е Колизей, но все  же  смерть
была самая настоящая.
     Это возбуждает.

15.

     Она вошла внезапно, толчком отворив дверь. Вошла  и,  казалось,  с  ней
вошла в подвал опасность.  Молча  посмотрела  каждому  в  глаза,  улыбнулась
краешком губ:
     - Вот ваши кресты, господа офицеры. И помогите внести чемоданы.

16.

     Навалилась  на  Рудика  усталость.  Сел  в  уголке,  голову    повесил.
Изнеможение полное. Такое, что если рот открыть,  язык  вывалится.  Не  знал
тогда Рудик секретов чародейских. Он начинал только. Силы магической  в  нем
еще было мало,  не  знал,  как  ее  копить  следует,  как  расходовать,  как
восстанавливать.
     Начинающих чародеев предупреждаю: работа с большой  аудиторией  требует
запредельного напряжения воли и абсолютной концентрации.
     Работа с большой аудиторией опустошает.

17.

     Спит Макар, а мозг его работает. Ему снится машина истребления  врагов.
Машина будущего. Машина истребления врагов  в  массовом  порядке.  С  каждым
годом, это  любому  ясно,  врагов  будет  все  больше.  Истреблять  их  надо
усиленно. Стрельба? Чепуха. Столько крови, столько воплей. Опять же - расход
боеприпасов. Есть лучший способ. С 1921 года большевики  используют  газовые
камеры. Душегубки. Непрактично. Люди в  душегубках  орут  и  стучат.  Что-то
другое надо. Нужно истреблять врагов быстро, дешево, без криков, чисто,  без
крови. Макар давно об этом думает, и вот во сне идея  воплотилась  в  чудный
замысел, Приговоренных врагов заводят в лифт.  В  большой  лифт,  в  котором
помещаются сразу хоть сто голов. Клетка лифта -  решетчатая.  А  кнопочка  -
красная. Макар запирает врагов в клетке, а сам жмет  кнопку.  Клетка  летит,
почти обрывается, в подвальный этаж. А там - бассейн. Клетка опускается  под
воду. Быстро опускается. Влетает! Отшвырнув тонны воды. Врагов надо  держать
под водой всего пять минут. И поднять лифт наверх. Ни крови, ни воплей.  Они
разом все под водой захлебнутся... Можно еще устроить опрокидывающийся пол у
клетки лифта. Тогда трупы можно будет вываливать прямо в вагон. Нажал другую
кнопочку - и р-раз, все посыпались.
     Каждая штука такая должна иметь свое название. Шифр.  И  снится  Макару
это название: Пролетарская Гильотина. ПГ.
     А что же такое СА?

18.

     Интересно  Рудику:  фрау  Бертина  каждый  день  после  обеда  в  школе
появляется, страх наводит на учителей, поваров и горничных,  на  сторожей  и
прочий персонал и, уж конечно, на мальчиков.
     Появляется фрау  Бертина  свеженькая,  выспавшаяся,  в  простом  черном
закрытом платье без всяких украшений, вокруг шеи -  стоячий  воротничок,  до
хруста накрахмаленный, до сверкания беленький. Как монахиня.  Сестра  Берта.
Педантизм и оправданная строгость. Папаши-министры ей кончики пальцев целуют.
     Знает Руди, по ночам те же министры целуют не только кончики пальцев...
И не только у нее.
     Удивительная Рудику жизнь выпала. В школе он и раньше  не  учился.  То,
что ему интересно, он и так знает, а то,  что  неинтересно,  его  все  равно
учить не заставишь и в его голову не вобьешь. Интерес его - тайны  политики,
тайны человеческие, невидимая сторона...
     В каждом  тайном  предприятии  есть  слово,  которое  собой  всю  тайну
покрывает и хранит. Узнал Руди: роскошный бордель, тайный  притон  разврата,
именовался у знающих людей "Демократией".

19.

     - Анастасия Андреевна... Она сдержала улыбку: так  ее  давно  никто  не
называл. А тут вдруг именем-отчеством ее величает свирепый  сибирский атаман
князь Ибрагимов и  своим  обращением  как  бы  отдает  приказ:  отныне  нашу
спутницу называем только так.
     - Анастасия Андреевна, а стоит ли возвращать деньги  банку  "Балерика"?
Вы написали картину, сеньор Червеза ее купил, при чем тут "Балерика"?
     - Над этим надо подумать. Отложите пока два чемодана в сторону.
     - Быть посему. А остальные два чемодана, Анастасия Андреевна, мы решили
делить так: знания - ваши, наводка на цель - ваша, план - ваш, руководство -
ваше, вам - чемодан; нас - одиннадцать, и нам чемодан.
     - Не согласна. Нас - двенадцать. Все рисковали головами. Всем поровну.


ГЛАВА 23

1.

     У  зеркальных  дверей  "Александра"  надменный    золоченый    швейцар,
презрительно-вежливо раскинув руки, преградил путь грязной ватаге: тю-тю-тю,
таким сюда вход заказан.
     Здоровенный мужик, до самых глаз бородой курчавой заросший, всей ватаге
оборванцев явный глава, чуть выступил вперед и, глядя куда-то поверх и  мимо
швейцара, запустил богатырскую пятерню в бездонный  карман,  извлек  большую
новую бумагу в перламутровых узорах и затейливых рисунках, с хрустом смял ее
пальцами левой руки, сунул смятый шарик  в  нагрудный  кармашек  швейцаровой
ливреи, похлопал для верности по выпяченной швейцаровой груди  и,  пропуская
вперед хрупкую девушку-подростка, шагнул хозяином-медведем  в  распахиваемую
передним дверь, не обращая внимания на поклоны и выражения благодарности.

2.

     В эту "Демократию"  Руди  Мессер  каждую  ночь  ходит.  Ошибку  первого
посещения не повторяет.
     Сразу предупреждает всех, что он отсутствует. И предупреждает всех, кто
появится позже: Рудика тут нет.
     Открылась перед ним пучина бездонная. Это как в море: шаг, еще  шаг  по
мелководью, а дальше - провал. В политике,  как  в  пучине  морской,  только
страшнее и глубже. Сколько тайн перед ним открылось!  И  уже  в  первые  дни
зарекся: в политику никогда не лезть. И во власть - тоже. Уж слишком провалы
жуткие перед ним открылись. Во власть безумцы идут. Непонимающие. Или  самые
понимающие.
     Ужасно интересно знать, что там творится, за кулисами, но упаси Господи
в те водовороты самому попасть.

3.

     Перевернулся Макар на другой бок. Громыхнул храп по кинобудке. Растаяла
сама собой решетчатая клеть лифта, которая влетает в бассейн с
водой. Вместо этого - снова девушка  с  голубыми  глазами,  которую  убивает
Холованов. Потом во сне - дела  повседневные:  система  оружия  со  странным
названием СА. Все можно совершенствовать. Нам нет преград ни в море,  ни  на
суше.  Прогресс  бесконечен.  Особенно  -  во  сне.  Во  сне  наше  сознание
вырывается  из  клетки  повседневных  условностей  и  гуляет  на    свободе.
Гениальные изобретения рождаются именно во сне.  Можно  ли  совершенствовать
СА?  Можно!  Все  дело  в  пуле.  Она  -с  керамическим  сердечником.    При
столкновении бронебойной пули или снаряда с броней происходит  мгновенный  и
ужасающий разогрев в точке соприкосновения, оплавляется броня, но  и  снаряд
по мере проникновения в броню расплавляется сам, превращаясь  в  раскаленное
мягкое месиво. Чтобы этого  не  случилось,  снаряд  делают  тугоплавким.  Не
помогает. Тогда -  керамический  сердечник!  Броня  разогревается  в  момент
удара, становится мягкой, как масло, а твердый керамический  сердечник  идет
через броню, как нож.
     Вот тут-то открытие и ждало  своего  открывателя.  Макар  во  сне  даже
застонал. Пробивать броню: нужны тугоплавкие металлы и керамика. Но мы же не
броню пробивать должны, а собачьи головы  врагов.  Но  головы-то  у  них  не
бронированные! Вражья голова все равно расколется,если ее ляпнуть чем-нибудь
весом в 64 грамма со скоростью километр в  секунду.  Когда  речь  о  голове,
бронепробиваемость не является главным требованием.  Она  вообще  не  нужна.
Главное, чтобы другие враги потом пулю не нашли и не догадались, что же  это
такое случилось. Сейчас приходится  стрелять,  имея  фоном  большой  водоем,
чтобы бронебойная пуля, раздробив голову, пролетела дальше и утонула. А ведь
можно сделать так, что оружие СА можно будет применять не только по целям на
фоне водоема. Для этого пуля должна быть  не  твердая,  не  тугоплавкая,  а,
наоборот, жидкая! Эврика! Это так просто. Пусть будет  тонкая  металлическая
оболочка, а внутри - металлический сердечник, но из такого металла,  который
легко  плавится.  От  выстрела,  от  трения  о  стенки  канала  ствола,   от
сопротивления воздуха в полете разогреется внешняя  оболочка,  а  внутренняя
превратится в жидкость.
     Такая пуля ляпнет врага в голову, разобьет ее в черепки,  в  осколки  и
брызги, но и сама при этом разлетится в мельчайшие капельки!  Вот  уж  тогда
стреляй в любой обстановке, и никто никогда не определит,  почему  вражеская
голова вдруг лопнула.

4.

     Каждую ночь в "Демократии" творятся большие  дела,  вершится  политика,
тут  в  красной  мгле  принимаются  решения,  тут  продаются  заводы,    тут
устанавливают курс валют, открывают шлюзы инфляции или давят ее. Тут  решают
судьбы людей и государств. Тут говорят о  войне.  О  небольшой  победоносной
войне: надо списать какие-то миллионы, и неплохо для  этого  совсем  немного
повоевать. Тут делят бюджет.  Тут  за  карточными  столами  вершится  судьба
империи и Европы.
     Еще Руди Мессера отношения между  людьми  влекут.  Кто  эти  женщины  в
нарядах волнующих? Откуда они приходят вечерами,  как  ночи  в  "Демократии"
проводят, куда с рассветом исчезают?
     Руди входит в любую комнату, видит все и  слышит  все.  А  с  рассветом
садится в карету с дамой и едет туда, куда ее везет сонный кучер.
     Так Руди Мессер попал в женский монастырь и в императорский  дворец,  в
притон убийц и в центральный комитет партии социалистов-революционеров.
     В  императорском  дворце  однажды  Руди  Мессер,  миновав  всю  охрану,
нарвался на собаку.  То  был  ротвейлер.  Сука.  Но  то  особая  история.  В
следующий раз расскажу...
     За месяц Руди Мессер видел столько убийств, сколько мы не видим  их  за
месяц в кино.
     Поразило его  вопиющее  несоответствие  между  настоящими  причинами  и
подробностями убийств и описаниями в прессе. Земля и небо. Видимая  сторона.
И невидимая.
     Ему тогда уже было ясно: Австро-Венгерская империя ввяжется в небольшую
победоносную войну. Война империи не  нужна.  Война  нужна  людям  в  тайном
притоне. Небольшая война превратится в большую и  погубит  Австро-Венгерскую
империю. И Российскую тоже. И Германскую.

5.

     И уж навстречу им с эстрады наперекор  развеселому  канкану,  наперекор
всему оркестру и воле дирижера  первая  скрипка,  срывая  веселый  перепляс,
вдруг заплакала надрывным голосом пьяного русского  офицера.  И,  вторя  ей,
сначала нехотя, вразнобой, а потом все дружнее затянул оркестр "Очи черные".
И дирижер, сообразив, что русские идут, уже не смотрел оторопело на  первого
своего скрипача, но, подстроившись под оркестр,  плавным  жестом  перехватил
руководство, довел первый куплет до рыдающего конца и, вознеся руки к  небу,
обрушил их вниз, словно громовержец. Знал оркестр, что "Очи  черные"  -  это
только сигнал, это только присказка, это  только  перестройка  и  переход  к
главной мелодии, которую  надо  начать  всем  разом  и  в  полную  мощь.  И,
подчиняясь мощному взмаху, грянул оркестр "Боже, царя храни!".
     И подняло зал.

6.

     Бродит мальчик Руди  по  прекрасному  городу.  Вавилон.  Столпотворение
людей, столица Австрии и Венгрии, город немцев,  чехов,  словаков,  поляков,
босняков, хорватов, евреев, русских, сербов и еще многих. В этом городе Руди
научился русским привычкам и венгерским, тут сдружился с евреями и  немцами.
Тут он заговорил на десятке языков. Главное в языках, чтобы тебя понимали  и
чтобы ты понимал. Это легко. Главное - в  глаза  смотреть.  С  произношением
проблем быть не может. Нужно с иностранцем говорить на его языке так, словно
передразниваешь его, понятное дело, ему этого своего  метода  не  раскрывая.
Рассказывая анекдот, мы прикидываемся и китайцем, и французом, и грузином, и
русским,  и  украинцем,  и  поляком,  и  евреем,  и  кем  угодно.  И  вполне
получается.  Так  надо  и  поступать:  в  серьезном  разговоре   собеседника
передразнивать  на  его  собственном  языке,  ему  не    признаваясь,    что
передразниваешь. Очень скоро он вас за своего считать будет.
     Руди  Мессер  артистом  был,  не  подражал,  а  передразнивал,  правда,
передразнивал без злобы, и везде был своим.
     Он любил этот великий город. Он тут родился и жил  всю  свою  пока  еще
короткую жизнь. И все в этом городе его поражало. Он каждый день замечал то,
чего другие не видели. Посреди города - здание-монстр. Парламент. Фасады  на
четыре стороны. Каждый фасад - колоннада, фронтон,  скульптурная  группа  на
вершине: какой-то дядька каменный дорогу в светлое завтра указывает.
     Ходят  люди  мимо,  восхищаются.  А  Руди  Мессер  смотрел,  смотрел  и
поразился открытию своему: мы видим частности, а не все в целом.  Частность,
которую каждый видит: великий и мудрый человек путь к счастью указывает. А в
целом... Этого никто не  видит:  четыре  мудреца  указывают  путь  в  разные
стороны.
     Когда Руди вошел  внутрь  парламента,  он  был  потрясен.  Там  пятьсот
мудрецов указывали путь великой империи в пятьсот  разных  направлений.  Эта
империя не могла не лопнуть. В самое ближайшее время.
     И еще: тут, под сводами парламента, он узнавал тех, кто проводит ночи в
плюшевом раю...

7.

     Не потому подняло зал, что все в том зале единодушно и трогательно царя
любили, не потому, что все желали, чтобы кто-то хранил царя,  расстрелянного
двадцать лет тому  назад,  а  потому  поднялся  зал,  что  понятие  у  людей
выработано: русские пришли, сейчас зеркала  крушить  зачнут.  И  морды.  Так
чтобы бутылкой по голове не схлопотать,  лучше  встать,  пока  варвары  гимн
слушают, пока они слезу утирают.

8.

     Тут в Вене у парламента мальчик Руди однажды встретил тощего художника.
Поразили глаза. Нельзя было эти глаза назвать  светло-голубыми,  скорее  они
были белыми, голодным светом горящими. И шея художника поражала - слишком уж
тонкая.
     Мальчик Руди подошел к художнику и дал ему ценный совет:
     - Береги шею. Поломаешь ее, если на восток пойдешь. Не понял  художник:
если я все время буду ходить на запад, а на восток никогда, то скоро свалюсь
в Атлантический океан.
     Руди и сам  не  знал,  зачем  такой  совет  дал  господину.  Подумал  и
согласился: если человек все время будет идти только на запад, а  на  восток
не ходить, то...
     Руди еще тогда глупость свою понял. Но отделаться от идеи так и не смог.
     - В общем, так - я тебя предупредил, а там как знаешь.  И  тогда  тощий
художник демонстративно, прямо тут же, на венской  площади,  отмерил  десять
шагов на восток, разгоняя белых голубей. Шея его  почему-то  не  поломалась.
Тогда Руди в первый раз был посрамлен.

9.

     Итак:  пуля  должна  быть  твердой,  это  удобно   для    хранения    и
транспортировки, но после выстрела, покинув  канал  ствола,  в  полете,  она
должна разогреться и стать жидкой. Не вся - внутренность жидкая, а тоненькая
оболочка твердая.
     Для наполнения  пули  пойдут  два  металла  -  галлий  и  индий.  Нужно
подобрать такой состав сплава,  который  даст  температуру  плавления  между
сорока и пятьюдесятью градусами по Цельсию.  Это  и  будет  желанная  смесь:
заряжаем твердую пулю, а летит к цели - жидкая. В оболочке.
     Для тоненькой оболочки лучше всего  подходит  золото:  металл  тяжелый,
мягкий, но прочный. Золотую оболочку  можно  превратить  почти  в  пленочку.
Тогда в полете, разрезая воздух, пуля изменит свою форму, как падающая капля.
     Надо  Макару  все  это  доложить  Холованову.  Жаль,  что   изобретение
секретное. За него не получишь Нобеля.
     А вот Сталинскую премию получить можно...

10.

     А дирижер в надежде на похвалу к русской  ватаге  развернулся:  так  ли
громко играем, так ли яростно? Громче и нельзя - окна повылетают...
     Но сконфузило дирижера. И оркестр - тоже. И мелодия  как-то  смялась  и
угасла,  попримолкли  музыканты.  Девчонка  русская  махнула  рукой,    мол,
прекратите комедию. Почему-то дирижер ей сразу и подчинился.  Не  удосужился
на бородатого посмотреть: надо ли подчиняться?
     Оглянулся неловко  дирижер,  что-то  сказал  своим,  и  грянула  музыка
победная, но никого конкретно не прославляющая.

11.

     - Товарищ Сталин, все эксперименты проведены.  Наши  люди  стреляли  по
учебной цели в присутствии самых больших экспертов по убийствам. По докладам
агентуры, ни один эксперт не сообразил,  что  же  случилось.  Все  пошли  по
ложному следу, все думают, что это Мессер-невидимка работал.
     - Это хорошо. Такую репутацию Мессера надо укреплять.
     - Мы распространяем соответствующие слухи.
     - А систему оружия СА пора применять в  настоящем  деле.  Кого  бы  вы,
товарищ Холованов, посоветовали в качестве боевой цели?

12.

     Расселись. Распорядитель - с дюжиной галстуков:  у  нас,  господа,  так
принято. Что  ж,  вяжут  господа  офицеры  галстуки  шелковые,  атласные  на
истлевшие воротники гимнастерок, на  рубахи,  прошедшие  Кубань  и  Каховку,
Севастополь и Константинополь, Софию, Варну и  Пловдив,  Белград,  Берлин  и
Париж. Красиво  новенький  галстук  на  когда-то  белой  боевой  гимнастерке
смотрится. По крайней мере необычно.
     - А что-то вы, Анастасия Андреевна, не очень гимн любите. Вам "Весь мир
насилья мы разрушим" больше по душе?
     - Ваше сиятельство,  не  мне  вам  объяснять,  что  династия  Романовых
покончила самоубийством. Династия не сумела удержать  власть.  Не  захотела.
Тот, кто сам отказался от короны, отказался и от своей головы. Корону всегда
только с головой теряли. Не так ли? Так  какого  Бог  царя  хранить  должен,
который от короны и трона отрекся?  Мне  противно  слышать  загробный  голос
самоликвидировавшейся монархии. А вам, князь?

13.

     - Так против кого, товарищ Холованов, мы используем наше  оружие  СА  в
первую очередь? Кого ликвидируем первым?
     - Не знаю.
     - Не знаете?
     - Не знаю. - Дракон упрям.

14.

     - Вы, Анастасия Андреевна, принципиальный противник монархии?
     - Отнюдь нет. Я противник слабой монархии.

15.

     С тех давних времен любит Рудольф Мессер пол женский. Он  любит  женщин
спортивного типа и женщин пышных, совсем неспортивных, он любит  миниатюрных
и любит габаритных, любит  тоненьких  и  любит  тех,  что  олицетворяют  тип
дородной русской купчихи-проказницы. У него  кружится  голова,  когда  видит
молоденькую монастырскую послушницу.
     Женщина в форме, в любой форме: в военной, полицейской, железнодорожной
- доводит его  до  безумия.  Его  сводят  с  ума  школьницы  и  гимназистки,
студентки и их мудрые наставницы. Он любит блондинок, брюнеток,  шатенок,  а
рыжих обожает. Любит немок, француженок, русских, японок,  полек,  болгарок,
норвежек, американок...
     Стоп. Это я не с того конца зашел. Проще назвать исключения. Есть  одно
сочетание, которое ему фрау Бертину напоминает: женщина небольшая, тонкая до
изящества, умная до коварства, огромные, как на  иконе,  глаза  и  смиренное
ангельское личико...
     Таких он тоже любит. Вернее, таких он любит  больше  всего.  Но  им  он
больше всего не верит. Он знает эту дьявольскую породу. И встретив тоненькую
девушку с большими, как у стрекозы,  глазами,  он  всегда  вспоминает  тихое
лесное озеро.
     В котором водятся черти.

16.

     - Тогда я знаю, товарищ Холованов. Первой мы ликвидируем Жар-птицу.


ГЛАВА 24

1.

     И разразилась пьянка. Пьянка  без  границ  и  просвета.  Обрушилось  на
французский ресторан безумие русского кабака.
     Русские угощали. Угощали всех. Угощали  гостей  и  музыкантов,  угощали
директора ресторана и распорядителя. Послали такси за  владельцем.  Понятно,
он приехал не на такси. На собственной машине. А таксист на цыпочках вошел в
невиданный зал доложить, что задание выполнил.  Русские  угощали  владельца,
его жену и дочь, угощали таксиста, вызвали с улицы водителя персонального  и
телохранителей владельца. Им на службе пить нельзя. Но  угощали  и  их.  Они
сопротивлялись, а потом под русским напором сдались и угощение принимали.
     Правду надо сказать: поначалу - малыми дозами.

2.

     - Кня