венно, не понравилось.
   - А вам какое дело? - рявкнул  он.  -  Что  за  манера  приставать  к
замужним женщинам?
   - Извините, - опомнился джинсовый, - но я отАси...
   Тут я все вспомнила:
   - Ах, конечно, здравствуйте! Как мило с вашей стороны,  что  вы  меня
встретили.
   - Это ты в  Париже  научилась  назначать  свидания  при  муже?  -  со
зловещим добродушием поинтересовался мой супруг.  -  Мило,  мило.  Вижу,
времени  зря  не  теряла.  А  вы,  юноша,  идите  отсюда,  нам   никакие
встречающие не нужны.
   Здравствуйте, приехали! Способность мужа закатить сцену  ревности  на
ровном месте мне была прекрасно известна, а  уж  если  нашелся  повод...
Мне, идиотке, следовало еще до отъезда в  Париж  предупредить  его,  что
меня будут встречать. Хотя - как бы я это  объяснила?  Черт,  надо  было
раньше думать!
   - Милый, - заворковала я, - я забыла тебе  сказать,  что  меня  будет
встречать Асин приятель. На машине. Так удобнее, чем на автобусе.
   - Мне - неудобнее, - отрезал муж. - Ты можешь ехать со своим хахалем,
а я поеду один. Разумеется, нужно было предупредить: я  бы  не  тащился,
как дурак, встречать тебя в такую жару.
   - Тащился бы как умный! - взорвалась я.
   Хамить  -  нехорошо.  Но  это  единственный  известный   мне   способ
радикально пресечь сцены ревности моего драгоценного, который по долгому
опыту знает: если я ощущаю  за  собой  хотя  бы  тень  вины,  то  обычно
оправдываюсь, ерзаю и вообще веду себя  как  нашкодивший  щенок.  А  раз
хамлю - значит, невиновна. Логика, разумеется, железная,  потому  что  -
мужская.
   - Ладно, - дал он - "задний ход". - Где ваша машина?
   - А вон там, - обрадовался джинсовый. - Сейчас я ее подгоню, момент.
   И вприпрыжку понесся куда-то в сторону. Мы с мужем  переглянулись.  Я
ждала извинений, и мои ожидания не были обмануты.
   - Ну, не сердись, Ленка. Но твоя Ася вечно что-нибудь  придумает.  На
кой черт затруднять человека, если есть я?
   - Она хотела  как  лучше,  -  забормотала  я,  испытывая  невероятное
облегчение от того, что самое худшее, похоже, осталось  позади.  -  А  я
перед отъездом просто забыла... Она даже сказала, что зовут ее  приятеля
Олегом и у него - голубой "Москвич"...
   И тут я поперхнулась, потому что  не  удосужилась  спросить  у  этого
самого джинсового ни как его зовут, ни какой модели у него автомобиль. В
животе неприятно заныло, а муж еще и добавил:
   - "Москвич"? Голубой?  Может,  я  и  ни  черта  не  смыслю  в  марках
автомобилей, но пока, слава богу, не дальтоник. Вон он выруливает,  твой
встречающий, в ярко-красных "Жигулях". Что с тобой?
   Ответить я не успела потому, что, во-первых, с перепугу потеряла  дар
речи, а во-вторых, потому, что на сцене появилось еще  одно  действующее
лицо - тоже молодой мужчина. Но в светлых брюках и белой рубашке. И,  не
теряя ни минуты, выпалил:
   - Извините, здравствуйте, меня зовут Олег, я от Аси, опоздал, чертово
колесо по дороге спустило, вон мой "Москвич", пойдемте!
   В двадцати метрах от нас действительно стоял "Москвич". Нужного цвета
и с нужным количеством дверей. Я схватила мужа за руку и, не  давая  ему
возможности устроить очередную сцену ревности, потащила к машине. Уже на
ходу я объяснила Олегу, что ничего страшного не случилось, что он  вовсе
не опоздал, а как раз  приехал  очень  вовремя.  При  этом  краем  глаза
следила за ярко-красными "Жигулями", которые подъезжали  к  тому  месту,
где мы несколько минут назад стояли. В машине, кроме  джинсового,  сидел
еще кто-то. Мужчина. Или коротко стриженная женщина - черт их,  то  есть
нас теперь разберет.
   - Олег, - сказала  я,  -  быстрее,  пожалуйста.  Тут  у  нас  кое-что
произошло, объясню в машине.
   Олег оказался на высоте и загрузил нас в "Москвич"  прежде,  чем  муж
успел опомниться. Нужно было сматываться как можно быстрее. Это  я  тоже
донесла до Олега, и он, похоже, понял все с полуслова.
   - Не волнуйтесь, Лена, - сказал  он,  выруливая  на  дорогу,  -  они,
может, и не дураки, да мы тоже не с елки упали. Сейчас собью их с толку,
если решат за нами ехать, а потом выскочу по проселку на  развилку  -  и
слава труду! Не впервой, разберемся.
   Пока Олег  маневрировал  вокруг  аэропорта,  терпение  у  моего  мужа
лопнуло окончательно.
   - Что это значит? - ледяным голосом осведомился он. -  Подозрительные
личности вокруг тебя кишмя кишат, встречают аж на двух машинах, а теперь
еще выясняется, что мы будем, как в  твоих  любимых  дурацких  боевиках,
уходить от погони. Ты что, контрабанду привезла? С  твоей  распрекрасной
подруги станется - втравить тебя в такое дело. А я-то думал, с чего  она
взялась тебе круизы дарить? Теперь понятно.
   - Ничего тебе не понятно! - огрызнулась я, поминутно оглядываясь. - Я
сама ничего не понимаю. Посмотри лучше, что я тебе в Париже купила.
   Я вытащила купленную в отеле шариковую ручку  и  протянула  ее  мужу.
Надо  знать  увлечение  любимого  -  в  его   коллекции   имеется   даже
американское изделие начала 40-х годов. Чуть ли не опытный образец.  Так
что лучшего способа отвлечь его внимание просто не  было.  Но  не  успев
похвалить себя за  сообразительность,  я  обнаружила,  что  отдала  мужу
ручку, предназначенную для Аси. Спутала, идиотка!
   В этот момент машина резко затормозила, так что я  ткнулась  носом  в
переднее  сиденье.  Подняв  голову,  я  увидела,  что  выезд  на   шоссе
блокирован ярко-красными "Жигулями". А от  них  в  нашу  сторону  быстро
направляются двое мужчин. Я выхватила из сумки пудреницу и засунула ее в
карман на сиденье. Мне  почему-то  казалось,  что  пудреница  им  нужнее
ручки...
   - Как же они догадались, сволочи? - услышал я изумленный голос Олега.
   А дальше события разворачивались, с одной стороны, стремительно, а  с
другой - как бы в замедленной съемке. Каким  образом  и  почему  у  меня
сложилось такое впечатление - непонятно.  Но  Олег  бесконечно  медленно
вылез из-за руля и так же растянуто-плавно начал  драться  с  джинсовым.
Меня же мгновенно выволок из машины второй мужик и тут же отобрал сумку.
С заднего сиденья - через переднюю дверцу! Что же касается  моего  мужа,
то он на какое-то время просто окаменел: то ли от изумления,  то  ли  от
злости - я не поняла.
   От толчка я отлетела в траву, и, пока поднималась,  мужик  уже  успел
вывалить содержимое моего ридикюля на капот "Москвича".  В  этот  момент
очнулся муж, до сих пор пребывавший в ступоре, и с  рычанием  набросился
на мужика, забыв о новой подаренной ручке, которая  свалилась  на  землю
прямо у колес "Москвича".  Улучив  удобный  момент,  я  ее  подобрала  и
спрятала ненадежнее в... ну, неважно куда.
   Мужику, конечно, не повезло. Мой муж внешне не производит впечатления
атлета, и даже  человеком  спортивного  сложения  его  назвать  довольно
трудно. Особенно когда он одет. Но на самом деле  силушкой  его  бог  не
обидел, а все остальное он приобрел путем  многолетних  самоистязаний  с
гантелями, эспандером и прочей чепухой. Ну  и,  разумеется,  когда  наши
океанологи  еще  имели  возможность  ходить   в   кругосветные   научные
экспедиции, там  тоже  тяжелой  физической  работенки  хватало.  Плюс  -
двухлетние занятия карате.
   Так что схватка была  короткой,  жесткой  и  с  вполне  предсказуемым
концом: мужик отлетел к своим "Жигулям" и прилег у их колес, свернувшись
калачиком.   К   этому   времени   и   Олег    разобрался    со    своим
"спарринг-партнером":  джинсовый  тоже  отступил  к  "Жигулям",  правда,
своими ногами, а не по воздуху. Поле битвы осталось за нашим экипажем.
   Интереснее всего было то, что с шоссе прекрасно  просматривалось  все
побоище. Но ни одна из мчавшихся по нему машин даже не  притормозила.  О
времена, о нравы!
   Джинсовый кое-как запихал своего напарника в машину и  освободил  нам
дорогу. "Тогда  считать  мы  стали  раны".  У  Олега  оказались  разбиты
костяшки пальцев и прилично подбит  глаз.  Я  лишилась  парика,  который
валялся в траве неподалеку, зато  приобрела  два  роскошных  синяка:  на
коленке и на руке. Легче всего отделался мой муж - ни царапинки,  только
моральное потрясение. Ох, и влетит  же  мне  дома...  если  мы  до  него
доберемся, конечно.
   Я тщательно собрала все то, что вытрясли из моей сумки. Все  было  на
месте, кроме ручки, которую я  купила  для  мужа.  Охота  за  сувенирами
продолжалась. Но почему тогда в гостинице не тронули пудреницу?
   Впрочем, времени на размышления у меня не было. Я вручила Олегу парик
(открыто) и ручку (тайком). Если бы пришлось объяснять мужу,  что  новый
экспонат не пополнит собой его коллекцию, а отправится к ненавистной ему
Асе... Последствия я не могла себе представить.
   Мы благополучно высадились у нашего подъезда, распрощались с Олегом и
наконец вернулись домой, к неописуемому восторгу  Элси  и  под  стенания
мужа о том, что из-за дурацкой потасовки он потерял мой  подарок.  Я  же
тихо радовалась удачному концу приключения. Если бы я знала...

Глава 6
СОБАКА - ДРУГ ЧЕЛОВЕКА

   - Ну, хорошо, в Париже ты время провела,  как  я  понял,  шикарно.  А
теперь объясни, что за хахаля ты себе там завела  и  почему  тебя  из-за
него в Москве чуть не убили? - огорошил меня вопросом  муж  после  того,
как я ему рассказала о своей  поездке,  тщательно  и  успешно  (как  мне
казалось) обойдя все, связанное с Анри, моей миссией курьера,  странными
свойствами парика и пристальным интересом абсолютно  посторонних  лиц  к
моей новой пудренице.
   Вот так с ним  всегда.  Думаешь,  что  он  -  сухарь  бесчувственный,
совершенно не понимающий тонкостей моей возвышенной души, и вдруг  -  на
тебе! - из потока  сведений,  которые  я  на  него  обрушила,  ухитрился
извлечь ключевые моменты и даже связать их друг с другом.
   - Никакого хахаля. Чисто деловое знакомство. Передала ему посылку  от
Аси, получила предложение  о  сотрудничестве.  Неплохое,  между  прочим,
предложение. За поведение неизвестных темных личностей не  отвечаю.  Ты,
кстати, был великолепен...
   - Не подлизывайся. Если бы ты вела себя прилично, мне не  нужно  было
бы демонстрировать это, как ты изволишь выражаться, великолепие. Во  что
ты все-таки вляпалась?
   "В международную мафию", -  хотелось  мне  ответить,  но,  умудренная
опытом, я сдержалась. Подобный юмор в нашей семье  не  поощрялся,  а  уж
увязывать Асю с мафией тем более не стоило. Последствия такого остроумия
были совершенно непредсказуемы.
   - Не знаю, - почти честно ответила я. - Но думаю, что все уже позади.
Асино  поручение  я  выполнила,   сама   по   себе   абсолютно   никакой
художественной ценности не представляю. Что с меня взять?
   - Сведения, - сухо отпарировал муженек. - Информацию, неисправимая ты
идеалистка. Ты держала в руках документы, ты, безусловно, что-то видела,
что-то слышала и что-то знаешь. Вот это из тебя и будут добывать.
   - Да ничего я не знаю! Асино письмо не вскрывала, что этот француз ей
передал - понятия не имею...
   - Ах, он ей что-то передал? Где это?
   - Уже у Аси, - честно призналась я.
   - Каким образом, позволь спросить?  Мы  с  тобой  ни  на  секунду  не
расставались с момента твоего выхода в зал ожидания. К Асе не  заезжали,
по телефону ты с ней слиться в экстазе еще не успела. Отвечай же,  каким
образом?
   - Через Олега, естественно, - пожала я плечами.
   А, семь бед - один ответ!
   - Но ты с ним наедине ни минуты не была! Ну что мне, пытать тебя, что
ли? Я ведь не из праздного  любопытства  спрашиваю.  Мне  совершенно  не
улыбается остаться вдовцом или,  того  хуже,  с  искалеченной  женой  на
руках.
   - Что ты меня запугиваешь! - возмутилась я. - Убьют меня, видите  ли,
искалечат... Нет у меня никакой информации, понимаешь, нет!
   Впоследствии выяснилось, что если бы этот наш разговор происходил  не
на кухне, а в комнате, где я бросила свою сумку, моя жизнь в последующие
несколько дней была бы куда менее насыщенной и куда более спокойной.  Ну
так ведь знать бы, где упасть...
   - Я тебя не  запугиваю,  -  понизил  тон  мой  муж.  -  Просто  прошу
рассказать мне все подробно. И не адаптированную версию, которую  я  уже
слышал, а всю правду. Не бойся,  сцен  ревности  я  тебе  устраивать  не
собираюсь. По носу вижу, что ты с ним даже не целовалась.
   - С кем? - ошарашенно спросила я.
   - С этим твоим французом... Аленом Делоном или как его там?
   Ну уж на Алена Делона  Анри  никак  не  был  похож!  Скорее  на  Жана
Габена... Я поспешила согнать с лица мечтательное  выражение  и  сделала
довольно  удачный,  с  моей  точки   зрения,   ответный   ход:   приняла
идиотски-изумленный вид и спросила:
   - А откуда ты знаешь, что даже не целовались?
   Что и требовалось доказать. Больше всего мой  муж  любит,  когда  его
проницательность ставит меня в тупик. А то, что он на сей  раз  оказался
не прав, так мне же лучше.
   - Знаю - и все. Ладно, давай все по порядку. Приехала, позвонила...
   Повторенье - мать ученья.  Пока  я,  тщательно  вспоминая  мельчайшие
подробности, докладывала о своих  похождениях,  кое-что  в  моей  голове
стало проясняться. Например, стала понятной мерзкая баба из  музея,  она
же лжегорничная. Конечно, она меня  выследила  и  она  же  украла  духи.
Наверняка и "террористический акт" на Эйфелевой башне тоже дело ее  рук.
А может, работала целая шайка. Кто мог предположить, что я одолжу  парик
почти посторонней тетке?  Тем  более  они  могли  и  не  подозревать  об
искусственном происхождении  моей  золотистой  шевелюры.  И  кому  могло
прийти в голову, что вместо экскурсии я отправлюсь на свидание? Накануне
мне бы и самой это в голову не пришло.
   Мужик в самолете, по-видимому, сопровождал меня из Парижа. Я бы его и
не заметила, не пялься он так на пудреницу. Джинсовый явно действовал по
нахалке, прикатив на ярко-красной машине и не назвав своего имени. Хотя,
будь я одна, без мужа, меня бы спокойно посадили в эти самые "Жигули", и
если бы я осталась жива, то дня через четыре, возможно, и сообразила бы,
что цвет - не тот. Но вот как они могли предугадать  наш  маршрут,  если
сам Олег выбрал его в последнюю секунду? За нами никто не ехал -  голову
даю на отсечение.
   Когда я закончила свою душераздирающую повесть, муж подвел итоги:
   - Значит, так. Во-первых, твои оппоненты  знают  что  искать,  но  не
знают - в  чем.  Ты  же  обладаешь,  хотя  и  чисто  случайно,  обратной
информацией. Из подарков твоего Жана Маре у тебя сперли  духи  и  ручку.
Пудреницу  не  тронули.  Значит,  информация  была  в  ручке.  Ее,  надо
полагать, они как-то заполучили во время нашей  потасовки.  Может  быть,
теперь от тебя отвяжутся?
   - Вряд ли, - вздохнула я. - Ручка-то не та, а обыкновенная. Ничего  в
ней нет, кроме оригинального дизайна,  хотела  тебя  порадовать,  вот  и
купила...
   - Ты меня  порадовала,  -  саркастически  усмехнулся  супруг.  -  Ну,
следовательно, осталась ручка, и они ее таки сперли, пока  я  возился  с
тем придурком из "Жигулей". Наверняка он ее сразу схватил и спрятал.  Но
ведь они быстро поймут, что там ничего нет. А  поскольку  мы  никуда  не
заезжали и в контакты ни с кем не  входили,  значит,  со  стороны  может
показаться, что информация до сих пор у тебя. Даже я не сразу допер, что
ты могла что-то передать через Олега, они тоже  не  сразу  допрут,  даже
если умнее меня...
   - Что сомнительно, - услужливо подсказала я.
   - А вот хамить не надо, - нежно  сказал  муж.  -  Мало  того  что  ты
вляпалась черт знает во что, так еще,  когда  я  хочу  помочь,  норовишь
сказать мне гадость. Неужели ты не понимаешь, дура ты...
   Из-под  стола  раздалось  злобное  рычание,  и  мой  муж  осекся   на
полуслове. Элси - замечательная собака, умная, добрая, иной раз  даже  в
ущерб своим основным обязанностям сторожа и охранника.  Но  есть  у  нее
одна странность: совершенно не переносит слово "дура". Причина  этого  -
весьма уважительная. Как-то раз, когда Элси была еще совсем молодой,  но
уже далеко не глупой, у нас в доме объявился  случайный  гость  на  один
вечер. Кто из нас с мужем с ним  познакомился,  кто  сдуру  пригласил  -
давно забылось. Но зато прекрасно запомнился сам  вечер.  Гость  был  из
породы поэтов-графоманов, тех, кто способен разговаривать только о  себе
и своих стихах, да  еще  читать  эти  самые  стихи  вслух  в  совершенно
невероятном количестве. Плюс оказался не дурак  выпить  и  очень  быстро
опустошил  наш  скудный  запас  спиртных  напитков.  А  поскольку   дело
происходило во времена присноизвестной антиалкогольной кампании, то  он,
можно  сказать,  просто  разорил  нас.  Вся  "жидкая  валюта",   любовно
собираемая всеми правдами и не правдами,  по  талонам  и  по  блату,  на
глазах исчезала в бездонной утробе гостя.
   Первой не выдержала Элси  и  на  одном  из  трогательных  рифмованных
пассажей, который наш гость декламировал со смаком и  завыванием,  вдруг
тоскливо и протяжно завыла. Мы с мужем непроизвольно прыснули со  смеха,
а гость, обиженный до глубины души, рявкнул: "Дура!" - и пнул Элси вбок.
   В первый - и последний! - раз в  жизни  нашей  собаке  нанесли  такое
оскорбление. Элси моментально прекратила выть и резво вцепилась гостю  в
щиколотку. Мы с трудом заставили ее разжать зубы, с еще  большим  трудом
успокоили нашего гостя (потратив на это  остатки  спиртного)  и  наконец
выпроводили  его  восвояси,   разобиженного,   перемазанного   йодом   и
обмотанного бинтами.
   Позже выяснилось, что у Элси  замечательная  память.  Когда  какое-то
время спустя в пылу супружеской  полемики  мой  муж  произнес  заветное:
"дура", адресуя его - и не без оснований! - мне, то Элси зарычала и чуть
было не прокомпостировала ногу собственному  хозяину.  Псина  ясно  дала
понять,  что  в  ее  присутствии  таким  словом  лучше  не   баловаться.
Справедливости ради надо сказать, что и слово  "дурак"  из  супружеского
лексикона (да и из обихода вообще) пришлось исключить, равно как  и  все
однокоренные  слова.  Конечно,  это  не  мешает  нам  по-прежнему  бурно
выяснять взаимоотношения, ибо в великом и  могучем  русском  языке  есть
масса синонимов запретному слову. На такие определения,  как  "идиотка",
"кретинка", "малоумок" и даже "придурок", Элси не реагирует.
   Но на сей раз табу было забыто, и мой муж, не подумав,  произнес  это
самое слово. Реакция  Элси  была  мгновенной:  собака  выскочила  из-под
стола, где до сих пор мирно дремала, положив голову на  мои  тапочки,  и
злобно зарычала. Не на меня, разумеется.
   - Сумасшедший дом! - разозлился муж. - Одна шипит,  другая  рычит,  и
обе требуют выбирать выражения. Осталось только тебе начать кусаться,  а
Элси - ездить в заграничные турне. Тогда  вас  с  двух  шагов  различить
нельзя будет.
   Опять  издевательские  намеки!  Пару  лет  тому  назад  под  влиянием
какого-то непонятного мне самой чувства я  вдруг  решила  изменить  цвет
волос и выбрала для этой цели краску с романтическим названием "Тициан".
Получилось нечто невообразимо рыжее, в принципе  даже  красивое,  но,  к
сожалению, абсолютно совпадавшее по колеру  с  мастью  Элси.  Муж  долго
корчился от хохота, а еще дольше - по поводу и без повода - напоминал  о
том сходстве, которое имеется между мной и нашей собакой.
   - Между прочим, с собакой пора гулять, - напомнила я, отказавшись  от
вполне  законного  желания  продолжить  перебранку  и  взять  реванш.  -
Остальное обсудим после. Животное не виновато в том, что...
   - Что у нее хозяйка...
   Из-под стола снова послышалось приглушенное рычание. Дальше - больше:
на предложение гулять Элси среагировала своеобразно, повернулась к моему
мужу спиной и всем своим видом (а также поскуливанием) дала понять,  что
предпочитает мое общество.
   - Тебя одну я не выпущу даже  с  собакой,  -  вздохнул  муж.  -  Элси
способна рычать только на своих близких. А со мной она идти  не  желает.
Значит, отправляемся на прогулку втроем.
   Против этого варианта Элси ничего не имела.
   Когда мы уже выходили на лестни