варищей по путешествию, меня запрут в сумасшедший дом.
   - Почему? - искренне изумился Анри.
   Я вкратце изложила ему кредо наших туристов за рубежом. Надо сказать,
информацию он усваивал и оценивал молниеносно. Уж не с их ли  КГБ  свела
меня ближайшая подруга? Как это  у  них  называется  -  Сюртэ  Женераль?
РээСТэ?
   - А вы знаете, Эллен, - неторопливо сказал он, - вы в  данном  случае
действовали вполне профессионально. Насколько я понял, ни на  минуту  не
оставались   в   одиночестве   вне   гостиничного   номера.   И   ничего
подозрительного не заметили?
   - Ничего, - отрапортовала я. Не могла же я рассказать ему про  наглую
бабу, которая пялилась на пудреницу. Еще решит, что я вымогаю  очередной
сувенир.
   - Ну и прекрасно. А теперь давайте пообедаем, тут посредине озера  на
острове есть замечательный ресторанчик, а потом я покажу  вам  некоторые
очаровательные уголки Парижа...
   Да,  был  ресторанчик  на  острове,  куда  ходил  специальный  паром,
стилизованный  под  колесный  пароход  прошлого   века,   и   официанты,
обмотанные чуть ли  не  простынями  вместо  традиционных  передников,  и
неведомые мне экзотические блюда. О напитках - молчу,  это  для  меня  и
вообще было чем-то из другого мира...
   В общем, свидание прошло на высоте, хотя и оказалось сугубо  деловым.
Анри наговорил мне кучу комплиментов, был очень внимателен  и  вообще...
Иногда я даже забывала, почему и зачем мы с  ним  встретились,  и  тогда
чувствовала себя совершенно замечательно. Но и в  остальное  время  было
неплохо.
   Расстались мы уже к вечеру, причем Анри привез меня  почти  к  дверям
того ресторана, где наша  группа  ужинала.  Есть  мне  не  хотелось,  но
успокоить гида и товарищей по общей трапезе было необходимо.  Тем  более
что группа сидела за столом прямо-таки с похоронными лицами.
   - Что-нибудь случилось? - вежливо поинтересовалась я. Вникать в чужие
проблемы мне решительно не хотелось.
   - У Анны Михайловны украли сумку! - трагическим голосом сообщила  мне
гидша. - Прямо на смотровой площадке: прыснули чем-то в лицо - и украли.
Весь день лежит  у  себя  в  номере,  бедняжка,  переживает  и  мучается
головной болью. И поход в кабаре пропал, и деньги за билет.
   - Да, досадно, - согласилась я. - Она ведь  так  готовилась  к  этому
вечеру, даже парик у меня одолжила.
   - Она прямо в нем на экскурсию и поехала, - поддержала меня гидша.  -
А еще темные очки надела, чтобы солнце в глаза не било...
   Я опустила вилку, не донеся ее до  рта.  Парик,  очки,  ограбление...
Неужели Анри был прав? Все совпадало.

Глава 4
"МЫ С ВАМИ ГДЕ-ТО ВСТРЕЧАЛИСЬ..."

   Вернувшись в отель, я первым делом навестила пострадавшую.  Выглядела
она скверно и ничего путного сообщить не могла. Вроде  бы  какой-то  тип
терся возле нее  в  кабине  подъемника,  но  потом  отстал.  На  верхней
площадке она отошла  в  сторону  от  остальной  группы:  хотела  сделать
несколько фотографий. Почувствовала, что  кто-то  дышит  ей  в  затылок,
обернулась - и получила залп какого-то газа. Когда очнулась, обнаружила,
что сумка исчезла. Никто ничего не видел, полиция только руками развела:
"Несчастный  случай".  Мол,  ежели  мадам  не  запомнила  хоть  какие-то
приметы, то как же мы будем искать вора? Он же не станет носить с  собой
украденную сумку.
   - На сумку плевать, - слабым голосом  объяснила  Анна  Михайловна.  -
Дрянь,  а  не  сумка,   турецкая   подделка,   одно   достоинство,   что
вместительная. Но там мой паспорт, часть денег, духи, которые я вчера  в
музее купила. И в  кабаре  не  попала...  Возьмите  ваш  парик,  спасибо
большое.
   Совпадение это или несчастную Анну Михайловну  действительно  приняли
за другую? За меня? Если таинственные негодяи действительно охотились за
содержимым моей сумки, то веселенькие денечки ожидают  меня  здесь.  Дай
бог в Москву вернуться целой и невредимой.
   И тут меня прошиб холодный пот.  А  кто,  спрашивается,  даст  теперь
гарантию,  что   это   возвращение   состоится?   Ведь   и   Анри   меня
предупреждал... И если  бы  не  моя  боязнь  высоты  и  не  предвкушение
романтического  свидания,  поперлась  бы  я  на  эту  самую  башню.  Как
миленькая бы поперлась - со всеми вытекающими последствиями.
   Всю ночь я ворочалась с боку на бок и размышляла о том, как с  честью
выйти из этого положения. Ничего путного мне, естественно, в  голову  не
пришло, даже экспресс-анализ нескольких сотен прочитанных за  мою  жизнь
детективов  не  помог.  Там  у  каждого   уважающего   себя   противника
бандитов-гангстеров-мафиози   есть   пистолет.    Положительные    герои
детективов  всегда  собранны,  элегантны,   отлично   владеют   приемами
рукопашного боя, по запаху различают триста тридцать три вида  различных
ядов. Они отлично водят машину, на  ходу  запрыгивают  в  вагон  поезда,
путешествуют на крыле самолета. А я? Я и  стрелять-то  толком  не  умею,
хотя в бытность мою студенткой меня в числе прочих пытались  научить  не
только палить из пистолета Макарова, но еще и разбирать его,  чистить  и
снова собирать. Первые  две  фазы  еще  как-то  мною  были  освоены,  но
вообще-то...
   Вообще-то  и  со  стрельбой  получалась   напряженка.   В   тире   из
пневматической винтовки у меня получалось совсем недурно, особенно  если
я предварительно зажмуривалась. Но когда  нас  всех  скопом  повезли  на
полигон,  выдали  по  револьверу  и  предложили  "поразить   неподвижные
мишени", я несколько минут добросовестно пыталась  нажать  на  спусковой
крючок.  Безрезультатно  -  сил  не  хватало.  Тогда  я  повернулась   к
начальнику  военной  кафедры,  стоявшему  как   раз   позади   меня,   и
довольно-таки кокетливо пожаловалась:
   - Товарищ полковник, не стреляет.
   Моментально передо мной не оказалось ни полковника, ни сопровождавших
его офицеров. В жизни не видела, чтобы люди так  стремительно  принимали
горизонтальное положение. И, лежа на животе в осенней грязи,  несчастный
полковник прохрипел, явно имея в виду меня:
   - Дура, положи пистолет на землю и отойди от него подальше!
   ... Зачет по военной подготовке  мне  все-таки  поставили.  Наверное,
побоялись дать вторую попытку.
   Так что,  будь  у  меня  пистолет,  положения  бы  это  не  улучшило.
Оставалось надеяться, что  злоумышленников  мне  удастся  перехитрить  с
помощью интеллекта. Ну и с помощью Анри, конечно. Позвонить ему с  утра,
назначить свидание, обрисовать обстановку...
   С  этим  решением  я  наконец  уснула.  А  утром,  еще  до  завтрака,
предприняла кое-какие меры. Подаренную ручку  просто-напросто  сунула  в
нагрудный карман жакета, паспорт  отнесла  вниз  и  устроила  в  сейф  к
портье. Деньги... Ну, мало ли куда может женщина спрятать деньги, помимо
сумочки. Флакончик с духами переложила  в  чемодан  и  туда  же  не  без
сожаления  отправила  пудреницу.  Уж  очень  она   мне   нравилась.   Но
безопасность - прежде всего.
   За завтраком в группе царило сдержанное ликование: злополучную  сумку
вернули. Полиция обнаружила  ее  на  одной  из  станций  метро.  Деньги,
разумеется,  исчезли,  зато  документы  были  целы,  что  привело   Анну
Михайловну в неописуемый восторг:
   - Надо же, какие приличные люди!  Взяли  только  деньги  и  флакончик
духов. А документы, косметичку, записную  книжку  не  тронули.  И  наши,
российские, деньги целы!
   Хотела бы  я  посмотреть  на  человека,  которому  во  Франции  могут
понадобиться  деревянные!  Но  обсуждать  ситуацию  было  некогда:  пора
звонить Анри.
   Дверь в номер упорно не хотела открываться. По-видимому, заело замок.
Вот вам и хваленая Европа!  Такой  же  бардак,  как  и  везде.  В  конце
коридора вроде бы мелькнула горничная в униформе, и  я  поспешила  туда.
Успела догнать  у  служебного  лифта  и  уже  открыла  было  рот,  чтобы
попросить помочь с замком, да так и остолбенела. Горничной  оказалась...
вчерашняя отвратительная баба из музея!
   Случись такое в Москве, я бы не растерялась.  Произнесла  бы  ехидно:
"Мы с вами где-то встречались", а  затем  отволокла  бы  к  дежурной  по
этажу. Но сказать то же самое по-французски  было  куда  сложнее,  да  и
дежурных у них, негодяев цивилизованных, нету. Доверяют  постояльцам  на
все сто процентов: кого хочешь, того в номер и приводи, чем хочешь,  тем
и занимайся, причем даже после одиннадцати часов вечера.
   В общем,  пока  я  судорожно  вспоминала  иностранные  слова,  мнимая
горничная улизнула. И тут же появилась другая -  настоящая.  Разумеется,
ее не обрадовала необходимость вторично решать практически ту  же  самую
проблему, но ключ на сей раз был у меня в руках, просто  не  открывалась
дверь. Я же не виновата...
   Но  и  запасной  ключ  не  помог.  Горничная  ушла  и   вернулась   в
сопровождении мужчины с чемоданчиком. Тот принялся возиться с  капризным
замком, а через какое-то время  попросил  горничную  пригласить  некоего
"господина Поля". Как потом выяснилось - гостиничного детектива.
   Вскоре у двери собралась небольшая толпа. Ибо дверь,  как  оказалось,
элементарно вскрыли отмычкой, после  чего  капризный  электронный  замок
заклинился  и  открываться   больше   не   пожелал.   Пришлось   ломать.
Приторно-вежливый  детектив  попросил  меня  проверить,  не  пропало  ли
что-нибудь из вещей. Просьбу  его  я  выполнила,  хотя,  честно  говоря,
догадывалась, что могло пропасть.
   К моему неописуемому  облегчению,  пудреница  была  на  месте.  Исчез
только дареный флакончик духов, о чем я честно доложила детективу.
   - Меха? Драгоценности? Деньги? - не отставал он.
   Я воззрилась на него в искреннем недоумении. Кто же в мае  таскает  с
собой  в  Париж  меха...  даже  если  бы  они  у   меня   были?   Насчет
драгоценностей я вообще  тактично  промолчала:  не  его  дело,  в  каком
банковском сейфе хранятся мои фамильные бриллианты и изумруды!
   - Деньги у меня в сумочке, - снизошла я до минимальных объяснений,  -
а я уходила завтракать.
   - Завтракать - с сумкой?!!
   Если бы  я  сообщила,  что  имею  привычку  завтракать  нагишом,  он,
наверное, меньше бы удивился. Но куда  бы  я  положила  чудный  рогалик,
который пригодится мне на второй завтрак? Прелестную баночку  с  джемом?
Крохотный круглый сыр? Ей-богу, эти иностранцы ничего не  понимают,  как
дети малые. Как же без сумки-то?
   - У нас в России, - с достоинством объяснила я этому недоумку,  -  не
оставляют без присмотра ценные вещи  даже  на  пять  минут.  Обостренная
криминогенная ситуация, знаете ли...
   - Вам повезло, мадам, что вы имеете такую привычку. Для  нас  случай,
прямо   скажу,   неординарный.   Приношу   свои   извинения   от   имени
администрации. Обычно грабят богатых американцев или немцев, а  в  нашем
отеле их не бывает.
   Об этом мог бы и не  говорить.  Российские  туристы  средней  руки  и
американские миллионеры почему-то предпочитают разные отели. Это даже  я
знала при моем крайне скудном опыте заграничных путешествий.
   - Стоимость духов вам, конечно, возместят, - продолжал детектив, явно
не склонный с места в  карьер  начинать  расследование.  -  Сколько  они
стоили?
   - Сто пятьдесят франков, - бахнула я и только тогда  сообразила,  что
столько духи стоили в музее, а в магазине - в два раза  дороже.  Идиотка
непроходимая!
   - Прошу вас, напишите несколько строк об этом досадном  инциденте,  и
через час вам все компенсируют.
   - Я не умею писать по-французски, - нехотя созналась я.
   - Нет проблем, мадам. Напишите по-английски.
   - Английского я вообще не знаю.
   Черт бы тебя  побрал  с  твоими  бюрократическими  формальностями,  в
результате которых я выгляжу малограмотной дурой!
   - Нет проблем. Я напишу с ваших слов, а вы распишитесь.
   Меня  так  и  подмывало  вместо  подписи  поставить  крестик,  но   я
благоразумно сдержалась. Мое чувство юмора и в России не все понимают  и
оценивают правильно, а уж в Европе...
   Пока мастер чинил замок, я спустилась в холл  гостиницы  и  позвонила
Анри оттуда. Не доверяла я больше собственному  номеру  -  всадить  туда
"жучок" ничего не стоило. Мы договорились  встретиться  через  два  часа
возле музея, в кафе, а до этого времени мне было рекомендовано не искать
больше приключений.
   Ручку, предназначенную Асе, и свою драгоценную фирменную пудреницу  я
решила упрятать в сейф отеля. В холле купила в точности такую же ручку и
положила ее на место прежней, в сумочку. Хотя охотились, судя по  всему,
не за  пишущими  принадлежностями,  а  за  парфюмом.  Теперь  оставалось
позаботиться только о личной безопасности.
   Войдя в метро, я вспомнила  все  когда-либо  читанное  о  "хвосте"  и
методах избавления от оного и повела себя соответственно  -  на  радость
всем пассажирам. Судя по всему,  я  была  похожа  на  буйно  помешанную:
выскакивала из вагона в последнюю минуту, садилась чуть ли не  на  ходу,
дважды меняла линии и, наконец, сама запуталась так, что только чудом не
опоздала на свидание к Анри. Как потом оказалось, вся было зря  -  из-за
неучтенной мною крохотной детали: двери в парижском метро открываются не
автоматически, а по желанию пассажиров. Повернул ручку - путь  свободен.
Правда, только на остановках...  Хотя,  возможно,  в  тот  раз  за  мной
действительно никто не следил.
   Анри уже ждал меня за столиком, и я с ходу отрапортовала ему обо всех
событиях последних  часов.  Он  отнесся  к  этому  серьезно  и  еще  раз
предложил убраться из  Парижа  подобру-поздорову.  Украденный  флакон  с
духами ничего нашим  противникам  дать  не  мог,  поскольку  был  только
флаконом с духами. Сувениром. Странно только, что не тронули  пудреницу.
Тратить же время на охрану моей драгоценной персоны Анри не мог, хотя  и
чувствовал ко мне, по  его  же  словам,  "живейшее  расположение".  Даже
предложил помочь обменять билет. Но я, хоть  и  понимала  справедливость
его доводов, уже закусила удила. Из-за каких-то паршивых бандитов лишать
себя удовольствия погулять по Парижу? Да пусть они удавятся  или  удавят
меня! Желаю видеть город своей мечты в  натуре  -  и  все  тут!  Обещала
только, что буду везде ходить вместе с группой и шагу  одна  не  сделаю.
Анри пришлось уступить: умный  человек,  он  понял,  что  такое  ослиное
упрямство ничем перешибить нельзя.
   Конечно, я не сдержала своего слова и в оставшиеся три дня гуляла  не
только с группой, но и  одна.  Ничего  со  мной  не  случилось,  никаких
нападений на меня не предпринимали. Пару  раз  показалось,  правда,  что
вдали мелькает зловредная баба-"горничная", но могла и  ошибиться.  Пару
раз мне пытались назначить свидание прямо в  кафе  -  я  отказалась.  Не
потому,  что  соблюдала  осторожность,  а   потому,   что   мужчины   не
понравились. А последний вечер мы вообще провели с  Анри,  к  обоюдному,
надеюсь, удовольствию. Помимо посещения ресторана и прогулки по  ночному
Парижу, я получила чрезвычайно заманчивое предложение.  О  нем  расскажу
позже, если к слову придется.
   Так или иначе, но в определенный день и час я  уже  сидела  в  салоне
воздушного  лайнера  и  перебирала  в  памяти   парижские   впечатления.
Оставалось только отдать Аське  ручку  -  и  все  неприятности  окажутся
позади. А со мной останутся фотографии, маленькие безделушки, которые  я
- не удержалась - накупила, ну и, конечно, пудреница. Я вытащила  ее  из
сумки и в который уж раз принялась любоваться. Она была прекрасна.  Даже
того микроскопического дефекта, который я вроде  бы  заметила  в  первый
раз, на ней не было.
   Три зубчика королевской лилии были без малейшего изъяна...

Глава 5
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ПРИЕХАЛИ!

   Когда я оторвалась от созерцания своего сокровища, то  выяснила,  что
не одной мне оно нравится. Мужчина, сидевший в кресле через проход, тоже
не отрывал взгляда  от  моих  рук.  Поскольку  они  у  меня  не  унизаны
драгоценностями и вообще не ослепляют, то ежику было понятно, что именно
привлекло внимание соседа. Я демонстративно сунула пудреницу в  сумку  -
парижских приключений с меня хватит на всю оставшуюся жизнь. А поскольку
всем прекрасно известно, каким опасностям  подвержены  авиапассажиры  по
дороге из аэропорта в столицу нашей  родины,  то  тем  более  надо  было
поостеречься.
   Хотя наш самолет и  взлетел  точно  по  расписанию,  приземлиться  он
ухитрился на полчаса позже положенного срока, хотя скорость полета  была
именно такой, какой ей надлежало быть. Один бог знает, как это  возможно
технически осуществить. Единственную свою большую спортивную сумку  я  в
багаж не сдавала, а посему рассчитывала, что хотя бы процедуры  ожидания
багажа  можно  будет  избежать.  Но  я   недооценила   наземные   службы
Шереметьева.
   Двадцать минут ждали трап, тридцать -  микроавтобус,  который  провез
нас по летному полю от  силы  двести  метров.  А  потом  началось  самое
интересное: полтора часа стояния в  очереди  на  паспортный  контроль  и
таможенный досмотр. Похоже, родная страна не горела  желанием  принимать
своих блудных детей обратно. Впрочем, иностранные туристы тоже  парились
в этой  самой  очереди  и  совершенно  не  понимали,  бедняжки,  что  за
экзотический аттракцион им предложили с самого начала.
   В  результате  вместо  горячих  объятий  истосковавшегося  супруга  я
получила выговор. И не обиделась: почти три часа, проведенные в  жаре  и
духоте общего зала ожидания, кого угодно доведут до  белого  каления.  Я
тоже чувствовала себя не  самым  лучшим  образом:  конец  мая  в  Москве
ознаменовался прямо-таки тропической жарой,  а  я,  чтобы  не  утяжелять
сумку,  напялила  на  себя  брюки,  свитер,  жакет.  Плюс,   разумеется,
знаменитый парик. Так что комфорта я испытывала не больше, чем  человек,
решивший посидеть в сауне в шубе, шапке и валенках.
   Про парик, кстати, я вспомнила в самую последнюю минуту  в  парижском
аэропорту, сообразив, что иначе  меня  просто-напросто  не  выпустят  из
страны. В общем-то, я ничего  против  этого  не  имела,  но...  Но  дело
заключалось в том, что из Франции я везла  кое-что  -  так,  пустячок  -
предварительное соглашение с месье Берри о том, что буду вице-директором
российского отделения его фирмы в Москве. Директором должен был быть сам
Анри, который и намеревался в скором времени лично прибыть в Россию и на
месте утрясти все оставшиеся вопросы. Вообще-то  переговоры  велись  уже
больше года, и все было как бы на мази. Последняя подпись была  получена
им чуть ли не вчера.
   Так что мне предстояло примерно через месяц коренным образом изменить
свою  жизнь  и  из  низкооплачиваемого  младшего   научного   сотрудника
превратиться в высокооплачиваемого клерка. Минус у этой метаморфозы  был
один: невозможность иметь "режим свободного посещения", к которому я  за
многие годы привыкла. Ну а о плюсах, наверное, говорить не стоит: и  так
ясно,  что  оклад,  полагавшийся  мне  ежемесячно  на  новой  должности,
превышал наш с мужем совокупный годовой доход.
   Возвращение  в  родные  пенаты  приобретало,  таким   образом,   свою
прелесть. Поэтому я напялила парик и стоически  перенесла  пытку  жарой.
Утешала себя тем, что, как только окажусь на российской территории,  тут
же избавлюсь от дополнительной шевелюры. Не тут-то было!
   Даже отупев от ожидания и жары, я сообразила, что  стягивать  с  себя
парик на глазах у изумленной публики не слишком-то  прилично.  Попросить
мужа подождать минуточку - тоже не остроумно:  он  и  так  прождал  меня
почти три часа. Оставалось терпеть до дома, куда, кстати, еще надо  было
добраться: собственной машины у нас, естественно, не было.
   Хуже всего было то, что я начисто забыла Асины  инструкции.  То  есть
забыла, что, кроме законного мужа, меня должен встречать еще и  какой-то
Аськин  приятель,  посему  появление  возле  меня  молодого  человека  в
джинсовом костюме восприняла с неподдельным изумлением. Он же, напротив,
прямо-таки источал обаяние и дружелюбие.
   - Простите, вы - Елена? - спросил он, не  удостоив  моего  мужа  даже
мимолетным взглядом. Тому это, естест