Лодынин  продолжал  читать
сообщения, все еще не понимая, что его так волнует. Комаров поднимался вверх
по лестнице. За  ним  осторожно  шли  спецназовцы.  Первый  этаж  -  ничего.
Сообщение из МВД закончилось.
   - Типичные преступники, - гневно сказал Колесов.
   Типичные, подумал Лодынин, начиная  понимать,  что  именно  его  волнует.
Второй этаж.
   По-прежнему ничего. Комаров следил за прибором, поднимаясь  по  лестнице.
Лодынин вдруг понял. Понял, что именно его волновало. Масштаб  преступников,
их легкое обнаружение, их быстрая идентификация. Все это не  соответствовало
тяжести совершенного нападения. Он бросился к  телефону.  На  третьем  этаже
прибор начал издавать сигналы. Ближе, ближе. Они были в этой квартире.
   - Приготовиться, - сказал Комаров, делая знак шедшим за ним  сотрудникам.
Один из них передал,  в  какой  именно  квартире  находится  контейнер.  Оба
вертолета   развернулись   таким   образом,   чтобы   сотрудники   спецназа,
спускающиеся вниз, оказались на уровне этих окон. Комаров  встал  у  дверей.
Один из его сотрудников постучал. Лодынин поднял трубку.
   - Всем уходить! - вдруг громко закричал он. - Приказываю всем  немедленно
уходить!
   Комаров увидел, как один из его офицеров сделал знак рукой.
   - Приказано всем уходить, - услышал полковник. Комаров, еще  не  понимая,
что происходит, замер. И в этот момент раздался чудовищный  взрыв.  Взрывной
волной буквально выбило дверь, которая упала на одного из офицеров. Еще двое
были легко ранены осколками. Застывшие наверху вертолеты почти  не  получили
повреждений. Летчики первой машины сумели удержать высоту. Но вторая  машина
находилась слишком близко к земле. Взрывная волна и огонь вырвались именно в
этом направлении наиболее сильно. Летчик, следивший за тем, чтобы не  задеть
дерево, испуганно выпустил из рук управление  и  почувствовал,  как  ударная
волна разворачивает его вертолет.
   Удержать машину он уже не сумел, и она рухнула на  землю,  вызвав  второй
взрыв и похоронив сразу десять человек спецназовцев. Генералы, стоящие рядом
с  Лодыниным,  решили,  что  он  просто  сошел  с  ума.  Колосов  недовольно
нахмурился.
   - Третий, - закричал Лодынин, - отвечайте Пятому! У вас есть потери?
   Были слышны треск и крики людей. Генералы растерянно переглядывались друг
с другом. Наконец полковник Комаров доложил:
   - Один тяжелораненый и двое легкораненых из группы захвата.
   - И все? - не поверил Лодынин.
   - Погиб один вертолет со всеми сотрудниками, товарищ генерал,  -  наконец
доложил Комаров. - Они были слишком низко  от  земли.  Их  ударила  взрывная
волна.
   Лодынин медленно опустил трубку.
   - Это была ловушка, - убежденно сказал он,  -  они  просто  устроили  нам
такой сюрприз.
   - Нужно объявить тревогу и оцепить место взрыва, - нервно сказал Зароков.
- В контейнере было...
   - В контейнере не было ничего, генерал, - довольно невежливо перебил  его
Лодынин. - Неужели вы до сих пор не поняли, что мы имеем дело  с  настоящими
профессионалами?
   Остальные генералы молча смотрели на него.

Москва. 10 часов 34 минуты

   Они стояли у какого-то дома,  беспомощно  наблюдая  за  мучениями  своего
напарника.
   Пришедший в себя Вадим начал стонать, и так громко, что Равилю, сидевшему
за рулем, пришлось въехать в какой-то  тупик  и  остановиться.  Здесь  крики
раненого были не так слышны.
   Они сделали ему укол морфия и теперь ждали, когда он наконец  успокоится.
Вместе с ними в автомобиле "Скорой помощи" сидел и незнакомый прежде  боевик
Седого, с которым они познакомились только в день нападения на  колонну.  Он
был среднего роста, рябой,  подвижный,  все  время  скалившийся  в  какой-то
неприятной улыбке. Если бы не разноцветные глаза, его, наверно,  можно  было
назвать и красивым. Но неприятным он  был  точно.  И  это  парням  не  очень
нравилось.
   Этот тип представился как  Дима,  а  здесь  не  принято  было  спрашивать
документов. Раз ему нравилось это имя, почему бы не называть его именно так.
Равиль, маленького роста,  с  редкими,  несколько  курчавыми  волосами,  был
скорее  похож  на  студента,  чем  на  наемника.  Но  все  знали,  что  этот
двадцатипятилетний татарин успел отличиться и в Абхазии, и в Чечне.
   А его напарник Игорь, наоборот, раньше служил по другую  сторону  фронта,
воевал в Чечне контрактником, а когда  срок  закончился,  вернулся  домой  и
успел попасть несколько раз в крупные неприятности, после чего  его  наконец
заметил Карим и взял а свою группу.
   После того как Равиль  вкатил  морфий  Вадиму,  они  начали  ждать,  пока
лекарство окажет свое действие. Дима  почему-то  вышел  из  машины  и  пошел
смотреть, где они остановились. Игорь и Равиль остались ждать в машине.
   Уходя, Дима оставил свой чемоданчик в машине.
   - Ты куда? - коротко спросил Игорь.
   - Нужно осмотреться, - ответил этот тип и ушел, даже не обернувшись.
   - Не нравится он мне, - вынес свое резюме Игорь.
   - Мне тоже, - сплюнул Равиль. Он говорил по-русски с сильным акцентом.  -
Такие, как он, человека убьют и не заметят.  Ты  видел,  как  он  все  время
прятался, старался под чужие пули не ходить? Правильно говорю - не ходить?
   - Можно и так, - махнул рукой Игорь. - Кажется, заснул, - посмотрел он на
тяжелораненого напарника. - Ему так досталось. Наверно, не выживет.
   - А куда ушел этот Дима?
   - Не знаю, но "дипломат" оставил.
   - А что там? Может, наши деньги?
   - Откуда я знаю? - пожал плечами Игорь.
   - Давай мне, - загорелся Равиль, - я такие замки в Казани открывал. Любой
замок открою.
   Игорь пододвинул ему "дипломат".  Равиль  повозился  несколько  секунд  и
открыл его с торжествующим видом.
   - Смотри, - сказал он, улыбаясь.
   - Бомба! - ахнул Игорь. - Здесь бомба.
   Зачем она ему?
   Равиль наклонился.
   - Действительно, бомба,  -  озабоченно  сказал  он,  -  но  не  включена.
Наверно, хочет потом взорвать нашу машину.
   - Может быть, - равнодушно согласился Игорь, закрывая "дипломат". Он  его
просто перестал интересовать. И в этот момент к автомобилю подошел Дима.
   - Все в порядке, - сказал он, криво улыбаясь,  -  скоро  за  нами  придет
машина, и мы уедем к себе получать деньги. Ребята, там мой "дипломат" должен
лежать, дайте мне его.
   - Этот? - презрительно спросил Игорь.
   Он был высокого роста, широкоплечий, красивый. И потому  сразу  невзлюбил
этого "разномастного" Диму, который был к тому же  не  из,  их  команды.  Он
протянул "дипломат" Диме.
   Тот, не влезая в автомобиль, открыл "дипломат",  но  так,  чтобы  его  не
видели двое сидевших в микроавтобусе "Скорой помощи". Чемто щелкнул и  снова
вернул его Игорю.
   - Положи на место. Передашь его Седому в Реутово.
   - Хорошо, - кивнул  Игорь,  -  садись,  поехали.  Наш  раненый,  кажется,
заснул.
   - Нет, - возразил Дима, - я должен уехать на другой машине. В  общем,  не
забудьте, мы вас ждем в Реутово.
   И, повернувшись, медленно пошел, намереваясь  выйти  на  улицу.  Игорь  и
Равиль  переглянулись.  Равиль,  уже   открывавший   замок,   наклонился   к
"дипломату".
   - Тикает, - уверенно сказал он, - открывать нельзя, взорвется.
   - Ах он сукин сын! - разозлился Игорь, доставая из кармана нож.
   - Дима! - крикнул он, выпрыгивая из машины. - Дима, подожди,  одно  слово
сказать нужно.
   Дима, уже выходивший на улицу, остановился, чуть заколебался и сделал два
шага назад.
   - Чего тебе? - недовольно спросил он.
   - Сейчас, - сказал Игорь и с размаху ударил негодяя ножом  в  живот.  Тот
даже не вскрикнул. Просто захлебнулся в собственном  крике,  издав  какой-то
гортанный звук и медленно оседая на землю.
   - Так будет лучше, сука, - сказал Игорь, убирая нож. Дима лежал на земле,
обхватив живот руками. Он был еще жив.
   - Давай чемодан, -  сказал  Игорь,  -  оставим  ему  как  сувенир.  -  И,
осторожно достав чемодан, положил его рядом с лежавшим на земле Димой.
   - Уезжаем, быстро! - приказал он, забираясь снова в микроавтобус.  Машина
выехала из тупика и, уже на улице развернувшись,  поехала  совсем  в  другую
сторону. Дима лежал на земле.
   Вокруг него  расплывалось  большое  красное  пятно.  Он  чувствовал,  как
начинают неметь руки и ноги от большой потери крови.
   Как глупо, шевелилось у него в голове.  Седой  ведь  приказал  никуда  не
отлучаться. А он просто вышел посмотреть, можно ли этих ребят взорвать прямо
здесь. И так глупо подставился.  Наверняка  они  открыли  "дипломат"  в  его
отсутствие. Собственно, на их жадности и строился  весь  расчет.  Две  бомбы
были заложены  и  установлены  в  двух  "дипломатах"  таким  образом,  чтобы
взорваться в случае, если кто-нибудь посторонний захочет открыть их. Но даже
если люди Карима окажутся идеально честными, во что нельзя было поверить, то
и тогда "дипломаты"  сами  все  равно  должны  были  сработать  ровно  через
двадцать минут.
   Вопрос смерти всей группы Карима был лишь вопросом времени. И  он,  Дима,
так  легко  провалил  все  дело.  Седой  мне  голову  оторвет,  думал  он  с
огорчением. Предупреждал ведь, чтобы я был очень  осторожен.  Скосив  глаза,
Дима вдруг увидел стоящий рядом "дипломат".
   Он слишком хорошо знал, что там внутри.
   И поэтому, напрягая последние силы, хотел закричать. Но вместо крика  изо
рта вырвалось какое-то шипение. Тогда он, закрыв глаза,  попытался  уползти.
Ему казалось, что он отодвигается от этой бомбы сантиметр за сантиметром, но
каждый раз, когда он открывал глаза,  "дипломат"  был  рядом  с  ним.  Через
несколько минут Дима просто устал. И, увидев снова "дипломат" с бомбой рядом
с собой, обреченно подумал: ну и черт с  ним!  Взрыв  разнес  его  в  куски,
избавив от лишней боли и страданий.

Москва. 10 часов 45 минут

   Полковник Борисов был по натуре человеком сомневающимся. Доложив  высшему
руководству о случившемся, он понимал, что  обязан  предпринять  необходимые
меры для розыска исчезнувшего офицера из группы  Ваганова.  Именно  поэтому,
выйдя от министра, он сразу поехал к месту, где было совершено нападение  на
колонну,  чтобы  еще  раз  поговорить  с  оставшимися  в  живых   солдатами,
по-прежнему находившимися на месте, где погибли их товарищи.
   Уже давно пришедший в себя  подполковник  Мисин  бодро  расхаживал  среди
горящих  машин,  давая  конкретные  указания  и  рассказывая  всем  о  своем
героизме, когда он лично едва не отбил контейнер у  нападавших  террористов.
Впрочем, так бывает довольно часто,  когда  отличившиеся  в  бою  офицеры  и
солдаты погибают, а их славу присваивают себе прохвосты. Может, в этом  есть
своеобразная логика, ибо высшая честь для воина  -  пасть  на  поле  боя,  а
высшая  награда  для  прохвоста  -  быть  замеченным  и   отмеченным   своим
начальством.
   Уже  подъезжая  к  месту  происшествия,  полковник  Борисов  узнал,   что
контейнер  обнаружен  и  группа  спецназа  готовится  к  его   освобождению.
Почему-то это не внушило уверенности полковнику. Он уже  успел  побывать  на
месте происшествия  до  того,  как  доложить  министру,  и  чувствовал,  что
освобождение контейнера будет не столь легкой  операцией,  как  считали  его
помощники, уже предвкушавшие обнаружение террористов  и  успешную  операцию,
гарантирующую всем участвующим в этой операции новые награды и звания.
   Снова прибыв на место происшествия, Борисов с неудовольствием увидел, как
здесь уже  работают  офицеры  из  антитеррористического  центра  ФСБ.  Между
военными  и  ФСБ  существовало  негласное  соперничество,  и   представители
Министерства  обороны  крайне  ревностно   относились   к   любым   попыткам
сотрудников ФСБ присвоить себе права работать и в  их  епархии.  Военные  не
любили, когда в их дела особенно настойчиво лезли бывшие  кагэбэшники,  ныне
называемые Федеральной службой безопасности.
   Борисов  узнал  среди  приехавших   подполковника   Абрамова.   Это   был
заместитель генерала Дмитриева,  руководителя  антитеррористического  центра
ФСБ. Абрамов с какой-то особенно сладострастной улыбкой  допрашивал  солдат,
оставшихся в живых после нападения.
   Словно это доставляло ему удовольствие. Заметив приехавшего,  он  любезно
поздоровался.
   -  Вот  прибыли  к  вам  на  помощь,  -  пояснил,   неприятно   улыбаясь,
подполковник, - хотим помочь разобраться.
   - Напрасно, - холодно сказал Борисов, - мы свое  расследование  могли  бы
провести и без вашей помощи.
   - Но террористы - это уже наша забота, - веско  напомнил  Абрамов.  -  мы
ведь еще не знаем, кто именно здесь действовал.
   - Именно поэтому мы и ведем свое расследование, -  парировал  Борисов,  -
нападение было совершено на воинскую  колонну  и  против  наших  офицеров  и
солдат. Я думаю, мы сумеем найти контейнер и тех, кто это сделал, достаточно
быстро.
   - Я бы на вашем месте не был столь уверенным, - ядовито заметил  Абрамов.
В этот момент к ним подошел подполковник Мисин.
   Он самоуверенно улыбался, уже успев позабыть о том, как  именно  он  себя
вел.
   - Вот видите, - показал он обоим офицерам, ведущим расследование, куда-то
вниз, в овраг, - там  стояла  еще  одна  машина  террористов.  Нужно  искать
автомобиль "Скорой помощи" и машину этого подлеца Звягинцева.
   Никогда не думал, что он окажется таким предателем.
   - Он не предатель, - зло заметил Борисов, - его давно уже убили.  Неужели
вы ничего не поняли, подполковник?
   Мисин не смутился. Теперь его ничего не могло выбить из колеи. Он остался
жив после такого нападения.
   - А ваш офицер? - взвизгнул он. - Тоже не предатель? Он ведь уехал вместе
с нападавшими.
   Мисин не стал уточнять, что пролежал весь бой  в  овраге,  боясь  поднять
голову, и не мог видеть, как именно вел себя Сизов. Но и Борисов  ничего  не
знал. Именно поэтому он не стал возражать подполковнику ГАИ,  формально  тот
был прав. Сизов действительно  не  был  найден  ни  среди  живых,  ни  среди
мертвых. А зачем террористам захватывать мертвого офицера?
   В этот момент  к  нему  подбежал  один  из  его  офицеров.  Он  улыбался,
очевидно, собираясь сообщить хорошие новости.
   - Наши операторы сумели найти  контейнер,  -  пояснил  офицер,  -  группа
спецназа готовится взять контейнер и захватить террористов. Генерал  Зароков
просил, чтобы я сообщил об этом вам, товарищ подполковник.
   - Поздравляю, - неприятно усмехнулся Абрамов. - Признаться, не ожидал  от
вашего ведомства подобной сноровки. Прекрасная работа,  полковник.  Кажется,
вы скоро станете генералом.
   Борисов пожал плечами. Ему не нравилось подобное решение  операции.  Судя
по характеру нападения, террористы готовились очень тщательно и  знали,  что
именно им предстоит захватывать. Почему тогда они не предусмотрели защиту от
космического наблюдения со спутников? Не знали, что на контейнере установлен
специальный  маяк?  Маловероятно.  Тогда  как   можно   объяснить   подобный
дилетантский прокол террористов?
   - Не радуйтесь  раньше  времени,  капитан,  -  строго  сказал  он  своему
помощнику, - давайте лучше подождем, чем все это кончится.
   - Боитесь сглазить? - усмехнулся Абрамов.
   - Боюсь, -  признался  Борисов,  подходя  к  обгоревшей  машине.  Повсюду
продолжали работать эксперты. Военные, представители ФСБ.
   Даже сотрудники милиции. Их особенно интересовала исчезнувшая машина ГАИ.
Один из экспертов, майор милиции, подошел к Абрамову, зная, что тот является
одним из руководителей антитеррористического центра ФСБ.
   - Мне только что сообщили, -  тихо  сказал  он,  -  найдены  трупы  наших
офицеров.
   - Хорошо, - кивнул Абрамов, - продолжайте работать.
   Борисов осматривал сгоревший "Крайслер". Труп  капитана  Буркалова  давно
увезли,  но  сгоревшее  место  и  кровавые  пятна   на   полу   красноречиво
свидетельствовали о случившейся трагедии.
   - Они стреляли отсюда, - показывал Мисин, - наверняка  знали,  как  лучше
нападать.
   Ведь им все выболтал этот пропавший офицер.
   Он даже стрелял нашим в спину, - вдруг выпалил  он,  пугаясь  собственной
смелости.
   - Да? - заинтересовался Абрамов. - Как это - стрелял  в  спину?  Вы  сами
видели?
   - Нет. Да. Да, я, кажется, видел, - забормотал Мисин. Борисов нахмурился.
Он чувствовал, как врет этот подполковник ГАИ, но ничего  не  мог  доказать.
Солдаты, находившиеся в сгоревшей  БМП,  чудом  уцелели  и  не  видели,  где
находились другие офицеры в момент нападения на колонну. А два  свидетеля  -
Панченко и Ваганов - давно были увезены в больницу.  Причем  Ваганов  был  в
крайне тяжелом состоянии и, по словам врачей,  в  ближайшие  несколько  дней
наверняка не придет в сознание. А Борисов  четко  сознавал,  что  террористы
предъявят свой ультиматум уже в ближайшие несколько часов.
   - Что было в похищенном контейнере? - поинтересовался  вдруг  Абрамов.  -
Какие-то ценности или это обычные ваши секреты?
   - Груз из секретной лаборатории, -  коротко  ответил  Борисов,  не  желая
вдаваться в подробности.
   - Мы нашли  трупы  сотрудников  ГАИ,  -  хмуро  сказал  Абрамов.  Борисов
подозвал подполковника Мисина.
   - Трупы ваших офицеров ГАИ уже нашли, - жестко сказал он, глядя  прямо  в
глаза Мисину, - так что никакие они не предатели.  Может,  и  насчет  нашего
офицера вы ошибаетесь?
   Если бы Мисина спрашивал старший офицер ФСБ  или  МВД,  он,  возможно,  и
побоялся бы соврать. Но его спрашивал представитель военных,  и  поэтому  он
упрямо покачал головой. Борисов быстро  прошел  к  лейтенанту,  принимавшему
сообщение из Министерства обороны. За ним поспешили Абрамов и Мисин.
   - Ну что? - спросил подошедший Борисов.
   - Уже начали, - доложил лейтенант, - мне приказали вам передать, что  они
начали.
   - Когда?
   - Пять минут назад.
   - Узнайте, почему они так долго молчат?
   - Ваш генералитет решил, очевидно,  задействовать  всю  свою  технику,  -
заметил Абрамов. Лейтенант наклонил голову, припадая к аппарату.
   - Сколько было автомобилей у нападавших? - спросил  Борисов  у  стоявшего
рядом Мисина, игнорируя слова Абрамова.
   - Внизу стоял микроавтобус, - показал подполковник,  -  была  еще  машина
"Скорой помощи", наша машина  ГАИ.  Мы  поэтому  и  остановились.  Была  эта
перевернутая "шестерка" и рядом машины ГАИ и "Скорой помощи".
   Наших офицеров смутили врачи в белых халатах и офицеры милиции. Они  ведь
думали, что здесь обычное дорожное происшествие.
   - Эту машину "Жигули" вы успели проверить? - уточнил Борисов.
   - Конечно. Ее угнали несколько дней назад. Номера поменяли, но по  номеру
кузова мы все уточнили.
   - Товарищ полковник, - доложил встревоженный лейтенант, -  там,  кажется,
что-то не так.
   Борисов ничего не ответил. Он напряженно ждал, словно  опасаясь  услышать
нечто страшное. И его худшие опасения сбылись.
   - Там что-то случилось, - сказал лейтенант. - Они говорят, что  там  была
засада. Погиб вертолет с группой спецназа. Много убитых и раненых.
   Борисов замер, словно  услышанное  сообщение  причинило  ему  неслыханную
боль. Даже Абрамов, пожав плечами, отвернулся.
   - Это тот самый предатель, - недовольно напомнил Мисин, -  это  он  выдал
нашу колонну террористам.
   - Перестаньте, - не выдержал Борисов. Он обернулся к стоявшим рядом с ним
офицерам.
   - Проверьте все вокруг. Каждый  сантиметр.  У  меня  должна  быть  полная
картина боя.
   Кто где стоял, кто откуда стрелял. Абсолютно полная. Мне нужно знать, где
был каждый из наших офицеров, каждый из нападавших террористов.
   Он повернулся и пошел к своей машине.
   Мисин испуганно смотрел ему вслед. Абрамов догнал Борисова уже у машины.
   - Что вы собираетесь делать, полковник?
   - Узнать, куда делся наш офицер.  Если  он  действительно  предатель,  мы
обязаны это знать. Чтобы понять, с кем именно мы имеем дело.
   - Да, - согласился Абрамов, - это правильно. Мы можем чем-то помочь?
   - Если раньше нас найдете террористов, - сказал на прощание Борисов.  Уже
сидя в своем автомобиле,  он  закрыл  глаза,  слово  видел  гибель  горящего
вертолета. У полковника Борис