ог.  На  его  лице
появилась слабая усмешка.
   - Против этого мне нечего возразить, - сказал он.
   Возле пирса действительно творилось что-то неладное. Еще прежде, чем  они
добрались  до  Санта-Моника,  Дайна  услышала  пронзительный  вой  сирен   и
порадовалась тому, что у нее есть эскорт в лице Эндрюса. В противном  случае
ей ни за что не удалось бы даже приблизиться туда.
   Она насчитала  по  крайней  мере  полдюжины  полицейских  автомобилей,  а
подъехав поближе, увидела бронемашину, с  громыханием  покатившую  прочь  от
пирса. Все подступы к месту  событий  перекрывали  баррикады  из  деревянных
козел, а каждого прибывшего тщательно проверяли.
   Эндрюс и Брафман вылезли из машины  и,  поручив  кому-то  из  стоявших  в
оцеплении патрульных проследить за ?Фордом?, повели Дайну за заграждения.
   Пирс  был  наводнен  полицейскими,  одетыми  в  штатское.  Дайна  увидела
беззвучно мигающие красные огни и широко открытую заднюю дверь машины скорой
помощи. Внутри нее никого не было. Слева поодаль  двое  фельдшеров  в  белых
халатах поднимали что-то с земли и клали на носилки на колесиках. В стоявшем
рядом с ними медике Дайна  узнала  высокого  судебно-медицинского  эксперта,
приезжавшего в дом Криса  и  Мэгги  в  день  убийства  вместе  с  Бонстилом.
Приглядевшись, она увидела, что он запихивает в рот часть чизбургера.
   Здесь же был  и  сам  Бонстил,  неотразимый  в  светло-сером  костюме  из
шелково-льняной ткани. Из всех присутствовавших на пирсе  он  один,  похоже,
сохранял спокойствие и  самообладание.  Когда  Дайна  вместе  с  Эндрюсом  и
Брафманом подошли к нему, он смотрел на то, что лежало на носилках.
   Некоторое время он не замечал их. Потом он поднял голову и, не сводя глаз
с Дайны, обратился к подчиненным.
   - Вы прибыли сюда в рекордно  короткое  время.  Перестрелка  произошла  в
дальнем конце. Вы знаете, что делать.
   - Как Форейджер? - осведомился Эндрюс.
   - Правое плечо. Ничего страшного.
   - А Кайс?
   Бонстил на долю секунды замешкался с ответом.
   - Его больше нет. - Он моргнул. - Мне жаль, Эндрюс. Стоявший возле  Дайны
Эндрюс застыл  на  месте,  окаменев.  Его  красивое,  словно  высеченное  из
мрамора, лицо казалось постарело за одно мгновение  лет  на  десять.  Слабый
ветерок слегка  трепал  его  золотистые  волосы,  чуть  более  длинные,  чем
полагается для полицейского. ?Это были, - подумала Дайна, - волосы  ребенка.
Но он больше не ребенок?.
   Обойдя ее, Брафман дотронулся до плеча Эндрюса.
   - Пошли, Пит. Мы должны заняться делом. Он потянул товарища за  собой,  и
когда они, повернувшись спиной к Дайне,  побрели  прочь,  то  показались  ей
двумя самыми обычными людьми, направляющимися на дальний конец пирса,  чтобы
полюбоваться видом на океан.
   - Кайс был его зятем. - Это были первые слова Бонстила, обращенные к ней.
- Эндрюс очень близок со своей сестрой. - Он говорил об этом  как  о  чем-то
непостижимым для него.
   - Привет, Бобби.
   - Тебя привезли ребята?
   - Я попросила их. У меня есть кое-что для тебя. - Она сделала паузу. -  Я
не хочу, чтобы у Эндрюса из-за этого были неприятности.
   - Не волнуйся. - Он опустил глаза на простыню, закрывавшую то, что лежало
на носилках, за край которых он держался правой рукой. - Кстати, у меня тоже
есть здесь кое-что для тебя. - Он стал приподнимать простыню.
   - Ты что, шутишь!
   - Шучу? - Его рука замерла в  воздухе.  -  Отнюдь.  Я  говорю  совершенно
серьезно.  -  Резким  движением  он  откинул  простыню  с  головы  трупа.  -
Познакомься с Модредом.
   Дайна твердо решила не смотреть, но  любопытство  оказалось  сильнее  ее.
Взглянув вниз, она увидела совершенно обычное, ничем не примечательное лицо:
глаза не слишком большие и не слишком маленькие; нос, как нос;  обыкновенный
рот. Короче говоря, это было лицо, которое никто не  удостоил  бы  повторным
взглядом и  не  запечатлел  бы  в  памяти.  Этот  человек  являлся  типичным
представителем   толпы   и   сумел   выделиться   из    нее,    лишь    став
психопатом-убийцей.
   Лежа на носилках, он  казалось  спал  невинным  сном  младенца.  Заглянув
поглубже под простыню, Дайна увидела три или четыре красных пятна у него  на
груди. Зашатавшись, она выставила в сторону руку, чтобы удержать равновесие,
и Бонстил поддержал ее.
   - Что произошло?
   - Давай уйдем отсюда, - ответил он, - и я расскажу тебе.
   Он отвез Дайну дальше по шоссе на пляж. Выбравшись на  песок,  она  сняла
сандалии, а лейтенант остался в ботинках. Справа от них десяток  ребят,  чью
кожу покрывал изумительный бронзовый загар, играли в волейбол. За их  спиной
девушки в купальниках и парни в плавках раскатывали по  дымящемуся  асфальту
на скейтах под музыку  диско,  такую  же  плотную,  как  и  вереница  машин,
выстроившихся  на  Оушн-авеню.  Этот  пляж  находился   к   Венне,   чем   в
Пасифик-Палисайд.
   - Психиатры были правы в одном, что касается Модреда,  -  голос  Бонстила
звучал устало и мрачно на фоне музыки. - Ему хотелось, чтобы его поймали.  -
Он сунул руки в карманы. - Он оставлял нам улики, но либо они  были  слишком
замаскированными, либо мы оказались такими тупицами. В любом  случае  мы  не
приблизились к разгадке. Тогда он позвонил нам и  назначил  встречу.  Мы  не
сомневались в том, с кем имеем дело, потому что он рассказал нам кое-что  по
телефону... сообщил детали преступлений, которые мог знать только убийца.  -
Бонстил угрюмо рассмеялся. - Он совсем не был застенчивым. В тот момент.  Он
рассказал нам все.
   Вздохнув, он отвернулся от Дайны и посмотрел в туманную даль над морем.
   - Господи, - произнес он с отвращением. - Мы ведь знали, как он опасен, и
все же я подставил ему двух своих людей.
   - Бобби, откуда тебе было знать, что так обернется?
   - Откуда мне было знать? Откуда мне было знать? - с издевкой повторил  он
за нею следом. - Наш капитан сказал то же самое. Он был чертовски любезен  и
непридирчив по этому поводу. ?Послушай меня, Бонстил, - заявил он мне.  -  У
медали есть оборотная сторона. С маньяком покончено раз и  навсегда.  Я  уже
созванивался с газетчиками.  Твои  ребята  пали,  выполняя  свой  долг.  Они
настоящие герои?. - Бонстил провел рукой по волосам.
   - Герои, - фыркнул он. - Они погибли из-за глупости.
   - Не из-за своей храбрости?
   - Они были слишком молоды, чтобы быть храбрыми. Они  просто  недостаточно
быстро соображали. - Не выдержав, он наконец взглянул на Дайну и  кивнул.  -
Да, они были храбрыми ребятами.
   - И они были твоими людьми. - Она не сводила с него глаз.  -  Поэтому  ты
винишь себя за их смерть.
   - Они находились в моем подчинении!
   - Ты сделал все, чтобы защитить их?
   - Мне следовало знать, что у этого сумасшедшего будет при  себе  спрятано
оружие. Он стоял, подняв руки вверх. Я приказал Форейджеру и Кайсу выйти  из
укрытия и взять его. Он ухмылялся и скалился. Только что его руки были пусты
- и вдруг в них откуда-то появился короткоствольный  пистолет.  Наверно,  он
висел на резинке внутри рукава. -  Серые  глаза  Бонстила  затуманились  при
воспоминании. - Форейджер и Кайс подошли к этому мерзавцу почти вплотную.  Я
думаю, они так и не успели понять, что произошло. Услышав первый выстрел,  я
приказал снайперам стрелять. Его отбросило пулями на шесть футов назад, но к
тому времени мои ребята уже были готовы. - Он отвел волосы  со  лба  и,  как
показалось Дайне, украдкой смахнул слезинку с ресниц.
   - Ты защитил их как мог, - заметила она. -  Того,  что  случилось  нельзя
было избежать.
   - Теперь ты опять говоришь, как наш капитан.
   - Возможно, потому что мы оба смотрим на все это объективней, чем ты.
   - А еще потому что тебе, как и ему, не придется разговаривать со вдовами.
   - Нет, не придется, - согласилась она. - Однако,  ведь  это  часть  твоей
работы, верно?
   - Вот почему я решил бросить все после того, как это произошло. Я  больше
не могу так. Я просто трус.
   - Устать от чего-либо - вовсе не то же самое, что быть трусом.
   Ветер задрал полу его пиджака, так что стала видна подкладка.
   - Именно им я и являюсь. Она пожала плечами.
   - Тебе просто жаль самого себя.
   - И я так думаю.
   - Перестань, Бобби. Я устала от Искренних Признаний. Можем мы обойтись...
   - Дайна...
   - Нет, - отрезала она. - У нас  был  шанс.  Он  оказался  упущен,  и  мне
представляется, что так лучше.
   Бонстил резко отвернулся от нее и зашагал прочь  по  пляжу.  Совсем  юные
девушки бросали исподтишка восхищенные взгляды на его  крепкую,  мускулистую
фигуру. Он был мужчиной, способным пробуждать в женщинах желание. ?Но он  не
для меня, - думала Дайна, глядя ему в след. - Возможно, когда-то - да, но не
сейчас?.
   Она поднялась  с  пляжа  по  занесенным  песком  цементным  ступенькам  к
автостоянке. Отыскав темно-зеленый ?Форд? Бонстила, она забралась в салон  и
стала ждать.
   Спустя некоторое время  появился  лейтенант.  Наклонившись,  он  просунул
голову в открытое окошко.
   - Я проверил то, что ты рассказала мне в прошлый раз. О Мэгги.
   - Я думала, ты не поверил мне.
   - Лучше сказать, я отнесся к твоим словам скептически.
   - Что же заставило тебя изменить свое мнение?
   - Я послал запрос на эксгумацию тела, л тем  дело  и  закончилось.  -  Он
открыл дверцу и сел за руль. В салоне было  довольно  душно  и,  подняв  все
стекла, он включил кондиционер. Дождавшись, пока станет  чуть  попрохладнее,
он продолжил. - Я также проверил кое-что относительно нашего друга  Найджела
Эша. -  Повернувшись,  он  взглянул  на  Дайну.  Его  голос  вновь  приобрел
привычную бесстрастность. - Ты знала, что он наполовину ирландец?
   - Какой ирландец? - Дайна попыталась скрыть свое изумление.
   - Ирландский католик.  Его  мать  родилась  в  Эндитауне,  логове  ИРА  в
Белфасте.
   - Я не знаю. Как же она в таком случае вышла замуж за англичанина?
   - Не за англичанина, - поправил ее Бонстил, - а за валлийца. Впрочем,  по
утверждению соседей, это являлось причиной их постоянных ссор.
   - Как погляжу, ты немало похлопотал.
   - Это еще не все, - сказал он. - У Найджела есть сестра.
   - Ни разу не слышала, чтобы он упоминал про нее.
   - Ничего удивительного. Я понимаю, почему он молчит о ней.
   - Ты имеешь в виду, что они не ладят друг с другом?
   - Я не говорил этого, - возразил Бонстил. - Скорее всего, дело в том, что
она живет в Белфасте.
   - Ты хочешь сказать, она член ИРА?
   - Я соврал бы, если б сказал, что могу утверждать  это.  Наши  британские
коллеги умеют держать рот на замке, когда им это хочется. Я  не  услышал  от
них ни да, ни нет в ответ на тот же самый вопрос, однако  они  дали  мне  ее
адрес. Она живет в районе Фоле. - Сын Туми был родом именно  оттуда.  -  Ну,
теперь выкладывай, что там у тебя для меня?
   Дайна извлекла из кармана пластиковый пакетик и протянула ему.
   - Мне бы хотелось,  чтоб  ты  отдал  его  содержимое  на  анализ  в  вашу
лабораторию.
   Осторожно взяв пакетик, Бонстил поднял его и посмотрел на свет.
   - Героин?
   - Да, - ответила она. - И,  возможно,  больше  ничего.  Заклеив  пакетик,
Бонстил спрятал его во внутренний карман и осведомился.
   - Откуда ты его взяла?
   Дайна рассказала ему, что случилось в Нью-Йорке  и  про  свои  подозрения
относительно того, что представляет собой этот порошок.
   Бонстил покачал головой.
   - Шансы, что ты окажешься права,  крайне  малы.  Наркоманов  надувают  на
улице с этим дерьмом двадцать четыре часа в сутки. Героин всегда  продают  в
смеси. Вопрос только - с чем. Если это неопасное вещество, ну что  ж,  тогда
эффективность наркотика ослабевает и все. Однако если это нечто иное, то  ты
можешь в результате протянуть ноги на полу в ванной.  Ему  повезло,  что  ты
оказалась под рукой.
   - Ты выполнишь мою просьбу? - Не дождавшись ответа, она спросила. - Скажи
мне, героин на улицах когда-нибудь мешают со стрихнином?
   - Нет, насколько я слышал. Разве что,  если  это  делается  намеренно.  -
Взглянув на Дайну, он дотронулся до пиджака  снаружи  на  месте  внутреннего
кармана. - Считай, что это уже сделано. - Достав ключи, он завел машину.
   - Послушай, - небрежно бросила Дайна. - Почему  бы  нам  не  съездить  на
бульвар Ван Найс.
   Уже смеркалось, и в вечернем освещении можно было не обращать внимания на
пыль, мягко оседающую вдоль двух рядов пальм, росших вдоль шоссе.
   - Ван Найс? - переспросил Бонстил. - Какого черта нам ехать туда?
   Дайна показала ему клочок бумаги, данный ей Мейером.
   - Кто такой Чарли By?
   - Некто, кто может знать убийц Мэгги. Бонстил с подозрением посмотрел  на
нее, однако свернул на въезд на Санта-Моника Фривэй.
   - Как это к тебе попало?
   - Ты хоть что-нибудь можешь  принять  за  чистую  монету?  -  раздраженно
осведомилась она.
   - Если б я так поступал, то был бы никудышным полицейским.  -  Однако  он
улыбнулся. - Ладно, ладно. У нас у всех есть свои секреты. Держи  эту  тайну
при себе.
   Добравшись до западного  Лос-Анджелеса,  Бонстил,  описав  широкую  дугу,
выехал на Сан-Диего Фривэй, идущую на север в долину.
   - Тебе пришлось потрудиться, чтобы не дать Крису умереть, - заметил он, и
Дайна услышала искреннее восхищение в его голосе. - Как он сейчас?
   - Нормально. Он по-прежнему в студии.  Запись  первого  сольного  альбома
заняла у него больше времени, чем он  предполагал.  Пару  недель  назад  там
произошел пожар, и одна  из  оригинальных  пленок  накрылась.  Ему  пришлось
записывать три вещи с самого начала. Сейчас он микширует последнюю из них.
   - Выйдет как раз к вручению Оскара, а? Тогда ты станешь еще более крупной
фигурой.
   Им приходилось тащиться еле-еле из-за огромного потока машин, и  Бонстил,
свернув вправо в Мулхолланде, взяв  курс  на  запад,  пока  не  добрался  до
бульвара Беверли Глен.
   Долина приближалась, и когда они наконец одолели  подъем,  Дайна  поняла,
что успеет до наступления  темноты  насладиться  зрелищем  огромной  впадины
между холмами, заполненной клубами грязного коричневого смога. Температурная
инверсия - так характеризовали это явление синоптики. Если бы оно продлилось
бы достаточно долго, то промышленные шлаки  начали  бы  просачиваться  через
холмы Санта-Моники и затоплять Беверли Хиллз и Голливуд.  Дайна  уже  видела
высоко над головой розоватое свечение,  словно  в  небе  над  Лос-Анджелесом
раскинулся еще один столь же необъятный город.
   - Какое тебе дело? - возразила она. - Я уже слишком  крупная  фигура  для
тебя. Он горько рассмеялся.
   - Мы просто не созданы друг для друга. Давай на том и завершим эту тему.
   Однако Дайна знала, что для каждого из них она далеко не  исчерпана.  Они
словно испытывали друг друга на прочность, пока кто-то не уступал. Это  было
в характере каждого из них. Она  поняла,  что  наступившее  перемирие  очень
шаткое.
   - Как ты, собираешься стать хорошим писателем? - спросила она. -  У  тебя
по-прежнему сердце полицейского. И всегда будет.
   - Всякий раз, когда предоставляется шанс, - сказал он с  расстановкой,  -
кто-нибудь обязательно макнет тебя рожей в дерьмо. - В угасающем  свете  дня
она увидела его глаза - холодные и свирепые и немного грустные.
   Дубы по обочинам шоссе сменились тополями и  всевозможными  кустарниками,
задевавшими своими  ветками  машину,  мчавшуюся  вниз  по  склону.  Впереди,
сверкая неоновыми огнями, словно атомное сердце  чудовищного  робота,  лежал
Ван Найс. Через мгновение они вылетели на бульвар Вентура, а затем помчались
по  туннелю,  над  которым  пролегала  вечно  оживленная   Вентура   Фривэй.
Оказавшись в мгновение ока на другой стороне, они  выехали  на  бульвар  Ван
Найс.
   Как  некогда  легендарный  Сансет  Стрит,  теперь  этот  бульвар  являлся
олицетворением ночной жизни города, обителью полуночных  грез.  Именно  сюда
приезжали потусоваться любители серфинга даже из такой дали, как Лагуна Бич;
здесь шатались небрежной походкой юные  бездельники,  еще  только  создающие
себе репутацию. На этом же бульваре оказывались и ученики средних  школ  Ван
Найса и Голливуда, ловившие кайф и ломавшие  головы  над  проблемой  природы
вселенского зла.
   Золотоволосые девочки в светящихся  шортах  и  многоцветных  купальниках,
яркие, точно рождественские елки, разъезжали на скейтах  между  бесконечными
караванами фургонов. На физиономии каждой из них было столько же  косметики,
сколько на лицах любых трех вместе взятых  женщин  с  Родео-драйв.  Янтарные
огни фар отбрасывали причудливые тени на здания, в дверных  проемах  которых
торчали скучающие фигуры парней.
   Воздух был  наполнен  светом  мириадов  огней  и  ревом  забойного  ритма
?Роллинг   Стоун?,   звучавшего   одновременного    из    доброго    десятка
радиоприемников.  Яростная  и   прямолинейная   музыка   казалась   особенно
подходящей для этого места и времени. Воздух, пропахший рок-н-роллом, пьянил
разлитым  в  нем  духом  откровенного   вызова,   и,   вдыхая   его,   Дайна
почувствовала, как этот запах щекочет ей ноздри.
   Это был  хрупкий  и  грубый  мир,  лоснящийся  и  блестящий,  проникнутый
пугающим беспокойством: словно в ожившем  кошмарном  сне  в  сверкании  этих
янтарных  огней  мелькало  ощущение  бегства,   источавшее   смрад   страха,
невыносимого и поэтому неконтролируемого. Дайна хорошо понимала такой страх,
точно так же, как  без  труда  узнавала  знакомые  черты  в  этом  бурлящем,
неистово  тянувшемся  к  удовольствиям  жизни  мире.  Фантастические   тени,
проносившееся перед ее взором, не так  уж  сильно  отличались  от  тех,  что
оживали в памяти при мысли о периоде бегства в  ее  собственной  жизни.  Она
опять подумала, как тогда в  Нью-Йорке:  ?Бояться  нечего,  потому  что  все
остается неизменным?.
   Бонстил пристроился сзади к  неторопливому  каравану,  направлявшемуся  в
сторону ?Панорама Сити?. Облака выхлопных газов поднимались  над  гудроновым
покрытием мостовой, словно  тучи  москитов  или  дым  загадочных  сигнальных
костров первобытного племени.
   Темно-лиловый фургон, ехавший перед ними, остановился. На одном боку  его
был  намалеван  головокружительно  разноцветный  гавайский  пляж.   С   краю
виднелись изображения  качающихся  пальм,  однако  доминировала  на  рисунке
разумеется фигура вездесущего героя южной Калифорнии: бронзовокожий  парень,
державший на плече доску для серфинга, собирающийся войти в  волну  высокого
прибоя.
   Девушка, гибкая и подвижная, точно  лесная  нимфа  с  длинными  волосами,
собранными сзади в густой хвост, шагнула на свет из полумрака возле входа  в
один из домов. Она была одета в ослепительно белые шорты  и  огненно-красную
майку. Ее грудь была совсем крошечной, и  казалось  тело  ее  состоит  почти
исключительно из красивых, покрытых  желто-коричневым  загаром,  ног.  Дверь
лилового фургона открылась, и девушка забралась внутрь.  Дернувшись,  фургон
тронулся с места и стал набирать скорость, и  в  этот  момент  Дайна  сумела
разобрать надпись на наклейке, прикрепленной к заднему бамперу: ?Не смейтесь
- здесь ваша дочь?.
   Проехав еще с полмили,  Бонстил  отыскал  свободное  место  для  парковки
неподалеку от разукрашенного фасада большого бара, все  пространство  вокруг
которого было заставлено автомобилями.  Здание  имело  явно  шизофренический
вид. Архитектор, создавший его, по-видимому, так и  не  смог  сделать  выбор
между пародией на испанский стиль и подражанием марокканскому. Две,  имевшие
вид полумесяца, арки упирались концами в закругленные спиралями колонны, изо
всех сил старавшиеся казаться сделанными из  песчаника,  но  на  самом  деле
слепленные из цемента,  щедро  сдобренного  песком.  Над  арками  возвышался
фосфоресцировавший в свете фонарей двойной испанский портик, над которым,  в
свою  очередь,  красовалась  вывеска  с  горящей  кроваво-красной  надписью:
?Черриз?.
   Посреди моря движения и звуков медленно плыл синий пикап. В  его  плоском
кузове сидели, скрестив  ноги,  двое  парней  и  курили  высокий  стеклянный
кальян.
   - Однако здес