ть капитана. Второй  штурман  на  мостике выключил общую
систему   вентиляции   судна   и  нажал   кнопку   закрытия   автоматических
противопожарных дверей.
     Это случилось на борту третьего по величине во Франции и двенадцатого в
мире лайнера, который за несколько часов до этого, 3 января 1933 г. вышел из
Бордо  в  свой  необычный рейс. Необычный потому, что  на его борту,  вместо
положенных 1200 пассажиров  и 670  членов экипажа, находилось всего лишь 229
моряков перегонной команды. "Ла Атлантик" следовал в
     Гавр,  где должен был  стать в  сухой  док для  очистки подводной части
корпуса.
     Когда  аварийная  пожарная  партия,   возглавляемая  первым  помощником
капитана  Гастоном, прибыла  на  палубу "Е", огонь из  двух смежных  кают  у
центрального салона уже распространился дальше. Как  уже говорилось,  каюты,
из которых вначале  валил светлый  едкий дым,  были  заперты на ключ. Гастон
послал матроса за ключами на ходовой мостик. Прошло всего несколько минут, а
из-за  дыма  и жара к  каютам уже  невозможно  было подойти. Хотя на лайнере
имелась  система  пожаротушения, четыре  группы насосов  водяного  тушения и
система углекислотного  тушения, растерявшиеся  офицеры  корабля  не  успели
применить ни один из них. Пока матрос бегал за ключами, дым заполнил проходы
и  коридоры  по  всей  палубе "Е",  а  пламя,  вырвавшись  из  кают,  начало
распространяться  по судну. На перекрестках коридоров и проходов  палубы "Е"
бушевали огненные вихри, окутанные серым дымом.
     Капитан лайнера Шофс, видя, с  какой  быстротой распространяется огонь,
пожалел,  что  Ю минут  назад  приказал  радисту  дать в правление  компании
радиограмму: "На  борту  ночью  вспыхнул  пожар. Необходимые  меры  приняты.
Следую  в Шербур". Всем, кто находился в эту минуту на горящей палубе, стало
ясно,  что  своими силами  огонь не  одолеть. Требовалась немедленная помощь
спасателей, и  капитан  Шофс  снова  направился на верхнюю  палубу в судовую
радиостанцию. Когда он  подошел к лифту, на судне погас свет. Капитан ощупью
шел по задымленным коридорам, ища трап. Наконец с закрытыми глазами он начал
подниматься наверх. Нужно было преодолеть пять  палуб. Голова его кружилась,
глаза слезились. Кое-как добравшись  до  палубы  мостика, теряя  сознание от
удушья, капитан успел крикнуть радисту: "Пошлите SOS".
     Услышал  звонки  пожарной  тревоги,  старший   механик  лайнера  Сенсир
проснулся и быстро  надел комбинезон. Через минуту, пробегая по коридору, он
споткнулся о  лежащее  на палубе  тело.  Это был  старший  помощник капитана
Гастон,  который  в  задымленном  коридоре потерял сознание. Сенсир  положил
старпома  на диван в  своей каюте и привел его в чувство, но не прошло  и 10
минут, как выход из каюты был  отрезан огнем. Единственным  путем к спасению
оказался иллюминатор в борту, на высоте 18 м от уровня воды.
     Сигнал  бедствия  был  передан в  эфир  несколько раз.  Радист не успел
настроиться на международную  частоту бедствия  и работал где-то в районе ее
диапазона.  Слабые  сигналы SOS были приняты  радистами военно-морских баз в
Шербуре и в Бресте.  Радисты  ретранслировали сигнал бедствия несколько раз.
На  призыв  о помощи  откликнулись английский пароход "Форт Касл" и немецкие
пароходы "Рур" и "Аллегро".
     Придя в сознание, капитан Шофс увидел, что пламя уже достигло шлюпочной
палубы. Поняв,  что дальнейшие попытки погасить огонь ни к чему не приведут,
он  приказал экипажу покинуть судно.  Но эта команда  не дошла до  машинного
отделения лайнера.  Там, внизу, даже и  не знали о  пожаре,  и  когда  перед
спуском  шлюпок  на  воду вниз передали уменьшить  ход, вахтенные механик  и
мотористы, были крайне удивлены: "Что, уже Гавр? Как, неужели подходим?"

     Огонь  уже бушевал  по  всему  лайнеру, и оставалось всего две  шлюпки,
которых он еще не коснулся. Хотя пламя полыхало в двух метрах от них, первую
шлюпку  спустили на воду  вполне удачно,  но  при  спуске второй лопнули  ее
носовые тали (видимо, их коснулся огонь),  и шлюпка в вертикальном положении
повисла вдоль борта, у воды.  Моряки  сбросили с палубы несколько деревянных
плотов-скамеек.
     Машинная  команда узнала о пожаре лишь  тогда, когда прекратилась связь
между мостиком и машинным  отделением. В  панике мотористы  и  механики, ища
выхода на верхние палубы, бросились наверх и, попадая в задымленные коридоры
и проходы, теряли сознание. Так в дыму задохнулось 19 человек.
     Когда наконец  подошла  помощь, гигантское  судно было почти  полностью
охвачено  огнем по  всей своей 227-метровой длине.  Горели одновременно  все
девять  палуб  лайнера.  Плавучий   палас-отель  с  его  шикарными  люксами,
ресторанами,  салонами,   теннисными   кортами,  плавательными   бассейнами,
кинотеатром и  церковью представлял  собой  адский костер. Следует добавить,
что еще  до того, как заметили пожар, когда  лайнер вышел на траверз острова
Ушант,  в  Английском Канале задул юго-восточный  шторм. И,  конечно,  столь
быстрое распространение огня по кораблю объясняется действием сильного ветра
и тем, что часть иллюминаторов в пустых каютах оставалась открытой.
     Горело   все   --   каюты,   салоны,   коридоры,    горела   знаменитая
"Рю-де-Атлантик" лайнера --  своего рода улица,  на которой были расположены
киоски самых модных парижских магазинов и салонов.
     Первым на помощь подошел  голландский  пароход  "Ахилдес", затем "Рур",
"Аллегро" и "Форт  Касл",  но  спущенные  с этих судов шлюпки из-за сильного
жара  не смогли приблизиться к лайнеру  и  на сотню  метров. Членам  экипажа
"Атлантика",  которым  не досталось  места  в единственной спущенной на воду
шлюпке, пришлось прыгать за  борт и спасаться вплавь -- плоты-скамьи отнесло
от судна  штормом. Первым в воду прыгнул судовой врач Жулемье, через полчаса
его  спасла  шлюпка с "Ахиллеса". Последним покинул судно капитан Шофс,  его
подобрали в шлюпку с воды...
     Все  еще  горевшее, окутанное  густым белым дымом, оставленное  людьми,
исполинское судно с  застопоренными машинами начало дрейфовать под  ветер на
северо-запад,  к берегам Англии. Скорость  его  движения составляла  около 3
миль в час.
     К  утру  4  января горящий призрак находился в 2  милях от  английского
острова  Уайт,  где тысячи его  обитателей  собрались  на прибрежных  утесах
посмотреть на столь впечатляющее зрелище -- "дрейфующий по морю костер".
     Смотрители маяков Портланд Билл  и  Уэймаут  отчетливо видели в бинокли
вырисовывающийся из предрассветного мрака  дымящийся  корпус  судна с  тремя
большими  черно-желтыми  трубами, фок-мачта лайнера лежала поперек палубы. В
одних местах корпус судна остался серым, в других он  стал рыжим или черным.
Над морем вокруг корабля клубился пар, из сотен открытых иллюминаторов валил
густой серый дым. "Атлантика дрейфовал, имея крен 15° на левый борт.
     Английское Адмиралтейство опасалось, что дрейфующий и  все еще горевший
лайнер станет  причиной  пожаров на кораблях, стоявших на рейде в Соленте, и
поэтому  обратилось  к французским властям с ультимативным требованием любым
способом  остановить дрейф этого гигантского "брандера". Последним ничего не
оставалось, как потопить опасное судно, расстреляв его из орудий. Эту задачу
возложили  на капитана вспомогательного  крейсера "Поллукс". Когда "Поллукс"
подошел  к  "Атлантику",   чтобы  выполнить  свою  печальную  миссию,  ветер
неожиданно изменил  направление:  "Ла  Атлантика  стал  дрейфовать  в другую
сторону, и опасность поджога судов миновала.
     На этом,  казалось бы, можно и закончить  рассказ о  трагической гибели
лайнера  "Ла Атлантик". Но события только начинали  разворачиваться. Корпус,
хотя и полностью  выгоревшего лайнера представлял собой лакомый кусочек  для
фирм,  занимающихся  спасением, буксировкой  и сдачей судов  на  металлолом.
Шутка ли  сказать: 227  м  длина, 30 м ширина, четыре паровые  турбины общей
мощностью 45 тыс. л. с... Сотни тонн стали и  цветных металлов.  Поэтому  не
удивительно,  что  "Атлантик"  оказался  желанным призом. С  двух  сторон  к
брошенному исполину устремились одновременно шесть
     буксиров.  Из  Бреста  и  Шербура  на  полном  ходу  вышли  французские
спасатели  "Минотавр",  "Абейл-24"  и  "Ираиза".  Но  первыми к  "Атлантику"
подошли голландские буксиры фирмы "Л. Смит  и К0"  -- "Вите Зее",
"Роде Зее", "Лаувер Зее". Они обошли несколько раз вокруг все еще дымящегося
корпуса лайнера и остались ждать в дрейфе до утра -- до  "лакомого  кусочка"
было не дотронуться, он шипел в полном смысле этого слова.
     Ночью  над Ла-Маншем пронесся шквал дождя, а  утром на  воду  спустился
туман.  Когда  он  рассеялся,  у останков  "Атлантика" уже были  французские
спасатели из  Бреста.  Вскоре  шесть  капитанов-спасателей увидели, что  "их
полку  прибыло":  подошли  буксиры  --  английский  "Мастодонт"  и  немецкий
"Самсон". Тут голландский буксир "Роде Зее" приблизился к  еще теплому борту
и  забросил  на палубу линь,  как  бы символизируя этим свое право на  приз.
Чтобы  не  остаться  не  у  дел и  показать  свое  участие в деле  спасения,
французский  буксир "Ираиза" также подошел  к  борту лайнера и начал  в  его
иллюминатор лить  воду (вот, мол, я тушил пожар).  После этого "Минотавр"  и
"Абейл-24" почти одновременно подошли к корме "Атлантика" и забросили на его
ют  по  линю,  подняли  по  ним  шкентеля  с мусингами,  по  которым матросы
поднялись  на  палубу.  Потом  случилось так,  что  в 13 часов,  к изумлению
голландцев и  англичан, на флагштоке сгоревшего лайнера взвился  трехцветный
французский флаг, а с  кормовых кнехтов лайнера  на "Минотавр" и  "Абейл-24"
было подано два стальных троса.
     Буксировка  приза  началась.  Но  не  прошло  и  10  минут, как  лайнер
остановился. Французы решили, что он сел на мель. Но оказалось, что пока они
заводили буксирные концы на корму, голландские буксиры "Витте Зее" и "Лаувер
Зее" подошли с носа и сделали то же самое. Вспомогательный крейсер "Поллукс"
поднял на фалах сигнал, чтобы голландцы отошли, но последние не обратили  на
него никакого  внимания. Более того, их  третий спасатель "Роде Зее"  развил
ход до  максимума и, как ни в  чем не бывало, прошел между  кормой лайнера и
двумя  французскими буксирами  -- оба троса  оказались перерезанными  винтом
буксира... Тогда "Абейл-24"  также с полного хода бросился на натянутый трос
голландца. Но капитан  последнего дал полный задний ход и пропустил француза
по  носу.  Теперь "в упряжке" остались  один  француз и с другого конца  два
голландца. Французский буксир  "Ираиза" направился к носу "Атлантика". Зыбью
его  отнесло на буксирный  трос  голландцев. Французы,  не  долго думая, его
переруби
     ли. Во  время  этого  маневра "Ираизу" зыбью навалило  кормой  на  борт
"Атлантика", и, получив  сильное повреждение, француз  удалился  "зализывать
раны" в Шербур.
     5  января, в 21 час к борту "Атлантика"  на французском буксире "Рамье"
вместе с пятнадцатью членами своего экипажа прибыл капитан  Шофс. Как только
капитан  со  своей  абордажной  партией  перебрался  на  борт своего  судна,
голландские моряки,  находившиеся на  лайнере, приняли  буксирный  конец  от
немецкого спасателя "Самсон" и закрепили его на  кормовых кнехтах.  Несмотря
на яростный  протест капитана Шофса,  немцы  начали буксировку.  Тогда  Шофс
обратился  за помощью  к  "Поллуксу": последний не замедлил  перерезать трос
немецкого   буксира.   Теперь    среди   "спасателей"   снова   установилось
относительное  равновесие.  Заметим,  что все  это происходило  в обстановке
довольно крепкого ветра и сильной зыби, которая шла со стороны океана. И вот
небольшой просчет в маневре  капитана  Пичардема -- и "Абейл-24"  прижало  к
борту "Атлантика". При этом одному французскому офицеру раздробило обе ноги.
Несчастный  случай отрезвил  алчных  капитанов,  и  они  прекратили  склоку,
устроили совещание, на котором  был  разработан план  совместных действий. 7
января "Атлантик" общими усилиями был отбуксирован в Шербур.
     Когда страховщики поднялись на борт лайнера, они видели жуткую картину:
все пассажирские помещения, находившиеся на спардеке от палубы "А" до палубы
"Е", выгорели  дотла, а металл обоих бортов прогорел почти насквозь до самой
ватерлинии.  Все  перекрытия  в  салонах  обрушились,  внутри  лайнера  было
обнаружено девятнадцать трупов,  из  которых  удалось  опознать только  два.
Паровые турбины лайнера получили сравнительно небольшие повреждения  и, если
бы  корпус  остался   цел,  их  имело  бы  смысл  восстановить.  Демонтаж  и
последующий  ремонт  с установкой  их  на  каком-либо другом  судне не имели
смысла с финансовой точки зрения.
     На следующий  день  после того как  сгоревший "Ла  Атлантика  привели в
Шербур, французский коммерческий суд департамента Сены назначил следственную
комиссию для  установления  причины  пожара  и  урегулирования  спора  между
владельцами, страховщиками и спасателями.
     Поскольку внутренние  помещения лайнера  выгорели  дотла  и  в  корпусе
фактически не  осталось ни одной целой деревянной вещи, эксперты по вопросам
пожаров на судах зашли в тупик. Они не могли утверждать что-либо конкретное.
Французская  пресса  терялась  в  догадках:  газета  "Пари  Мач",  например,
относила это происшествие к числу "непредвиденных на море
     случайностей",  считая,  что дело случая,  а "Пти Паризьен" утверждала,
что "Ла Атлантик" подожгли умышленно сами же владельцы.
     "Зачем  такой солидной  фирме как  "Компани  навигасьен  Сюд  Атлантик"
лишать  себя своего лучшего  судна? -- не соглашалась "Пари Мач".  Ведь  его
киль  был  заложен  в самом  конце  1928 г.,  и лайнер успел  сделать  всего
несколько  рейсов  через океан  и  еще не  принес  ощутимых  прибылей  своим
хозяевам".
     Что  бы там ни было, но  страховщики категорически отказались выплатить
владельцам полную сумму, на которую  был застрахован  "Ла Атлантик",  -- 350
млн. франков.
     Суд определил размер страхового возмещения в 170 млн. франков.
     Каким  образом  страховщики  доказали  при разборе  дела  о пожаре  акт
диверсии, нам  неизвестно. Французская печать тогда об этом умолчала. Однако
некоторые обозреватели  и  комментаторы  английской морской  печати  в своих
статьях по  пожару "Ла Атлантика" еще до  начала войны утверждали, что "дело
не обошлось без участия самих владельцев лайнера".
     Вообще, поиски причины этого странного пожара следует начинать не с той
штормовой  ночи 3 января 1933  г., а с момента, когда  правительство Франции
отказалось  продлить  судоходной  фирме  "Мессажери  Маритим"  концессию  на
перевозку почты  на линии Европа -- Южная  Америка.  После окончания  первой
мировой  войны эта концессия досталась  вновь созданной компании "Навигасьен
Сюд Атлантик", флот которой был собран из случайно уцелевших торговых судов.
Чтобы  выполнить  свои   обязательства,  фирма  решила   построить  огромный
четырехвинтовой  турбоход,  который  смог  бы   выдерживать   конкуренцию  с
пассажирскими лайнерами  других  стран.  После  первой  мироны  и  войны  на
южноамериканской  линии,  которая считалась  весьма  прибыльной, вели  между
собой  ожесточенную  борьбу  в  основном  три  судоходных  компании  Англии,
Германии и Италии -- "Роял Мейл лайн", "Гапаг" и "Италия линиа".
     Первую компанию представляли лайнеры -- люкс "Алькантара" (22  000 рег.
т) и "Астариас" (22 000 рег. т),  вторую  -- "Кап Анкона"  (27 000 рег. т) и
третью  -- "Аугустус" (30  400 рег. т). который в 1927 г. был  самым большим
пассажирским судном мире.
     По всем расчетам фирмы "Компани навигасьен Сюд Атлантик" их новое судно
валовой вместимостью свыше 42 000 рег. т, имевшее еще более шикарную отделку
салонов и кают, должно было затмить конкурентов и переманить  основной поток
пассажиров.  Но  этого  не  произошло:  "Атлантик" оказался  тихоходом.  Его
расчетная крейсерская скорость должна была составлять 21 узел, но фактически
он  не мог дать более 19 узлов и, выходя  из  Бордо  или Шербура с одним  из
перечисленных выше лайнеров, достигал берегов Южной Америки на полтора суток
позже. С  каждым очередным  рейсом  на  его  борту  оказывалось все меньше и
меньше пассажиров, и дело  кончилось тем, что этот плавучий палас-отель стал
совершать  балластные  пробеги через океан,  принося  своим  владельцам одни
убытки.  Фактически те, кто  проектировал этот лайнер  для  южноамериканской
линии,  недостаточно  хорошо изучили  конъюнктуру и  спрос  на  пассажирские
места.
     Владельцы  "Атлантика"  наверняка остались бы  в  игре,  заказав на эти
деньги  два лайнера по 22 000  рег. т, но более  быстроходных, со скоростью,
скажем, узла 23  -- 24. "Ла Атлантик" же был построен  с расчетом на то, что
основную прибыль владельцам  будут  приносить  488  мест  "люкса"  и первого
класса (второй класс мог принять только 88 пассажиров,  а третий  -- 662). И
хотя "Атлантик" к  моменту своей гибели занимал  двенадцатое место в мире по
регистровой вместимости, он в последние свои рейсы через океан  брал на борт
десяток,  другой  пассажиров  класса  "люкс",  человек  50 второго класса  и
Человек 300  -- 350 третьего класса. Богатые дельцы и коммерсанты заказывали
билеты на более быстроходные лайнеры.
     Попытка,  предпринятая  владельцами   поставить  "Атлантик"   на  линии
Северной  Атлантики,  еще  больше  подорвала  авторитет  этого  судна. Лавры
первенства -- знаменитый  приз Атлантики за лучшую скорость "Голубая  Лента"
-- делили  между собой такие ветераны, как  английская  "Мавритания"  (32000
рег. т), немецкие "рысаки" "Бремен" и однотипная с ним "Европа" (51 700 рег.
т), итальянский "Рекс"  (51 100  рег. т).  Первое  судно,  которое англичане
называли  "старой  доброй леди  Атлантики",  в  течение  двадцати  двух  лет
удерживало  рекорд скорости.  Ее  паровые турбины  мощностью  78  000 л.  с.
обеспечивали  максимальную   скорость   27   узлов.   "Бремен"  и  "Европа",
оборудованные турбинами по 12 000 л. с., регулярно ходили  со скоростью 27,5
узла.  Такую  же скорость имел красавец  "Рекс", хотя в  его  турбинах  было
мощности на  Ю 000 л.  с. больше. "Атлантику" со своими  19 узлами на линиях
Северной Атлантики, как говорится, нечего было делать.
     И вот финал  -- преднамеренный поджог судна, акт по законам всех времен
и  народов  преступный --  уничтожение  собственного же  имущества  в  целях
получения   страхового   возмещения.   О   том,   что   это   был    поджог,
свидетельствовало следующее.
     1.  Пожар  произошел  во  время  рейса,  когда  на  лайнере  находилось
минимальное количество людей. Это давало поджигателям надежду, что дым будет
замечен не сразу и пожар успеет разгореться.
     2. Пожар  вспыхнул одновременно в двух  смежных  каютах, где  хранились
запасные матрацы, причем каюты были заперты на ключ.
     3.  Пожар начался перед рассветом, в тот момент, когда лайнер находился
в море, вдали от берегов.
     4. Через  несколько  минут после начала  пожара в каютах изменился цвет
дыма:  вместо  светло-серого  он  сделался  почти  черным  (что  говорило  о
присутствии каких-то химических веществ).
     5.  Столь быстрое распространение  огня, по мнению экспертов,  не могло
иметь место (даже при открытых иллюминаторах), если бы горели только матрацы
и деревянная отделка переборок кают.
     Учитывая  изложенное,  можно предположить, что перед выходом лайнера из
порта  в каюты первого класса  на  палубе "Е" был помещен какой-то  прибор с
часовым механизмом, который сработал в наиболее подходящее  для поджигателей
время. Матрацы и, видимо, ковры в каютах были смочены быстровоспламеняющимся
составом.  Вероятно,  те, кто задумал  уничтожить судно,  в расчет приняли и
штормовую ветреную погоду.
     Но хотя  в буквальном смысле  судно выгорело  полностью, "не  выгорело"
полностью  дело.  Владельцы  от  страховщиков  смогли  получить лишь  только
половину  того,  на что