ленно. А так - балабон был, им и остался.
   - Балабон с пистолетом - это уже не смешно. Где он хоть живет?
   - Сейчас - не знаю. Дома у него ни разу не был, телефона не давал. Но
говорил, что недавно переехал и вообще живет на даче...
   - Где?
   - Не знаю...
   - Выходит, ты ничего о нем, нынешнем, не знаешь?
   - Почему же? Всеволод Эмильевич  Игнатенко,  год  рождения...  то  ли
шестьдесят третий, то ли шестьдесят пятый... Жену зовут, то есть  звали,
Аллой...
   Кеша замолчал. Похоже, надолго.
   - Все? Негусто, однако. Номер машины хотя бы знаешь?
   Кеша покачал головой с убитым видом:
   - Я и марку-то не знаю толком. Помню только, что темно-синяя.
   - Хоть что-то! А какого цвета номерная дощечка?
   - Обыкновенного. Как у всех машин.
   Я не стал объяснять этому малахольному, что номера бывают как минимум
трех цветов. Просто набрал нужный номер  телефона  и  попросил  уточнить
данные о разыскиваемой "БМВ": темно-синяя,  с  обычным  номером.  Скорее
всего московским, но, может быть, и нет. Потом дал отбой и тут же набрал
другой номер. Саша сразу снял трубку.
   - Саша, запроси сведения о  Всеволоде  Эмильевиче  Игнатенко.  Адрес,
место работы, ну, сам знаешь. А как  только  найдешь  самого  клиента  -
доставь ко мне немедленно. Новости есть?
   - Пока нет, - севшим  голосом  доложил  мой  заместитель.  Что-то  он
раньше не расстраивался, если заходил в тупик или не мог получить нужных
данных. Наверняка, как я и думал, позвонили сверху и накрутили...
   - Отсутствие новостей - уже хорошие новости, - ободрил я его. - Скоро
буду, жди. А пока привет.
   Да, еще одну вещь нужно спросить у Кеши. Чуть не забыл!
   - Кеша, а того вахтера, который в "почтовом ящике" работает, ты давно
знаешь? Ну, в том, где банк офис арендовал.
   Кеша воззрился на меня, как кое-кто на новые ворота:
   - Какого вахтера? Там отдельный вход в офис, с торца здания.
   Еще загадка! Откуда вахтер взялся? Охранник - да, это  из  банковской
терминологии, а вахтер... Я пожал  плечами  и  решил  сделать  еще  один
звонок. Вдруг этот вице-президент перед смертью еще что-то сказал. О том
же Севке, например. Или о том, кто стрелял. Не то  чтобы  я  не  доверял
Саше, наоборот, его работа всегда была безупречной,  даже  чересчур.  Но
поскольку дело так или иначе касалось Веры...
   Пришлось минут пять подождать, пока в  Склифе  подозвали  к  телефону
врача, который вел  пострадавшего  вице-президента  Алексея  Алексеевича
Водолажского. Наконец в трубке послышалось:
   - Доктор Герасимов.
   - Следователь Шервуд. Скажите, не говорил ваш больной Водолажский еще
что-нибудь перед смертью?
   - Еще?!  Он  вообще  ничего  не  говорил.  Скончался,  не  приходя  в
сознание. У вас что - такой же  бардак,  как  и  везде?  Вроде  тут  ваш
сотрудник дежурил...
   Я молча положил трубку. Кто же тогда, если  верить  Саше,  "рассказал
немножко"? Дух покойного?

Глава 8
СНОВА ПАВЕЛ ШЕРВУД

   Верина "Волга", наверное,  уже  проделала  полпути  к  даче  Викентия
Эдуардовича, а я все сидел в своей машине и думал, пока Кеша  дремал  на
заднем сиденье.  Головоломка  никак  не  хотела  складываться:  каких-то
кусочков в ней явно не хватало.
   Кешина роль была мне более или менее понятна:  ошалевший,  затюканный
жизнью мужик с маленьким ребенком на руках,  без  денег...  Человек  его
склада в принципе не способен сказать "нет" -  разве  что  ему  открытым
текстом предложат зарезать ночного сторожа или  ограбить  почтальона.  А
кого-ток увяз - всей птичке пропасть, извините за банальность.  Неважно,
зачем и почему он оказался около сейфа в момент стрельбы -  после  этого
его можно уже было запугивать  и  шантажировать  чем  угодно,  а  прежде
всего, естественно, физической расправой над сыном. И если раньше  такие
угрозы обычно только рассчитывались на  слабонервных,  но  ни  взломщики
сейфов, ни  домушники  никогда  на  "мокрое  дело"  не  шли,  то  теперь
семьдесят процентов шансов за то, что угрозы вполне  серьезны.  Особенно
если было ради чего идти на риск.
   Непонятно было только, ради чего затеяна эта кутерьма? И что искали в
Кешиной комнате  потом?  Наверняка  что-то  гораздо  более  ценное,  чем
деньги: за деньгами полезли бы в "хранилку" самого банка, если б сумели,
но уж не в личный сейф президента,  который  к  тому  же  можно  открыть
консервным ножом.
   Теперь  этот  таинственный  Севка,  Всеволод  Эмильевич.  Вероятность
"случайной" встречи на Тишинке ничтожно мала. Скорее всего кто-то хорошо
вычислил Кешу: нужда в деньгах, маленький ребенок, сам - мастер  на  все
руки. Плюс бесхарактерный, чтобы не сказать - мямля. Такие "находки"  на
дороге не валяются. По-видимому, в кустах, как  всегда,  чисто  случайно
оказался необходимый белый рояль. Ну, и что мне это дает? Ничего нового.
   Иннокентия придется пока спрятать в  спецбольнице  МУРа.  Там  ребята
понятливые, толковые, с  формальностями  проблем  не  будет,  во  всяком
случае, первые несколько дней. И "подельщики" его не  достанут,  и  Вера
будет ни при чем. Петеньку увезли -  и  ладушки.  А  его  папочка  пусть
посидит за решеткой из-за собственной глупости.
   Кстати,  Кешина  уловка  с  Петенькой,  по-видимому,  сработала.  Его
супостаты были уверены, что мальчика в квартире нет. Иначе вломились  бы
и в комнату к соседке, церемониться бы не стали. Не случайно  же  кто-то
наведывался под утро еще раз. Искали Кешу? Или приходили за  его  сыном?
Вероятнее всего, второе, поскольку Кеша на их глазах угодил под  машину,
а времени разбираться, задавило его или нет, не было.
   Безумно хотелось курить, я полез за сигаретами и  вспомнил,  что  три
дня назад в  очередной  раз  "завязал".  Пришлось  тронуться  в  сторону
работы, а по дороге  купить  пачку  "Столичных".  Закурил,  и  в  голове
немного прояснилось.
   Первостепенным теперь  оказалось  другое:  необъяснимо  разговорчивый
покойник. Врачу резона нет врать, его совершенно не интересует  личность
пострадавшего, главное - спасти. А какой резон врать у Саши? И даже если
допустить, что ошибся доктор Герасимов, перепутал, скажем, пациентов - у
нас все бывает, - то все равно, каким образом  Водолажскому  удалось  за
несколько оставшихся до выстрела секунд разглядеть человека  в  соседней
комнате? Да еще вахтер объявился, из соседнего учреждения,  свидетель  -
чуть ли не закадычный Кешин друг. Москва, конечно, большая  деревня,  но
не настолько же!
   Когда я, надежно  упрятав  Кешу  в  спецпалату-одиночку,  вернулся  в
прокуратуру, Саши не было на месте. Секретарша сказала, что  его  срочно
вызвали в Бутырку: вроде бы кто-то из наших с ним "клиентов" решил  дать
показания. Точно она  не  помнила,  потому  что  именно  в  этот  момент
позвонили ей.
   - От Генерального прокурора? - не удержал я ехидный вопрос.
   Наша Галочка славится тем, что воплощает идеал секретарши в понимании
кинорежиссера. Бесконечный треп по телефону с подругами и  поклонниками,
злоупотребление косметикой. А уволить нельзя - у нее папа-депутат. А еще
мама - чей-то референт, черт их разберет, в самом деле! Блат, он  и  при
рыночных отношениях блат.
   Пока Галочка переваривала вопрос и собирала слова, прошел к себе. Сел
за стол, достал - пока тонюсенькую! - папку с делом. И тут же  обнаружил
отсутствие записи показаний раненого, то есть уже покойника. Обычно Саша
таких промахов не допускал. Ну, ладно, вахтером занимались  другие,  они
еще могли даже не вернуться с места  происшествия.  Но  Саша-то?  Может,
отдал Галине перепечатать?
   Галочка в ответ на мой звонок возникла  в  дверях  кабинета  символом
оскорбленной невинности. Мне было не до ее актерских заготовок,  поэтому
зря старалась.
   - Галя, Саша не оставлял вам ничего перепечатывать?
   - Оставлял какой-то словесный портрет.  Уже  заканчиваю,  Пал  Палыч,
через десять минут принесу.
   - Галя! Солнце мое, сколько там страниц, в этом  словесном  портрете?
Двенадцать? Десять? Пятьдесят пять?
   Мы оба прекрасно знали, что такие документы занимают  одну  страницу.
Пять минут перепечатки.
   Через пятнадцать минут бумага была передо мной. Все чин чином, описан
действительно Кеша. Но так описать его мог бы, например, я, проведший  с
ним несколько часов подряд. У покойного были секунды,  а  он  не  назвал
только цвет глаз. Остальные подробности: худой, темноволосый, с  пухлыми
губами - все было. Даже одежду успел заметить. Жаль, умер. Феноменальной
наблюдательности, видать, был человек.
   И человек с такой памятью оставляет записную книжку,  предмет  первой
необходимости делового человека, в конторе? И считает, что его  коллега,
многоуважаемый  Всеволод  Эмильевич,  находится  за  пределами   Родины?
Изумляется этому, идет за записной  книжкой,  падает  с  жутким  криком,
раненный насмерть, - все-таки успевает не только запомнить, кого увидел,
но и донести в последнем слове  врачу  словесный  портрет  в  мельчайших
чертах? Или не врачу, а оперативному сотруднику в белом халате? Не знаю,
не знаю... Я бы на его месте попросил пить...
   Отпечатков на месте преступления, судя  по  всему,  нашли  тьму,  но,
насколько мне известно, Кешиных "пальчиков" в нашей картотеке нет и быть
не может. Довольно трудно будет установить, он ли вскрыл сейф. Я-то знал
наверняка, но даже признание самого обвиняемого, как известно,  не  есть
доказательство. Да и вместо того,  чтобы  водворить  гражданина  Уварова
туда, где ему положено находиться, - в КПЗ, я почти собственными  руками
спрятал его подальше от правосудия.  Получается,  от  самого  себя.  Ох,
Вера, Вера...
   А как было бы славно и полезно раскрыть  дело  за  двое  суток!  Есть
отпечатки пальцев. Есть подозреваемый:  словесный  портрет  покойного  и
некий приятель-вахтер. "Пальчики",  естественно,  совпадут,  а  пистолет
Кеша мог выбросить по дороге. Содержимое же сейфа надежно спрятать. Да и
в конце концов, какая разница, что там было!  А  в  остальном  -  полный
порядок. Два трупа, отпечатки пальцев, показания свидетеля... Не дело  -
конфетка... Могло бы быть...
   Не успел одернуть себя за безнравственные мечты -  зазвонил  телефон.
Вера?
   - Това... Павел Павлович?
   - Да, слушаю вас.
   - Доктор Герасимов беспокоит, из Склифосовского. Я тут вашего коллегу
подвел, простите великодушно. Если честно, я выходил  из  палаты,  минут
двадцать меня не было. А раненый мог очнуться, сказать что-то.
   - Вы уверены, что мог очнуться?
   - Вообще-то теоретически не должен бы... Но практически... У нас  тут
как-то мужик своими ногами пришел, голова у него болела. Так выяснилось,
что он по пьянке на спор  себе  в  голову  позволил  здоровенный  гвоздь
заколотить. Первый день думал - с похмелья трещит, второй день  анальгин
глотал. А на третий пришел сдаваться. Мы ему железо вынули, он ушел. Так
что всякое бывает.
   - Значит, если придется подписывать протокол...
   - Подпишу, конечно,  чего  же  не  подписать.  Помогать  следствию  -
обязанность каждого...
   Он еще что-то бубнил, но я вежливо закончил разговор. Так,  интересно
получается. Удивительно легкое дело досталось. Улики сами в руки плывут,
покойники разговаривают, свидетели на ходу показания меняют. Очевидное -
невероятное.
   Решил выпить кофе, но банка была пустой. Пришлось  пойти  к  Саше,  у
него всегда все есть. Когда я открывал стол своего заместителя, зазвонил
телефон. Машинально снял трубку, даже не успел сказать обычное:  "Шервуд
слушает", а оттуда зачастили:
   - Сан Саныч, алло! Игнатенко вас беспокоит.
   - Это не... Алло, алло! Игнатенко? Всеволод Эмильевич?
   - Ну да, Сан Саныч, какой  же  еще?  Значит,  так,  все  сделал,  как
договорились, никакой самодеятельности.  Вахтер  не  подведет,  так  что
никуда наш дурачок не денется. И щенка его найдем.
   - Откуда вы звоните?
   Это была чудовищная, непростительная ошибка с моей стороны. Я ведь не
знал, на "ты" или на "вы"  нужно  было  обращаться.  Не  знал  -  и  все
испортил. В трубке повисло  тяжелое  молчание,  потом  что-то  звякнуло,
будто стекло ударилось о край  телефонной  трубки,  и  в  ней  раздались
противные гудки отбоя. Я  осторожно  положил  трубку  на  стол  и  пулей
вылетел из кабинета. Галя,  конечно,  трепалась  по  местному  телефону.
Пришлось прижать рычаг рукой и прервать беседу. Галя оторопела:
   - Вы что, Пал Палыч?
   - Галя, быстро узнай, откуда только что звонили по тому телефону. Ну,
по черновскому. Непонятно?
   Чертыхнулся и пошел звонить сам. Гале было  понятно  только  то,  что
кто-то грубо вторгся в ее личную жизнь, а этого она не прощала.
   Пришлось  подождать,  пока  дежурные  проделывали   все   необходимые
манипуляции. Потом один из них перезвонил мне.
   - Товарищ майор, установить номер полностью не удалось.
   - То есть как не удалось? Из автомата звонить не могли, я сам  снимал
трубку, знаю.
   - Ну, бывает, что вообще нельзя установить. А тут только  первые  три
цифры поймали. Эта АТС вообще кошмар, через два дня  на  третий  на  ней
что-то из строя выходит.
   - Да говорите наконец, на какой АТС.
   - Звонили из Видного. Или из Расторгуева.
   Или из Домодедова, хотел я продолжить перечень, да что толку! Звонили
из ближнего Подмосковья, где город-спутник Видное  плавно  перетекает  в
старинное дачное  место  Расторгуево,  а  потом  до  следующего  городка
Домодедово  идут  сплошные  дачные  поселки.  Поди  найди!  Верин  дядя,
Викентий Эдуардович, как-то  пожаловался,  что  его  дача  скоро  станет
"коттеджем в центре Москвы". А сразу после войны в Расторгуеве еще волки
зимой бегали... Черт побери!
   Дядя - в Расторгуеве, этот самый Игнатенко  -  в  тех  же  краях.  Не
слишком ли много совпадений - сплошные белые рояли в кустах.
   Опять телефон. Вера?
   - Павлик,  слава  богу  добрались  нормально.  Дядя  ворчал,  но  для
порядка. Баба Катя его быстро к рукам  прибрала,  а  от  Петеньки  он  в
полном восторге... Ой, да тут вообще та-а-кой роман!...
   - Вера, помолчи немного. Скажи своим подопечным, чтобы  они  носа  за
калитку не высовывали! Поняла?!
   - Что ты так кричишь, Павел? С  третьего  раза  даже  я  понимаю.  Не
злись, я же не...
   - Ты же не, ты же не!! Ты вляпалась в  такое  дело,  что  впору  тебя
где-нибудь прятать. Не злюсь, а убить готов  этого  твоего  Кешу!  Из-за
одного дурака столько людей на уши встало! Что ты молчишь?!
   - Ты же сказал - помолчи...
   - Вера, сейчас не  время  выяснять  отношения.  Все  очень  серьезно.
Возвращайся в Москву, поезжай на работу, если нужно. Не нужно  -  посиди
дома. Все, что могла, ты уже сделала, теперь, умоляю, не мешай!
   - Когда это я тебе мешала, Пашенька, господь  с  тобой.  Все  поняла,
еду, позвоню из дома. Или из офиса.
   - Сам тебе позвоню, у меня тут  запарка.  Жду,  когда  Саша  приедет,
может, что-то прояснится. Ну, будь умницей.
   - Мухтар постарается, - усмехнулась Вера и дала отбой.  Все-таки  она
добрая  и  злиться  по-настоящему  не  умеет.  Упрямая  только.   Ладно,
сантименты потом. Где Саша, хотел бы я знать?
   Придвинул поближе телефон, чтобы  позвонить  в  Бутырку,  но  он  сам
зазвонил.
   - Шеф, это я. Сейчас выезжаю.
   - Откуда?
   - С бензоколонки, у меня горючка кончилась, а то я бы  давно  был  на
месте.
   В трубке действительно раздавался уличный шум. Подозрительным я  стал
с этим делом. Нервы лечить пора.
   - Ты узнал, что я просил?
   - Что именно,  шеф?  Алло,  алло!  Шеф,  ни  черта  не  слышу,  через
несколько минут буду на месте, доложу.
   Какое-то время я тупо смотрел на трубку, потом  чертыхнулся.  У  меня
плохо не только с нервами, но и с памятью. Хотел выпить  кофе  -  забыл.
Положил у Сашки в комнате трубку на стол - забыл. Осел!
   Кофе оказался очень кстати -  бессонная  ночь  начинала  сказываться.
Пока  пил,  придумал:  с  получки  куплю  себе  телефонный   аппарат   с
определителем номера и тогда уж точно буду знать,  откуда  мне  звонили.
Хотя в данном случае звонили не мне,  но  это  неважно.  Сейчас  приедет
Саша, и мы вместе окончательно проясним обстановку...
   Саша вошел, как всегда, бесшумно, чуть  стукнув  в  дверь  костяшками
пальцев - для проформы.
   - Вам еще сверху не звонили, шеф?
   - Пока нет. Ты мне лучше вот что  скажи,  что  с  Игнатенко?  Ты  его
нашел?
   - Найти-то я его нашел, только не  его,  а  телефон  и  адрес.  А  по
телефону мне какая-то дама, наверное, супруга, объяснила,  что  Всеволод
Эмильевич два дня назад улетел в командировку за границу  и  раньше  чем
через десять дней она его назад не ждет. А  что,  он  вам  очень  срочно
нужен? На него есть что-нибудь?
   Обычно такие вопросы в нашей конторе задавать было не принято. И еще:
из какой такой заграницы моему милому Саше  звонил  господин  Игнатенко?
Всеволод, замечу, Эмильевич. Двойник?..
   Я полез в карман за сигаретами.

Глава 9
ВЕРА МУРАТОВА

   Не могу сказать, чтобы действия Павла  вызвали  у  меня  негодование.
Конечно, он обязан  был  задержать  Кешу.  Да  и  никаких  доказательств
фактической  невиновности  моего  "найденыша"  не   было.   Так,   общее
впечатление, интуиция... Но, с другой стороны, мало я на своей  интуиции
нарывалась?
   Спасти ребенка - дело другое. Хоть практически и не читаю  газет,  но
вся эта "чернуха" с похищениями, заложниками и т. д.,  и  т.  п.  как-то
сама по себе проникает в сознание. Проникает и  прочно  там  оседает.  В
конце концов Петенька не виноват, что ему  достались  такие  родители  -
мама-мотылек и папа-валенок.
   Если бы это был мой ребенок... Представила себе младенца в коляске. У
младенца было лицо Пал Палыча и сигарета во рту. Любой другой  на  месте
бабы  Кати  подскочил  бы  с  перепугу  -  так  неожиданно  и  громко  я
рассмеялась, представив себе эту картину. Любой - но не она.
   - Случилось чего? Или истерика?
   - Да нет. Подумала, какой у меня мог бы быть ребенок...
   - Индюк думал... Тебе уже пора троих иметь. Годков-то сколько?
   - Много, - честно призналась я. - В ноябре стукнет тридцать два.
   - По виду не скажешь, - "утешила" она. - Скачешь, как  малолетка,  ни
солидности, ни фигуры. Замужем была?
   - Была. Три раза.
   - Ну?
   - Ну и хватит. Больше не хочу.
   - Дело, конечно, хозяйское. Только на месте твоего Павла  я  бы  тебе
вломила хорошенько, чтобы дурь прошла, а потом...
   - Вот уж тогда никакого "потом" бы вовсе не было, - фыркнула я.
   - Как знать, - загадочно обронила баба Катя и всю  оставшуюся  дорогу
просидела молча. Только когда мы уже свернули на дачную улицу, ведущую к
дому дяди, вдруг сказала:
   - Слышь, Вера, пистолет-то с собой не носи. Прав твой Павел.  Опасная
это игрушка, особенно для бабы.
   - Чем это, интересно,  я  хуже  мужика?  А  пистолет  мне  нужен  для
спокойствия. Он у меня вон в "бардачке" лежит...
   - Где-где?
   - Ну вот здесь, вот в этом ящичке, около руля...
   - Так бы и сказала. А то слова произносишь - Господи, твоя воля. Не в
лагере, чай, срок мотаешь. Культурная женщина, образованная.
   - Так все говорят...
   - А ты всегда - как все?
   На этот вопрос ответа не нашлось. К счастью, мы подъехали  к  воротам
дачи дяди Викентия, и это позволило мне сделать вид, что не расслышала.
   Конечно, у дяди все было нараспашку - отродясь ничего не запирал.  "У
меня брать нечего" - вот и вся реакция. Доказывать,  что  сейчас  все  -
ценность, все могут  взять  да  еще  и  дом  заодно  спалить,  абсолютно
бесполезно. Упрямство на грани фантастики.
   Дядю нашла на кухне. То  ли  ранний  обед,  то  ли  поздний  завтрак.
Впрочем, ему, как и мне, безразлично, что  есть,  лишь  бы  не  готовить
самому. Фамильная черта...
   - Верочка? Давненько я  тебя  не  видел.  Случилось  что-нибудь?  Или
просто мимо ехала? Что не позвонила?
   - Дядя Вика, отвечаю на вопросы по порядку. Позвонить  было  некогда.
Ехала специально к вам, потому что действительно  случилось,  но  не  со
мной. Помогите, если можете.
   - Постой-постой, дорогая. Денег у меня нет, ты знаешь...
   - Дядя Вика, деньги не нужны