авидовали они: единственному  товару,
который никто  из  них  не  мог  приобрести  ни  за  какие  деньги.  Товару,
открывавшему перед ней любые двери в этом городе.
   - Привет, Бэб, привет! Как дела? - к ним протискивался  боком  невысокий,
слегка прихрамывающий человек. Его кожа была более светлого оттенка,  чем  у
большинства.
   Лицо этого человека выглядело несимметричным и носило  на  левой  стороне
следы не слишком удачной пластической операции. Сильно натянутая кожа в этом
месте была гладкой и безволосой, в то время как густая щетина на правой щеке
торчала вперед, создавая видимость коротенькой бороды.
   - Отлично, брат, - Бэб обнял Дайну за плечи. - Дайна, это Трип.
   - Привет.
   - Так, так, так. Значит, ты, Бэб, таскаешь за собой красоток, старый лис.
Дайна рассмеялась.
   - Рада нашей встрече. Трип пришел в восторг.
   - Дружище! - воскликнул он. - Она может соображать, что к чему!
   - Получше даже тебя,  сукин  ты  сын,  -  ответил  Бэб  и,  влив  в  себя
содержимое своего стакана, добавил. - Послушай, мама. Мне надо отлучиться по
делу. Ты остаешься со старым Трипом.  Он  позаботится  о  тебе,  пока  я  не
вернусь. Верно, брат?
   - Не сомневайся.
   - Ты знаешь здесь всех?  -  спросила  Дайна.  На  лице  Трипа  расплылась
улыбка, малопривлекательная из-за неподвижности левой щеки.
   - О да. Всех до единого. Хочешь познакомиться с  кем-нибудь?  Этот  сукин
сын Бэб - уродливая скотина, а?
   -  О,  не  знаю.  Он...  -  она  вдруг  поняла,  что  ее  разыгрывают,  и
рассмеялась. - Он похож на плюшевого медведя.
   - Точно, мама. На медведя-монстра. Хо-хо! Хочешь чего-нибудь выпить?
   - Давай.
   Он провел Дайну к бару и стал наполнять ее стакан.
   - Кстати, ты не слишком молода для этого?
   Она посмотрела на него.
   - Даже если так, это имеет значение?
   - Никакого. Пожалуйста. - Он вручил ей стакан. -  Просто  интересно.  Бэб
никогда не теряет рассудка.
   - Что ты имеешь в виду? - Не дождавшись ответа, она добавила.  -  Что  он
делает с такой молодой девчонкой?
   - Это не мое дело, мама.
   - Не твое. - Музыка гремела у них над головами, и они наталкивались то на
одну, то на другую танцующую пару, пробираясь к стене, где было не так много
народу. Все стулья, однако, оказались занятыми. - Но  тем  не  менее,  я  не
возражаю, если...
   - Да?
   - Если ты расскажешь мне, чем ты занимаешься.
   - О, мама. Ты не хочешь знать этого.
   - Но я хочу.
   Трип покачал головой.
   - Ох-хо-хо. Ладно, мама. Только, чур, не проболтайся Бэбу о  том,  что  я
сказал тебе. - Дайна кивнула, - Сворачиваю головы.
   Из-за громкого шума ей показалось, будто она ослышалась.
   - Что?
   - Мама, я сворачиваю головы. - Он мило улыбнулся. -  А  что  тут  такого,
чего мне следовало бы стыдиться? Это уважаемая профессия. Мой отец делал  то
же самое, пока его однажды не подловили и не прикончили.  -  Он  побарабанил
пальцами по стене. Они были длинными, худыми, очень сильными и  походили  на
пальцы хирурга. - Это убило бы мою маму, если б она узнала, чем я занимаюсь.
Но она уже умерла, так что  теперь  это  никого  не  касается.  Кроме  меня,
конечно.
   - Но ты...
   - Такой маленький, - закончил он за нее фразу и пожал плечами. -  Вначале
все так говорили. Рост здесь не играет никакой роли, мама. - Трип  подмигнул
ей. - Я тебе выдам один секрет, если его, конечно,  можно  считать  таковым.
Большинство людей налагаются на силу. Она дает ощущение безопасности.  -  Он
покачал головой. - Но  сила  не  имеет  никакого  значения.  Надо  научиться
пользоваться тем, что у тебя  есть,  понимаешь.  Да.  Надо  научиться  этому
ремеслу так же, как любому другому. Если  ты  валяешь  дурачка,  то  тебе  -
крышка.
   - Но я не понимаю, почему ты выбрал...
   - Выбрал! - Взгляд Трипа стал жестким, и Дайна почувствовала, как все его
тело внезапно напряглось. - Выбор тут  совершенно  ни  при  чем,  мама.  Это
игрушка для белых, у которых есть время учиться в колледжах.  Я  не  выбирал
ничего. Мне пришлось встать на этот путь, потому что другого для меня просто
не существовало. Проклятье!
   - Какая-то сволочь приходит  и  убивает  моего  отца:  что  мне  остается
делать? Сидеть над трупом и обливаться слезами? Ни за что на свете, мама!  Я
вышел на улицу, держа отцовский ?Магнум? 357-го калибра обеими руками,  и  в
тот момент, когда этот ублюдок садился  в  свой  ?Континенталь?,  я  сказал:
?Извините, сэр, у вас что-то на лобовом стекле?. И нажал на курок.  Выстрел,
отбросивший меня на десять футов, пробивает в стекле дыру достаточную, чтобы
в нее пролез человек. Я заглянул внутрь и заблевал все бархатные  сидения  в
салоне, потому что этому козлу снесло весь череп,  и  на  его  месте  торчал
темный обрубок, из которого  кровь  хлестала  как  вода  из  фонтана.  -  Он
внимательно взглянул на Дайну.
   - Таков был мой выбор, мама. Если это можно назвать выбором.
   - Что случилось потом?
   - Что случилось? Черт возьми, ты наивна, малышка. Они явились за  мной  -
друзья этого ублюдка: у него их было много. - Он улыбнулся,  точно  вспомнив
что-то приятное. - Однако я быстро учился. За голову каждого из них  обещали
неплохие деньги: это была моя первая зарплата...
   - Ты убил их всех? Ты шутишь.
   - Черта с два, мама. Только не спрашивай Бэба. Он  надерет  мне  задницу,
если узнает, что я так распустился в твоем присутствии.
   - Я же обещала, что ничего не скажу ему, - ответила  Дайна.  -  Я  просто
хочу знать... Ты, случайно, не водишь меня за нос?
   - Зачем мне это нужно, мама? Я, черт побери, не шучу, если речь заходит о
таких вещах, спроси любого. Да вот хотя бы Стиксона. Спроси, спроси его.
   - О, да, -  произнес  Стиксон,  высоко  поднимая  брови.  -  Трип  всегда
серьезен, когда  говорит  на  эту  тему.  Должен  заметить,  что  невозможно
представить более надежного и верного друга. Рядом с ним чувствуешь  себя  в
полной безопасности. - Он улыбнулся и погладил Дайну по голове.  -  Ну  как,
тебе нравится здесь?
   - Лучше и быть не может, - сказала она. -  Однако  меня  интересует  одна
вещь.
   - Какая, малютка?
   - Как они выживают?
   - Ну, многим этого не удается или,  что  даже  более  правдоподобно,  они
просто идут своим путем, если  ты  понимаешь,  что  я  имею  в  виду.  Хотя,
разумеется, вся жизнь вообще представляет собой следование тому или  другому
пути.
   - Но ведь это такой... тайный путь. Стиксон опять улыбнулся.
   - В этом заключается часть его привлекательности. Они нужны, их  знают  и
уважают. Во многом они даже идут тропами  богов.  Чего  большего  они  могут
желать?  Они  обретают  завершенность,  заглаживающую  боль  и  страдания  в
прошлом, ранний разрыв с семьей. Именно мысль о  семье  поддерживает  их  на
самом деле, потому что это единственное, что они имели, когда были детьми.
   - Ты говоришь так, словно сам не являешься одним из них; словно  ты  выше
этого...
   В  глазах  Стиксона  появилось  особенное  выражение;  он  несколько  раз
моргнул, точно пытаясь прогнать его.
   - Да, пожалуй. Наверное, таким образом мне... удается отложить в  сторону
эти воспоминания. Не забыть,  заметь;  нет,  нет,  никогда.  Просто  жить  в
настоящем, не позволяя прошлому довлеть над тобой. -  Он  смотрел  на  Дайну
сверху вниз, точно с олимпийских  высот.  -  Я  -  профессиональный  танцор,
Дайна. Я не стреляю в людей. И тем не менее в этом мире я  такой  же  пария,
как и Трип. - Стиксон разглядывал ее так, словно ей, в конце концов, удалось
вывести его из себя.
   - Странно, что ты  здесь,  -  медленно  проговорил  он,  -  в  это  самое
мгновение стоишь передо мной. И ты не боишься...
   - Из-за Бэба.
   Он бросил на нее странный взгляд.
   - Да. Совершенно верно. Но ведь ты здесь. Мне представляется, что  скорей
ты должна прийти к Бэбу, а не наоборот.
   - Так оно и было.
   - Хорошо. Значит, ты сама пришла к нему. Но  не  сбежала  из  дому,  само
собой. По крайней мере, ты не похожа на других беглецов, появляющихся  среди
нас. Ты пришла не для того, чтобы стать шлюхой  или  за  наркотиками.  -  Он
задумчиво потер губы указательным пальцем. - Тогда почему же ты пришла?
   - Я... вряд ли я могу ответить сама.
   - Ну что ж, - он  вновь  погладил  ее  волосы,  -  сейчас  это  не  имеет
значения. Но потом будет. Обязательно.  -  Последние  слова  он  пробормотал
рассеянным тоном.
   - Итак, - поинтересовался Трип, приближаясь к ним, - что  же  этот  сукин
сын наговорил тебе обо мне? Какой я законченный негодяй?
   - Ничего подобного, - возразила Дайна. - Как раз наоборот.
   Трип перевел взгляд с нее на Стиксона.
   - Это правда? Очень вежливо с твоей стороны, брат.
   - Вежливость, - ответил тот, - не имеет к этому никакого отношения.
   - О чем это он? - Трип хихикнул. - Что он говорит?
   Бэби, ты изъясняешься так, что нигер, работающий на улицах в  поте  лица,
больше не в состоянии понимать тебя.
   - Черт возьми, Трип. Прекрати устраивать балаган в присутствии леди. Кого
ты хочешь поймать на такую дешевку?
   - Что ты так разошелся, Бэби?
   -  Видишь  ли.  Дайна.  Трип  полагает,  что  чем   менее   серьезно   ты
воспринимаешь его, тем для него легче будет пришить тебя однажды. И  знаешь?
Он абсолютно прав, - сказав это, он повернулся к Трипу. - Но ты не  забывай,
Бэби, что здесь праздничная вечеринка. И у тебя  на  сегодня  выходной.  Это
нейтральная территория, где не стреляют и не  занимаются  другими  подобными
вещами. - Он ткнул Трипа пальцем в грудь. - Поэтому давай чуточку полегче на
поворотах. Расслабься и веселись.
   - Эй, Бэби. Стоит расслабиться на секунду, и тебя придется отскребать  от
стены. Послушай, приятель. Я знаю, чего мне стоило добраться досюда.
   - Эй, Бэби, - сказал Стиксон, великолепно передразнивая голос Трипа. -  С
тобой можно сдохнуть с тоски. - Он ухмыльнулся и покинул их.
   - Где Бэб? - спросила Дайна, оглядываясь вокруг.  В  ту  же  секунду  она
увидела в толпе рыжие волосы и выцветшие глаза Аурелио Окасио. Он только что
вошел и стоял возле двери. На нем был костюм каштанового  цвета,  в  петлице
которого  красовалась  красная  гвоздика,  и  коричневое  шерстяное  пальто,
накинутое на плечи так, будто он сознательно копировал антрепренерскую  позу
Сола Хурока.
   Трип, проследив за направлением взгляда Дайны, потянул ее в сторону.
   - Тебе следует держаться подальше от таких, как  он,  мама.  Это  опасный
человек.
   - У Бэба какие-то дела с ним.
   - Да. Впрочем, меня это совершенно не интересует, к тому  же  старый  Бэб
всегда знает, что делает. Этот человек охотится за  женщинами.  И  если  ему
попадется белая, то он проглатывает ее и выплевывает  так  быстро,  что  она
даже не успевает опомниться. Держись от него подальше, как я тебе сказал.
   Однако было слишком поздно. Окасио, конечно, заметил Дайну,  выделявшуюся
на фоне темнокожих гостей, и уже шел в ее сторону.
   - Да ведь это же  подружка  Бэба,  -  изрек  он,  хищно  улыбаясь.  Слово
?подружка? он произнес так, что оно прозвучало скорее как ?подстилка?. - Что
ты делаешь здесь?
   Наблюдаешь  за  тем,  как  живет  низшее  сословие?  Полная   благородных
побуждений ищешь доступ в  наши  сердца  или,  правильнее  сказать,  в  наши
постели?
   - Я думаю, - ответила она, - что правильнее всего тебе заткнуться.
   - Ото! - Он рассмеялся, и в его смехе присутствовало  что  угодно,  кроме
дружелюбия. - Ты слышал это, Смайлер? - Он повернулся так, что  его  смуглое
лицо стало видно Дайне в анфас. Смайлер улыбнулся и облизал губы, точно  при
виде лакомства. - У нее острый язычок. Ты знаешь, мне это нравится. Я  устал
от этих пустоголовых девчонок, которых обычно имею. Как насчет  того,  -  он
обращался вновь к Дайне, - чтобы мы сейчас вместе убрались отсюда и...
   Она услышала позади себя тихий щелчок и  поняла,  что  Трип  открыл  свой
пружинный нож. Однако, прежде чем ему пришлось воспользоваться  им,  могучая
черная  рука  опустилась  на  протянутую  кисть  Окасио.  Золотистая  шерсть
скрылась под темной лапой медведя. Окасио оглянулся.
   - А?
   - Что тебе взбрело в голову, Алли? - прогудел голос Бэба.
   - Да ничего такого, дружище. Я просто беседовал с очаровательной леди.  -
Он посмотрел на ладонь Бэба, заключившую в плен его  кисть,  однако  тот  не
только не разжал пальцы, но еще больше усилил хватку.
   - Ты знаешь, Алли, я терпимый нигер. Живи и  давай  жить  другим,  таково
всегда мое основное правило. Ты знаешь,  время  от  времени  мне  приходится
иметь дело с типами, заставляющими меня забыть о нем. - Он резко дернул руку
Окасио вниз с такой силой, что губы пуэрториканца задрожали от боли.  Однако
выражение его бледных, непроницаемых глаз оставалось прежним.
   - Я не люблю лжецов, Алли. А ты - один из  них.  Лжец.  Я  слышал  каждое
слово, сказанное тобой, и мне не понравилось ни одно из них. Ты знаешь,  что
я думаю? Я думаю, что ты отбиваешься от рук. Тебе нужно занять чем-то  мозги
в эти холодные зимние ночи, и тут я помогу тебе.
   - С этого момента я больше не имею с тобой никаких  дел.  Вот  так.  Тебе
придется поискать другого партнера, детка, потому что ты мне  надоел.  -  Он
взглянул мимо Окасио. - А, Смайлер.  Как  ты  можешь  лизать  задницу  этому
спику? Ты хоть сколько-нибудь уважаешь себя?
   - Я уважаю себя, брат. И не меньше других.
   - Тогда скажи этому вонючему спику: до  свидания,  Бэби.  Давай,  я  хочу
услышать это. Ты будешь работать со мной,  Смайлер,  если  у  тебя  найдется
достаточно мужества.
   К этому моменту  почти  все  танцы  прекратились,  и  гости  собрались  в
полукруг, наблюдая за разворачивающимся представлением.
   Смайлер  огляделся  вокруг,  потом  кинул  быстрый  взгляд   на   Окасио,
по-прежнему не отрываясь смотревшему на чернью тиски, сдавившие  его  кисть.
Еще раз осмотревшись по сторонам, Смайлер уставился на Бэба.
   - Ладно, детка. Я согласен. Да. Теперь я свободен так же, как и ты.
   - Ты слышал это, Алли? - тихо спросил  Бэб.  -  Теперь  убирайся  отсюда.
Беседы с леди - не твоего ума дело, ясно? Иди и поищи ту белобрысую шлюху, с
которой ты спал последние месяцы. Вперед, Бэби. - Он с отвращением  отбросил
от себя ладонь Окасио, словно тот был болен проказой.
   В поднявшемся гвалте Дайна  услышала,  как  позади  нее  Трип,  вздохнув,
сказал:
   - Бэб, дружище. Ты настоящий мужик с яйцами.
   - Брось, - ответил Бэб, выбираясь из центра столпотворения. - Яйца тут ни
при чем. Но ни один ублюдок больше не сможет учить меня. Я покончил  с  этим
раз и навсегда, понятно? Я больше не потерплю ничего  подобного,  и  все.  Я
могу смириться с разным дерьмом, когда речь  идет  о  бизнесе,  однако  этот
козел плохо кончит в самом недалеком будущем. - Опустив глаза, он увидел все
еще открытый нож в руке друга.
   - Че-о-орт! - протянул он. - Теперь ты понимаешь, о чем я говорю. Мне  не
следовало встревать и мешать тебе всадить свою игрушку  в  эту  недоношенную
свинью! - Он улыбнулся и, обняв одной рукой Дайну, другой  дружески  хлопнул
Трипа по спине. - Проклятье! - вскричал он. - Давай веселиться!

***

   Рубенс большими шагами направлялся к автомобилю Дайны, припаркованному  в
десяти метрах от входа в аэропорт ?Пацифик Вест?. В  одной  руке  он  держал
гигантский дорожный чемодан, а в другой -  выглядевший  так  же  внушительно
?дипломат?. Его знакомый вид, лицо и  походка,  к  которым  она  уже  успела
привыкнуть, заставили девушку невольно улыбнуться.
   - Что, черт возьми, случилось с тобой? - поинтересовался он,  заглянув  в
открытое  окно  со  стороны   правого   переднего   сидения:   вечером   над
Лос-Анджелесом прошел  небольшой  дождь,  и  Дайне  пришлось  поднять  верх.
Девушка молча повернула голову и посмотрела на Рубенса. - Подвинься. Я  сяду
за руль.
   Она уступила без малейшего  возражения  и,  прислонив  голову  к  дверце,
ждала, пока он забросит чемоданы на заднее  сидение  и  заберется  в  салон.
Усевшись  на  водительское  место,  он  притянул  Дайну  к  себе.  Их   губы
встретились, но она все же успела сказать:
   - Ты должен был оставить мне свой номер, - прежде чем  зарыться  лицом  в
его плечо и, крепко обняв, прижаться к нему. У Рубенса хватило ума некоторое
время не говорить  ничего.  Где-то  сзади  раздавались  пронзительные  звуки
автомобильных гудков; мимо с шипением проносились машины, спешившие в город.
Уже стало довольно холодно.
   Наконец, она выпустила его из своих объятий.
   - Сегодня на рассвете погибла Мэгги, - ее голос звучал странным и  чужим.
- Ее убили.
   - Убили? Как? Кто?
   Она поведала Рубенсу все, что знала сама.
   - Меч в кровавом кольце, - задумчиво повторил он, когда Дайна  рассказала
о том, что Бонстил обнаружил сбоку на колонке. - Ты уверена?
   Дайна кивнула.
   - А в чем дело?
   - В том, что в прошлом году были совершены два особо злодейских и мрачных
преступления в Сан-Франциско, а после Нового года еще два или три  в  Орандж
Каунти. И в каждом случае на трупе жертвы или возле  него  находили  тот  же
самый знак, нарисованный кровью.
   Дайна вздрогнула.
   - Я чувствовала, что лейтенант не сказал мне всего, что знал.
   - Дайна, как ты сама узнала о случившемся?
   - Я была вместе с  Крисом  вчера  вечером.  Он  так  обкурился,  что  мне
пришлось везти его домой: сам бы он не добрался. Мы зашли в дом и... увидели
ее тело, запиханное в...
   - Господи! - он испустил протяжный вздох и завел двигатель ?Мерседеса?.
   -  Какого  черта  ты  провела  всю  ночь  в  компании  Криса   Керра?   -
поинтересовался он выехав на автостраду в сторону Сенульведо.
   - Я заглянула к ним в студию, и мы  пошли  с  ним  потанцевать.  Что  тут
такого?
   - Ничего, просто у него особая репутация.
   - Какая?
   Рубенс быстро взглянул на нее.
   - Перестань, Дайна. Парень не может пропустить мимо ни одной девчонки.
   - Я не девчонка.
   Он резко надавил на педаль газа, и автомобиль ринулся вперед, отозвавшись
ровным гудением.
   -   Да,   должен   признать,   что   ты   слегка   старовата   для    его
специализированного вкуса.
   - Знаешь, ты - настоящий ублюдок, - гневно воскликнула она.  -  Ему  была
нужна моя помощь, и я помогла ему. Он мой друг.
   - Всего лишь друг?
   - У тебя нет причины ревновать меня. Да и  потом  вы  в  некоторых  вещах
очень похожи.
   - Боже, надеюсь, ты шутишь?
   - Я - нисколько.
   Он устремил взгляд в окно и замедлил скорость.
   - Ты в самом деле невыносима.
   - Рубенс. - Он ощутил  ее  прикосновение.  -  Давай  не  будем  ругаться.
Сегодня утром я видела такое, чего не следовало бы видеть никому.
   Рубенс вел машину через Вествуд Виллэдж, направляясь в  сторону  бульвара
Сансет. Возле кинотеатра ?Плаза?, где шла  ?Риджайна  Ред?,  стояла  длинная
очередь в основном из молодых ребят и девчонок.
   - Только посмотри  на  это  лицо,  -  сказал  Рубенс,  бросая  взгляд  на
вывешенную снаружи афишу с ее портретом. Он очень быстро гнал  машину  вдоль
бульвара, переключая скорости на перекрестках, вместо того, чтобы тормозить.
Наконец, круто свернув вправо на Бел Эйр, он опять  поехал  медленнее.  -  Я
повез нас этим путем, чтобы взглянуть, как у тебя идут дела. Я могу выведать
настоящие цифры в ?Парамаунте?, но мне хочется самому увидеть очереди.
   Дайна положила руку ему на плечо.
   - Мне тоже. - Она издали увидела, что Мария, уходя, оставила для них свет
включенным, и  деревья,  посаженные  вдоль  подъездного  пути,  светились  в
темноте искусственным светом. - Мне так хотелось, чтобы ты позвонил.
   - Я звонил, - отозвался он, - но тебя не было дома. Она отвернулась.
   - Извини. Это была глупость с моей стороны.
   - Ничего. -  Он  остановил  машину  и  заглушил  двигатель.  Во  внезапно
наступившей тишине Дайна услышала стрекот сверчков, перекликавшийся с  тихим
гудением остывающего мотора. - Зато я дозвонился Берил. Я хотел,  чтобы  это
дело продвигалось.
   - Какое дело?
   Он прикоснулся к волосам Дайны.
   - Я нанял ее.
   - Для картины?
   - Для тебя.
   -