один президент, что у вас в  Огайо  вообще
нет адвокатов, там подвизаются только подмастерья.  Став  адвокатами,  они
немедленно перебираются в Нью-Йорк.
   - Или в Вашингтон, - добавил Лимен и, посмеиваясь, принялся раскуривать
погасшую трубку.
   - Давайте внимательно разберемся в вашей истории, - продолжал  Тодд.  -
Вы усиленно подчеркиваете все, что касается ОСКОСС. Никто об этом  объекте
до сих пор ничего не слыхал. Ни вы, ни Джирард, ни Фуллертон, ни полковник
Кейси.  Почему  же  вы  убеждены,  что  объект  действительно  существует?
Существует только  предположение  полковника,  не  подкрепленное  никакими
фактами.
   - А записка Хардести? В ней содержится ссылка на эту часть  и  на  базу
"У", как один из  приятелей  Кейси  называет  место  около  Эль-Пасо,  где
расположена эта самая часть.
   - Но вполне  возможно,  что  речь  идет  и  о  каком-то  другом  месте.
Засекреченных объектов у нас расплодилось до глупости много. По-моему,  мы
больше путаем самих себя, чем русских.
   - Ну, ответ мы получим сегодня днем, - заметил Лимен. - Джирард как раз
проверяет дислокацию и характер всех засекреченных объектов.
   - Что же касается переброски войск по воздуху в большие города в случае
тревоги, - продолжал Тодд развивать свою точку зрения, - то это не  только
логично, но и  благоразумно.  Совершенно  очевидно,  что  если  произойдет
нападение, то нам  потребуются  войска,  чтобы  поддержать  порядок  и  не
допустить всеобщей паники в больших городах. Рассматривать  же  участие  в
коллективной  ставке  на  скачках  в  Прикнессе  как  некую  зашифрованную
переписку о зловещем заговоре для свержения правительства и захвата власти
просто, по-моему, бессмысленно. Одни догадки, не больше. Кто же не  знает,
что генерал Скотт и в самом деле любит бывать на скачках, а каждый, кто их
любит, играет на них. Полковник Кейси наделен поразительными  дедуктивными
способностями, если не сказать больше.
   Лимен облокотился на письменный стол и положил голову на руки.
   - Забудьте на минуту о всех деталях, Крис, и скажите мне, что вообще вы
думаете о возможности заговора. Реален ли он,  если  учесть  обстановку  в
стране и настроения в армии?
   - Нет, не реален. - Тодд внимательно посмотрел на окурок своей  сигары,
прежде чем бросить его в большую пепельницу на столе. - И  вместе  с  тем,
господин президент, я понимаю, что мы должны тщательно проверить факты,  и
как можно скорее. Было бы преступной небрежностью не сделать этого.
   Тодд открыл портфель и вынул  длинный  желтый  блокнот.  Авторучкой  он
набросал столбик номеров и против первого написал: "ОСКОСС".
   - Давайте вновь переберем все детали, - предложил он. - Я  подумаю  над
своими заметками  и  во  второй  половине  дня  составлю  конкретный  план
расследования.  Однако  должен  сказать,  господин  президент,  ваш  выбор
следователей не очень-то богат.
   - Мысленно поставьте себя на мое  место,  Крис,  пройдитесь  по  списку
друзей и знакомых, которых у вас, вероятно, не меньше тысячи, и подумайте,
скольким из них вы можете  полностью  доверять.  Вы  удивитесь,  как  мало
окажется таких людей.
   - Особенно если отбросить тех, - ехидно добавил Тодд, снова  вздергивая
брови, - кто не откажет себе в удовольствии поднять вас на смех, когда все
окажется нелепой выдумкой.
   - Ото! - шутливо воскликнул Лимен. - Вы не только солидный адвокат,  но
и отличный провинциальный врач-психолог.
   Пункт за пунктом они вновь перебрали все  события  и  эпизоды,  и  Тодд
заполнил полторы страницы различными заметками.
   - Некоторые детали заставляют меня думать, что полковник Кейси обладает
чересчур пылким воображением, - заметил Тодд. - Вот, например, фраза Фреда
Прентиса о необходимости остаться в городе на случай "тревоги" в  субботу.
Почему ее нужно обязательно связывать с "Всеобщей красной"  тревогой?  Под
словом "тревога"  можно  иметь  в  виду  все,  что  угодно,  всякий  может
употребить в разговоре такое выражение.
   - Возможно, вы правы, Крис. Не  исключено,  что,  как  только  у  Кейси
возникло подозрение, он  невольно  стал  придавать  особый  смысл  каждому
случайному замечанию. И все же, я полагаю, эту историю нужно рассматривать
в целом.
   - Ну, я, пожалуй, пойду  к  себе,  -  сказал  Тодд,  убирая  блокнот  в
портфель и щелкая замком. - Попытаюсь обнаружить какой-то  смысл  во  всей
этой мешанине.
   Тодд вышел, неся свой портфель,  словно  профессор,  отправляющийся  на
лекцию. Сквозь открытую дверь Лимен видел, как  он,  проходя  мимо  Эстер,
слегка кивнул ей. Эстер взглянула на президента, и тот знаком подозвал ее.
   -  Эстер,  позвоните  полковнику  Кейси  и  скажите  ему  о  совещании.
Объяснять ничего не нужно. Пусть опять придет через восточный подъезд.
   "Ну вот, - подумал Лимен, - из всех моих посвященных только  мы  вдвоем
способны увидеть за деревьями лес... если лес существует. Только мы с Реем
Кларком представляем себе, насколько все это важно. И  спешную  борьбу  за
конституцию можно вести лишь в атмосфере, когда народ встревожен глубоко и
по-настоящему. Встревожен ли он сейчас?..  Милый  старина  Крис!  Как  его
заинтриговало предположение о наличии конспирации! Об  этом  говорили  его
глаза, хотя он и не захотел признаться. Ему обязательно  нужны  свидетели,
доказательства... Корвин все сводит к личной безопасности президента. Поль
- к борьбе за власть между мной и Скоттом. Кейси? Он  всего  лишь  офицер,
выполняющий свой долг, как он его понимает.
   Все они поборники справедливости, и лучших помощников нечего и  желать.
Но не в моих силах заставить их  проникнуться  всей  важностью  того,  что
может произойти. Конечно, каждый из  них  понимает,  что  может  произойти
нечто важное, но всех последствий они понять не в состоянии. Мне предстоит
убедить их взглянуть на вещи моими глазами, моими и  Кларка...  Но  сам-то
Кларк? Понимает ли он, какая угроза нависла над страной? Он  говорит:  да,
но правду ли он говорит?  Кто  бы  вы  ни  были  и  как  бы  много  вы  ни
размышляли, я не уверен, что вы отнесетесь ко всему этому так же,  как  я,
пока не сидите вот на этом стуле. Наверное, никто не думает  так  много  о
стране, как президент. Да это и понятно".
   Лимен повернулся и посмотрел  в  высокие,  от  пола  до  потолка  окна.
Тяжелый майский дождь стучал по изгородям из кустарника,  по  кустам  роз,
рододендронам  и  большим,  словно  лакированным  листьям   магнолий.   По
полукруглой подъездной  аллее  прошел  охранник  с  надвинутым  на  голову
капюшоном черного прорезиненного плаща. Покуривая, президент проводил  его
взглядом и некоторое время  постоял  у  окна,  молча  проклиная  погоду  и
близорукость людей.
   В комнате прессы репортеры и  фотографы  резались  в  покер,  по  столу
звенели монеты в двадцать пять  и  пятьдесят  центов.  Сразу  звонило  три
телефона. Милки Уотерс, положив ноги на стол, разговаривал с Хью  Уланским
из "Юнайтед пресс интернейшнл".
   На этот раз в голосе Уотерса не было и в помине той  бесстрастности,  с
какой он обычно беседовал с политиками и вообще со всеми, кто сообщал  ему
очередные новости. В его тоне слышались властность и  уверенность,  как  и
подобает дуайену газетной братии, обслуживающей Белый дом.
   -  Никак  не  пойму  этого  деятеля,  -  говорил  он.  -  Только  вчера
опубликованы  результаты  опроса,  только  что   стало   ясно,   что   его
популярность летит к чертям, а он соглашается принять  всего  лишь  одного
человека, да и то отменяет прием.
   - Может, он тайный нудист, - подсказал Уланский, - и  сейчас  созерцает
свой пуп?
   - Положим, сынок, нудисты не занимаются созерцанием своих пупов, но  ты
правильно подметил. Этот фрукт такой же политик, как я шпагоглотатель.
   В комнату вошел Саймон. Не снимая ног со стола, Уотерс достал  блокнот.
Картежники на время прекратили игру и замерли в ожидании.
   - Ничего особенного сообщить не могу,  -  объявил  секретарь  по  делам
печати, перебирая в пальцах дужки очков. - Меня тут спрашивали, над какими
законопроектами сегодня утром работал президент. Я еще не видел его, но во
второй половине дня смогу вас проинформировать.
   - Фрэнк, вы подали мне блестящую мысль!  -  воскликнул  Уланский.  -  Я
должен сдать вечером  передовую  статью  -  так  вот,  вместо  того  чтобы
написать в ней, что президент ничего не делал,  я  напишу,  что  президент
переутомился от безделья и врачи предписали ему на завтра отдых.
   Саймон не счел нужным отвечать и вышел. Игра в покер возобновилась.  На
улице по-прежнему шумел дождь.
   Для Джигса Кейси это утро в Пентагоне оказалось таким же мрачным, как и
погода. Едва он проснулся и  встал  с  постели,  в  голову  полезли  самые
противоречивые предположения. В пепельнице на столе  лежало  вдвое  больше
окурков, чем обычно; он решил, что его военной карьере пришел конец.
   Какой сумасшедший  порыв  заставил  его  лететь  в  Белый  дом  с  этой
историей, похожей на ночной кошмар? Как у него повернулся язык связать имя
Скотта с каким-то заговором - случайным и  сомнительным  совпадением  ряда
обстоятельств, не больше? Вдобавок ко всему он предал свой род войск. Нет,
морские пехотинцы так не поступают.  Чувство  вины  перед  сослуживцами  и
коллегами еще больше  отравляло  настроение  Кейси.  Всякий  раз,  пытаясь
представить себе все, что произвело на него вчера  такое  впечатление,  он
неудержимо возвращался к мысли об ожидающих его  неприятностях.  Возможно,
президент уже затребовал его личное дело и приказал Джирарду разузнать, не
лечился ли он от нервных заболеваний.  Слава  богу,  хоть  тут-то  к  нему
нельзя придраться. А может, президент  вызвал  самого  генерала  Скотта  и
потребовал  немедленно  направить  начальника   объединенного   штаба   на
обследование к врачам-психиатрам?
   Кейси все еще размышлял над  этой  возможностью,  когда,  вскоре  после
десяти, его вызвал к себе Скотт. Вот и достукался, подумал он, проходя  по
холлу. Еще одним отставным морским пехотинцем станет больше.
   Скотт дружески приветствовал Кейси и жестом пригласил  садиться.  Кейси
показалось, что генерал был не только  жизнерадостен,  как  всегда,  но  и
чему-то рад.
   - Джигс, - заговорил генерал,  -  вы  здорово  поработали  в  последнее
время. Теперь вам можно бы и отдохнуть до конца недели. Прихватите с собой
Мардж и отправьтесь встряхнуться куда-нибудь в Уайт-Салфер.
   Кейси ожидал чего угодно,  только  не  этого,  и  отрицательно  покачал
головой:
   - Не могу, сэр.  Нужно  кое-что  уточнить  и  доработать  по  "Всеобщей
красной". Эта мысль все равно не даст мне покоя, испортит всякий отдых.
   Широким жестом руки с сигарой Скотт отбросил все возражения Кейси.
   - Ни о чем не беспокойтесь. Все сделает за вас Мердок. Вы  устали,  это
видно.
   - Сэр, но я хочу быть с вами в субботу в Маунт-Тандере, - запротестовал
Кейси.
   - Ну что ж, сделайте милость. Можете  вернуться  на  службу  в  субботу
утром  и  действовать  в  соответствии  с  планом.  А   до   субботы   вам
предоставляется, ну, скажем, трехдневный отпуск.
   Кейси хотел что-то возразить, но Скотт знаком остановил его:
   - Послушайте, Джигс. Я уже все это обдумал. Понимаете,  слухи  о  вашем
отпуске распространятся мгновенно. А кому придет  в  голову,  что  тревога
будет проводиться в отсутствие начальника  объединенного  штаба?  Так  что
можете рассматривать свой отпуск как некий камуфляж  в  целях  обеспечения
секретности. И еще совет: выкиньте вы из головы эту субботу! Видеть вас  в
отличной форме мне важнее, чем получить от вас еще один блестящий документ
к предстоящим учениям.
   - Когда прикажете уехать, сэр? - спросил Кейси, пытаясь скрыть дрожь  в
голосе.
   - Немедленно, - прогудел Скотт. - Вот выйдете от меня  и  отправляйтесь
домой. Поцелуйте за меня Мардж. - Он проводил  Кейси  до  двери  и  крепко
пожал ему руку. - До субботы, Джигс. Приятного отдыха.
   Не проехав и половины короткого обратного  пути,  Кейси  поставил  себе
безрадостный диагноз. Президент Лимен позвонил  Скотту,  рассказал  ему  о
вечернем визите в Белый дом, и  они  решили,  что  хоть  Кейси  и  хороший
офицер, но очень нуждается в отдыхе... Да-да, так оно и было.
   Эта мысль почему-то даже несколько успокоила  Кейси.  У  самого  своего
дома он поблагодарил шофера и, шлепая по лужам, побежал к парадной  двери.
Гараж был пуст - Мардж, видимо, отправилась по своим делам. "Тем лучше,  -
подумал он. - По крайней мере успею придумать какое-нибудь объяснение".
   Открывая дверь,  Кейси  услышал  звонок.  Прямо  в  плаще,  не  замечая
стекающей с него воды, он подошел к телефону и снял трубку.
   - Полковник Кейси?
   - Да, полковник Кейси, - ответил он, не зная еще, кто его спрашивает.
   - Полковник, с  вами  говорит  Эстер  Таунсенд  из  Белого  дома.  Ваша
секретарша сказала, что вы уехали из Пентагона. Прошу вас быть в два  часа
дня на заседании. Приходите, пожалуйста, через  восточный  вход.  Охранник
будет знать вашу фамилию. Воспользуйтесь тем же самым лифтом, что и  вчера
вечером, но только поднимитесь  на  третий  этаж.  Заседание  состоится  в
солярии - он слева, сразу же над кабинетом.
   - Да, мэм. Я приду.
   - Спасибо, полковник. Президент сказал, что вас не нужно  информировать
о повестке дня.
   Ошеломленный Кейси, не обращая  внимания  на  лужицы  набежавшей  воды,
сбросил фуражку и плащ, расстегнул воротник, распустил галстук и плюхнулся
в кресло.
   Он  внезапно   почувствовал   облегчение.   Выходит,   не   такими   уж
беспочвенными оказались его подозрения. Совсем  не  дурной  сон.  Наверно,
президент не терял времени, проверил  и  убедился,  что  Кейси  прав.  При
мысли, что теперь-то уж ему наверняка не избежать серьезных неприятностей,
Кейси снова ощутил тревогу.
   Но что означает неожиданное предложение Скотта  о  трехдневном  отдыхе?
Нет, не предложение, а приказ; приказ убраться на время со  службы.  Может
быть, до генерала каким-то путем дошло, что  вчера  ночью  Кейси  проезжал
мимо его дома? Возможно, часовой узнал  его  и  записал  номер  машины.  А
может, Матт Гендерсон рассказал Бродерику о повышенном  интересе  Кейси  к
ОСКОСС и Бродерик поспешил шепнуть Скотту?  Не  возникли  ли  какие-нибудь
подозрения у Мердока? Но о чем он может подозревать? Уж Мердоку-то  он  не
давал ни малейшего повода для подозрений. Может, предстоит  дополнительный
обмен шифровками по поводу намеченной на субботу операции и  кто-то  нашел
нужным убрать Кейси?


   В старом здании сената, в комнате комиссии по  делам  вооруженных  сил,
сенатор Реймонд Кларк занял свое место справа от  председателя.  По  обеим
сторонам длинного, покрытого зеленым сукном стола уже сидело человек шесть
сенаторов.
   На другом конце, в одном из кресел для приглашенных на  заседание  лиц,
расположился генерал Скотт - комиссии предстояло заслушать его  сообщение.
Рядом с ним  сидел  начальник  штаба  военно-морских  сил  адмирал  Лоренс
Палмер. Позади, на складных  металлических  стульях,  расположилась  целая
группа полковников и морских офицеров; они перебирали в толстых  портфелях
какие-то  бумаги.  Скотт  шептался  со  своим  подобострастным  адъютантом
полковником  Мердоком.  Слева  на  куртке  Скотта  пестрели  шесть   рядов
орденских  ленточек.  Генерал  держался  по  обыкновению  непринужденно  и
уверенно.
   Кларк взглянул на Скотта с вновь пробудившимся интересом.
   "Из всех военных, появлявшихся в Вашингтоне за последние двадцать  лет,
- подумал он, - этот безусловно производит самое сильное впечатление".
   Один из служащих распахнул дверь кабинета председателя  комиссии,  и  в
комнату вошел сенатор Фредерик Прентис. Прежде чем усесться в свое  обитое
черной кожей кресло,  он  кивнул  Скотту  и  Палмеру,  потом  медленно,  с
хозяйским видом, обвел комнату взглядом. Казалось, он зачисляет  в  личную
собственность все, что есть в  ней,  -  и  остальных  членов  комиссии,  и
колонны из зеленого с прожилками мрамора, и  штандарты  видов  вооруженных
сил, украшенные многими лентами - боевыми  отличиями  частей,  и  чудесные
хрустальные люстры.
   Прентис бросил на стол папку с бумагами и стукнул молоточком. Секретарь
вывесил на главной двери табличку "Идет заседание" и плотно прикрыл дверь.
   - Мы собрались сегодня, - заговорил Прентис, - чтобы выслушать генерала
Скотта. Сенат разрешил нам работать в часы его заседаний, поэтому мы можем
не делать перерыва в полдень. Заседание продлится до  часу  дня,  то  есть
займет полтора часа, если не возражают сенаторы.
   Прентис посмотрел направо и налево и снова стукнул молотком.
   - В таком случае, решено. Генерал Скотт, вам слово. На  прошлой  неделе
вы почти полностью изложили общее положение. Надеюсь,  вас  не  будут  без
особой необходимости прерывать и мы успеем  выслушать  сообщение  адмирала
Палмера о состоянии дел в военно-морских силах. Прошу, генерал.
   Скотт откинулся на стуле и так крепко сжал пальцами край стола,  что  у
него напряглись плечи.
   - Полагаю, - медленно начал  он,  -  что  прошлый  раз  я  исчерпывающе
доложил вам о всех видах  вооружения,  если  не  считать  некоторых  типов
межконтинентальных баллистических ракет. Комиссии уже известна наша  точка
зрения: мы считаем, что и  в  этой  области  полностью  ликвидировали  так
называемое отставание от русских, которое имело место в конце  пятидесятых
и начале шестидесятых годов, а сейчас быстро осваиваем ракету "Олимп" - по
силе тяги и точности попадания она превосходит любую ракету русских.
   Нет надобности говорить,  как  встревожен  комитет  начальников  штабов
забастовкой на ракетных  заводах,  поскольку  в  основном  именно  на  них
производятся ракеты "Олимп". Вам известно,  что  по  договору  мы  обязаны
демонтировать  только  боевые  части  для  ракет.  Договор  не   запрещает
создавать нам сами  ракеты,  и  мы  обязаны  их  создавать.  Это  послужит
некоторой гарантией на будущее - слабой, но все же гарантией...
   - Скажите, генерал, - перебил Прентис, хотя сам же просил не  прерывать
Скотта, - как вы расцениваете позицию других  правительственных  ведомств?
Все ли они делают для прекращения этой совершенно  незаконной  забастовки,
возникшей из-за какого-то юридического пустяка?
   Среди демократов, членов комиссии,  произошло  легкое  движение.  Скотт
обвел глазами присутствующих и по-прежнему вежливо и сдержанно ответил:
   - Не могу, господин председатель, ответить со всей определенностью,  но
полагаю, что да. Вчера, насколько мне известно, президент вызывал  к  себе
руководителя АФТ-КПП. О результатах беседы я пока не осведомлен.
   - А вы согласны, - спросил Прентис, - что уж кого-кого, а  вас-то  надо
было информировать самым исчерпывающим образом, особенно если учесть  вашу
ответственность за производство ракет?
   - Видите ли, господин председатель, - улыбнулся Скотт, - я, разумеется,
рассчитываю получить необходимые сведения, однако...
   - Мы только зря теряем время, - вмешался Джорд Пэппес, сенатор-демократ
от штата Иллинойс, лояльный сторонник администрации Лимена. - Председателю
известно,  что  в  нынешней  трудной  обстановке  Белый  дом  делает   все
возможное. Я убежден, что будут приняты все необходимые меры.  Не  следует
забывать, что мы слушаем генерала Скотта, а не арбитра по трудовым спорам.
   - Я добиваюсь абсолютной ясности нашей позиции, - заметил Прентис.
   - По-моему, у некоторых она уже и без того ясна, - резко бросил Пэппес.
   Прентис усмехнулся:
   - Прошу вас, генерал,  продолжайте.  Достопочтенный  сенатор  от  штата
Иллинойс в обычной для него манере внес полную ясность в вопрос.
   - Господин председатель... - сердито  начал  было  Пэппес,  но  Прентис
ударом молотка по столу прекратил дальнейшие препирательства.
   Скотт говорил еще минут пятнадцать - все так же энергично и уверенно  -
и, заканчивая свое сообщение о ракетах, вкратце подытожил общее  состояние
обороны  страны.  Несмотря  на  немногословность,  он   сумел   нарисовать