честве возмездия за карательные рейды, подготовленные Сином Туми.
   -  Однако,  зачем  тогда  создавать  видимость,  будто  Модред   совершил
убийство.
   - Это тоже вполне очевидно. Чтобы  защитить  истинного  убийцу.  Он  имел
чрезвычайно удачное прикрытие на протяжении стольких лет.  Зачем  же  теперь
выдавать его?
   - Мне что-то не слишком нравится.
   Он хрипло рассмеялся.
   - Это вовсе и не было предназначено для того, чтобы понравиться тебе. Это
нечто, что ты не в состоянии контролировать.
   - Иначе ты бы знал об этом, не так ли? - язвительно бросила она.
   Бонстил сместился на пару шагов от нее, точно стараясь уйти  подальше  от
этих слов.
   - В этой стороне мало что видно, - заметил он. - Деревья и высокие  холмы
загораживают все, за исключением того  далекого  зарева  на  востоке.  -  Он
повернулся спиной к нему. - Так лучше.
   Ему потребовалось некоторое время, чтобы прикурить новую  сигарету  из-за
поднявшегося ночного ветра, шуршащего сухими листьями повсюду вокруг них.
   Дайна хранила молчание, думая о чем-то своем и испытывая смутное чувство,
не будучи уверенной, в какой момент Дайна исчезла, уступив место Хэтер.
   - Забудь  о  Силке,  -  сказал  Бонстил,  не  поворачивая  головы,  точно
обращаясь в ночь. - Он  довольно  интересный  и  загадочный  субъект,  но  в
конечном счете, всего лишь поставщик  наркотиков,  мелкая  сошка.  Еще  одна
рыба, попавшая в заброшенную нами сеть. Нет, моя подлинная добыча - Найджел.
   - Откуда у  тебя  такая  уверенность?  -  обойдя  спереди  машину.  Дайна
приблизилась к нему. Здесь в  парке,  за  цепью  холмов,  воздух  был  чище:
воняющий серой и горелой резиной смог стелился низко  над  землей  в  долине
Сан-Фернандо, и отвратительный запах постепенно перестал мучить их обоняние.
Дайна вздохнула всей грудью. Где-то не очень далеко должен был быть  скрытый
проход к морю, потому что воздух был  почти  таким  же  влажным,  тяжелым  и
пропахшим фосфором, как на пляже в Малибу.
   Бонстил стоял на одном месте, выпрямившись во  весь  рост,  так  что  его
черный силуэт во мраке походил на  столб,  вбитый  в  землю.  Живой  красный
огонек его сигареты описывал короткие дуги  снизу-вверх  перед  затяжкой,  и
после - в обратном направлении.
   -  Когда-то,  -  произнес  Бонстил  так  внезапно,  что  Дайна  испуганно
вздрогнула, - я знал одну девушку. - Он резко и хрипло рассмеялся. Его  смех
звучал как скрежет железной метлы о цементный пол. - Это было давным-давно.
   Дайна пристально наблюдала за ним в то время, как он сам не смотрел ни на
деревья, ни даже в низкое тяжелое небо, а просто в никуда.
   - Она, Марсия, любила мечтать. Ее переполняли надежды и идеалы. Она  была
романтической  девушкой.  -  Он  бросил  окурок  и  продолжил.  -  Она  была
прекрасной, как некогда моя мать,  только  еще  больше.  Длинные  каштановые
волосы, глаза  цвета  ирландского  тумана  или?  впрочем,  она  сама  всегда
описывала их именно так. И была права. - Он глубоко вздохнул.
   - Я встретил ее почти сразу после того, как пришел в полицию. В то  время
я был очень целеустремленным. Я твердо знал, что хочу, и что еще  хуже,  что
именно мне нужно. - Он пожал плечами. - Тогда все казалось гораздо  сложней.
Марсию слегка пугали мои убеждения, а равно и то, что я  собой  представлял.
Однако она не переставала любить меня, просто ей было трудно это делать.
   - Мы полюбили друг друга и жили вместе некоторое время... я  думаю,  года
полтора. Это было чересчур долго, но в то же время совершенно  недостаточно.
Мы любили друг  друга  без  памяти.  В  конце  концов,  она  ушла.  Это  был
единственный способ выжить для нас обоих. ?Я ухожу от тебя, Бобби, - сказала
она мне в тот вечер. - Так далеко, как  только  смогу?.  Потом  она  сделала
паузу и добавила: ?Я напишу тебе, если ты только пообещаешь не приезжать  ко
мне?. Я дал ей слово.
   - Через месяц я получил от нее открытку. Марсия писала мне из  Флоренции.
Шесть недель спустя из  Гранады,  и  наконец  в  середине  лета  мне  пришла
открытка из Ибизы. ?Я встретила совершенно  особенного  человека,  -  писала
она. - Я пишу тебе не для того, чтобы сделать больно, но чтобы сказать, что,
отыскав такого человека, я поняла, как сильно  люблю  тебя.  Я  всегда  буду
любить тебя, Бобби. И  никогда  не  забуду  тебя.  С  любовью,  М?.  Бонстил
скрестил руки на груди. Дайна прикоснулась  к  его  плечу,  но  он  даже  не
заметил этого.
   - К тому времени я увлекся другими вещами,  завел  себе  новых  друзей  и
забыл  ее.  Однако,  видишь  ли,  странность  заключается  в  том,   что   в
определенном смысле я не забыл ее. Как она писала в том письме из  Ибизы,  я
знал, что Марсия всегда будет частью меня. Некоторые  девушки  появляются  в
твоей жизни и исчезают. Бесследно. Память о них тускнеет, а  затем  и  вовсе
стирается. Иное дело Марсия. Я никогда не жалел,  что  повстречал  ее,  даже
пережив эту боль... расставания. Странным, но в то же время самым что ни  на
есть прямым и непосредственным путем мы принесли друг другу массу  пользы  в
те сумасшедшие дни и  ночи  нашей  любви.  Мы  выработали  каждый  в  другом
уверенность, позволяющую двигаться дальше в одиночку.
   Дайна протиснула ладонь под его локоть и прижалась тесней к Бонстилу.
   - Значит, у этой истории счастливый конец? - спросила она.
   - Не совсем. - Он пошел вперед, не разбирая дороги, и  Дайна  последовала
за ним. Было довольно поздно, и легкий туман уже  стелился  над  землей  меж
высоких стеблей травы, извивался среди ветвей  высоких  кустов,  укрывал  от
взоров подножия деревьев вдали. Они словно оказались  отрезанными  от  всего
света, попав в воображаемую страну, где время застыло.
   - На некоторое время я потерял ее след  или  точнее  не  получал  от  нее
известий. В тот период я переехал, и это обстоятельство  плюс  недостаточное
количество марок на конверте, привели к тому, что я получил ее письмо только
через шесть недель после того, как она его отправила. Она была в Лондоне.  У
нее был ребенок и больше никого.  Она  была  там  одна,  без  друзей...  без
кого-нибудь,  кто  мог  бы  помочь  ей.  Я  взял  отпуск   по   чрезвычайным
обстоятельствам и полетел в Англию.  Я  думал,  что  самое  меньшее,  что  я
сделаю, это просто привезу ее сюда.
   - Но я опоздал... слишком много времени... - Он шел до тех пор, пока  они
не подошли к краю длинной ложбинки. Днем она выглядела  бы  чудесно,  однако
сейчас, окутанная тьмой и туманом, казалась просто черной, бездонной дырой в
земле. Бонстил молча смотрел на  нее,  потом  продолжил.  -  Она  умерла,  и
ребенок тоже. Она включила газ, истратив последний шестипенсовик, и не стала
зажигать огонь. Я сам читал об этом в Нью-Скотланд-Ярде. Их  привезли  туда,
потому что она была американкой. У нее не было ни семьи, ни близких,  и  они
не знали, с кем связаться. Я оказался единственным человеком, знавшим ее. Но
я не стал перевозить ее тело сюда. Я заказал службу в  церкви,  нашел  место
и... похоронил  их.  -  Его  плечи  ссутулились.  -  Обратный  полет  длился
невыносимо долго, а, очутившись дома, я наткнулся  на  еще  один  последний,
неприятный  сюрприз.  Это  было  последнее  письмо  Марсии,  написанное   на
следующий день после того предыдущего послания. ?Не вини Найджела, -  писала
она. - Мне понадобилось много времени, чтобы понять его.  Кажется,  я  целую
вечность ненавидела его, думая, что он предал меня. Я верила в него,  в  то,
чем он являлся, в его огромную жизненную силу. Эта ложь принадлежала не ему,
а только мне. Он просто ребенок, а значит - не виновен ни в чем. У него  нет
моральных принципов, поэтому он не может сотворить зла. Это я, я, я.  Что-то
не так со мной. Здесь для меня нет места. Я  имею  в  виду  Лондон.  Прощай,
Бобби. Теперь ты все, что осталось у меня в памяти?.
   Ночь растекалась вокруг них так стремительно,  словно  до  этого  момента
сдерживала себя. Слабое стрекотание сверчков, жалобные голоса  ночных  птиц,
прерывистое шуршание листвы, задетых крадущихся мимо зверем - все эти  звуки
смешались с биением сердца Дайны, напоминая ей, что жизнь несмотря ни на что
продолжается, и что ее непрекращающуюся, неистовую силу нельзя ни  отрицать,
ни игнорировать. Дрожь пробежала по ее спине, и  она  потесней  прижалась  к
лейтенанту, обняв его рукой за талию.
   - Пошли, - сказала она шепотом, боясь повысить голос, чтобы  не  нарушить
течение жизни вокруг и не ввергнуть его и себя вновь в пучину черной тоски и
отчаяния, пронизывавших его рассказ. - Давай выберемся отсюда.
   Однако он упрямо не желал сдвинуться с места.
   - Тебя не интересует, - осведомился он  голосом,  полным  горечи,  -  кто
такой этот Найджел?
   - Я знаю сама, - мягко ответила она. - Пойдем же. На сей раз  ей  удалось
развернуть его и медленно, шаг за шагом они все же добрались до  автомобиля.
Роса намочила снизу их штаны, а обутые в  сандалии  ноги  Дайны  промокли  и
замерзли.
   Стоя у открытой дверцы ?Форда?, она заметила:
   - Тебе вообще нельзя было браться за это дело.
   Только теперь Бонстил посмотрел на нее.
   - Я знаю.
   Ветви окружавших деревьев, раскачивавшиеся с легким шелестом, отбрасывали
на его лицо перекрещивающиеся тени.
   -  Естественно,  капитан  не  знает  ничего  об  этой   ...   изначальной
заинтересованности.
   Его серые глаза потемнели от какого-то сильного чувства.
   - Понятия не имеет.
   - Так я и думала. Иначе тебя бы отстранили от следствия в два счета.  Это
мне известно.
   Бонстил молчал, все так же сосредоточенно вглядываясь в ее лицо. От  него
слегка пахло табаком и одеколоном и совсем уж едва заметно -  потом.  Нельзя
сказать, чтоб это была невозбуждающая комбинация запахов.
   Дайна склонила голову на бок.
   -  Надо  полагать  тебя  назначили  на  это   расследование   по   чистой
случайности.
   На его губах заиграла бледная тень улыбки.
   - Такой вещи, как чистая случайность, не существует. Я навел  Фитцпатрика
на мысль отдать случай мне.
   - Как это?
   - Очень просто. Я сказал ему, что не возьмусь за это дело ни  за  что  на
свете. Поступки несчастного слуха нетрудно предсказать. Он-таки впихнул  его
мне.
   - Это правило о личной незаинтересованности весьма разумно.
   - Я и сам знаю. - Его лицо посуровело. - Это был ребенок Найджела, Дайна.
Он отвечал за него, что бы там ни думала себе Дайна. Я не говорю, что  сукин
сын должен был жениться на ней. Но она  не  заслужила...  она  не  заслужила
такого отношения.
   - И ты пойдешь дальше.
   - Да, - ответил он, чуть наклонившись вперед. - До самого конца.

***

   - Время почти наступило, - по обыкновению глотая буквы,  в  своей  резкой
манере заявила Берил Мартин. Не вызывало сомнений,  что  она  констатировала
факт, а не высказывала свое мнение. Впрочем, по ее мнению, первое с  успехом
заменяло второе и наоборот в любых ситуациях при  том  непременном  условии,
что высказывание исходило из ее уст.
   - В этом городе повсюду раздается громкое тиканье, -  продолжала  она,  -
словно под него заложена часовая мина,  которая  вот-вот  взорвется.  Каждый
знает об этом. Дайна. Даже твои враги чувствуют это, и у них начинают потеть
ладони.
   Рубенс посмотрел на Дори Спенглера, затем вновь перевел взгляд на Берил и
заметил:
   - Сейчас не то время, чтобы что-то могло пойти не так. Берил одарила  его
широкой улыбкой.
   - Такого не случится.
   Они сидели вчетвером за безукоризненно накрытым столиком  во  французском
ресторане ?Ле Труазьем?. Снаружи  на  Мел  роуд  было  темно  и  уныло:  над
Лос-Анджелесом шел один  из  тихих,  безветренных  дождей,  которые  изредка
приносило в город, точно в наказание за какой-то древний, хотя и не  слишком
серьезный грех. Однако здесь, внутри ресторана, ставшим  хотя  бы  на  время
местом для еды, мягкое освещение создавало  уютную  атмосферу  и  заставляло
искриться и сверкать бокалы их тонкого  хрусталя.  Официанты  были  одеты  в
черные  смокинги,  накрахмаленные  белые  рубашки  и   галстуки-бабочки,   а
метрдотель Антуан выглядел настолько элегантно,  что  при  взгляде  на  него
захватывало дух. Проще говоря, ?Ле Труазьем? настолько соответствовал духу и
традиции Старого Света, насколько это вообще возможно в южной Калифорнии.
   Берил, выглядевшая ослепительно в белом платье, ничуть не  скрывавшем  ее
грузной фигуры, подняла бокал с белым вином  и,  посмотрев  сквозь  него  на
абажур люстры из матового стекла, сделала небольшой глоток с видом  знатока.
Слева от нее чуть пониже крышки  столика  стояло  на  специальной  подставке
серебряное ведерко со льдом, в котором лежала бутылка, завернутая во влажную
салфетку.
   - Кстати, о потеющих ладонях, - сказала она, ставя бокал. - Вы ни за  что
не догадаетесь, кто звонил мне сегодня утром. - Берил  не  стала  дожидаться
ответа, впрочем было и так ясно, что она и не рассчитывает на  него.  -  Дон
Блэйр.
   - Агент? - Спенглер повертел вилкой. - Что ему было нужно?
   - На следующей неделе фильм одного из его клиентов будет выставлен вместе
с нашим в конкурсе на  получение  Оскара.  -  На  ее  лице  появилось  такое
выражение, словно она только что отведала изысканное блюдо - Режиссер  ленты
Марк Нэсситер.
   Она перевела взгляд на Дайну, вскинувшую голову при этих словах.
   - ?Небесный огонь?, - отозвался Рубенс. - Я видел его. Фильм про войну  в
Камбодже. Полное дерьмо. Ну и что?
   Берил, на мгновение проигнорировав его, обратилась к Дайне.
   - Ты знаешь его?
   - Мы были знакомы, -  ответила  та.  -  Это  человек  из  моего  дамского
прошлого.
   - Разумеется. - Ласково улыбнувшись, Берил отвела глаза и пожала плечами.
- Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Дон звонил мне сегодня утром,
чтобы узнать, что у нас на уме.
   - ?Что бы вы все там не думали, у любой из отобранных  картин  есть  шанс
занять  первое  место?,  -  заявил  он.  Слыша  его  голос,   я   прямо-таки
чувствовала, как его всего трясет. Жаль только, я не  записала  разговор  на
пленку. ?Вы  все,  ублюдки,  ведете  себя  так,  будто  сами  распоряжаетесь
Оскарами, как вам угодно, - твердил он. - Впереди еще  целая  неделя.  Может
случится все, что угодно?.
   - Ну и что ты ответила ему? - Спенглеру ужасно  хотелось  знать.  По  его
довольной ухмылке было  видно,  что  рассказ  Берил  доставляет  ему  немало
удовольствия.
   - Я посоветовала ему сходить и посмотреть ?Хэтер  Дуэлл?.  -  Все  дружно
рассмеялись.
   Спенглер  подлил  вина  в  бокалы.  Беззвучно  выросший  перед   столиком
официант, слегка поклонившись, вручил каждому из  них  большие  листы  меню,
написанные от руки зелеными чернилами на бумаге  цвета  буйволиной  кожи,  и
назвал специальные  блюда  на  этот  день.  Они  заказали  еду  и  еще  одну
бутылку ?Corton Charlemayne?.
   -  Переходя  к  серьезным  вещам,  -  продолжила  Берил,  -  нью-йоркская
операция, за которую мы все должны благодарить  Рубенса,  стала  несомненным
успехом. До сих пор в национальной прессе публикуются отклики и  заметки  по
следам той недели. Работа  по  подготовке  премьеры  в  Лос-Анджелесе  кипит
вовсю.  В  ?Ньюсуике?,   понятное   дело,   разозлились   из-за   материала,
напечатанного в ?Тайме?, но они не могли вопить слишком долго, ведь  он  был
предложен  сначала  им.  Теперь  они  хотят  напечатать  похожую  статью   с
фотографией на обложке. - Она опять улыбнулась, но  на  сей  раз  ее  улыбка
вышла чуть язвительной. - Конечно,  мне  пришлось  использовать  в  качестве
приманки эксклюзивное право на материал,  касающийся  нового  фильма  Дайны.
Знаю, знаю. - Она подняла обе руки, чтобы предотвратить возражения,  готовые
сорваться с губ  Спенглера.  Ее  бесчисленные  золотые  браслеты  зазвенели,
стукаясь друг о друга. - Мы с тобой уже обсуждали этот вопрос.  Я  прекрасно
отдаю себе отчет в том, что студия и слышать не хочет ни о чем подобном. Это
из-за Брандо. Так вот, по моему глубокому убеждению надо послать их к черту.
Брандо будет сниматься в фильме. Ведь контракт-то уже подписан,  разве  нет,
Дори?
   Спенглер угрюмо кивнул головой.
   - Да, ну и что с того? Это всего лишь клочок бумаги. Я знаю Брандо лучше,
чем любой из вас. Он может пойти на попятную в любой момент, пока съемки  не
начались. И даже после этого. По моему мнению,  бряцание  доспехами  в  этом
случае может...
   - Ты только представь себе, - перебила его Берил. - Этот материал  выйдет
в ?Ньюсуике? на той же неделе, когда Дайна получит Оскара. Ты не хуже  моего
знаешь, чем это обернется для нее.
   - Я думаю о...
   - Рубенс, - вновь оборвала Берил Спенглера. - А что скажешь ты?
   Официант принес закуску и бережно поставил ее на стол. Рубенс  не  сводил
глаз с уложенной на тарелке в идеальном  порядке  спаржи.  Дождавшись,  пока
официант, положив три ложки густого голландского соуса на  кончики  стеблей,
не отошел, он вычерпал остатки соуса себе на тарелку. Взяв нож и  вилку,  он
посмотрел прямо на Берил и сказал:
   - Я за.
   Потом, предварительно попробовав спаржу, он повернулся к Спенглеру.
   - Не вздумай хоть на мгновение, - негромко и ласково начал он, -  забыть,
кто ты такой и что ты собой представляешь. Ты здесь  потому,  что  я  пустил
тебя сюда. Может быть ты думаешь, что способен ошибаться, как все мы,  -  он
сделал паузу, пристально наблюдая за тем, как шея  и  лицо  Спенглера  стали
покрываться пунцовой краской, когда тот услышал слова,  сказанные  им  самим
Дайне в Нью-Йорке, - но ты обманываешь себя. Ты склонен ошибаться в  гораздо
большей степени. И гораздо легче можешь попасть в  расход.  Ты  уже  однажды
сделал глупость, и этого достаточно. Не советую испытывать судьбу дважды.  -
Рубенс вонзил вилку в мягкую плоть стебелька спаржи и поднял его. -  Ты  был
прав в одном, Дори. Я  всего  лишь  человек.  Так  подумай,  что  это  может
означать для тебя.
   Лицо Спенглера  было  сплошь  багровым.  На  высоком  лбу  его  судорожно
пульсировала крошечная голубая жилка.
   - Однажды я позволил тебе наехать на меня.  -  Он  начал  подниматься  со
стула.
   - Дори, сядь и веди себя как следует, - спокойно заметила Берил.
   Капельки пота выступили над верхней губой Спенглера. Его  нижняя  челюсть
чуть заметно тряслась.
   - У вас нет права говорить со мной в таком тоне. Я позвоню Брандо и...
   - Не делай этого, - все так же тихо произнес Рубенс. - Если  ты  встанешь
из-за стола, то это наша встреча станет последней. Прикинь лучше,  что  ждет
тебя, если ты сейчас совершишь глупость.
   Застывший в оцепенении Спенглер походил на каменное изваяние.
   - Во всяком случае, - продолжал Рубенс, не прерывая трапезы, - я  считаю,
что ты получил по заслугам. Ты шагнул из дерьма в сад, где  растут  розы.  -
Вилка замерла на полпути к его рту. - И эти розы отнюдь не принадлежат тебе.
Что я сделал тебе такого, за что ты вдруг пнул меня  так  исподтишка,  а?  Я
поручил тебе это дело, но ты все еще чем-то недоволен. Тебе мало  куска,  ты
хочешь всю тушу целиком. Неужели ты и впрямь думаешь,  что  способен  обойти
меня?
   С различимым вздохом Спенглер  уселся  на  место.  Взяв  свою  скомканную
салфетку, он провел ей пару раз по лицу.
   - Меня обидело, что со мной обращаются, как с помощником официанта. Вот и
все.
   - Без тебя нам бы не удалось договориться относительно  фильма  с  Брандо
так быстро, - подчеркнуто заметила Берил.
   - Я знаю, но...
   - Тебе  не  нравится,  как  с  тобой  обращаюсь.  Я  правильно  понял?  -
осведомился Рубенс. Спенглер молча смотрел на него.
   - Ну что ж, дружище, тогда тебе придется усвоить одну истину.  Ты  должен
заслужить уважение всех нас, присутствующих здесь. Не жди, что тебе  поручат
легкую и приятную работу. У нас у всех есть свои  обязанности.  Если  мы  не
выполняем их, а будем сидеть целыми днями напролет, восторгаясь собственными
идеями и способностями, дело стоит на месте. Если ты думаешь, что  тебе  все
сойдет с рук только потому, что ты знаешь Брандо лучше, чем его жена, так ты
ошибаешься. Мне на это плевать. Те