его
спиной Шарипов: колеблется, выбирая между автоматом или пистолетом,  или
же принял решение и жмет на спусковой  крючок.  Единственный  вариант  -
резко податься назад. И не останавливаться, отталкиваться ногами, давить
на противника, пока он не упрется в стену или не упадет. И то  и  другое
хорошо. Но  прежде  Марк  умудрился  толкнуть  ногой  свободное  кресло,
которое едва не сбило с ног Сулеймана Арсаева, замершего у балкона.
   Шарипов никак не ожидал нападения - вначале на Асланбека,  который  с
колен заваливался на бок, а потом на себя. Его еще никогда не атаковали,
стоя к нему спиной. Боясь  потерять  равновесие,  он  вначале  расставил
руки, а потом догадался обхватить Марка поперек  груди.  Они  падали  на
пол, а Сергей, перехватив  пистолет  и  не  целясь,  произвел  несколько
выстрелов в сторону Сулеймана, вооруженного "береттой".
   - Лейла! - Сергей боялся подавиться ее именем. - Не шевелись!
   Еще два выстрела. В падении точной стрельбы не получилось, одна  пуля
прошла мимо Сулеймана на  уровне  живота,  другая  просвистела  над  его
головой.
   - Замри, Лейла! - Марк стал заваливаться на бок, в  сторону  женщины.
Точнее, Шарипов, наконец-то показывая себя настоящим бойцом, попытался в
броске перекинуть противника через себя. Но для хорошего броска  у  него
не было опоры - Сергей продолжал давить на него,  отталкиваясь  от  пола
ногами. И стрелять по  Сулейману,  который  поднял  пистолет  на  уровне
плеч...
   А в спину больно давил автомат, висевший на груди  Шарипова.  Хорошая
боль, приятная. Чтобы выстрелить из "калаша", Исе придется  столкнуть  с
себя противника.
   Марк потерял ориентацию: что  за  спиной  -  голая  стена  или  софа?
журнальный столик? стул?
   Еще  два  выстрела  по   Сулейману.   Один   снова   неудачный,   ибо
предположения Марка  оправдались:  Шарипову  под  колени  попался  стул,
который и помог ему бросить противника через себя. Но Сергей в последний
момент отпустил левую руку, поддерживающую рукоятку пистолета, и с одной
руки точно попал Сулейману в голову.
   Невероятный выстрел, результата которого Сергей не видел.  Он  больно
ударился о край деревянной спинки  софы;  не  видел  и  свой  "вальтер",
который  выронил  Шарипов.  Сейчас  они  поменялись  местами:  в  нижнем
партере, причем позиция Марка невыгодная. Он обеими руками был  вынужден
опираться о пол. Подними он руку с пистолетом для  выстрела,  и  громила
Шарипов - судя по всему, классный борец, - проведет очередной прием. Уже
приступил к его проведению, чуть поддернув Марка к себе.
   Сергей прочитал его намерения как с листа: он резко распрямил ноги  и
вытянул руки вперед, камбалой распластавшись по полу. Чтобы поднять  его
с такого положения, Шарипову придется потрудиться.
   Свободной рукой Сергей дотянулся до ножки софы,  невероятным  усилием
рванул ее на себя.  Софа  осталась  на  месте,  но  подалась  вперед  ее
выдвижная часть. Как таракан, перебирая  ногами,  Марк  менял  положение
тела, буквально заползал под софу, прекрасно отдавая себе отчет,  что  в
определенный момент сможет произвести выстрел, а Шарипов - нет. В  любом
случае Марк опередит его на секунду-другую. Один так или иначе выигрывал
мгновения, а другой терял их. Главное, не поменяться  местами,  не  дать
перевернуть себя, залезть хоть под плинтус, но высвободить руку.
   Тяжелая ситуация. В любую секунду на помощь  Шарипову  мог  подоспеть
Сулейман.  Асланбек,  получивший  тяжелый   удар   в   переносицу,   без
посторонней помощи не поднимет и руку.
   Быстрый взгляд через  плечо  -  свое  и  противника.  Сулеймана  нет.
Пригнулся? Нет. Если только рухнул. Неужели попал? На отлете руки в одну
сторону, а тела - в другую? Фантастика!
   Все, Марк наконец-то вытянулся вдоль софы,  на  треть  скрываясь  под
ней. Теперь Шарипову придется переворачивать его вместе с диваном. И  не
успеет он, нет, не успеет вскочить и взять автомат на изготовку. Тут  он
не угадал.
   Рука Марка ушла в пыльное  пространство,  пальцы  отпустили  пистолет
лишь за тем, чтобы взять его обратным хватом и произвести пару выстрелов
вслепую: в плечо, ногу, в бок - куда попадет.
   Он готов был спустить курок, но в  это  время  позади  раздался  один
выстрел, потом второй, третий.  Сергей  ни  на  миг  не  усомнился,  что
стреляет по нему Сулейман, даже определил по звуку свое любимое оружие.
   "Сказал же ей, чтобы сидела и не шевелилась".
   ...Когда Марк  высвободился  из-под  трупа  Шарипова,  увидел  Лейлу.
Бледную как смерть. С посиневшими губами. С "вальтером" в руке.

3

   У Марковцева, впрочем, как и у Лейлы с дочерью, было максимум  десять
минут. Пока не приехала милиция, им нужно  было  убраться  из  квартиры.
Прокуратура рядом, но там вряд ли кто-то расслышал  выстрелы;  да  и  на
вызовы прокурорские работники не выезжают. Пока Лейла собирала  в  сумку
самое необходимое, Сергей осматривал тела бандитов. И начал с Асланбека.
   Ударил он его рукояткой пистолета  от  души,  с  хорошим  замахом  по
широкой дуге. Кровь из рваной раны перестала  хлестать,  сейчас  на  пол
стекал тонкий пульсирующий ручеек. Фактически Асланбек был мертв:  глаза
замутнены, зрачки широко открыты, ресницы  не  моргали,  а  конвульсивно
сокращались, язык прикушен.
   Именно эти глаза, с широко распахнутыми зрачками,  казавшиеся  совсем
черными, принудили Марка  вспомнить  фото,  которое  он  рассматривал  в
кабинете  Николая  Крепышева,  и  ориентировку  на  полевого   командира
Асланбека Давкаева, последователя идеологической школы Мустафы  Джафаля.
На снимке глаза Асланбека казались бездонными, мертвыми,  как  в  данную
минуту.
   Неужели это он?
   Во время  отвлекающего  маневра  Марк,  хоть  и  не  спускал  глаз  с
Асланбека, все же не мог держать в голове еще и ориентировку на полевого
командира. И вообще  встретить  его  так  скоро  и  в  такой  обстановке
казалось немыслимым.
   Лоб низкий, брови широкие, щеки впалые - действительно впалые, а лицо
не кажется таким широким, как на фотографии.
   Марк  перевернул  Асланбека,  задрал  на  нем  кожаную  безрукавку  и
высвободил из брюк рубашку. Если  это  действительно  Давкаев,  в  банде
которого находился Пантера, то  можно  вначале  удовлетворенно  потереть
руки, а потом в досаде начать ломать пальцы. За смертью Асланбека  могла
последовать расправа над Пантерой. И ничего нельзя  поправить.  В  банде
Асланбека,  по  самым  скромным  подсчетам,  полета  человек,  они   под
руководством Джавгара Аль-Шахри, имеющего связи, в том числе и в силовых
структурах Дагестана, весь город поставят на  уши.  Исмаиловых  придется
уводить,  и  уводить  далеко  -   поиски   бандиты   начнут   именно   с
эксперта-криминалиста.
   Сергей задрал на Асланбеке рубашку, и в глаза ему бросился длинный  и
широкий шрам под правой лопаткой.
   "Сука!" - выругался Марковцев.
   Он  снова  перевернул  тело  на  спину,  занес  руку   для   хлесткой
пощечины... Но приводить в чувство уже  было  некого:  Асланбек  Давкаев
остекленевшими глазами смотрел в потолок.
   - Эльза, - позвал Сергей девочку. - Помогай. Покойников не боишься?
   - Нет.
   Молодец, держится хорошо. А может, снова играет? Как сыграла, сидя  с
подругами на лавочке? За один день заработала две пятерки.
   Марк указал на труп Шарипова:
   - Вынимай все из его карманов, вплоть до мелочи, и складывай на софе.
   - Кто-то ее раскладывал, - заметила наблюдательная девочка. - Вы?
   - Я раскладывал. Довольна?
   - У мамы надо спросить.
   Марк  махнул  рукой.  Бесполезно  не  то  что   спорить,   а   просто
разговаривать. Ты ей слово, она тебе два.
   Обыскав одежду  Асланбека,  Сергей  принялся  за  Сулеймана  Арсаева.
Деньги, записная книжка, початая пачка  "Орбита",  сигареты,  зажигалка,
связка ключей, обойма от "беретты", розовый презерватив. "О, господи..."
- не сдержал вздоха Марковцев.
   Сложив вещи боевиков в пакет и свернув его,  сунул  в  задний  карман
джинсов.
   - Готова? - спросил он у Лейлы, появившейся  из  спальни  с  дорожной
сумкой. - Фотоаппарат далеко? Сними каждого, пригодится. Мужики по уши в
дерьме.
   - А мы? - спросила Лейла, доставая  из  своего  рабочего  чемоданчика
"Зенит". Наверное, у нее на роду написано снимать покойников.  Нигде  от
них нет спасения: ни в квартире любимого человека, ни в собственной.
   - Ничего не бойся, - повторил  Марковцев.  -  Ты  теперь  под  крышей
военной разведки.
   Исмаилова фыркнула, словно кашлянула. Уходя из квартиры, она  бросила
последний взгляд на  знакомые  и  незнакомые  предметы.  Софа  сдвинута,
стулья и кресла разбросаны, оконные стекла прострелены, на полу в  лужах
крови лежат три трупа. Вот что она оставляла там, где была  счастлива  и
несчастлива одновременно.
   Вернется ли? Если вернется, то не в эту квартиру. Но  мысленно  будет
здесь всегда.
   Соседи выскочили из квартир  и  большой  толпой  собрались  метрах  в
двадцати  от  дома.  Они  никогда  не  питали  теплых  чувств  к  Лейле,
работающей в милиции, - не женское это дело. Вот и сейчас их равнодушные
взгляды лишь скользнули по беглянке и снова сосредоточились на окнах  ее
квартиры: не вспыхнет ли пожар после прогремевших выстрелов?..

Глава 11
Отставка

1

   КАСПИЙСК
   МАРКУ
   Прошу срочно опросить начальника 124-й лаборатории в  Ростове-на-Дону
по факту идентификации трупов из спецкоманды, доставленных в 522-й ЦПООП
 22  декабря  2000
года.  Показания  начальника  лаборатории  являются   основополагающими.
Независимо от результатов опроса срочно прибыть в Центр.
   МОСКВА
   ДИРЕКТОР

   Не будь этого распоряжения, Марковцев сам бы  запросил  разрешение  у
начальника   ГРУ   "прокатиться   до   Ростова".   Или   действовал   бы
самостоятельно, никого не ставя в известность. Но  о  прибытии  в  Центр
пока не помышлял; во всяком случае, до прояснения ситуации вокруг форта.
Однако приказ генерала и смерть  Асланбека  Давкаева  ставили  крест  на
мероприятии в Южном.
   На  вопрос  полковника  Николая  Крепышева  "где  ваш  багаж,  Сергей
Максимович?" Марковцев ответил, кивнув на мать и дочь Исмаиловых:
   - Вот мой багаж.
   Так и так придется брать их с собой. В Москву. Даже в Ростове, куда в
данное   время   направлялся   Сергей,   их   не   оставишь:   в   штабе
Северо-кавказского округа военные  ничем  не  помогут.  Они  не  обязаны
помогать, у них своих проблем хватает.
   Марк злился на Спрута все больше; забывая о главном, он видел  только
козни генерал-полковника, пославшего своего агента на выручку  любовницы
начальника  дивизионной  разведки.  И  ему  хотелось  поднести  генералу
"проблему защиты свидетелей" в полном объеме. Впрочем,  догадывался  он,
злоба носила обоюдный характер. У начальника ГРУ скопилось  столько  же,
если не больше, претензий к подчиненному. Генерал он и есть генерал,  он
всегда знает, как и чем отбиваться. А главное  -  когда.  Не  станет  он
метать бисер перед своим секретным агентом.
   Чуточку успокаивало одно: Лейла не только бывала в окружном госпитале
в Ростове-на-Дону, но по роду деятельности контактировала с  начальником
632-й судебно-медицинской лаборатории. "Не придется плутать по  городу",
- мрачно успокаивал себя Марковцев. Исмаилову он, конечно, на территорию
госпиталя  не  потащит.  Не  то  получится  следующая  картина:   Лейла,
улыбаясь, здоровается с  военным  коллегой  и  кивает  на  Сергея:  "Мой
знакомый". Короче, приперся даже не  по  рекомендации,  а  с  поводырем.
Слепец - в самом полном смысле этого слова.
   Все это, конечно, не так, сильно  преувеличено.  Но  куда  деться  от
паршивого настроения, которое и навевало эти мрачные полушутливые мысли?
А от того, что Лейла, возможно, спасла ему жизнь, отмахивался:  "Сам  бы
пристрелил   этого   болвана"   -   оказавшего,    однако,    нешуточное
сопротивление.
   Дорогой Лейла вводила Сергея в курс непростых дел, которые  сложились
в Ростове под крышей Главного военно-медицинского управления  Минобороны
(ГВМУ).
   Самая  известная  лаборатория  в   Ростове-на-Дону   -   это   124-я,
специализирующаяся на идентификации тел погибших семь с лишним  лет.  Но
вот согласно решению ГВМУ МО в лице главного  судебного  медика-эксперта
Минобороны  России  грядет  слияние  двух  ведомств  -  124-й  и   632-й
судебно-медицинских  лабораторий,  чтобы  в  конце   концов   знаменитое
медицинское подразделение,  успешно  работающее  с  самыми  безнадежными
трупами, растворилось в структурах Северо-Кавказского  военного  округа.
Проще  -   ГВМУ   на   базе   слияния   лабораторий   пытается   создать
"межрегиональный экспертный центр, который будет "прописан" в СКВО".
   Насколько понял Марковцев,  в  Ростове  не  поделили  мертвых,  632-я
подчиняется СКВО и, словами начальника Центра  медико-криминалистических
исследований, должна работать только по случаям, связанным с  криминалом
в армии. Последняя работает не только  с  телами  военнослужащих,  но  и
устанавливает личности погибших в "гражданских" катастрофах.  Тогда  как
ее "понуждают" ограничиться только военнослужащими.
   И  положение  у  нее  незавидное:  подчинясь   центру,   зарплату   и
довольствие получает из СКВО. А медики  из  632-й  лаборатории  обиженно
усмехаются над "звездами": мол, мы не хуже.
   Однако и без того сложная ситуация  запутывалась  еще  больше,  когда
раздавались   голоса   тылового   начальства   СКВО,   которое   главным
подразделением здесь считало "похоронную команду" - 522-й Центр  приема,
обработки и отправки погибших.
   И  если  раньше  знаменитая   124-я   лаборатория   исследовала   все
прибывающие сюда останки погибших, то сейчас имеет только самые  сложные
случаи. То бишь потихоньку уходит в тень, теряя  стопроцентный  успех  в
идентификации;  с  начала  этого   года   четверть   погибших   еще   не
идентифицирована.
   Самый последний, кто окончательно запутывал этот  судебно-медицинский
клубок, - военный прокурор. Именно он решает, кому делать экспертизу.
   Кто  знает,  может,  именно   неразбериха   в   ведомствах   Главного
военно-медицинского управления  стала  причиной,  по  которой  произошла
ошибка с опознанием тела  из  "спецкоманды-10".  Собственно,  Марковцеву
было все равно, кто виноват и виноват ли вообще. Далеко можно не  ходить
и  обвинить  во  всем  сопровождающего  (обычно  это  человек,   знавший
погибшего), а им был лейтенант Григорий Найденов - Подкидыш с  позывными
"Один-тринадцать". И знал он  не  одного,  а  всех  десятерых,  трое  из
которых превратились в бесформенные головешки.  А  бойцы  из  спецкоманд
поступают, как правило, без жетонов и документов. Подкидыш  прослужил  с
ними не один год, девять месяцев отбарабанил в Чечне,  на  эмоциональном
уровне мог ошибиться.
   Вот  в  таком  тоне  и  должна  пройти  беседа  с  начальником  124-й
лаборатории. По-мужски прямо, без обиняков. Только так можно понять друг
друга и найти истину. Признать ошибку -  это  тоже  поступок.  Благодаря
Исмаиловой, информировавшей Сергея о ситуации в отдельных подразделениях
ростовского  окружного  госпиталя,   Марковцев   мог   рассчитывать   на
взаимопонимание с начальником ЦЛМКИ.
   Больше всего тронула Марковцева запись: "Обгорел до  неузнаваемости".
Запись, состоящая не из специфичных терминов, а "человечная".
   Обгорел...
   До неузнаваемости.
   Опознан: лейтенант Колесников Антон Андреевич.
   Обгорел... Опознан: лейтенант Филонов Виктор Николаевич.
   Опознан: лейтенант Гарчихин Алексей Михайлович.
   Еще одна, такая же запись, касающаяся "спецкоманды-10",  еще  одна  и
еще. И, наконец, последняя - акт о передаче тела в 632-ю лабораторию; до
этого неопознанный труп пролежал в "похоронном" центре, имеющем в  своем
распоряжении просторный "холодильник" на 480 мест. Почему в 632-ю, а  не
на идентификацию в 124-ю, Сергей понял без труда. Причина была и в  нем,
и в сестре Михаила Пантюхина, и в лейтенанте Найденове. Если  кто-то  из
бойцов, посланных на задание, погибает на глазах другого и  его  товарищ
может рассказать,  где  и  как  лежало  тело,  -  к  нему  не  применяют
дорогостоящую процедуру идентификации.  В  конце  концов,  спустя  месяц
после доставки  тел  "спецкоманды-10"  лейтенант  Найденов,  сверяясь  с
актами доставки, подписал акт опознания. Как и Марковцев, он помнил, что
Пантюхин,  прикрывая  товарищей,   выбрал   себе   место   за   бетонным
фундаментным блоком; согласно  записям,  именно  там  нашли  одно  тело,
предположительно принадлежащее российскому военнослужащему. Хотя тел  на
территории диверсионного центра полевого  командира  Давлатова  хватало.
Мертвые чеченцы, арабы,  латыши,  украинцы,  татары,  башкиры...  Больше
двухсот человек. Одеты кто  в  униформу  армейского  образца,  а  кто  -
образца НАТО.
   Последнее слово осталось за представителями спецотдела  СКВО  и  54-й
военной прокуратуры. Они сказали,  что  все  понятно,  не  стоит  тянуть
резину с опознанием тел спецкоманды.
   Начальник 124-й лаборатории сказал Сергею, что не  исключает  ошибки,
"случались и не такие заморочки", порой  умудряются  перепутать  тела  с
жетонами, с бирками воинской части  и  документами  в  кармане.  За  год
больше ста случаев ложной сопроводительной информации.
   И снова жалоба на  начальство:  дескать,  оно  планирует  отнимать  у
центра специфику. "Ведь никто не собирается отнимать приоритет в области
огнестрельных экспертиз у Питера".
   Отговорки, конечно, - начальник лаборатории продолжал сетовать,  даже
когда вышел проводить  Марка.  Дальше  подъездной  двери  он  не  пошел,
остался  стоять  под  длинным  бетонным  козырьком,  серым  и  таким  же
обшарпанным, как и само здание 124-й  лаборатории,  с  пыльными,  словно
прищуренными, зарешеченными окнами полуподвала.
   Это здание здорово отличалось от строений  в  ростовском  клиническом
госпитале,  там  здания  и  тенистые  аллеи  утопали   в   зелени,   там
прохаживались выздоравливающие, там смерть гнали прочь;  и  только  одно
место,  где  расположился  522-й  центр  приема   с   его   современными
холодильными камерами, навевало ужас.

2
Москва, штаб-квартира ГРУ, 3 июля, среда

   Генерал-полковник  Ленц,  пообедав,  уединился  в   комнате   отдыха.
Откинувшись на спинку кресла,  он  собственной  рукой  правил  очередное
заявление о необходимости выделения военной разведке финансовых  средств
отдельной строкой в бюджете Минобороны,  о  приоритетном  предоставлении
квартир сотрудникам ГРУ, большинство которых не являлись москвичами.
   Недовольно морщился очередному сообщению в СМИ, что оплата зарубежной
агентуры ГРУ на порядок больше, чем в СВР.
   "Откуда  на  порядок?!  И  вообще,  откуда  больше?  И  кто  является
поставщиком этих слухов? Ну, если узнаю!.."
   И снова красный фломастер  что-то  вычеркивает  в  документе,  что-то
пишет  на  полях.  При  этом  Спрут,   как   первоклассник,   "искривлял
позвоночник" и поворачивал голову и кисть пишущей  руки  под  немыслимым
углом, не тревожа документа, - это вместо того, чтобы просто  развернуть
бумаги к себе.
   В таком изогнутом виде его застал звонок из приемной.  "Отдохнуть  не
дадут", - проворчал  Игорь  Александрович.  Работу  над  документами  он
считал отдыхом.
   - Да!
   - Игорь Александрович, к вам полковник  Мещеряков.  Вы  сами  просили
напомнить.
   "Уволю к чертовой матери!" - выругался на адъютанта Ленц. Он  на  дух
не переносил извиняющегося тона, тем более без причины.
   - Пусть зайдет. - И еще несколько минут находился в  комнате  отдыха.
Когда он вышел в кабинет, Мещеряков вытянулся и тотчас, как  по  команде
"вольно", припал на левую ногу.  И  в  этом  обычном  жесте  недовольный
начальник ГРУ разглядел лицедейство, даже с сарказмом  покачал  головой:
"Эка тебя скривило!"
   - Садись. Слушаю.
   Полковник подошел к столу и положил перед Ленцем лист бумаги.
   - Сообщение от Марка, - пояснил он,  присаживаясь.  -  И  еще,  Игорь
Александрович. Марковцев здесь и просит вас принять его.