атичная женщина лет тридцати в неизменной  косынке,
завязанной, как и у многих восточных женщин, на затылке. Глаза темные, с
притаившимся в них испугом. Марк научился распознавать, когда человек, у
которого есть что скрывать, пугается просто вида незнакомца, а когда его
страх просто невозможно унять. Исмаилова стояла в дверях, не  выдерживая
его взгляда, комкала в перепачканных мукой руках полотенце и  не  знала,
приглашать ли его войти. И  вообще,  как  тогда,  в  паузах  оперативной
съемки, не знала, что делать.
   - Лейла? - Произнося это имя впервые  в  жизни,  Сергей  почувствовал
себя беззубым. Лейла... Не имя, а какое-то название, оно  переваливалось
через губу и стекало по подбородку, казалось безвольным, легкомысленным,
как припев в глупой песне: ла-ла-ла. Наверное, его легко  произносить  с
полным манной каши ртом.
   Первое  впечатление   об   этой   женщине   оказалось   смазанным   и
расплывчатым. Но то было рождено  настроением,  которое  Марк  буквально
почерпнул в кабинете "коньячной бочки".
   - Да, - с небольшой задержкой ответила хозяйка.
   - Здравствуйте. Меня зовут Сергеем, -  представился  гость,  невольно
акцентировав жесткие буквы приветствия и своего имени. - Я пришел к  вам
по поводу фотографий, которые вы  делали  в  квартире  капитана  первого
ранга Бондарева. - Сергей продолжал "бомбардировать" хозяйку  словами  с
буквой "р". - Кстати, что за красивая музыка играет у вас в квартире? Не
пригласите послушать?
   - Песня называется...
   Женщина часто включала эту песню, играла у себя на нервах,  поскольку
она напоминала о том  роковом  вечере,  когда  Лейла  обнаружила  своего
любовника мертвым; страстные ночи с Бондаревым почти стерлись из памяти,
на переднем плане труп, мертвое, еще теплое тело. Теплое - не горячее  и
не холодное, вот в чем весь ужас. Ей все время казалось, что в то  время
Михаил балансировал на пороге жизни и смерти, будто ждал, что  его  тело
согреют, а душу, несшуюся  по  коридору  к  пресловутому  свету,  вернут
обратно.  А  она  с  ледяным  профессионализмом  озаряла  его  холодными
вспышками фотоаппарата, гнала его по волнам мертвой реки  все  дальше  и
дальше. Мгновенно превратилась из нежного и покорного существа в суровое
и грубое создание,  будто  вылезшее,  как  из  преисподней,  из  органов
правопорядка.
   С одной стороны, плохо,  что  память  сработала  так  однобоко,  а  с
другой...
   Пока она не разобралась в этом вопросе, полагаясь на природу. А та  с
завидным постоянством  звучала  в  ушах  ритмичной  музыкой,  кружила  в
восточном танце у ног покойника. Хранящего какую-то тайну.
   - Песня называется "Лейла".
   - Написана в честь вас, Лейла Исмаиловна?
   - Нет... - Она опустила свои красивые, выразительные  глаза  и  снова
посмотрела на гостя. - Действительно хотите послушать?
   - Да, сделайте погромче. - Сергей демонстративно потоптался на  месте
и ритмично подвигал плечами.
   Справляясь с волнением, она слабо улыбнулась.
   - Извините, я одна. Дочь сейчас на улице.
   - Она такая громадная, да? Похожа на капитана первого  ранга  Михаила
Бондарева. Играет в вышибалы с подругами. Чуть не сбила меня.
   - Зачем вы так?
   - Давайте попроще: такие, как вы, нравятся таким, как я.
   - Ну что ж, проходите... Можете не разуваться. Чаю?
   Марк   отказался,   разглядывая   простенькую    прихожую,    скромно
меблированный зал, крохотную кухню.
   - Я принес с собой коньяк, будете?
   - Я не пью с незнакомыми людьми.
   - Меня зовут Сергеем, забыли?
   - Помню. Кстати, у вас есть удостоверение личности?
   - Есть, только в нем вы ничего  интересного  не  прочтете,  лишь  мою
фамилию да пятизначный номер воинской части. Мой иммунитет, так сказать,
от уголовного преследования.
   Хозяйка жестом усадила странного гостя за  стол,  на  котором  стояла
чашка с мясным фаршем и деревянный поддон с тестом. Чуть  поколебавшись,
предложила гостю беляши.
   - Кто вы? - спросила она.
   - Друг вашего друга, - ответил Сергей и откусил от сочного беляша.  -
Ищу  его  недругов,  которые  сделали  ему  прокол  в  области   сердца.
Профессиональный   удар,   правда?   Кровоизлияние   происходит   внутрь
организма, когда предмет  вроде  шила  сразу  вынимают  из  раны.  Жаль,
поблизости не было никого, кто мог бы воткнуть в живот  капитану  еще  и
дренажную трубку. Вы делали снимки с места преступления?
   Растерянность женщины сменилась неподдельным страхом,  который  легко
читался в ее темных глазах. И она, на что-то решившись, вдруг сказала:
   - Это вы забрали со стола тот листок бумаги?
   - Намекаете на мои  хватательные  рефлексы?  -  Сергей  в  это  время
потянулся за очередным беляшом.
   - Прекратите!.. Я  больше  не  в  силах  бояться,  я  отдам  вам  эти
фотографии. Только оставьте меня в покое. У меня дочь, - тихо  закончила
она, прижимая руки к груди.
   - Я помню, она играет сейчас в вышибалы и явно лидирует.
   - Не надо, прошу вас, просто дайте мне слово.  Я  вижу,  у  вас  лицо
честного человека. - Она была уверена, что ее гость  взял  со  стола  ту
наверняка важную улику, но в то же время не могла поверить,  что  именно
он убил Михаила. Сергей, глаза которого она наделила (наверное,  все  же
от испуга) добротой, искренностью, капелькой иронии и значительной долей
усталости, не способен на убийство, и она, конечно  же,  ошибалась.  Она
видела то, на что хотела надеяться: что ее оставят в  покое,  не  тронут
дочь.
   - Обещаю, - ответил Сергей, легко  распознав  мысли  хозяйки,  но  не
догадываясь о подоплеке ее податливости. - Просто  потому,  что  у  меня
такая же вышибала. В магазине работает. - Марковцев улыбнулся,  вспомнив
дочь, и вытер руки предложенной салфеткой. - Вкусные  беляши.  А  теперь
поговорим откровенно. Почему и кого вы боитесь?
   - Кто вы? - повторилась Лейла.
   - Коллега Бондарева. В конечном счете он работал на ГРУ.
   Хозяйка вернулась на кухню с почтовым конвертом и положила его  перед
гостем. Когда Сергей раскрыл конверт, глаза его полезли на лоб, короткие
волосы встали ежиком, усы распушились, как беличий хвост, а на ум пришло
единственное, наверное, но отдающее сумасшествием объяснение:  посвежел.
Труп каперанга Бондарева буквально посвежел. Сколько  времени  прошло  с
тех пор, как Сергей Марковцев взирал на  до  безобразия  распухший  труп
капитана первого ранга, запечатленный на фото и хранившийся в  уголовном
деле? И на тебе.
   Марк  не  нашел  ничего   лучшего,   как,   непроизвольно   заикаясь,
прокомментировать в вопросительном тоне:
   - Лейла, где вы х-хранили фотографии? В х-холодильнике, что ли?
   Исмаилова пропустила замечание гостя и указала на край снимка:
   - Видите, здесь листок бумаги? А  на  официальных  фото,  пришитых  к
делу, его нет.
   - А можно все по порядку?
   Пока  набравшаяся  смелости  женщина  рассказывала,  держа  руки   на
коленях, Сергей со  всех  сторон  рассматривал  фотографию.  Сейчас  его
интересовал не "посвежевший" труп каперанга, а  листок  бумаги,  который
пропал до возбуждения уголовного дела по факту убийства моряка.  Как  бы
то ни было,  листочек  этот  имел  очень  важную  роль.  Убийцы  -  если
рассчитывать на мощную комплекцию разведчика, то  их  было  как  минимум
двое -  забыли,  а  может,  не  успели  взять  со  стола  то,  что  либо
принадлежало им, либо капитану. Улику или еще более важную вещь?  А  что
есть  важнее  улики?  Есть,  и  Сергей   Марковцев,   окончивший   курсы
разведчиков, знал цену и тому, и другому.
   И к еще одному  выводу  он  пришел.  Убийцы  либо  ждали  неожиданную
гостью, чтобы забрать улику, которая наверняка указывала на них  как  на
убийц, либо пришли, не зная, что любовница Бондарева побывала там  после
них.
   Хотя нет, немного не стыкуется. Если улика указывает на  них  как  на
убийц, они бы убрали Исмаилову там же, в квартире покойного капитана.
   Тогда что там лежит на краю стола, изображенного на снимке?
   - Лейла, вы сможете увеличить снимок или часть стола на нем?
   - Смогу, конечно.
   - Нам нужно ехать для этого в городскую лабораторию?
   - Никуда ехать не надо,  я  все  сделаю  дома.  Только  вам  придется
подождать, пока я приготовлю реактивы, я всегда  пользуюсь  проявителями
собственного изготовления. А старые, после проявки, обычно выливаю.
   - Ничего не бойтесь, в обиду я вас не дам, - напутствовал ее Сергей.
   Женщина с сомнением посмотрела на долговязую  фигуру  гостя,  который
измотал себя ежедневными тренировками в Центре спецопераций ГРУ и  весил
раза в два меньше ее прежнего любовника.
   Через  полчаса  в  ванной  комнате,  приспособленной  под   временную
фотолабораторию, Сергей смотрел на снимок фрагмента  стола,  на  котором
довольно явственно просматривался листок бумаги, только  четыре  символа
на нем были видны не так четко.
   -  Подождите  хотя  бы  минутку,  пусть  закрепится,  -  посоветовала
хозяйка, так и оставшаяся  в  кухонном  фартуке.  Поглядывая  на  нее  в
красном лабораторном свете,  Марковцев  пришел  к  выводу,  что  женщина
похожа на индианку: идеальной формы  нос,  брови,  не  знавшие  пинцета,
изящная линия подбородка, плавно  переходящая  в  безукоризненную  линию
длинной шеи. Она перехватила его взгляд и в смущении отвернулась.
   Исмаилова промыла снимок в проточной воде и еще раз остановила гостя,
прокатав валиком полученный снимок на электроглянцевателе.
   - Теперь готово.
   Теперь  готово,  но  все  так  же  непонятно.  На   фото   получились
изображения,  похожие  на  ритуальные  знаки   индейцев.   Кроме   четко
проступающих цифр. Возле каждого символа пара чисел через дефис - 1-4.
   - Придется отретушировать снимок.
   - А вы сможете?
   Теперь Лейла вела себя с гостем как  с  хорошо  знакомым.  Даже  чуть
кокетливо выкатила свои карие бездонные глаза.
   - Смогу ли  я?  Только  придется  либо  сделать  новый  снимок,  либо
размочить старый и снять с него глянец.
   - Давайте. А я выпью немного, если вы не против. А еще я  не  против,
если мы перейдем на "ты".
   Ее густые ресницы мягко опустились в знак согласия.
   Еще ничего не произошло, но инстинкт подсказывал  Марку,  что  вскоре
должно произойти нечто из ряда вон выходящее. Он думал о том, что не зря
именно ему дали это задание, что  он  в  общем-то  без  затей  вышел  на
эксперта-криминалиста, легко расположил ее к себе,  без  труда  заставил
разговориться, дать  показания.  Он  свято  верил  в  то,  что  бабочка,
взмахнувшая крылышками в Китае, вызывает  ураган  на  Багамах;  то,  что
происходит сегодня, это  следствие  того,  что  происходило  вчера;  что
успехи и неудачи - это следствие достоинств и недостатков. И  вот  скоро
должно  что-то  произойти  -  об  этом  говорило  сердце   Сергея,   его
участившийся пульс. Скоро  ряд  совпадений  закончится  и  выстроится  в
четкий ряд закономерностей.
   Он залпом выпил полстакана коньяка и не почувствовал его вкус, как не
ощущал его Ислам Каримов, однажды  чуть  не  подохший  от  жажды,  забыв
открутить с пластиковой бутылки крышку и думая, что горло его склеилось.
   - Я буду работать, а  ты,  -  Лейла  легко  перешла  на  новую  форму
общения, - можешь смотреть. Для начала возьмем серый фломастер.
   Марк присел рядом с Лейлой и с интересом наблюдал, как  работает  над
бледным снимком эксперт-криминалист. Он даже успел  отметить,  что  она,
уединившись, видимо, в ванной, подкрасила губы и ресницы, успела сменить
домашний халат на кофточку и юбку.
   - Я сделала новый снимок на матовой фотобумаге, - поясняла Лейла свои
действия. - На нее хорошо ложится  ретушь.  А  для  ретуши  негативов  я
обычно использую простой мягкий карандаш.
   Сергей кивал и все пристальней всматривался  в  четыре  неясных  пока
символа, очень похожих на букву П, расположенных по краям листа.
   Вот первого символа, размещенного в  левом  верхнем  углу,  коснулось
острие фломастера и четко, по небольшой дуге,  уверенно  обвело  вначале
одну сторону, потом вторую. Затем последовала более тонкая работа.
   Исмаилова работала, склонившись  над  большой  настольной  лупой.  По
диагонали женщина провела не  сколько  острых,  как  показалось  Сергею,
зарубин.
   - Этовцелом, - эксперт отстранила листок от лица и, рассмотрев его на
удалении, пришла к выводу, что  рисунок  в  монолите  похож  на  верхнюю
челюсть хищника  -  мелкого  или  крупного  -  не  разберешь.  Но  четко
просматривались два длинных клыка и  несколько  мелких,  едва  приметных
зубов. - Пока на ум ничего не приходит? - спросила она.
   - Придет, когда отретушируешь следующий.
   - А над цифрами не думаешь? Ведь они рядом с символами.
   - Цифры как цифры, пока ничего определенного.
   Следующий рисунок как две капли походил на две кошачьи лапы - чуть  в
стороны, но не вместе, а сверху их перекрывал кошачий же  хвост.  Третий
едва ли не копировал второй, только хвост  острым  концом  был  повернут
наоборот. Четвертый выглядел немного  иначе:  тоже  ноги  животного,  но
верхнюю перекладину,  что  ли,  венчала  голова  хищника,  повернутая  в
сторону.
   - Морда у нее похожа на пампасовую кошку, - заметила Лейла. - Однажды
я держала такую, соседи застрелили. И вообще, ты  заметил,  все  рисунки
символизируют одну лишь букву - П.  Что  верхняя  челюсть,  что  ноги  с
хвостами вместо "перекладин". Каких хищников ты знаешь  на  букву  П?  Я
знаю пардовую рысь, пуму, пантеру...
   - Пантеру, - вдруг сказал Марк, почувствовав на голове каждый  волос.
За  какой-то  час-полтора  его  головы  дважды  коснулось  сумасшествие.
Сначала посвежел на фотографии труп капитана 1-го ранга,  сейчас  же,  и
снова на  снимке,  буквально  оживал  образ  погибшего  бойца,  позывные
которого он не раз слышал сквозь сон на протяжении долгих полутора  лет:
"Один-четыре" на связи. Михаил  Пантюхин  по  кличке  Пантера,  которого
Марковцев считал погибшим.
   Подавив волнение и прочь гоня чудо, он спросил Лейлу:
   - Что конкретно ты можешь сказать про эти снимки?
   - Смотря что тебя интересует.
   - Гляди, Лейла, - он  бесцеремонно  обнял  ее  за  плечи,  -  я  даже
невооруженным глазом вижу, что все четыре фрагмента смонтированы в  одну
композицию. Выходит, делали их в разное время,  но  смонтировали  совсем
недавно, так?
   - Да, - согласилась она. - Вот этот, первый, сделан скорее на  доске,
остальные, мне кажется, на стене, на штукатурке. Погоди, я сделаю мелкий
снимок, там все детали будут смотреться намного четче... Сергей.
   - Что?
   - Ты отпустишь меня наконец?
   - Да, извини.
   Что же происходит, думал Марк.  Неужели  Пантера  жив  и  дает  таким
образом знать о себе? Но сколько месяцев прошло, сколько воды  утекло  с
тех пор, когда диверсионный отряд подполковника Марковцева в  количестве
тринадцати  человек  ликвидировал  базу  чеченского  полевого  командира
Рустэма Давлатова?..

Глава 4
Десять кругов ада

Азербайджан, 1999 год, 20 декабря, утро

   ...Едва Марк занял позицию, пригибаясь под шквальным огнем, как  дали
знать о себе автоматы Удава и Мухи. Лейтенанты вышли на  противоположную
сторону из-за пекарни, едва не столкнувшись с отрядом наемников  Джафаля
Мустафы  в  двадцать-тридцать  человек.  Мустафа  поступил,   как   того
требовала обстановка: оставил обстреливать столовую нескольких  человек,
а основную массу разделил на два отряда, послав их обойти здание с  двух
сторон.
   Рубильник  находился  в  десятке  метров  от  Марка  и   появился   в
разрушенном помещении непосредственно у  западной  стены.  Там  он  тоже
увидел убитого товарища:
   Подкова  сидел  в  углу,  уронив  голову  на  плечо,  вывалив  крепко
прикушенный язык. Филонову досталась шальная пуля. После взрыва он  едва
сумел влезть через крайнее окно в столовую, на большее сил не хватило.
   Из тринадцати десантников в живых осталось одиннадцать.
   Натиск боевиков все  это  время  сдерживал  один  Ас.  Он  метался  в
задымленном  проломе,  ни  секунды  не  оставаясь  на  месте,  и  просто
удивительно, что ни одна пуля  не  задела  его.  Через  плотную  дымовую
завесу Игорь смог различить движение нападавших по обе  стороны  здания,
но они не отвечали на  его  автоматные  очереди:  Гринчука  обрабатывала
специально оставленная Джафалем группа, укрывшаяся за мешками  с  песком
на месте, где наемники тренировались на "куклах".
   Позади Марковцева все сильнее разгорался огонь. Горела  стена  справа
от него, занялась провисшая после взрыва крыша, огонь подползал  к  нему
по полу, заваленному обломками шифера, досок,  разбросанных  тумбочек  и
стекол.
   Щурясь и кашляя от  едкого  дыма,  буквально  задыхаясь,  Марк  делал
основную на данный  момент  работу,  заставляя  левую  фланговую  группу
Джафаля залечь. Не  видя  Пантеры,  Скутера  и  Подкидыша,  подполковник
спасал их. Легкие вылезали наружу, куртка готова была вспыхнуть на  нем,
но Сергей, выпуская автомат из рук лишь за тем, чтобы  поменять  магазин
или швырнуть гранату, вел непрестанный огонь.
   Ему помогал Рубильник. Здорово помогал, укрывшись за обломками  и  не
давая центральной группе Джафаля  Мустафы  высунуться  из-за  мешков.  И
отмечал про себя не убитых им боевиков, а оставшихся в живых,  -  сейчас
против него огрызалось не больше четырех бандитов.

***

   Пантера,  расчищая  себе  путь  вдоль  северной  стороны   склада   с
заложниками, потратил много патронов, и, когда  появился  перед  тройкой
наемников, у него хватило зарядов,  чтобы  положить  одного  капитально,
второго ранить в живот, третьего же он вообще не задел, а автомат умолк.
Пантере помогал Марк, который не видел молодого лейтенанта, но делал все
возможное и невозможное. Пантюхин ощущал невидимую работу Сергея хотя бы
по тому, что никто не мешал ему привычным движением  высвободить  нож  и
двинуться навстречу противнику.
   Араб бросил  возиться  со  своим  заклинившим  автоматом  и,  пытаясь
достать пистолет, встретил диверсанта, вооруженного лишь ножом.
   Короткая рукопашная.
   Пантера сверкнул глазами,  стремительно  сокращая  дистанцию.  Сделав
ложный замах ногой, подал корпус вперед и  наотмашь  рубанул  противника
ножом, глубоко распоров ему щеку. Прежде  чем  добить  наемника,  Михаил
поиграл с ним две-три секунды, сбив араба подсечкой и опустившись  перед
ним на колено. Широко  размахнувшись,  Пантюхин  всадил  широкое  лезвие
между  четвертым  и  пятым  позвонком  бандита.   Все   мышцы   наемника
моментально сократились как под воздействием тока  высокого  напряжения,
потом медленно расслабились.

***

   Марк чувствовал, что горит, теперь уже по-настоящему. Он сместился от
полыхающей стены на полметра, но горевший пол гнал его вперед, туда, где
залегли бандиты. Начала тлеть куртка на спине, дымились брюки, ноги жгли
раскалившиеся  подошвы  ботинок.  Не  в  состоянии  терпеть,   Марковцев
выкатился наружу, предварительно бросив гранату. Рванул с разгрузки  еще
одну...
   ...Вот замолчал автомат и в руках Аса - Гринчука все же  нашла  пуля.
Уже три десантника сложили свои головы.
   Подкидыш отмечал работу не только Марковцева, но и командира расчета,
который вынужденно лез под пули, потеряв при этом Моряка. Алексей Мирный
был смертельно ранен в голову, когда  вызвал  огонь  на  себя,  вплотную
приблизившись к "колючке".
   Найденов руководил эвакуацией заложников. Он даже не уследил,  как  и
когда умудрился Скутер оставить его.  Увидел  друга  лишь  тогда,  когда
отчаянный Леша Гарчихин, прикрываясь яростным огнем Скумбатова и Злодея,
с миной в руке подползал к складу.
   - Куда ты, дурак!.. Пантера, прикрой этого  идиота,  -  Найденов  был
вынужден отозвать Михаила, намеревавшегося  обойти  горящую  столовую  и
помочь Марковцеву.
   Скутер поставил мину, но возвращаться не  спешил.  Лейтенанту  хорошо
было видно выбивающегося  из  сил  одноглазого  командира,  уже  одного:
Злодей повторил маневр Моряка, и его  большое  тело  изрешетило  пулями.
Чернов лежал на спине в сорока метрах от командира, который