выстрел в лицо.
   Прибывшие  на  место  солдаты  батальона  охраны  не  стали  преследовать
сбежавших террористов. Вместо этого они  начали  оказывать  помощь  раненым,
искать среди убитых еще живых и тушить горящие машины, разбросанные в разные
стороны. Только через полчаса в воздух были подняты вертолеты.  Но  к  этому
времени руководство  базы  уже  знало,  что  контейнер  с  грузом  исчез.  А
тяжелораненый  подполковник  Ваганов  был  отправлен  в  военный  госпиталь,
находящийся поблизости.

Москва. 7 часов 04 минуты

   Телефонный звонок, как обычно, неприятно ударил по нервам. Он поморщился,
посмотрев на часы. Неужели в этот воскресный день  нужно  звонить  так  рано
утром? Что у них опять произошло? Звонить воскресным утром к нему  по  этому
телефону могли  только  в  случае  абсолютной  необходимости.  Или  ядерного
нападения на их страну. Министр покосился на спящую жену. Слава Богу, что  у
нее крепкий, здоровый сон. Телефонный звонок ее разбудить не сможет. Телефон
зазвенел уже в третий раз.
   Он заставил себя отбросить одеяло, подняться на  ноги  и,  уже  не  тратя
времени на поиски домашних тапочек, прямо босиком бросился к телефону.
   - Слушаю вас, - мрачным шепотом сказал он.
   - Товарищ генерал армии, - услышал он голос дежурного офицера, -  говорит
генерал Климович. У нас случилось чрезвычайное происшествие. Приказали лично
доложить вам.
   - Кто приказал? - разозлился он.
   - Начальник ГРУ генерал Лодынин. Он стоит рядом.
   - Передайте ему трубку, - недовольным голосом разрешил  министр  обороны.
Он мог бы и сам догадаться. Никто, кроме Лодынина, не посмел бы звонить  так
рано  утром  в  воскресенье.  Даже  заместители  министра,  даже   начальник
Генерального штаба. А начальник ГРУ мог звонить в  любое  время  и  в  любое
место. Для этого он и  был  начальником  ГРУ,  самого  секретного  и  самого
информированного управления Министерства обороны страны.
   - Товарищ министр обороны, - сухим, бесцветным голосом доложил Лодынин, -
полчаса назад в Москве произошло чрезвычайное происшествие.
   Министр поморщился. Неужели какой-нибудь  террористический  акт?  Нет,  в
таком случае отвечать придется министру внутренних дел, а не ему.
   - Во время транспортировки контейнера с особо  ценным  грузом  из  нашего
хранилища запасов биологического оружия на конвой было совершено  нападение.
Есть пострадавшие. Контейнер с грузом исчез.
   - Ну и что? - не понял сначала  министр  обороны.  -  Передайте  об  этом
сообщение в Министерство внутренних дел. Пусть они  ищут  преступников.  При
чем тут мы? И вообще, при чем тут вы, генерал Лодынин?
   - Товарищ министр обороны, -  терпеливо  сказал  начальник  ГРУ,  -  этот
контейнер из нашей "коллекции".  Несколько  дней  назад  мы  с  вами  о  нем
говорили.
   - Да, - вспомнил наконец генерал, - я  понял.  Сейчас  я  приеду.  Вызову
машину и приеду. Его что, совсем не охраняли? -  спросил  он,  чтобы  как-то
скрыть свое раздражение.
   - У нас много убитых. Нападение было тщательно  подготовлено.  Террористы
потеряли троих. Сейчас наши люди вместе с военной прокуратурой уже  работают
на месте происшествия.
   - Подождите, - осознал наконец всю степень случившегося министр  обороны,
- это тот самый контейнер, о котором мы с вами говорили три дня назад?
   - Он самый. Поэтому я и решил вас побеспокоить, - пояснил начальник ГРУ.
   - Господи! - сказал вдруг не своим голосом его собеседник. Он был  боевой
генерал, отмеченный многими наградами, прошедший настоящие сражения и не раз
попадавший в сложные положения. Но только сейчас,  здесь,  стоя  босиком  на
своей  даче,  в  коридоре  на  втором  этаже,  он  вдруг  почувствовал,  что
испугался. Что очень испугался. Еще сжимая правой  рукой  трубку,  он  вытер
левой пот, выступающий на лбу. И только потом вспомнил про телефон.
   - Генерал, - закричал он, напугав свою жену, которая проснулась от  этого
крика, - пришлите мне срочно вертолет! Я буду через десять минут.
   Он бросил трубку. Из соседней комнаты показалось испуганное лицо младшего
сына.
   - Что случилось? - спросил  он.  Министр,  не  отвечая,  побежал  в  свою
спальню. Жена, проснувшаяся от его крика, уже сидела на кровати.
   Он ворвался в комнату и,  опрокинув  стул,  бросился  искать  носки.  Она
знала, что в  таких  случаях  он  бывает  особенно  раздражен,  но  все-таки
рискнула спросить:
   - Что-нибудь случилось?
   Он с ожесточением доставал из шкафа рубашку, обрывая соседние вешалки.  И
что-то бормотал себе под нос. Она вскочила на ноги, чтобы помочь ему.  Таким
она его не видела никогда.  Никогда  за  все  время  их  супружеской  жизни.
Попыталась достать для него китель, но он уже опередил ее, зло прикрикнув:
   - Не надо!
   И она осознала каким-то внутренним шестым чувством любящего человека, что
произошло нечто ужасное и непоправимое. И, возможно, настолько страшное, что
исправить уже ничего нельзя. Именно поэтому она сжалась в комочек и  застыла
на постели, уже больше не пытаясь сказать что-то своему мужу.
   - Вернусь поздно! - закричал он, выбегая из комнаты, и  уже  в  коридоре,
словно вспомнив о каких-то обстоятельствах, прокричал напоследок:
   - Никуда с дачи не выходите.  Позвони  Сергею,  пусть  приедет  вместе  с
семьей на дачу. Пусть все приедут.
   Она все-таки поднялась и вышла в коридор,  где  уже  стоял  младший  сын,
также не понимавший, что именно происходит. Жена так и не  успела  спросить,
почему нужно звонить старшему сыну.
   Министр спустился вниз, на первый этаж.
   У дверей сидел дежурный офицер. Он клевал  носом,  не  очень  рассчитывая
увидеть здесь самого министра обороны в это раннее воскресное  утро.  Увидев
бежавшего генерала, он вскочил, забыв про свой сон.
   - Вертолет прилетел? - спросил генерал.
   - Что? - ошалело спросил дежурный офицер. Махнув на него  рукой,  министр
вышел  из  здания.  Рядом  с  его  дачей  находилась  небольшая  вертолетная
площадка. Только в  случае  крайней  нужды  сюда  могли  садиться  вертолеты
министерства, чтобы срочно доставить министра  обороны  на  командный  пункт
либо к Президенту страны. Планировалось, что такой чрезвычайный случай может
быть в случае ядерного нападения на страну. Или объявления воины.
   То, что случилось  сегодня  утром,  было  совсем  не  легче  какой-нибудь
ядерной опасности. А  возможно,  и  гораздо  хуже.  Ибо  в  случае  ядерного
нападения какой-либо державы еще оставался шанс на ответный удар. В  случае,
который произошел сегодня утром, никаких шансов  не  оставалось.  Это  будет
хуже прямого попадания ядерных ракет по Москве, с ужасом думал генерал.
   Из дома уже бежал помощник, поднятый дежурным офицером. Не  успев  толком
одеться, не побритый и не  позавтракавший,  помощник  испуганно  смотрел  на
министра. Он знал, в каких именно случаях сюда может прилететь  вертолет.  И
понимал, что случилось нечто невообразимо страшное.
   - Застегнись, - мрачно посоветовал ему генерал, гладя на часы.
   Через  четыре  минуты  должны  появиться  вертолеты.  В   таких   случаях
появляются сразу три вертолета. Один, в котором полетит сам министр,  и  два
вертолета охраны, обязанные охранять головной вертолет с уже находящимся  на
борту министром обороны страны  и  командным  пультом,  размещенным  в  этом
вертолете. Уже в полете  министр  мог  начать  работу,  отдавая  необходимые
приказы. Этот вертолет был своеобразным мини-командным пунктом,  с  которого
он мог связаться с  любой  атомной  подводной  лодкой,  лежавшей  на  боевом
дежурстве в океане, с любой пусковой  установкой,  расположенной  где-нибудь
глубоко под землей. И от одного его слова зависело очень многое. А в  случае
отсутствия Президента как  Верховного  главнокомандующего  он  мог  и  лично
принимать решение об ответном ударе.
   Сейчас об этом как-то не хотелось думать. Генерал тоскливо  посмотрел  на
небо. Кто мог подумать, что с этим проклятым  контейнером  произойдет  такая
накладка! Он помнил, как в среду вечером, три дня назад, к  нему  на  доклад
явился начальник Главного разведывательного управления.
   Сначала речь шла только о  текущей  информации  из  Чечни.  В  нескольких
районах снова были нападения  на  транспорты,  и  министр  требовал  усилить
работу ГРУ в этом беспокойном  регионе.  В  свою  очередь,  генерал  Лодынин
докладывал о том, что уже было сделано.
   И что они планируют делать для обеспечения необходимого  порядка  в  этой
кровавой мясорубке, которой уже не было конца.
   И только в конце разговора Лодынин начал говорить  об  этой  "коллекции".
Министр  знал,  что  так  называли   самое   секретное   хранилище   запасов
биологического оружия, находящегося  в  распоряжении  его  министерства.  Он
никогда не спускался в хранилище, но понимал всю степень важности  обладания
подобным абсолютным оружием, оставленным на самый крайний случай, когда  уже
будет все равно. И которое можно будет применить только в случае  тотального
проигрыша. Ибо  во  всех  других  вариантах  подобное  абсолютное  оружие  с
одинаково страшной силой било и по врагам, и по своим, не разбирая границ  и
национальных отличий.
   Лодынин достал тогда донесение своего агента из Пентагона и  показал  его
министру обороны. В донесении агент указывал, что в Пентагоне решено сделать
соответствующий  запрос  через  дипломатические  службы  и   Конгресс   США,
обратившись  к  российскому  правительству  с   категорическим   требованием
обменяться данными по запасам секретных биологических лабораторий, имевшихся
у каждой из сторон.
   Министр долго вникал в смысл написанного, но так и не понял,  что  именно
взволновало начальника ГРУ.
   - Ну и пусть запрашивают, - буркнул он в сердцах, - им совсем уже  нечего
делать. Если так хотят, пусть лезут в это хранилище и ковыряются  там  среди
микробов.
   - Они хотят получить право на  взаимную  инспекцию  объектов,  -  пояснил
генерал Лодынин.
   - На здоровье, - отмахнулся министр, - еще  голова  должна  болеть  из-за
этой лаборатории.
   - Нет, - настойчивость Лодынина начинала  раздражать,  -  не  из-за  этой
лаборатории.
   Там  находятся  наши  запасы  биологического  оружия,  о  котором   знают
американцы.
   - Тем более пусть смотрят, - снова не понял министр. Но начальник ГРУ  не
унимался:
   - В "коллекции" есть специфические запасы. Те, о  которых  американцы  не
знают. И не  должны  знать.  Ведь  мы  подписывали  конвенцию  о  запрещении
применения  биологического  оружия.  Вы  меня   понимаете?   Речь   идет   о
разновидности штамма  ЗНХ.  Мы  говорили,  что  нашим  специалистам  удалось
вывести этот вирус путем генетического изменения кодов  молекул  ДНК.  Самый
устойчивый вирус,  который  когда-либо  возникал  в  человеческом  обществе.
Эксперименты подтвердили его абсолютную  эффективность.  Почти  всегда  была
стопроцентная смертность.
   Министр  невольно  поморщился.  Боевой  генерал  не  любил  даже  слушать
разговоры о подобных мерзостях.
   - При чем тут мы? - снова  переспросил  он.  -  Уберите  эту  гадость  из
хранилища и покажите лабораторию американцам. Вот и все.
   - Это биологическое  оружие  нового  поколения,  -  настойчиво  продолжал
генерал Лодынин, - о нем не должен  знать  никто.  Под  видом  контейнера  с
грузом для испытаний мы можем вывезти его на наш полигон. И  сохранить  там,
пока не закончатся все эти проверки.
   - Действуйте, - равнодушно разрешил министр. - Что вам нужно для этого?
   - Я не имею права, - напомнил Лодынин, -  эти  подразделения  подчиняются
лично вам.
   Позвоните генералам Масликову и Лебедеву.
   Генерал-полковник Масликов возглавлял двенадцатое управление Министерства
обороны, непосредственно осуществлявшее  охрану  особо  важных  и  секретных
объектов, в основном связанных с ядерным оружием. По сохранившейся традиции,
хранилище запасов биологического  оружия,  требовавшее  не  меньшей  охраны,
входило  в  круг  его  объектов.  Генерал  -  лейтенант  Лебедев  возглавлял
исследования по этим направлениям и  был  начальником  отдела  биохимических
исследований. Обоим генералам приказы мог отдавать  только  министр  обороны
страны. Или, в случае его отсутствия, начальник Генерального штаба.  Министр
посмотрел на лежавшее перед ним донесение агента.
   - Может, этот  контейнер  просто  уничтожить  на  месте?  -  нерешительно
предложил он.
   Но, посмотрев на Лодынина  и  увидев  его  выразительный  взгляд,  больше
ничего не стал говорить. А только, потянувшись к пульту  управления,  вызвал
Масликова и Лебедева.
   Только после этого  он  протянул  листок  с  донесением  агента  генералу
Лодынину. Тот аккуратно положил лист бумаги в свою папку.
   И поднялся со стула.
   - Разрешите идти?
   - Идите, - разрешил министр, и, когда начальник ГРУ вышел, он  еще  успел
подумать о том, что американцы по-прежнему не унимаются,  пытаясь  проверить
все возможное и невозможное в их стране. Через пять минут появившиеся в  его
кабинете генералы получили строгий приказ  о  перебазировании  контейнера  с
вирусом  ЗНХ  из  подземного  бункера  "коллекции"  в  другое  место.  Обоим
генералам  министр  разъяснил,  что  скоро   начнется   проверка   хранилища
американцами  и  рисковать   в   подобных   случаях   не   стоит.   Масликов
сосредоточенно кивнул головой. Он  не  любил  задавать  лишних  вопросов.  И
вообще не любил суетиться. А генерал Лебедев, напротив, выглядел чрезвычайно
расстроенным.  И  даже  пытался  возражать,  объясняя,  как  важно  провести
последнюю серию испытаний именно в лабораторных условиях хранилища.
   Но министр уже не  желал  слушать  никаких  возражений.  Еще  не  хватает
международного скандала из-за этой мерзости, с  возмущением  думал  министр.
Они разводят какие-то вирусы, а нам потом придется объясняться в ООН, почему
мы нарушаем свои собственные договоры. Нет, Лодынин  все-таки  умный  мужик.
Нужно будет убрать эти вирусы подальше от Москвы.
   А потом можно будет их вернуть обратно. Наверняка и  у  американцев  есть
подобные разработки.
   Просто прищуриваются, делая  вид,  что  ни  о  чем  подобном  никогда  не
слышали. Он подумал, что к этому вопросу больше никогда не вернется. И когда
генералы вышли, уже забыл о нем, занимаясь другими проблемами. Он тогда и не
подозревал, что навлекает на свою  голову  страшный  кошмар,  какой  не  мог
присниться и в самом тяжком сне.
   Министр услышал шум вертолетов. Наконец-то,  с  облегчением  подумал  он,
снова посмотрев на часы. Они появились точно  по  графику.  Это  его  как-то
взбодрило. Может, и в остальном все не так плохо. И им  удастся  найти  этот
проклятый контейнер еще до того,  как  террористы  поймут,  что  именно  они
захватили.
   Вертолеты садились на площадку.
   -  Пошли,  -  сказал  он  своему  помощнику  и  поспешил  первым  к   уже
приземлявшимся машинам.

Москва. 8 часов 43 минуты

   К зданию Министерства обороны, несмотря на раннее утро  воскресного  дня,
продолжали подъезжать автомобили. Ошалевшие дежурные с испугом и подозрением
смотрели, как один за  другим  поднимаются  вызванные  генералы  к  министру
обороны. Да и сам министр, появившийся здесь  пятнадцать  минут  назад,  был
явно не в настроении. Нескольких  генералов,  которых  обязаны  были  найти,
просто не было на местах.  Никто  не  мог  даже  предположить,  что  в  этот
воскресный день они могут понадобиться  министру  обороны.  На  пятом  этаже
здания, где размещался кабинет самого министра, царила легкая паника.
   К девяти часам утра  появился  начальник  аппарата  Министерства  обороны
генерал Квашов. Его особенно не любили в аппарате  министерства  за  грубый,
жесткий характер и постоянные придирки. Размахивая руками, он,  как  обычно,
прошел мимо дежурных офицеров, даже не спросив у них разрешения, и  вошел  в
кабинет министра.
   В  кабинете  самого  министра  обороны  к  этому  времени  уже  собрались
несколько генералов. Вошедший Квашов отметил начальника  Генерального  штаба
генерала армии Колесова, у которого было утомленное, заспанное лицо.
   Очевидно, он, как обычно, заснул под  утро  и  его  разбудили  телефонным
звонком, вынудив приехать в это  воскресное  утро  в  Министерство  обороны.
Рядом с ним стоял руководитель ГРУ генерал Лодынин. Они стояли в  стороне  и
обсуждали какую-то важную проблему. Даже если не столь срочный вызов, Квашов
все равно обязан был встревожиться. У генералов,  стоявших  в  кабинете,  он
никогда не видел подобного выражения лиц. И он  испуганно  подумал  о  самом
худшем, что могло бы произойти.
   Сам  министр  сидел  за  столом,  отрешенно  смотря  перед  собой.  Ждали
какого-то генерала Лебедева. Квашов насторожился. Он  никогда  не  слышал  о
таком  генерале  и  поэтому  немного  настороженно   всматривался   в   лица
присутствующих. Неужели  кто-то  из  офицеров  сумел  получить  генеральское
звание, минуя его канцелярию? Он никогда не слышал о таком генерале.  И  чем
занимается этот неизвестный Лебедев, если о нем  никто  не  знает?  Хотя,  с
другой стороны, это неудивительно, так как  он  сам  работает  руководителем
аппарата всего третий месяц. Может, он просто не успел еще  познакомиться  с
этим важным генералом.
   В кабинете  министра,  кроме  Колесова  и  Лодынина,  присутствовали  еще
несколько генералов, принадлежавших к высшему руководству министерства.  Это
были заместитель  министра,  генерал  армии  Орлов,  начальник  двенадцатого
управления Министерства  обороны  генерал-полковник  Масликов,  руководитель
военной контрразведки генерал-полковник Семенов.
   Что они все делали в это воскресное утро  в  кабинете  министра  обороны,
Квашов не знал.
   И это было самое неприятное. Или его решили обойти и в этом вопросе,  или
действительно случилось нечто непредвиденное.
   Он прошел к столу и сел на  свободный  стул  в  полной  уверенности,  что
происходит  нечто  невероятное.  Но   расспрашивать   сейчас,   в   подобной
обстановке, он посчитал  ниже  своего  достоинства.  Он  видел  лицо  самого
министра и понимал, как он нервничает. Видел и лица остальных  генералов.  А
рисковать и расспрашивать их означало расписаться в своем полном  неведении,
что было для него равносильно серьезному  поражению.  Все-таки  руководитель
аппарата министерства обязан знать, что происходит в  самом  министерстве  в
воскресенье утром, если сюда собралось столько генералов.
   Искали не  только  неизвестного  ему  генерала  Лебедева,  но  и  первого
заместителя министра  Колошина,  который  был  единственным  штатским  среди
высшего  руководства  министерства.  Он  осуществлял   обычную   координацию
действий министерства  с  другими  ведомствами.  Но  его  помощник  виновато
отвечал, что Колошин уехал на рыбалку и будет только после трех часов дня.
   Нетерпеливый министр, которому доложили об отсутствии Колошина, закричал,
уже не сдерживаясь:
   - Найдите его где-нибудь, черт бы вас всех побрал! Разыщите из-под земли.
Пусть срочно приедет.
   И только тогда генерал Квашов осознал, что  происходит  нечто  не  просто
чрезвычайное.
   Случилось что-то очень страшное,  если  все  собравшиеся  здесь  генералы
прячут глаза, стараясь ничего  не  говорить.  Из  приемной  осторожно  вошел
дежурный офицер. В это раннее утро воскресного дня не  было  даже  помощника
министра обороны, который тоже отдыхал где-то за  городом.  Офицер  стоял  у
входа, не решаясь говорить.
   - Что случилось? - недовольным тоном спросил министр.
   - Приехали Зароков и Борисов, - доложил офицер.
   Кто такой Борисов? -  снова  тревожно  подумал  Квашов.  Что  вообще  тут
происходит?
   Кто пускает всех этих офицеров и генералов к министру? Почему  он  ничего
не знает? Хотя нет, генерала Зарокова он знает. Это командующий  химическими
войсками страны. Но почему он вызван так рано вместе  с  другими  генералами
сюда? И кто такой Борисов? Дежурный офицер вышел из кабинета,  напоминавшего
скорее небольшой тронный зал, чем обычную комнату.  Министр