- Хорошо, Владимир  Исакович,  -  пролепетала  секретарша  испуганным
голосом. - Я сварю вам кофе.
   А потом закипела работа.  Кадры  резали,  кромсали,  сшивали  заново,
правили  звук,  накладывали   музыку,   подрисовывали   изображение   на
компьютере,  увеличивали,  имитируя  наезд  камеры.  Одновременно   была
организована умелая рекламная кампания новой передачи  в  прессе.  Слова
"эксклюзивный",  "исключительный",   "беспримерный"   и   "превосходный"
сыпались, как из рога изобилия.
   Вскоре  настал  день,  точнее,   вечер,   когда   миллионы   зрителей
нетерпеливо прильнули  к  экранам  телевизоров.  Поле  обычной  заставки
новостной  программы  появился  один  из  самых  рейтинговых   дикторов,
солидный мужчина с невыразительным лицом и  четким  голосом,  в  котором
явственно  звучали  даже  непроизносимые  согласные  и  запятые.  Диктор
сообщил, изображая лицом сложную гамму  чувств,  включая  озабоченность,
восторг и повышенный интерес:
   "А сейчас криминальные новости...  Правоохранительным  органам  стало
известно, что преступником были захвачены  несколько  заложников,  в  их
числе дочь известного  в  России  предпринимателя.  Похититель  вот  уже
полгода удерживает заложников за пределами страны. В распоряжении нашего
канала  оказался  эксклюзивный  документальный  материал,   который   мы
предлагаем вашему вниманию в нашем  новом  шоу  "Укрощение  строптивых".
Смотрите после выпуска новостей..."

***

   Средняя семья, та самая,  которая  должна  была  расслабляться  после
трудового дня возле телевизора, коротала вечер  в  домашней  обстановке,
смягченной голубоватым светом экрана.
   - Сделай громче, - попросила сына вязавшая шарфик мать.
   - Опять новости, - недовольно  пробормотал  мальчишка  лет  десяти  и
буркнул:
   - А по другому каналу ужастик про вампиров...
   Благообразная  прилизанная  физиономия  ведущего   сменилась   яркими
кадрами зеленого острова.
   "Вот дом, предназначенный для содержания  заложниц.  Вы  видите,  как
заложниц привозят на вертолете во  владения,  где  им  отныне  предстоит
жить..."
   По экрану, постепенно наплывая на неподвижную камеру, идет долговязая
девушка с правильными чертами лица. Она испуганно озирается по сторонам.
Потом, помешкав в нерешительности, скрывается в доме.
   "Хорошенькая!"  -  решает   отец   семейства   и,   заинтересовавшись
происходящим, откладывает газету.
   "Вот вы видите, что женщины, доставленные  на  остров  в  специальных
контейнерах, собираются в доме и недоумевают относительно своей  участи,
- продолжает диктор. - Вот они находят еду, слышны их радостные голоса".
   - Что это, новый сериал показывают? - удивленно шамкает подслеповатая
старушка. - Какой, мексиканский или колумбийский?
   - Клара Захаровна, - раздраженно басит зять. - Какой еще сериал!
   Говорят вам, документальные кадры!
   - Па, а точно это все по-настоящему? -  Даже  сынишку,  тоскующего  в
ожидании ужастика, пробирает интерес.
   Потом картинка на экране сменяется счастливой физиономией диктора.
   "Смотрите нашу новую программу  "Укрощение  строптивых"  в  20.25  на
Независимом телеканале, - со слащавой улыбкой произносит он. - Мы  будем
держать вас в курсе всех событий, происходящих на острове".
   - Когда продолжение,  я  не  расслышала?  -  спрашивает  мать,  вновь
принимаясь за вязанье. - Нужно будет обязательно посмотреть!

***

   Первая серия нового документального шоу "Укрощение строптивых" прошла
"на ура". Все население многомиллионной  страны  от  мала  до  велика  в
назначенный час затаив дыхание приникло к экранам. Снабженная  минимумом
комментариев программа производила ошеломляющее впечатление.
   - Вы видели "Укрощение строптивых"? - встречаясь на  следующий  день,
спрашивали  люди  друг  друга.   -   Вы   думаете,   это   действительно
документальные кадры? Без дураков?
   - Нет конечно, - авторитетно заявляли самые недоверчивые. - Разве  не
видно? Все актрисы, как на подбор, одна другой  краше.  Съемка!  Монтаж!
Грим!
   Вторая передача, прошедшая через  два  дня,  собрала  у  экранов  еще
больше людей. Рейтинги шоу росли как на дрожжах.
   Повсеместно граждане обсуждали, как одеваются персонажи передачи, как
ведут себя, что едят. Всем без исключения нравились Надя  и  Юля.  Ольга
Витальевна вызывала сдержанный интерес, а вот Лиза почти всех раздражала
тем, что старалась быть в каждой бочке затычкой.
   - Эта долговязая-то, - рассуждали сотрудники  в  конторах  и  офисах,
имея в виду Алену, - в общем-то симпатичная, но какая-то она  не  такая,
да?
   Что-то в ней есть такое...
   В метро слышалось:
   - А эта, Лариса которая... Сразу видно - ехидна, право слово!
   - Да ваша Ольга Витальевна не лучше! Стервоза еще та.  Мне  лично  из
всех "строптивых" только Юлечка нравится. Хорошая девочка. И  знаете,  у
меня такое впечатление, что я ее уже видела в каком-то кино...
   В  разговор  двух  женщин  вмешивался  заинтересованный  господин  со
скептическим выражением лица:
   - Эту черненькую со стрижкой в новостях показывали еще зимой.
   Понимаете, они туда корреспондентку  специально  внедрили,  чтоб  она
репортажи вела.
   Третья и четвертая передачи перекрыли  по  популярности  даже  прямые
репортажи с мест катастроф. Вся страна  негодовала,  когда  "строптивым"
перекрыли воду. Вся  страна  возмущалась,  когда  Лиза  жарила  рыбу  на
сковородке тайком от своих товарок. Вся страна  переживала,  когда  куча
пенопласта  на  берегу   сгорела,   подожженная   неизвестным,   точнее,
неизвестной. Особую озабоченность вызывало то, что на чьей совести  было
это преступление, так и осталось неясным.
   - Лизкиных рук дело! - Комментировали на рынке в мясных рядах. - Кому
еще такое в голову придет?
   - Нет, не она, - авторитетно заявляли оппоненты. - Она  спала  в  это
время. Это долговязая не выдержала. Точно!
   - Ничего, в последней серии  обязательно  выяснится,  кто  виноват  в
поджоге.
   Сразу же после выхода в  эфир  первой  передачи  папаша  Дубровинский
выступил в прямом эфире подконтрольного ему  канала  с  заявлением,  что
телешоу "Укрощение строптивых" - это политическая провокация,  поскольку
там задействована его дочь. И что эта провокация направлена против  него
лично, а также против правительства страны в его лице.
   - Руководство канала играет на примитивных чувствах  обывателей,  над
страстью мещан подглядывать в  щелочку,  -  заявил  он,  кипя  праведным
гневом. - НТК делает деньги на страдании людей!
   Однако никто  не  обращал  внимания  на  его  истерику.  Все,  затаив
дыхание, смотрели "Укрощение строптивых".
   Страна поддержала "строптивых",  когда  они  объявили  бойкот  своему
мучителю.
   - И правильно! - слышалось в тренажерных залах и на модных тусовках в
ночных клубах. - Пусть почувствует, почем фунт лиха! Девчонки не промах!
   - А эта, самая молоденькая-то, - обсуждали в  очередях  к  зубному  в
поликлинике, - какая форсистая девица! Нет, говорит - и все! А  зубки-то
у нее один к одному...
   И при мысли о великолепных зубах Юли страдалец точно на заклание  шел
в кабинет стоматолога.
   А потом дотошные журналисты откуда-то выкопали мужа Ольги Витальевны.
Тот, опасаясь гнева супруги, прозябавшей  в  заточении,  метал  громы  и
молнии в  сторону  Проньшина.  Одновременно  он  раздумывал,  успеет  ли
сходить в трехнедельный поход на Алтай до возвращения жены из островного
плена.
   - Нам известно,  чьи  это  происки!  -  многозначительно  грохотал  в
вечернем эфире Андрей Андреевич. - И мы твердо заявим этому человеку: на
этот раз его номер не пройдет! Нет, господин Проньшин! Не выйдет!
   Еще через неделю  страна  замерла  в  ужасе,  когда  Алена,  внезапно
оказавшись Алексеем, побежала вешаться.
   - Ух  ты!  -  удивленно  бормотал  неискушенный  среднестатистический
мальчик из среднестатистической семьи. - Я такого еще не видел.
   -  Тьфу,  мерзость  какая!  -  негодовал  среднестатистический   папа
мальчика. И градус его возмущения был тем выше, чем больше он восхищался
Аленой прежде и чем чаще Алена присутствовала до этого в его сексуальных
фантазиях.
   - А я сразу говорила, что она какая-то не такая, меня не проведешь!
   -    заявляла    среднестатистическая    мама,    довольная     своей
проницательностью.
   А бабушка ничего не говорила, она воспринимала все происходящее,  как
сериал, нить которого давно  утеряна,  а  конец  известен  заранее:  все
закончится хорошо.
   Паук, уважаемый член байкерского клуба, увидел свою  возлюбленную  по
телевизору в баре.
   - Гля! - возбужденно  заорал  он,  тыча  грязным,  покрытым  машинным
маслом пальцем  в  экран.  -  Да  это  же  Надюха!  Надо  же,  артисткой
заделалась! А мы голову ломали, куда она подевалась!
   Во весь экран, не подозревая, что за ней наблюдает камера, обнаженная
Надя мылась под душем, щурясь от мыла, лезшего в глаза...
   - Смотри-ка, бабуль,  да  это  же  твоя  ветеринарша!  -  воскликнула
Наташа, показывая на мелькавшую на экране Ларису. - Это она!
   - Ах она  такая-сякая...  -  проворчала  бабушка.  -  Бросила  нашего
Васеньку, когда мы в Париже были. Хорошо, что соседи присмотрели. А сама
сниматься в телевизор полезла.
   - Ты же видишь, что с ней случилось, - объясняла Наташа  старушке.  -
Ее похитили!
   Ей невдомек  было,  что  на  месте  "ветеринарши"  в  шоу  "Укрощение
строптивых" могла оказаться она сама.
   Известие о  том,  что  "строптивым"  в  наказание  отключили  воду  и
электричество, одновременно лишив их питания,  было  воспринято  народом
как  изысканные  зверства  сценаристов.  Лишь   некоторые   неискушенные
граждане приняли их за чистую монету.
   - Вот сволочь какая! - возмущались две заядлые собачницы на прогулке.
- Уж ему и слова не скажи, сразу на голодный паек сажает!
   - А что ты думаешь? Он же хозяин! Ему надо, чтоб они тише  воды  ниже
травы были...
   А потом "строптивые" одна  за  другой  стали  сдавать  свои  позиции,
измученные  голодом  и  невыносимыми  условиями  существования.  Зрители
восприняли их поступок неоднозначно.
   -  Надо  было  стоять  до  конца!  -  возмущался  бородатый  водитель
"Газели", стоя на бензозаправке.
   - Сам попробуй прожить без жратвы денек-другой, - парировал  владелец
престарелой иномарки. - А это ж девчонки,  слабый  народ.  Чуть  на  них
надавили - и они уже скисли...
   Кассеты регулярно поступали с  острова,  и  с  той  же  регулярностью
один-два раза в неделю выходили в эфир новые серии шоу.
   Вскоре офис Независимого телеканала посетил следователь милиции.
   Его немедленно провели в кабинет к Главному.
   - Чашечку чаю? - слащаво улыбнулся  Главный  при  виде  представителя
правоохранительных органов. - Вот, попробуйте,  этот  превосходный  сорт
называется "Шепот солнца в ветках елей на горе  Фан-цзюй".  Удивительный
аромат!
   - Требую выдать месторасположение и координаты  острова,  на  котором
находятся шесть русских гражданок, захваченных неизвестным  террористом,
- выдвинул свое требование следователь.
   - Неужели вам не нравится этот сорт чая? - изумился Главный. - А  вот
попробуйте другой... Мы ведь ничего не  знаем,  совершенно  ничего!  Нам
просто анонимно присылают кассеты из-за рубежа,  мы  их  обрабатываем  и
пускаем в эфир. И все! Мы ничего не знаем!
   - Предъявите упаковку от присылаемых кассет, сами  кассеты,  а  также
все, что может  навести  нас  на  след.  Мы  подключим  к  расследованию
Интерпол.
   - А как вам  понравится  "Отражение  сосны  в  водах  Янцзы  в  ясный
полдень?" - заюлил Главный. - Но у нас ничего нет, абсолютно ничего!
   Следователь ушел, до желудочных колик  опоенный  чаем,  но  при  этом
несолоно хлебавши. Главный с облегчением выдохнул  после  его  ухода:  в
самом деле, ведь  он  совсем  не  дурак,  чтобы  своей  помощью  милиции
зарезать собственными руками курицу, несущую золотые яйца. Черта с два!
   Конечно  же  вся  страна  заметила,  что  Надя  строит  куры   своему
тюремщику. Последняя новость передавалась буквально из уст в уста.
   - Вы смотрели вчера "строптивых"? Рыжая-то, скромница такая!
   Ухлестывает за Хозяином, аж из кожи вон лезет. В  постель  его  хочет
затащить!
   - Гордости-то девичьей у нее  нет,  -  комментировали  клиенты  ЖЭКа,
стоящие в очереди за справкой о прописке.
   И еще через несколько дней:
   - Представляете, она все-таки затащила его!
   - Думаю, все это подстроено, - глубокомысленно заявил  проницательный
зритель, вечный посетитель налоговой инспекции. - Вы заметили,  что  та,
которую зовут Лариса, постоянно куда-то  исчезает.  Где  она  ходит?  На
мониторах ее не видно. Непонятно, как Хозяин не замечает ничего.  Слепой
он, что ли?
   Став внезапным поклонником телепередачи "Укрощение строптивых", Паук,
наблюдая за поведением своей возлюбленной, тихо злился.
   - Вот ты какая! - хищно щурил он глаза. - Да я твою  "Ямаху"  разобью
на отдельные винтики-гаечки. А еще в любви клялась...
   Вся страна с умилением наблюдала, как Алексей и  Юля  становятся  все
ближе друг другу.
   - Чисто голубки, - вытирали слезы бабушки на скамейке во дворе.  -  И
то сказать, хватит Аленке-то этой дурить, бабьи одежды надевать, пора уж
за ум браться, семью заводить. А то, что ж, курам на смех...

***

   Тем временем, не  вписываясь  ни  в  какие  казуистические  сценарные
повороты, события на острове развивались плавно  и  неторопливо.  Внешне
там царила полная идиллия,  однако  подспудно  уже  назревал  чудовищный
нарыв, который со дня на день мог вскрыться.
   Лиза с неприязненной завистью наблюдала за развитием отношений  между
тюремщиком и его фавориткой.
   - Вот еще увидите, - зудела она подругам. - Эта рыжая  первой  удерет
отсюда домой. А мы здесь останемся куковать, будем локти кусать.
   Она так часто говорила  об  этом,  что  вскоре  сама  поверила  своим
словам. И решила отбить у Нади ее поклонника.
   Внешне все выглядело вполне невинно.
   -  О,  как  я  мечтаю   почитать   вам   мои   последние   стихи!   -
многозначительно прошептала Лиза однажды во время ужина. - Между прочим,
они посвящены вам.
   Ответом на ее  невинные  заигрывания  была  понимающая  самодовольная
усмешка.
   Вечером она все же вытащила его прогуляться вдоль кромки прибоя.
   Ласковые волны подбирались к ногам, с  нежным  ропотом  подбираясь  к
берегу, лунная дорожка призрачно серебрилась на черной воде.
   - "Люблю тебя, мой славный бог,  но  ты  не  в  шутку  занемог..."  -
шептала Лиза, тихо клоня белокурую головку на плечо своего спутника. - А
дальше я забыла...
   Во  время  чтения  стихов  она  лихорадочно  соображала,  под   каким
предлогом затащить его в свою комнату... Потом несколько умелых вздохов,
нежный поцелуй - и не видать этой выскочке Надьке освобождения как своих
ушей!
   В это время Надя, покрываясь от злости холодным потом и сжимая кулаки
так, что острые ногти больно впивались в кожу, наблюдала за идиллией  на
ночном берегу.
   Она еще покажет кузькину мать этой папенькиной дочке!

Глава 9

   Алена (которую теперь все чаще  называли  Алешей)  и  Юля  сидели  на
утесе, любуясь закатом. Юля щурилась на оранжевый круг возле  горизонта,
прямо на глазах оседавший в расплавленное золото моря. Она думала о том,
как долго еще продлится их заточение, и ловила себя  на  мысли,  что  ей
вовсе не так уж хочется возвращаться в Москву. Тем более, если подумать,
кто там ждет ее? Кому она нужна там?
   Алеша осторожно обнял девушку, прижался щекой к нагретой солнцем коже
ее плеча и блаженно закрыл глаза.
   "Господи, - безмолвно взмолился он верховному судье,  -  прошу  тебя,
еще только один день с ней... Только  один  день  счастья!  Прошу  тебя,
Господи!"
   Солнце незаметно опустилось в темные воды моря, и наступившие сумерки
укутали сидящие на берегу фигуры непрозрачной прохладной пеленой.
   "Только еще один день, Господи!"

***

   За каждую передачу по пять тысяч,  прикинула  в  уме  Лариса,  а  уже
прошло их шесть. А  сколько  еще  будет!  Только  бы  задержаться  здесь
подольше, тогда, наверно, ей наконец удастся поправить свое материальное
положение. А потом - продажа  права  показа  иностранным  телекомпаниям,
регистрация товарного знака  "Укрощение  строптивых",  выпуск  фирменной
водки, кетчупа, майонеза и кроссовок... Наполеоновские планы туманили ей
голову.
   Со  сладостным  удовлетворением   Лариса   смотрела   по   телевизору
"Укрощение строптивых", любуясь творением рук  своих,  когда  в  комнату
неожиданно постучали. Быстро выключив  телевизор,  она  наобум  раскрыла
книжку и крикнула:
   "Войдите!"
   Это была Ольга Витальевна. Ее лицо сохраняло  озабоченное  выражение,
свойственное ей в последнее время.
   - Не понимаю, что происходит, - пожаловалась она, входя в комнату.
   - Пришла с вами посоветоваться.
   - А что такое? - невинно спросила Лариса, с видимой неохотой закрывая
книгу. - По-моему, жаловаться не на что,  все  в  порядке.  Голодом  нас
никто не морит, воды полно, электричество работает.
   - Не хлебом единым... - туманно высказалась Ольга  Витальевна.  -  Не
понимаю, что происходит с девочками. С нами всеми.
   - А что такое?
   - Неужели вы ничего не замечаете? Мне кажется, все смирились со своей
участью, больше никто не хочет освобождения. Никто! Юля с Алешей  ничего
не видят, кроме друг друга, Лиза и Надя помышляют только о том,  как  бы
половчее отбить хахаля у соперницы.  И  даже  вы,  как  мне  кажется,  с
недавних пор совершенно отказались от попыток  вырваться  на  свободу...
Лишь я одна еще трепыхаюсь, пытаясь что-нибудь изобрести.
   От подобного обвинения Ларисе стало как-то неуютно. А что,  если  эта
пронырливая особа дознается, почему  она  не  горит  желанием  уехать  с
острова?
   Теперь  ей  это  просто  невыгодно!  Ольга  Витальевна  стала   очень
опасной...
   - Ну что вы! - с милой улыбкой возразила Лариса. -  Мне  кажется,  вы
все преувеличиваете! Что касается меня лично, то больше всего на свете я
мечтаю вернуться домой, к родителям, друзьям и  близким...  -  Ее  глаза
затуманила искусственная слеза, а руки мелодраматически сжались.
   - Но вы теперь кажетесь такой успокоенной... Даже счастливой!
   - Ну что вы! - возразила Лариса. - Да  я  ночей  не  сплю,  только  и
думаю, что  бы  такое  изобрести,  чтобы  поскорее  вырваться  из  этого
голубого рая!
   Я все думаю и думаю... Но придумать ничего не могу! - вздохнула она и
добавила с грустью:
   - К сожалению, вынуждена признать,  обратного  пути  отсюда  нет!  Мы
заперты здесь пожизненно. Мы в тюрьме, но вместо тюремных стен - морская
вода, под которую не сделать  подкоп,  через  которую  не  перепрыгнуть,
которую не переплыть... Я признаю свое полное поражение!
   - Но ведь мы должны бороться, и я уверена... - горячо возразила Ольга
Витальевна. Но Лариса перебила ее, грустно покачав головой:
   - Знаете, я прихожу к выводу, что здесь вовсе не так уж плохо...
   Подумайте, у нас есть пища, вода, общение, интересный досуг. Что  еще
нужно человеку для счастья? Чего вам еще не хватает?
   -  Свободы!  -  твердо  возразила  Ольга  Витальевна.  -  Я  не  могу
позволить, чтобы кто  бы  то  ни  было  коверкал  мою  жизнь  по  своему
усмотрению.
   Даже если за это он даст мне еду и воду! Послушайте, мне кажется, все
же путь к освобождению есть... Должен быть! И я его обязательно найду!
   Испугавшись ее слов, Лариса нервно заерзала:
   - Нет-нет, вы ошибаетесь, -  торопливо  проговорила  она,  -  никаких
путей к освобождению нет! Я  все  проверила  лично!  Пора  уже  оставить
бессмысленные мечты о побеге.
   Воровато оглянувшись, Ольга Витальевна наклонилась  к  собеседнице  и
зашептала:
   - Я кое-что придумала... Послушайте! Однажды ночью мне не спалось,  я
вышла к морю. И я услышала странный журчащий звук  -  кажется,  это  был
вертолет! Он сел на  крышу  дома,  а  через  минуту  улетел  в  северном
направлении.
   Мне кажется, он  прилетает  сюда  каждую  ночь.  Наверно,