гли видеть и запомнить Махарадзе. Вот человек
непонятного возраста и национальности в продранной на локтях рубахе.  Глядит
в море слезящимися глазами, руки трясутся. Не то больной, не  то  пьяный,  с
таким толкового разговора не  получится.  Две  женщины  простого  вида,  эти
небось ничего не запоминают, глядят бездумно. Старуха-нищенка?
   Хотя Аркадий Петрович и советовал Борису прежде всего идти к  капитану  и
даже дал для этой цели соответствующую бумагу, Борис посудил, что у  каждого
нормального человека при виде бумаги из контрразведки возникнет  к  подателю
подобного документа стойке отвращение, и что никто ничего ему не  расскажет,
отопрутся: не помним, мол, и не знаем. Поэтому Борис  решил  потолкаться  на
пристани среди простого народа: авось  какая-нибудь  умная  мысль  придет  в
голову.
   Рассеянно обводя взглядом  группу  встречающих,  Борис  заметил  в  толпе
мальчишку. То есть мальчишек-то было достаточно - этот народец вечно обитает
в порту да на рынке. Но мальчишка,  привлекший  внимание  Бориса,  находился
здесь явно по делу: он  воровал.  Вот  он  шмыгнул  под  боком  у  дородного
господина в полотняном сюртуке, задний карман  брюк  у  господина  заманчиво
оттопыривался пухлым бумажником. Борис загляделся на мальчишку, стараясь  не
упустить момент самой кражи, но  тот  вдруг  отошел  от  господина,  зыркнув
бедовыми черными глазами в сторону Бориса. Борис  еле  успел  отвернуться  к
морю, чтобы не встретиться глазами с воришкой.
   Мальчишка почувствовал неладное и не стал красть. Он мог взять  бумажник,
но не стал этого делать, потому что почувствовал опасность. ?Далеко пойдет!?
- мысленно восхитился Борис.
   "Пестель? пришвартовался к берегу, и по выложенным сходням  прежде  всего
пронесли почту. На берегу у сходней встали матрос и ещ„ один  человек  -  он
проверял паспорта, потому что все же пароход прибыл из другой страны.  Потом
по сходням сошел военный курьер - очевидно, в чемоданчике у него были важные
депеши от англичан из Батума.  Курьера  ждали  поодаль  двое  солдат.  Потом
потянулись пассажиры.
   На ?Пестеле? было  семь  кают,  остальные  пассажиры  проводили  все  дни
плавания на палубе, прикрываясь парусиной от ветра и дождя.  Впрочем,  летом
дождей не было. Сошли два-три турецких коммерсанта, толстый  грек  с  женой,
замотанной в черное, огромный мужчина в косоворотке - по виду  помещик.  Так
уж получалось, по в Батум из Феодосии ездило больше народу, чем из Батума  в
Крым.
   После того как приличные пассажиры предъявили свои паспорта  чиновнику  и
удалились в направлении маленькой площади, где стояли  извозчики  и  частные
экипажи, хлынули обитатели палубы. Их было больше.
   Штатские потертого вида, одинокая дама с  ребенком  на  руках,  татарское
семейство - муж, жена и трое одинаковых мальчишек. Два дагестанца в  бурках,
несмотря на жару. Даже несколько цыганок в ярких платьях -  эти  везде  себя
чувствовали как дома.
   Борис готов был поклясться, что  половина  этих  людей  несколько  недель
назад уезжала в Батум с надеждой на лучшее, но их выслали обратно в Крым. Он
подумал, что, судя по несвежей черкеске убитого Григория Махарадзе, тот тоже
прибыл из Батума в качестве  палубного  пассажира,  а  это  значит,  что  ни
капитан, ни кто-то из  пароходной  обслуги  не  мог  сказать  о  нем  ничего
определенного.  Махарадзе  этого  и  добивался,  ему  нужно  было  выглядеть
незаметным.
   Борис снова присмотрелся к зевакам. К ним прибавилась ещ„ одна колоритная
личность. Высокий худой старик с прямой спиной опирался на суковатую  палку.
Одет старик был в чистый парусиновый китель, на голове  -  поношенная  белая
фуражка. Зоркими не по возрасту глазами старик глядел  на  море,  на  фелюги
контрабандистов, на шлюпки, шныряющие между кораблей, на разноцветные флаги.
Потом он перевел взгляд на сходни, теперь уже пустые.
   - Что ж, встретили, - пробормотал он и переглянулся с Борисом.
   В тот же миг глаза его расширились, и он слегка похлопал  себя  свободной
рукой по карману. Борис тоже ощутил какое-то движение  в  своем  собственном
кармане, отреагировал быстро и схватил, не глядя, чью-то  маленькую  шуструю
руку.
   - Ах ты, паршивец! - возмутился старик.
   В карман к Борису залез тот самый шустрый воришка.  Очевидно,  он  сделал
это из мести за то, что Борис спугнул его и не дал утащить пухлый бумажник у
господина в полотняном сюртуке. Мальчишка  глядел  волком  и  молчал,  потом
вдруг  быстро-быстро  закрутился  в  руках  Бориса  и  заверещал  тонко.  От
неожиданности Борис выпустил его,  и  он,  отпрыгнув  в  сторону,  мгновенно
юркнул в какую-то щель и пропал с глаз.
   - Зря вы его отпустили, - укоризненно проговорил старик.
   - Да пусть бежит, - засмеялся Борис, - уж очень шустрый. Но благодаря вам
ничего он у меня не украл.
   Старик махнул рукой, отказываясь от благодарности, и отвернулся, глядя на
пароход. Сошел капитан и направился с бумагами в контору порта. Проходя мимо
старика, капитан  взял  под  козырек.  Пассажиры  побогаче  к  тому  времени
разобрали извозчиков, а те, кто попроще, потянулись в город  пешком.  Зеваки
тоже рассосались. Старик двинулся к выходу, опираясь на палку.
   - Не сочтите меня назойливым, - начал Борис, идя за ним, -  но  позвольте
представиться: Ордынцев  Борис  Андреевич,  из  Петербурга.  Здесь  оказался
случайно, жду вестей от сестры из Одессы.
   - Капитан Орест Николаевич Васнецов, - ответил старик и  протянул  Борису
руку. - Бывший капитан, как вы могли догадаться, теперь на покое.
   Борис с удовольствием пожал сухую, все ещ„ сильную руку  старика.  Бывший
капитан ему нравился.
   - Позвольте ещ„ раз поблагодарить вас а то, что указали мне на воришку, -
начал Борис. - Денег у меня в данный момент немного, все на счету.
   - Знаю я этого Ваську, - махнул рукой бывший капитан, - все  время  здесь
промышляет. Но вы правильно сделали, что в участок его не свели. Там  избили
бы парнишку сильно, вот и все воспитание.
   - Господин капитан, - нерешительно начал Борис, - не откажитесь  посидеть
со мной в заведении. Человек я здесь чужой, знакомых нет никаких, побеседуем
о том сем?
   Борис правильно рассчитал, что старику тоже скучно, иначе не ходил бы так
часто в порт встречать пароходы. Они  вошли  в  трактир,  тут  же  подскочил
половой:
   - Пожалуйте, Орест Николаич, милости просим!
   Трактир был неказист, и бывший капитан извинился:
   - Вы же сами говорили, что несколько стеснены в  средствах,  так  что  не
обессудьте.
   В большой зале было пыльно  и  накурено,  а  также  стоял  крик.  Пузатый
господин жаловался буфетчику, что его оскорбили юнкера в бильярдной,  да  не
только оскорбили, а ещ„ и ударили шаром в живот, якобы случайно.
   - Какие-то грубияны играют, право слово, - громко жаловался пузатый.
   Буфетчик, семеня, побежал в бильярдную,  откуда  послышался  его  грозный
голос:
   -   Господа!   Здесь   не   какое-нибудь,   значит,   заведение,    чтобы
бесчинствовать? Вот этот господин с жалобою, что его обидели?
   Подвыпившие юнкера загалдели, оправдываясь:
   - Да он сам все время играть мешал. И кто  виноват,  что  он  свой  живот
подставляет? Мы за бильярд платили, и за вино, а будешь за него заступаться,
так и тебе достанется!
   Буфетчик мигом сменил гон и повернулся к пузатому:
   - Так зачем же вы с жалобой, если сами виноваты? Меня  только  от  буфета
отнимаете! Это, почтеннейший, не годится так делать? Коли пришли в примерное
заведение, значит, и  соблюдать  должны?  Это  не  ладно:  сами  живот  свой
подставляете, а сами жалуетесь. А лучше бы  вы  ушли,  коли  ничего  вам  не
требуется!
   Тут на глаза наглому  буфетчику  попался  бывший  капитан.  Заметив  его,
буфетчик сразу съежился и поубавил наглого гону.
   - Орест Николаич! Рады вас видеть!
   - Ты что же это, мерзавец, делаешь? - тихо и как бы  даже  ласково  начал
Васнецов. - Ты за что приличного  человека  оби-цел?  Мало  ему  от  юнкеров
досталось? Знаю я шалопаев этих: небось нарочно шаром в него попали!
   - Они же юнкера-с, как с ними свяжешься, - боязливо зашептал буфетчик.  -
Гак для блезиру с ними во всем  соглашаться  должен.  У  нас  такой  порядок
хозяином заведен. Военными дорожим-с. У них оружие, ещ„ рассердятся и палить
начнут, а в торговом заведении этого никак нельзя.
   - Оружие, - ворчал капитан. -  С  оружием  нужно  на  фронте  воевать  за
отечество, а они тут  пьянствуют  и  к  посетителям  пристают.  Прикажи  нам
пирожков подать, - обратился он к буфетчику.
   - Пожалуйте, судари, в общую, вам сейчас и подадут? А к пирожкам  водочки
не прикажете?
   - Давай, братец, по рюмочке, - вмешался Борис.
   - Пожалуйте в общую: мы  вам  графинчик  отпустим-с,  а  там  уж  сколько
выпьете-с?
   Когда уселись в относительно чистом месте под неизменно присутствующей  в
каждом трактире пальмой, Орест Николаевич вдохнул:
   - Вот так время теперь провожу. Жену в  прошлом  году  схоронил,  так  от
скуки и хожу в трактир да ?Пестеля? встречать.
   - А почему именно ?Пестелю? такая честь? - не удержался Борис.
   - А потому, милостивый государь, что я всю жизнь на таком же вот пароходе
прослужил. Раньше, до ?Пестеля?, ?Димитрий? ходил из Крыма в Батум, вот  там
я и был капитаном. Не всем же океанские просторы бороздить, - добавил бывший
капитан обидчиво.
   - Что вы, что  вы,  -  заторопился  Борис,  одновременно  думая,  как  бы
половчее расспросить старого капитана о пассажирах ?Пестеля?.
   Несомненно, старик обладал наблюдательностью и хорошей памятью  на  лица,
он мог быть полезен. Принесли водку и закуску.
   -  А  скажите,  Орест  Николаевич,  много  пассажиров  сейчас  из  Батума
приезжает?
   - Мало, - помрачнел старик, - кому сейчас ездить-то?  Вот  раньше  многие
постоянно ездили? ну да что об этом теперь?
   - Но есть которые и сейчас постоянно курсируют? Вы их  небось  и  в  лица
всех знаете?
   - Не только в лица, но и по именам, - гордо произнес бывший капитан. - Да
я вообще полгорода по именам знаю, всю жизнь здесь прожил. Теперь,  конечно,
много разного люда понаехало, мотает народ война-то?
   - А вот примерно две недели назад вы ?Пестеля? встречали?
   - А как же! - воскликнул бывший капитан, оживившись при виде  пирожков  и
графинчика водки. - Вы, Борис Андреевич, ешьте,  не  сомневайтесь:  здесь  в
трактире буфетчик хоть и жулик, но пирожки подают приличные.
   Выпили  за  встречу  и  за  знакомство,  после  чего  Борис  вернулся   к
расспросам.
   - А месяц назад, в позапрошлый раз, вы в порту были?
   - За все время два раза пропустил по болезни, а  так  каждый  раз  бываю,
такая у меня привычка, - смеясь, ответил капитан Васнецов.
   - А скажите, Орест  Николаич,  -  настойчиво  спрашивал  Борис,  разливая
водку, - не видели ли вы в тот раз такого пассажира: средних  лет,  среднего
же роста, в черно-белой черкеске?
   Борис осекся на полуслове, заметив, как изменилось лицо бывшего капитана.
   - В сыскной изволите служить, милостивый государь? - спросил  он,  грозно
нахмурив кустистые брови и брезгливо дергая губами.
   - С чего вы это взяли? - фальшиво удивился Борис.
   - Меня не обманете, - старик понемногу накалялся,  -  сразу  вашу  породу
подлую вижу. Как посмели ко мне подойти? Чтобы  Васнецова  -  в  доносители?
Человек! - крикнул он громко. - Сколько с меня?
   Борис успокаивающе махнул рукой буфетчику: не спеши, мол, братец, мы  ещ„
посидим и водки выпьем, потом, не таясь, посмотрел твердо в  сердитые  глаза
старика.
   - Сядьте, Орест Николаевич, и не нужно так беспокоиться. Я вас  ничем  не
обидел, а вы сразу  -  в  крик.  В  сыскной  я  не  служу,  и  вы  со  своей
наблюдательностью могли бы это заметить. Разве похож я на филера?
   Старик засопел сердито, но промолчал.
   - Вы же пошли со мной в трактир, значит, посчитали порядочным  человеком?
- продолжал Борис.
   - А зачем вы? интересуетесь, - обиженно бурчал старик.
   - Дело у меня есть,  это  верно,  -  согласился  Борис.  -  Никого  я  не
выслеживаю, и доносить ни на кого не прошу. Только скажите мне, видели вы  в
тот раз описываемого мной человека?
   - Видел, он был в числе палубных пассажиров, - старый капитан отвернулся.
   - Ну вот, я  вам  скажу,  что  через  сутки  его  убили.  Вы  можете  это
проверить: на следующий день в ?Симферопольском курьере? было сообщение, что
в гостинице обнаружили труп. Так вот, если я отыщу его след, если  узнаю,  с
кем он виделся и говорил накануне, то, возможно, найду и его убийц. Вы  ведь
согласны, что убийцу нужно найти и наказать?
   - Согласен, - вздохнул старик. - Но я мало чем могу вам помочь.  Видел  я
того человека мельком, и куда он пошел, сойдя с парохода, не заметил, потому
что в тот день в порту разгорелся грандиозный скандал. Есть тут у  нас  одна
барынька? Анна Евграфовна, - капитан помолчал  неодобрительно,  -  уж  очень
суровая? Все не по ней, что ни сделай. Но - княгиня, так что все е„  боятся.
Прибыла она тогда из Батума, родня у не„ там, так она раза два в год норовит
съездить, погостить. Те-то, конечно, не очень зовут - не такое сейчас время,
чтобы гостевать, но Анна Евграфовна уж раз решила, то непременно  поедет.  И
вот как раз она тем рейсом обратно прибыла. А надо сказать, что вещей у  не„
всегда тьма-тьмущая, да  собачка,  да  две  приживалки?  в  общем,  компания
приличная. И тут вдруг, - Орест Николаевич  рассмеялся,  -  попался  собачке
этой котище портовый. Не то он  мимо  пробегал,  а  она  давай  из  корзинки
тявкать, не то другое что, но только скандал случился! Анна Евграфовна  дама
с характером, а тут такой повод. До начальника порта дошло бы, но приживалке
одной плохо стало, побоялись, что помрет тут на месте от страха. Они  все  и
уехали,  коляска  Анну  Евграфовну  ожидала.  В   суматохе   все   пассажиры
разбежались.  И  знаете,  что  я  заметил?  -  старик  хитро  прищурился.  -
Определенно в этом деле не обошлось без вашего знакомца  Васьки.  Ну,  того,
который в карман-то к вам залезал. Все время он там поблизости  вертелся,  и
уж очень глазенки у него блестели?
   Посидели ещ„ немного, разговор перекинулся на  всякую  всячину.  Капитан,
выпив, как  все  старики,  погрузился  в  воспоминания.  Борис,  улыбаясь  и
машинально поддакивая, раздумывал над его словами. Ничего больше старик  про
Махарадзе  не  вспомнил.  Он  подтвердил  только  то,  что  второго  августа
Махарадзе сошел на берег в числе других пассажиров.
   Борис подумал ещ„ немножко и, распрощавшись с  капитаном,  отправился  на
рынок искать Ваську-воришку. Нельзя сказать, что он  сильно  рассчитывал  на
то, что мальчишка вспомнит  пассажира  в  черно-белой  черкеске,  просто  он
совершенно не представлял себе, что делать дальше, потому что след  Григория
Махарадзе потерялся.

***

   Борис неторопливо прохаживался между рыночными  торговками,  прицениваясь
где к необъятному кавуну, где - к истерично визжащему  молочному  поросенку,
предчувствующему скорую свою кончину и посмертное торжество посредине стола,
в звездочках укропа и с яблоком в невинном рыльце.
   - А вот, барин, не надо ли творожку свежего, сметанки?
   - Панычу цыбули не треба? Може, бульбочки? А канталупа гарнэнька?
   - А вот, гаспадын хороший, не  желаем  чурчхели?  Бахлава-бузинаки!  Вай,
хорош!
   Борис где отшучивался, где отмахивался, где  пробовал  кусочек  приторной
восточной сладости или кисточку душистой  резкой  черемши,  прислушивался  к
разноязычному базарному гвалту  и  внимательно  посматривал  по  сторонам  -
пониже основной человеческой массы, отыскивая своего малолетнего  вороватого
знакомца. У старой грузинки, до самых глаз закутанной  в  черное,  он  купил
кулек козинаков и четыре  сладкие  сосульки  ореховых  чурчхел,  после  чего
продолжил  свой  неспешный  рейд,  помаленьку  отщипывая  жесткие  приторные
кусочки.
   Примерно через час он различил в общем рыночном шуме  резкую  скандальную
ноту.
   - Лови! Держи! Уйдет, дьяволенок! Холера его разбери! - кричал  визгливый
бабий голос неподалеку.
   Борис насторожился,  двинулся  в  направлении  криков  и  вскоре  заметил
вынырнувшую из-под  прилавка  чумазую  рожицу.  Точно  рассчитав  траекторию
движения мальчишки, он  скользнул  наперерез,  как  шар  скользит  навстречу
другому шару по зеленому бильярдному сукну.  Траектории  их  пересеклись,  и
Борис как клещами ухватил свободной рукой оттопыренное красное ухо.
   - Ой, дяденька, пусти! - завопил мальчишка, однако не очень  громко  -  с
оглядкой на недавно обокраденную торговку - и тут же  попытался  вывернуться
или укусить скверного дядьку за руку.
   - Тише, махновец будущий! - прикрикнул Борис - А ну  тише,  не  то  тетку
позову.
   - Какую ещ„ тетку? - возмущенно пробасил ?махновец?,  впрочем,  несколько
притихший.
   - Сам знаешь, какую! У которой ты что стянул-то?
   - А ты видел? - завелся мальчишка.
   - Ладно, давай мирно  побеседуем.  Козинаков  кочешь?  -  Борис  протянул
постреленку кулек, не отпуская ухо.
   Тот глянул подозрительно, но взял. Козинаки пошли в ход. Чурчхела тоже не
была оставлена без внимания после того, как парнишка убедился, что Борис  не
будет звать обокраденную тетку.
   - Ты ухо-то отпусти, - пробасил мальчишка набитым ртом, скосив на  Бориса
чрезвычайно плутовские глаза.
   - Ага. Я ухо отпущу, а тебя тут же поминай как звали. Ты  мне  лучше  вот
что скажи: рубль хочешь?
   - Лучше три, - немедленно ответил ?махновец?, доедая последнюю чурчхелу.
   - Я слышу речь не мальчика, но мужа, - констатировал Борис. - Ладно, я не
жадный, три так три. Пойдем-ка, Васька, в трактир, я тебя ещ„ и накормлю.
   - Ты откуда знаешь, что  меня  Васькой  звать?  -  подозрительно  спросил
мальчишка.
   С одной стороны, ему хотелось есть, с другой - бездомная, сиротская жизнь
научила его ждать от незнакомых, да и от знакомых людей только плохого.
   - Мне тебя Орест Николаевич рекомендовал, - усмехнулся Борис. -  Капитана
старого знаешь?
   - Ну, знаю, - насупился ?махновец?. - Он вообще-то дед хороший.
   Тут он скосил  на  Бориса  по-прежнему  недоверчивый  взгляд  и,  получив
долгожданную свободу, потер ставшее уже багровым ухо, но убегать не стал.
   Борис препроводил своего нового знакомого в тот же трактир,  где  недавно
беседовал с отставным капитаном.  Половой,  увидев  оборванного  посетителя,
хотел было вымести его метлой,  но  Борис  пресек  этот  естественный  порыв
покровительственным жестом и краткой рекомендацией:
   - Мальчик - со мной. Извольте накормить.
   Половой  пожал  плечами,  пробормотал  под  нос,  что  некоторые  господа
совершенно понятнее не имеют и тащат с улицы в  приличное  заведение  всякую
дрянь,  одна?  ко  на  открытое  неповиновение  не  решился  и  приступил  к
выполнению своих прямых обязанностей.
   Надо  сказать,  что  обещание  Бориса  накормить   ?махновца?   оказалось
трудновыполнимым. Половой сбился с ног, поднося одну тарелку  за  другой,  а
неуемный мальчуган требовал  ещ„  и  еще.  Наконец  Борис  решил  прекратить
эксперимент, опасаясь за здоровье ребенка. Ребенок был явно разочарован.
   - Расскажи-ка ты мне, братец? - начал Борис, Васька тут же его перебил:
   - Три рубля.
   - Ну, брат, я ведь обещал тебе, значит, будут тебе эти три рубля.  Только
после того, как поговорим, а то ведь я тебя знаю: получишь деньги и  тут  же
удерешь.
   - Это уж как водится, - мальчишка довольно зыркнул глазами.
   - Ну, так поэтому ты сперва расскажешь,  что  мне  надо,  а  уж  потом  -
деньги.
   Признав такой подход логичным, мальчишка приготовился к допросу.
   - Ты ?Пестеля? всегда встречаешь?
   - А то! Там вечно суета такая. Самое милое дело лопатник слямзить!
   - Так. А вот четыре недели назад - помнишь, как его встречал?
   - Ой, дяденька, почем я знаю - три недели, четыре недели? мне на эти твои
недели?
   - Ладно, ладно, - прервал Ордынцев, поняв неверную постановку вопроса.  -
А вот ты вспомни, как скандал такой на  пристани  случился?  барыня  старая,
т