Чрезкомснаб),
подчинив ей предприятия,  производившие военное снаряжение. В начале октября
1919 г.  Чрезкомснаб  была  упразднена,  а  ее права  и органы были переданы
Чрезвычайному уполномоченному  Совета обороны  по снабжению Красной  армии и
флота, каковым был назначен А. И. Рыков.
     33.  Булак-Балахович Станислав Николаевич (1883-1940) -  офицер; в 1918
г., командуя полком Красной армии, перешел на сторону белых. В 1919-1920 гг.
участвовал  в  Северо-Западной  армии Юденича, затем  находился в Эстонии  и
Польше. В  1920  г. с небольшим  отрядом  предпринял  военную  экспедицию  в
Белоруссию. Потерпев неудачу, бежал в Польшу, где жил в эмиграции.
     34.  Красин  выехал  из  России  в  1908  г.  легально,  с  официальным
паспортом,  и  возвратился в  1912  г.  на  основании личного  ходатайства и
просьбы руководства компании "Сименс-Шуккерт", в которой он служил.
     35.  Молох  -  в  библейской  мифологии  божество,  для  умилостивления
которого  сжигали  малолетних  детей.  В  переносном   смысле  -   страшная,
ненасытная сила, требующая человеческих жертв.
     36. Имеется в виду возможное падение власти большевиков.
     37. Апанаж (фр.  apanage) - преимущество, прерогатива. В данном  случае
речь  идет об  оплате  за занимаемое положение в  связи с  работой Красина в
частном бизнесе до Октябрьского переворота.
     38. Речь идет о Крыме, занятом белыми.
     39.  Красин  руководил  советской делегацией на  мирных  переговорах  с
Эстонией, которые  начались 12 сентября 1919 г. в Пскове,  на следующий день
были прерваны и возобновлены в Тарту (Юрьеве) 27 ноября, где продолжались до
2  декабря.  Красин  полагал,  что заключение  договора с  Эстонией позволит
пробить "окно  на  Запад". Договор был  подписан 2 февраля 1920 г., то  есть
после  решения  Верховного  совета Антанты об  отмене экономической  блокады
России, принятого 16 января 1920 года.
     40. Слово неразборчиво, восстановлено по смыслу.
     41. Одно слово не поддается прочтению.
     42.  В.  П.  Ивицкий  перед  Октябрьским  переворотом  и  в первые годы
советской власти  главный  инженер  машиностроительных заводов в  Сормове  и
Коломне. Член  советской делегации  на  переговорах  в  Лондоне в  1920-1921
годах.
     43.    Стомоняков   Борис   Спиридонович   (1882-1941)    -    участник
социал-демократического  движения  в  Болгарии;  в  1921-1925  гг.  торговый
представитель  РСФСР  (СССР)  в  Германии,  одновременно  в  1924-1925   гг.
заместитель  наркома  внешней  торговли.  В  1926-1934   гг.  член  коллегии
Наркоминдела  СССР.  В  1934-1938  гг. заместитель наркома  иностранных дел.
Арестован во время "большого террора" и расстрелян без суда.
     44.  Багдатьян Саркис Гайкович (Багдатьев Сергей Яковлевич) (1887-1949)
- социал-демократ  с 1903 года.  В  1917  г. большевик.  В  апреле  1917  г.
выдвинул лозунг  "Долой  Временное  правительство!", осужденный  Лениным как
преждевременный. После Октябрьского переворота был на низовой работе.
     45. Сегор  Джеймс  - глава британской фирмы, с  которой было  заключено
первое советское торговое соглашение 20 апреля  1920 г.  о  поставке фанеры.
После  поставки в  Великобританию первой  партии фанеры  разразился скандал.
Бывший владелец фанерного  завода  фирмы "Лютер"  в  Старой  Руссе увидел на
ящиках фанеры марку своей фирмы и, подав  в суд, добился наложения ареста на
эту партию  фанеры. 12 мая  1921  г. апелляционный суд  отменил это решение:
поскольку  правительство  РСФСР  было  признано  Великобританией  де  факто,
ввозимые   в   Великобританию    советские   товары   и   золото    являлись
неприкосновенными.
     46. Джерри - собака Красиных.
     47. Речь, очевидно, идет о том, что Красин не  был образцом супружеской
верности. "Он имел успех у женщин и отвечал им взаимностью, что, разумеется,
доставляло немало огорчений его  супруге" (О'КОННОР Т. Э. Ук. соч., с. 242).
В 1920 или 1921 г.  Красин познакомился в Берлине с актрисой Т. В. Жуковской
(Миклашевской),  которая  стала  его  "параллельной   женой".   Красин   дал
Миклашевской, которая  перешла на работу в  Наркомат  внешней торговли СССР,
свою фамилию, и  она стала именоваться Миклашевская-Красина. В сентябре 1923
г. она родила от Красина дочь Тамару.
     48. Миллер Оскар (1855-1932) -  германский  инженер-электрик. Создатель
музея естественных и технических наук в Мюнхене в 1925 году.
     49. Красин занял пост наркома внешней торговли РСФСР 11 июня 1920 года.
     50. Концессионные дела, которыми занимался Красин в 1921 г., в основном
сводились к переговорам с главой Русско-Азиатской корпорации Дж. Л. Уркартом
по поводу получения им концессии на национализированную бывшую собственность
этой компании - горнодобывающие и металлургические предприятия.
     51. Летом 1921 г. в  России начался голод, который  был результатом  не
засухи, а преступной политики большевиков  в  области  сельского  хозяйства,
прежде   всего  политики  военного  коммунизма,   насильственных  реквизиций
сельскохозяйственных  продуктов,  уничтожения  рынка. Помощь  России оказали
международные организации, прежде  всего  Американская  администрация помощи
(АРА) и возглавляемый Ф. Нансеном Международный Красный Крест.
     52.  Летом 1920  г.  Л. В.  Красина переехала из Стокгольма  в  Лондон.
Вскоре к ней присоединились дочери.
     53.  Лежава Андрей Матвеевич (1870-1937) - социал-демократ с 1904 года.
В  1919-1920  гг.  председатель  Центросоюза,  в 1921-1922  гг.  заместитель
наркома  внешней торговли,  затем до 1924г. нарком  внутренней  торговли.  В
1924-1930  гг.  заместитель председателя  Совнаркома  РСФСР  и  председатель
Госплана РСФСР. Арестован во время "большого террора" и расстрелян без суда.
     54. Имеется в виду неурожай 1889-1892 годов. Голод,  эпидемии холеры  и
тифа охватили 16 губерний Южной России, а также Тобольскую губернию - районы
с населением около 35 млн  человек. По официальным данным,  население страны
уменьшилось почти на 1 млн человек.
     55. Речь идет о введении новой экономической политики (нэпа).




     1922 год

     No 46. 9 апреля 1922 года
     Милый мой, родной Любанаша!
     Наконец-то после ряда путешествий я очутился сегодня в  Генуе. 24 марта
я выехал  из Москвы. Сутки  пробыл по  пути в Берлине, откуда  выехал 4-го в
Лондон.  Пробыл там тоже день  с небольшим и в 8.30  утра 6  апреля выехал в
Геную, со  Швецом  в качестве верного "Ричарда", сопровождающим меня  со дня
отъезда  тогда,  в феврале, из Лондона. 9-го сего  числа,  накануне открытия
конференции=1, я попал-таки на место, можно сказать, в обрез.
     В Москве, по  обыкновению,  пришлось очень  много работать. Не  успел я
объявиться,  как  на  меня  навалили самое трудное  дело: следить и  толкать
развозку  и  распределение  по России  продовольственных и  семенных грузов.
Пришлось тряхнуть  стариной  и, опираясь на некоторых  старых сотрудников по
Наркомпути, взяться за это дело. Конечно, нагрузки мне это не убавило. А тут
еще  отчаянная  склока  с Наркомвнешторгом,  борьба за сохранение  монополии
внешней  торговли=2  и  за  состав  коллегии.  Опять  входит  в  комиссариат
Радченко,  но  Лежаву  удалось  оставить   только  временно,  очень  уж   он
восстановил  против   себя   всех   отсутствием   надлежащей   твердости   и
неспособностью огрызаться со всех  сторон сразу,  как это у нас  необходимо.
Вообще же  в Москве положение много  легче и лучше этой  зимой,  чем прошлые
годы,  особенно  у кого есть  хоть  какая-либо  зацепка  в виде  иностранной
валюты. Торговля идет  вовсю, и за хорошие деньги можно все достать. Правда,
курс  советского  рубля  падает  стремительно,  и  обывателю,  живущему   на
жалованье,  приходится  ежемесячно вопить о прибавках и всякими  правдами  и
неправдами подрабатывать как-либо на стороне.
     Андрюшу  я видел несколько раз, и однажды даже был вечером у него и его
жены, на какой-то  временной их квартире.  Выглядит мальчик хорошо, несмотря
на все крымские злоключения. Эта его Вера Ивановна, видимо, проворная баба с
довольно  ясно  выраженными  торговыми  талантами,  сильно   еще   развитыми
необходимостью в течение нескольких лет спекулировать,  продавать и покупать
при  всевозможных  белых  и  красных  режимах.  Не  пропадет  ни  при  каких
обстоятельствах  и  в этом смысле  имеет, вероятно,  и  на  Андрея  полезное
влияние. Они  решили из  Крыма переехать в Москву ввиду полной невозможности
жить там  сейчас  сколько-нибудь спокойно. Два-три  дня до моего отъезда  из
Москвы  Андрюша поехал в Крым, чтобы ликвидировать там остатки  хозяйства  и
вывезти  в  М[оскву]  детей.  Я  дал А[андрюше] 50  фунтов, сапоги,  кожаную
куртку, костюм, белья etc., так что он в этом отношении сейчас  пока  вполне
устроен  и ты  можешь  быть  спокойна,  что  такими  необходимыми вещами  он
снабжен.
     Если  Кудишу=3  удастся получить  визу, то весьма возможно, что Андрюша
приедет в Конст[антинополь] и далее получит визу в Италию, чтобы  повидаться
с  тобой. Насчет английской визы,  во избежание разочарования, я ему сказал,
что надежды почти нет, но, конечно, я сделаю все возможное, чтобы такую визу
достать  и хоть на короткое время залучить А[ндрея]  в Лондон. Самое сложное
дело ему предстоит с солдатчиной, и тут  как будто еще не находится никакого
удовлетворительного решения. Разве что в Генуе всерьез будет решено всеобщее
разоружение, на что, впрочем, мало надежды. Ну, да как-нибудь  образуется, в
крайнем  случае отслужит  положенное число месяцев,  а там  Авель  и  другие
помогут, чтобы это было в сносных условиях.
     В  Лондон  я  заезжал  частью  по  делам,  частью  хоть  одним  глазком
посмотреть на  прелестнейших наших  дочерей.  Девочки действительно какие-то
исключительные  ("чтобы их Бог любил", "сухо дерево - завтра пятница"=4). На
вокзале  был  встречен  Любашей: обе  старшие опаздывали и не могли  туда  к
поезду попасть. Любан наш еще вырос и с лица пополнел, но долговязости своей
не  утратил.  Катерина  про  него  говорит-  "одни  ноги!",  и  это  отчасти
соответствует  действительности.  Выглядит  Любан очень  хорошо, руки  имеет
избитые от  хоккея  и черные от смолы и грязи по случаю активного  участия в
весьма  интересных кровельных работах  по окончанию  грандиозных зданий (или
сараев)  их  учебного  заведения. Катерина  не отстает  от Любы ни по  части
hockey'я,  ни  по  части  кровельных  работ.  Несколько  похудела, очевидно,
избегалась,  ну  да и науки все-таки, шутка  сказать! Весела и  остроумна по
обыкновению.  Людмильчик тоже,  бедняжка,  несколько похудел, но  очень  был
обрадован, когда я ему об этом сказал. Взять его с собой, как ты писала, мне
было  невозможно за  краткостью  времени для  виз,  да отчасти и  по  другим
причинам, и мы сообща решили отложить эту поездку до более спокойных времен.
Ихнее от  них еще  не  уйдет, успеют  всего насмотреться,  я  в  ее годы еще
только-только начинал нос высовывать из сибирского подполья. Поспеет и она.
     Нинетта    в    добром   здоровье,   восседает    на    твоем    месте,
времяпрепровождение нормальное - говорят что  Bernard Shaw собирается писать
пьесу "British Museum,  Nina  и...  мумии!" - кажется  тоже по Катабрашкиным
сведениям.
     Да! Я забыл тебе сказать, что привез с собой Наташу Красину. Решил увоз
ее  из  Москвы  на семейном  совете,  брак  ее  оказался  какой-то кошмарной
ерундой, от которой  пытаемся теперь  ее совсем  избавить  пересаживанием  в
другие  условия.   Митю  мы  оставили   очень   больным.  У   него  какая-то
исключительно  тяжелая  форма  малярии,  с повышением  температуры  до  40,2
градусов. Кажется, в Москву и даже на Север России теперь занесены из Бухары
и  Ташкента  тропические формы малярии. Не знаю, как  мальчуган из всей этой
истории вылезет.
     Все остальные в  Москве живы и  здоровы и живут не жалуясь. Вообще надо
сказать, при всей бедности и нищете Москва и даже вообще Россия живет как-то
бодрее,  чем заграница,  и даже в тяжелых  условиях чувствуется какой-то тон
надежды, что ли.
     Ну, мой роднончик! Надо кончать. Сегодня идет подготовительная  работа,
а завтра  открытие конференции. Трудно что-либо сказать о  ее  перспективах.
Пиши и телеграфируй  мне  о  твоих  планах.  Если будешь ехать обратно,  то,
конечно, езжай через Геную, но оставаться здесь надолго едва ли  тебе  будет
интересно: я  буду  занят выше  головы, а  жить, я  думаю, на юге в тепле  и
солнце сейчас интереснее.
     Крепко тебя и Володю целую. Твой Красин.

     No 47. 6 июля 1922 года
     Милый мой, родной Любанаша!
     Ну, вот я и в Гааге!=5 Всю  ночь на море был отчаянный ветер и шторм  и
качало  изрядно; но,  очевидно, действие "Запечатленного  труда", хотя  я  и
оставил его дома, продолжалось, и,  несмотря на качку, я недурно спал, а к 6
утра пароход был уже в гавани.
     Здесь стоит возмутительная погода: ветер сшибает с ног, на море буря, и
само оно имеет вид  грязной  лужи, страна плоская,  дома  из бурого кирпича,
точно их  забыли  отштукатурить.  Глебася=6 и Зиночка=7 приехали за 2 дня до
меня,  затем  тут,  кроме Литвинова, Сокольников=8, Крестинский и  небольшой
штаб. Гостиница хорошая, на самом берегу  моря. И  если бы  не  изменнически
холодная погода,  можно бы  великолепно купаться. Общее настроение  довольно
кислое,  и  вопрос о стирке  белья  стоит  примерно  так  же, как и в Генуе.
Впрочем, я еще не входил в дела сколько-нибудь основательно. Похоже, что тут
не  придется  долго  заживаться.  Кормят  лучше,  чем  в  Генуе,  но  девицы
генуэзские жалуются  на  смертельную  скуку:  нет  ни итальянского  неба, ни
итальянских  "ситране"=9,  ни  шофера   Mario.  Самый  город  Haag=10  вроде
провинциального  предместья, по  кр[айней] мере улицы,  по  которым меня вез
ауто сюда в Scheveningen (это купанье на море, где и стоит наш отель).
     Ну, вот  пока и все. Целую  Вас, мой миланчик, и всех ваших  кисанов по
очереди.   Пишите  мне:   Haag,  Oranje  Hotel.  Непременно   напиши,  когда
урегулируется дело с Берзиным, а то я все-таки не вполне спокоен. Целую.

     No 48. Гаага, 11 июля 1922 года
     Милый мой Любан и родные девочки!
     Что же это от вас ни  от кого нет ни строчки, хоть  немного бы написали
вашему  папане,  он ведь  соскучился. Время  здесь  идет довольно  скучно  и
непродуктивно. Переговоры да и вся конференция какие-то ненастоящие, и никто
не верит, что из них что-либо выйдет  или могло бы выйти. Народ сравнительно
второразрядный  и  притом  еще без полномочий: могут только рекомендовать те
или иные меры своим правительствам, но  не решают ничего.  Будь  еще хорошая
погода, можно бы хоть купаться, но именно погода-то стояла отчаянная, и я ни
разу еще не купался: холодно, и море грязнее, чем в Териоках, хотя пляж  сам
по  себе прекрасный, песок.  Глупо  только то, что  голландцы имеют какую-то
смешную  береговую  стражу в  виде  двух-трех  дураков  в  красных штанах  с
трубами.  Почему-то  эти  сторожа, в  зависимости от прибоя,  вдруг начинают
неистово махать руками и дудеть  в трубы, командуя залезшей  в  воду публике
подаваться то  вправо, то влево или даже выходить из воды, и те, как бараны,
сгрудившиеся  в  одно стадо, повинуются  этой  команде.  Я  предпочитаю нашу
систему, когда дети плавают свободно и только маманя бегает по берегу и, как
наседка, созывающая цыплят,  не  велит  заходить далеко  и не засиживаться в
воде. Кроме того, на берегу тут только  сами купающиеся, а остальная публика
за  особой загородкой, сидит  на песке  радостная,-  совершенное  идиотство.
Вообще  эта часть Голландии мне не очень-то импонирует,  и я не  очень  буду
жалеть, если, как можно ожидать, даже и скоро удастся отсюда уехать.
     Ну, а что же у вас делается,  мои милые? Просили ли  Вы уже итальянскую
визу и когда примерно думаете уезжать? Если Гаага скоро окончится, а мы ждем
разрыва  со дня на день, то  я еще,  вероятно, успею застать вас в  Лондоне.
Насчет  себя ничего не  знаю,  м[ожет] б[ыть], даже мне  придется к  августу
поехать в  Москву на  партийную конференцию=11.  Там  опять шабарашат насчет
монополии внешней торговли,  а  тут на конференции после моего доклада  даже
французы признали, что в интересах России сейчас иная система невозможна. Но
может и так повернуться, что придется вести отдельные переговоры с  Англией.
Словом, ничего не  известно.  Вам  надо во всяком случае в Италию ехать, и я
так  или иначе туда  тоже попаду, тем более меня и в Швейцарию приглашают по
делам. Все эти моря сущая ерунда по сравнению с настоящим теплым морем, да и
серость эта небесная надоела  изрядно, забыли, какое небо бывает синее. Надо
думать, у вас погода едва ли лучше нашей.
     Сейчас  получил Любашино  письмо.  Что  же это  бедный мой Катабрашечка
заболел! Мне  все-таки  кажется, что  это  у  него  простудное, и если таким
образом застудить  нерв, то могут  быть  плохие последствия.  Надо мало-мало
беречься,  а то  при английских сквозняках можно  нажить  себе  какую-нибудь
пакость и потом долго с ней не разделаться. Пишите  мне, пожалуйста, а то  я
буду беспокоиться.
     Дела  наши все неопределенны, но есть  надежда, что  еще на этой неделе
разъедемся.  Говорю,  надежда,  ибо  сама  по  себе  конференция  совершенно
безнадежна и едва ли здесь удалось бы даже при наилучших условиях достигнуть
общего  согласия.  Очевидно,  дело  пойдет  теперь   в  плоскости  отдельных
переговоров. Целую и обнимаю вас, родные мои, крепко-крепко. Скоро увидимся.
Ваш Папаня и Красин.

     <Повтор!>No 48. 7 сентября 1922 года
     Милые мои маманя и девочки!
     Около 10 дней я тщетно ожидаю от  вас каких-либо известий, и только  из
вчерашней телеграммы Стомонякову  я  вижу,  что  вы в Неаполе и затем  через
Флоренцию  предполагаете быть в  Венеции. Объясняю  это бегством  от жары  в
связи с рекомендацией Зин[аиды] Павловны  поселиться на Лидо=12. Я писал вам
30 августа  по приезде в Берлин по единственному мне (и  всем вообще  здесь)
известному адресу Dr. Залманова.  Очевидно, письмо до вас не дошло,  иначе я
не понимаю, почему его оставили без ответа. Единственное письмо мамани от 19
августа было мною получено  еще  в Москве.  Итак, повторю вкратце, как стоят
мои  дела.  29  августа  я  прилетел  в  Берлин  (собственно,  28 августа  в
Кенигсберг  и  утром  29  августа  поездом  был  здесь)  ради  возобновления
переговоров  с  Уркартом.  Все эти  дни  с  помощью  Стомон[якова] веду  эти
упорнейшие переговоры. Так  как при том еще  дурит  Москва  и  день ото  дня
преподносит разные благоглупости, то ясно,  насколько все  это легко. Тем не
менее есть некоторая надежда на этих  днях подписать соглашение. Чтобы с ним
в Москве не  произошло того  же, что с  итальянским торговым соглашением=13,
мне придется все материалы  повезти  в Москву и  пробыть  там 7-10 дней  для
окончания  этого, пожалуй, самого важного сейчас в области внешних  сношений
дела.  Стало быть,  обратно в Берлине я  буду около  20 сент[ября] и  только
тогда  смогу начать свой отпуск. Очевидно, вы не расположены  меня  ждать и,
видимо, этот вопрос  вообще не причинял вам больших забот, и  я уж  не знаю,
как мне поступить  с этими 2-4 свободными неделями.  Мне самому, безусловно,
хотелось бы провести их  на юге, поймать хоть остаток  солнца  этого  года и
покупаться  в море,  ну а вам  Италия, видимо, уже надоела. Лидо  несомненно
будет еще скучнее Генуи, ибо кроме песка и моря там, вероятно, ничего нет. В
Москву я  уеду в  зависимости  от подписания договора,  может  быть,  уже  в
ближайший же понедельник. Писать мне надо:  Handelsvertretung der Russischen
Sowjet Republik=14, Sekretariat, Maassenstr[asse] 9, Berlin, а на внутреннем
конверте:  "Переслать   кратчайшим  путем  Наркомвнешторгу  Л.  Б.  Красину.
Личное". Письмо, если я уеду, доставят мне по воздухопочте.
     Володи я тут не застал, он где-то не то лечится, не то отдыхает, вообще
же,  видимо,  бьет баклуши  и  б