Своим!
     - И все же, и все же. В глазах серьезных предпринимателей,
     а мы ориентированы на серьезных предпринимателей, это афера.
     Очень масштабная, очень остроумная, если не принимать во
     внимание, что ваш путь к успеху выстлан трупами. Ваш авторитет
     очень возрастет, если вы сумеете довести дело до успешного
     конца. Но ваш авторитет - это ваш авторитет. А авторитет
     "Российского курьера" - это мой авторитет и авторитет моих
     друзей-журналистов. Мы не договоримся.
     - Я выслушал ваши аргументы. Теперь послушайте мои, -
     проговорил Кольцов. - Миллион долларов. Наличными. Вам.
     - Три миллиона триста тысяч, - невозмутимо поправил
     Лозовский.
     - Сколько?! - изумился Кольцов. - Да за эти деньги я куплю
     "Российский курьер" со всеми потрохами!
     - Это я вам и предлагаю сделать.
     - Так. Очень интересно. Объясните, для чего мне
     "Российский курьер"?
     - Странно, что вы, опытный бизнесмен, этого не понимаете.
     Сколько вы тратите на взятки губернаторам и их командам?
     - Много, - буркнул Кольцов.
     - Не много, а очень много, - уточнил Лозовский. - Это ваш
     единственный рычаг. Между тем есть другой рычаг, гораздо более
     дешевый и более мощный. Губернатор - должность выборная. Раз
     в четыре года они становятся уязвимыми, как черепаха без
     панциря. Сейчас они не боятся прессы, потому что все местные
     издания подмяли под себя. А что если в каждом регионе появится
     независимое издание? Региональные выпуски "Российского
     курьера". Этим рычагом вы сможете сковырнуть с места любого
     губернатора. И они будут это знать.
     Кольцов быстро соображал. Он встал и прошел по кабинету.
     - Три миллиона триста тысяч. Из чего складывается эта
     цифра?
     - За триста тысяч вы выкупите в банке заложенные акции
     журналистского коллектива. Два миллиона инвестируете в
     издание. И миллион мне.
     - Для региональных изданий нужны опытные журналисты.
     - Без проблем. Основа - наши нештатные собкоры на
     местах. Мы получим самых сильных местных журналистов. К нам
     пойдут все, кому надоело прогибаться. А надоело всем. К нам
     понесут самые острые материалы, которые не проходят в
     прикормленной прессе.
     - Вы большой сукин сын, Лозовский. Но вы мне начинаете
     нравиться.
     - А вы мне пока не очень.
     - Это и есть цель вашего прихода ко мне?
     - Да.
     - Почему вы просто не пришли ко мне с этим
     предложением, а затеяли поездку в Нюду?
     - А вы сами подумайте. Вот я пришел к вам с этим
     предложением. Что вы скажете? Очень интересно, обдумаю.
     - То же самое я скажу вам сейчас.
     - Нет, господин Кольцов. Вы никак не врубитесь в ситуацию.
     Это не я пришел к вам с предложением. Это вы попросили меня
     подсказать решение. И я вам его подсказал. Вы можете, конечно,
     подумать. Минут десять. А вот это поможет вам принять
     правильное решение.
     Лозовский извлек из кармана дискету со статьей
     "Смертельный пиар" и бросил на стол Кольцова:
     - Посмотрите. Вас заинтересует. Статья стилистически не
     отшлифована, у меня на это не было времени. Но по материалу -
     самое то.
     Кольцов включил компьютер, загрузил программу и открыл
     файл. По мере того, как он читал с монитора текст, лицо его
     становилось темнее и темнее. Дочитав, он перевел на Лозовского
     бешеный взгляд.
     - Попов никогда не опубликует эту статью!
     - При чем здесь Попов? Найдется немало изданий, которые
     захотят ее опубликовать. С руками оторвут.
     - Если кто-то осмелится опубликовать этот пасквиль, я
     подам в суд и разорю редакцию! У вас нет ни одного документа,
     подтверждающего факты!
     - В этом вы правы, - согласился Лозовский. - Есть два
     решения. Я уберу названия и фамилии, оставлю только: город Т.,
     президент ОАО "С" господин К. Вы будете доказывать в суде, что
     это вас я имел в виду? Вы станете посмешищем, господин
     Кольцов. Вы станете посмешищем сразу после выхода статьи, а
     суд превратится во второй акт комедии. Решение второе: я не
     буду публиковать статью. Я всего лишь отнесу ее в московское
     представительство "Бритиш Петролеум". На консультацию. Какое
     решение вам больше по вкусу?
     - Вы ошиблись в выборе профессии, Лозовский. Почему вы
     стали журналистом?
     - Да ни к чему другому я не способен.
     - Ошибаетесь. У вас есть хватка. Бизнесом не пробовали
     заняться?
     - В сущности, я всю жизнь занимаюсь бизнесом. Правда,
     называю это по-другому: я борюсь за свою свободу.
     - Успешно боретесь. Миллион долларов - это много
     свободы.
     - Этот миллион будет резервным фондом редакции.
     - Но распоряжаться им будете вы?
     - Разумеется, я. Значит ли это, что вы обдумали мое
     предложение и ваш ответ "да"?
     - А у меня есть выбор?
     - Нет.
     - Тогда зачем спрашиваете? Ваши условия?
     К ответу на этот вопрос Лозовский был готов.
     - Первое. Вы передаете контрольный пакет акций
     "Российского курьера" в доверительное управление мне сроком на
     пять лет. Второе. По истечение пяти лет вы или ваши наследники
     обязуются предоставить мне первоочередное право покупки акций
     по цене, которую заплатили вы. Третье. Вы обязуетесь печатать
     в Красногорской типографии "Российский курьер" и региональные
     издания в течение пяти лет по себестоимости . Вот, собственно, и
     все. Если вы принимаете эти условия, будем считать, что мы
     договорились.
     - Не опасаетесь, что я вас кину? Сейчас скажу "да", а после
     выхода "Курьера" с очерком Степанова скажу: "я передумал"?
     - Не опасаюсь, господин Кольцов. По двум причинам. Если в
     этом бизнесе вы дожили до сорока лет, вы умеете держать слово.
     Иначе бы не дожили. Второе: статья "Смертельный пиар"
     потеряет свою силу только после того, как вы продадите "Нюду-
     нефть" англичанам. А к тому времени юридическое оформление
     нашей сделки будет завершено. Кстати, вы уверены, что "Нюду-
     нефть" купят англичане? До нее найдется немало охотников и у
     нас.
     - Наши не выложат четыреста миллионов. Самое большое,
     что они предложат - миллионов двести.
     - Еще вопрос. Перед покупкой проводится детальная
     экспертиза компании. Как вы намерены решить эту проблему?
     - Давайте, Лозовский, договоримся сразу. Я не
     вмешиваюсь в редакционную политику, вы не вмешиваетесь в
     мои дела.
     - Согласен, - кивнул Лозовский.

     Насос в затылке включился и постепенно набирал обороты.

     - Должен сказать, что я удовлетворен нашими
     переговорами, - сообщил Кольцов. - Хотя ваш метод убеждения
     партнера совершенно бандитский.
     - И это говорите мне вы? - вскинулся Лозовский.
     - Да, я, - с некоторым удивлением подтвердил Кольцов. -
     Хотите, чтобы я прилетел в Москву и представил вас
     коллективу в качестве главного редактора?
     - Ни в коем случае. Главным редактором останется Попов.
     - Что это за странное решение?
     - Ничего странного. Попов профессиональный редактор.
     Вы представляете, сколько работы навалится, когда мы займемся
     региональными изданиями? Я не потяну. Попов потянет. Вы даже
     не говорите ему, что контрольный пакет акций передаете мне. Я
     сам скажу, когда придет время. А теперь позвоните в Москву.
     Мобильный Попова у вас есть?
     - Есть. Что я должен сказать?
     - Прежде всего: снять очерк Степанова из очередного
     номера.
     Кольцов нахмурился:
     - Почему?
     - В таком виде он не прозвучит. У меня есть кое-какие идеи,
     как сделать ваш пиар максимально эффективным.
     - Что еще?
     - Скажите Попову, что все мои указания для него закон.
     - Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?
     - Пока еще нормально, - ответил Лозовский. - Будет хуже.
     Звоните.
     Кольцов набрал номер:
     - Альберт Николаевич?.. Кольцов. Слушайте внимательно.
     Первое. Очерк Степанова из номера снять... Альберт Николаевич,
     запомните, пожалуйста, на будущее. Ваше дело - выполнять
     мои указания, а не обсуждать их!.. Второе. Лозовский действует от
     моего имени. То, что он говорит, говорю я... Последний раз я
     отвечаю на вопрос "почему". Потому что я так решил! -
     раздраженно бросил Кольцов и отключил связь.
     Вбежал встревоженный референт:
     - Шеф, к вам люди из Москвы. Полковник из налоговой
     полиции.
     - Что вы так всполошились? - удивился Кольцов. - Просите.
     В кабинете появился средних лет человек в штатском.
     Вместе с ним вошел Тюрин.
     - Полковник Андреев, старший следователь по особо
     важным делам Федеральной службы налоговой полиции. Со мной
     группа следователей. У меня предписание генерала Морозова
     произвести полную проверку компании "Нюда-нефть".
     Ознакомьтесь, пожалуйста.
     Кольцов вернулся в свое кресло, взял предписание и стал
     его внимательно изучать. Тюрин подошел к Лозовскому.
     - Ну, Володя, заставил ты нас подергаться! Ты как? Что-то
     не нравится мне твой вид.
     Лозовский с усилием улыбнулся:
     - Теперь все в порядке, Петрович. Теперь все в полном
     порядке.
     Кольцов молча вернул предписание следователю.
     - Приказ, - извиняющимся тоном сказал тот.
     Кольцов поднялся из кресла.
     - Не извиняйтесь, полковник, - не без торжественности
     проговорил он. - Вам будет предоставлена вся информация и
     созданы все условия для работы. Передайте генералу Морозову
     мою благодарность. Нам нечего скрывать. Мне надоели
     инсинуации вокруг "Нюда-нефти". Я надеюсь, что результаты
     вашей проверки будут обнародованы и со вздорными слухами
     будет покончено навсегда!..

        "V"

     Очерк Степанова "Формула успеха" появился в первом
     февральском номере "Российского курьера". Врезку к нему
     написал Лозовский:
     "Это последняя публикация тюменского журналиста Николая
     Степанова, нашего многолетнего нештатного собственного
     корреспондента по Западной Сибири. Он трагически погиб,
     выполняя редакционное задание. Очерк остался недописанным,
     но он успел сказать в нем все, что хотел сказать. Мы не тронули в
     нем ни одной запятой, не изменили ни одного слова. Отнеситесь к
     нему с доверием".

     Лозовский знал, что за эту врезку он будет отвечать на
     Страшном суде.

     Биржа прореагировала на публикацию ростом курса акций
     "Нюда-нефти" на четыре с половиной процента.
     В следующем номере "Курьера" появилась статья
     корреспондента Павла Майорова "Игра в "семерочку" с
     комментарием заместителя начальника ФСНП генерала
     Морозова.
     Он заканчивался так:
     "Комплексная проверка компании "Нюда-нефть",
     проведенная бригадой самых опытных следователей ФСНП, не
     выявила никаких нарушений. Считаю своим долгом поставить
     читателей "Российского курьера" в известность, что уголовное
     дело против генерального директора компании Героя
     Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии,
     почетного нефтяника РФ Бориса Федоровича Христича
     прекращено за отсутствием состава преступления. От имени
     ФСНП я приношу ему глубокие извинения за то, что была
     невольно брошена тень на его деловую репутацию".
     Биржа дрогнула. В день выхода номера котировка "Нюда-
     нефти" подскочила на 15 процентов и продолжала расти. К концу
     недели она уже превышала прежний уровень на 17, 5 процента.
     На семь процентов поднялись в цене и акции ОАО "Союз".

     В конце февраля, когда котировка "Нюда-нефти" достигла
     пика и рост курса приостановился, был объявлен тендер на
     продажу 97 процентов акций компании. Для участия в конкурсе
     было подано пять заявок - четыре от российских компаний и пятая
     от "Бритиш Петролеум". В марте были подведены итоги конкурса.
     Вопреки прогнозам, тендер выиграла не британская корпорация,
     предложившая цену в четыреста миллионов долларов, а
     российская нефтяная компания, объявившая четыреста один
     миллион.

     Это была компания "Сиб-ойл".

     Оставалось ждать. И гадать, что это будет: выстрел
     снайпера, некогда модный в Тюмени взрыв, автокатастрофа или
     падение вертолета в условиях плохой видимости. Еще мог
     быть автоматный расстрел автомобильного кортежа из засады,
     выстрел из гранатомета "Муха", таллий в "Боржоми",
     сильнодействующий яд на телефонной трубке.

     Было не то и не то, и не то.

     Было трагическое происшествие в среднем течении
     реки Тавды, притока Иртыша, какие нередко случаются на
     сибирских реках ранней весной, когда лед еще крепок, но
     подводные родники вымывают снизу лакуны.
     Японский гусеничный вездеход "Субару", на котором после
     удачной охоты на лося возвращался в свою загородную
     резиденцию под Тюменью президент межрегионального холдинга
     ОАО "Союз", известный бизнесмен, крупный нефтепромышленник
     Геннадий Сергеевич Кольцов, провалился в одну из таких лакун.
     Следовавший за ним вездеход с охраной вовремя остановился, но
     никакой помощи охранники оказать не смогли: "Субару" мгновенно
     ушел в воду. Водитель вездехода успел выскочить из кабины, но
     течением его утащило под лед.
     Водитель и все пассажиры вездехода погибли. Кроме
     Кольцова, в салоне "Субару" были три высокопоставленных
     чиновника тюменской губернаторской администрации, начальник
     службы безопасности ОАО "Союз", а также главный редактор
     московского еженедельника "Российский курьер" Альберт
     Николаевич Попов, который прилетел в Тюмень, как предполагают,
     для обсуждения с Кольцовым организации региональных
     выпусков еженедельника "Российский курьер" в пятнадцати
     нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих областях и краях
     России.
     На месте трагедии работают спасатели МЧС со
     специальной техникой, извлекая из реки вездеход с телами
     погибших.
     Эта корреспонденция, переданная по электронной почте в
     "Российский курьер" нештатным собкором "Курьера" Эдуардом
     Рыжовым, была озаглавлена "Конец охоты".
     "В этом трагическом происшествии обращает на себя
     внимание одно странное обстоятельство. Реки, которые зимой
     используются как дороги, всегда промечаются вешками,
     предупреждающими водителей об опасных местах. На месте
     трагедии эти вешки почему-то оказались поваленными и
     присыпанными снегом".

     Первым в "Российском курьере" на корреспонденцию
     Рыжова "Конец охоты" наткнулся шеф-редактор отдела
     информации Герман Сажин. Он приезжал в редакцию в шесть утра
     и вылавливал из Интернета новости для информационного блока
     "Курьера". Он перебросил текст на е-мейл Регины Смирновой,
     обычно тоже приезжавшей с утра пораньше, чтобы спокойно
     поработать на мощном редакционном компьютере. Потом
     появился Тюрин, молча прочитал текст с монитора, разделся и
     принялся заправлять кофеварку.
     Когда приехал и вошел в загон отдела расследований
     Лозовский, корреспонденция уже была отпечатана на
     принтере и лежала на его столе. Лозовский прочитал ее, не
     раздеваясь, стоя. Потом сел и внимательно прочитал еще раз.
     Регина сказала - не спрашивая, а утверждая:
     - Ты знал. Ты знал, что так будет!
     Он долго молчал, потом кивнул:
     - Да.
     - Теперь тебе с этим жить.
     Он снова кивнул:
     - Да.
     - Володя, как же ты будешь с этим жить?!
     Он пожал плечами:
     - Не знаю.
     - Ты умеешь молиться?
     - Нет.
     - Я умею, меня бабушка научила. Я за тебя помолюсь.
     Лозовский улыбнулся:
     - Помолись. Только вряд ли мне это поможет.
     - Где?
     - На Страшном суде, деточка. Там, где меня спросят:
     "Знаешь ли ты за собой этот страшный грех? Ты мог
     предотвратить смерть невинных людей, но даже попытки не
     сделал. Знаешь ли ты этот грех?"
     - Что ты ответишь?
     - "Да, скажу я, знаю". Меня спросят: "Сожалеешь ли ты об
     этом в сердце своем, раскиваешься ли ты?" "Нет, я скажу, нет..."
     - Нет! - резко повторил Лозовский и грохнул кулаком по
     столу так, что мигнул экран монитора. - На могиле Коли
     Степанова я сказал себе: "Они за это заплатят". Я сказал ему:
     "Капитан Степанов, я тебе клянусь, что они за это заплатят!"
     Когда я увидел Христича, я сказал: "Они за это заплатят". Я
     сказал это себе, а не ему, потому что он уже не человек, а
     растение! Они за это заплатят, поклялся я. Потому что если такое
     оставлять безнаказанным, возможно все: новые Печатники, новые
     Дубровки, новая Чечня, - все! Если такое оставлять
     безнаказанным, Россия превратится в ад. Она превратится в ад, и
     мои сыновья будут жить в аду! Так пусть лучше в аду буду я.
     - Володя, мы будем там вместе, - добродушно
     проговорил Тюрин, выпуская из "эспрессо" струю кофе в чашку с
     надписью "Павлик".
     - Ты-то при чем?
     - А это я организовал утечку информации - сплавил в "Сиб-
     ойл" очерк Степанова с правкой Кольцова. И насчет региональных
     выпусков "Курьера", после которых Кольцов возьмет всех
     губернаторов за горло, и никакие "Сиб-ойлы" не смогут ему
     помешать. А заодно и о цене, которую намерены предложить
     англичане. Кофе хочешь?
     - Хочу.
     Тюрин налил кофе в кружку с надписью "Вова".
     - Вы сошли с ума! - растерянно сказала Регина. - Вы оба
     сошли с ума! Володя! Петрович! Скажите, что вы пошутили! Это
     шутка, да? Дурацкая шутка? Ну, соврите!
     - Если это шутка, то не очень смешная, - отозвался Тюрин. -
     Это не шутка, Регина, это жизнь. Которая дается человеку, как
     говорится, только один раз...
     - И прожить ее надо, - закончил фразу Лозовский.
     - Я буду молиться за вас обоих. Я сегодня поеду в
     Елоховский собор и буду молиться за вас всю ночь!
     - Правильно, - одобрил Лозовский. - А утром ты, жопа,
     пойдешь в хорошую парикмахерскую, потом в бутик и оденешься
     так, чтобы мы с Петровичем мгновенно в тебя влюбились! И
     будешь ждать своего жирафа. И будешь счастлива. Ты обязана
     быть счастливой! И тогда, может быть, нам немного простятся
     наши грехи.
     - Аминь, - заключил Тюрин.

     Тело известного журналиста и видного демократического
     деятеля Альберта Николаевича Попова было доставлено в Москву
     и после гражданской панихиды в Центральном доме журналиста
     погребено на Троекуровском кладбище. На первой полосе
     "Российского курьера" был напечатан портрет Попова в траурной
     рамке. Портрет занял почти всю полосу, поэтому места для
     некролога осталось немного.

     "Он был журналистом. Это была его профессия, его образ
     жизни и образ мысли.
     Он никогда не уклонялся от выполнения профессионального
     и человеческого долга - так, как его понимал.
     Он был принципиальным человеком и никогда своим принципам не изменял.
     Он остро ощущал нарастающее неблагополучие мира. И его
     не минула чаша сия.
     Он прошел свой путь от "Аз есмь" до "Я был"...

     Подписал некролог новый главный редактор "Российского
     курьера" В. Лозовский.

     В качестве нового главного редактора коллективу редакции
     Лозовского представил генеральный директор "Российского
     курьера" Броверман. Программное выступление нового главного
     редактора не заняло и минуты. Лозовский сказал:
     - У нас есть карт-бланш на пять лет. Если за пять лет мы не
     превратим "Курьер" в финансово независимое издание, мы
     закроемся. Никакой новой программы у меня нет. Я могу лишь
     повторить то, что когда-то уже сказал. Курьер делаем мы. Он
     будет таким, каким его будем делать мы. Цензура только
     одна - наша совесть. Я ничего не бу