что я пришел поговорить насчет папы.
   Девочка повернулась и побежала с криком:
   - Мама, это насчет папы пришли поговорить!
   Борисов  остался  на  пороге.  Из  другой  комнаты  вышел   мальчик   лет
четырех-пяти, который тащил за  собой  на  веревочке  игрушечный  паровозик.
Паровозик упорно не хотел идти.
   У него не двигались колеса. Увидев  незнакомца,  ребенок  замер.  Борисов
улыбнулся ему.
   - Не работает? - сочувственно спросил он.
   - Не лаботает, - ответил мальчик.
   - Давай его сюда, - наклонился к паровозику полковник, - я постараюсь его
починить.
   - Нет, - сказал ребенок, заслоняя свою игрушку.
   - Почему? - удивился Борисов.
   - Папа сказал, что сам починит. Приедет и  починит,  -  убежденно  сказал
ребенок, глядя в глаза незнакомцу. Из другой  комнаты  появилась  миловидная
женщина лет тридцати. Она была в очках, придававших ее лицу какое-то детское
выражение.
   - Славик, иди играй в  другой  комнате,  -  строго  сказала  она  и,  уже
обращаясь к полковнику, предложила:
   - Проходите в комнату.
   Полковник прошел в столовую. Обычная комната. Типовая мебель. Чуть больше
обычного книг. Он сел на стул, стоявший у стола.
   Женщина села рядом.
   - Что случилось? - спокойно спросила она. Но было видно, что  спокойствие
дается ей с трудом.
   - Пока ничего. Я приехал с вами просто поговорить.
   - Не нужно меня обманывать, - сказала женщина, - я все знаю. И про смерть
Кости Буркалова, и про ранение подполковника Ваганова, и про  моего  мужа  -
майора Сизова.
   Я все знаю.
   - Интересно, что вам рассказали? - пожал плечами Борисов. -  Я  пока  еще
ничего не знаю.
   - Мне все рассказали.
   -  Может,  вы  и  мне  расскажете,  что  именно  вам  рассказали?  Я   не
представился, извините.
   Полковник Борисов из особого отдела.
   -  Да,  -  кивнула  жена,  -  мне  все  сообщили.  Он  сбежал  вместе   с
террористами.
   - Кто вам сказал такую глупость?
   - Люди говорят...
   - Глупости говорят, сплетни всякие, а вы слушаете. Светлана Владимировна,
это все пока не установлено. Мы ничего точно не знаем.
   На месте нападения  на  колонну  действительно  не  найдено  тело  майора
Сизова. Ни убитого, ни раненого. Но мы не исходим из худшего.
   Может, он еще жив и просто  захвачен  террористами.  Пока  мы  ведем  его
поиски.
   - Я знала, - сказала вдруг женщина, - я знала, что все так и будет.
   - Что вы имеете в виду? - опешил Борисов.
   - В последнее время у нас не ладилось - Все как-то наперекосяк  пошло.  У
меня ведь в Воронеже хорошая работа была, меня завучем сделали, на директора
выдвинуть хотели. А он решил переводиться в эту проклятую лабораторию. Я его
столько отговаривала. Ну вот и отговорила.
   Она сняла очки и  вдруг,  наклонившись  над  столом,  громко  заголосила,
словно теперь наконец осознавая, что именно  произошло.  Вбежала  испуганная
дочка, пытавшаяся успокоить мать. Появился со  своим  паровозиком  маленький
Славик.
   - Не нужно, - старался успокоить ее Борисов, - не нужно пугать детей.
   - Да-да, конечно, - сказала она,  торопливо  надевая  очки,  -  извините,
извините меня.
   Девочка принесла стакан воды, и мать залпом выпила воду,  оставив  стакан
на столе.
   - Скажите, пожалуйста, Светлана Владимировна, не появились ли в последнее
время у вашего мужа новые друзья? - спросил Борисов.
   - Нет, - удивилась она, - он только с Костей Буркаловым очень подружился.
Но мы ведь здесь вместе живем, соседи были.  -  Она  так  и  сказала  это  в
прошедшем времени. Словно исчезновение ее мужа и гибель  капитана  Буркалова
развели две эти семьи по разные стороны баррикад.
   - Я не имею в виду - с работы. Может, у него в Москве появились  какие-то
новые друзья, знакомые? - уточнял Борисов.
   - Нет, - покачала головой женщина, - может, и были, но я не знаю. Он ведь
никогда мне про  свою  службу  не  рассказывал.  Отшучивался  все,  говорил:
нельзя, мол, рассказывать, государственная тайна. Нет, никого из его  друзей
я не знала.
   - Вы не  замечали  ничего  необычного  за  последние  несколько  дней?  -
настаивал Борисов. - Извините, что я спрашиваю. Но, может, кто-то  звонил  к
вам домой или приходил?
   Может, ему угрожали или он был чем-то расстроен?
   - Никто не звонил и не приходил. Просто настроение в последние дни у него
было не особенно хорошее. Не знаю, что  на  меня  нашло,  но  мы  все  время
спорили. Я ведь не хотела из Воронежа уезжать. И здесь несколько месяцев без
работы была, пока не взяли  в  начальные  классы.  А  я  ведь  преподаватель
истории, могу так и квалификацию свою потерять. Впрочем,  какое  это  сейчас
имеет значение!
   -  Для  нас  имеет  значение  все,  -  возразил  Борисов.  -  Попытайтесь
вспомнить, как именно сегодня утром он уходил на работу.
   - А я этого не знаю, - улыбнулась сквозь слезы женщина, - он еще вчера  с
вечера со мной попрощался. Уехал сегодня утром на работу в  пять  часов.  Мы
все еще спали. Он обычно сам готовил себе завтрак  и  уезжал.  Сегодня  ведь
воскресенье, дочке в школу не надо. Да и у меня выходной. Поэтому его  никто
и не провожал.
   - Ясно, - поднялся  Борисов.  Он  понял,  что  ничего  больше  узнать  не
удастся. - Извините за беспокойство, Светлана Владимировна.
   Он уже выходил из квартиры, когда она робко дотронулась до его плеча.
   - Извините. Как вы думаете, он... он...  еще  живой?  -  Она  нервничала,
кусая губы от волнения. В этот момент к ней  подбежал  маленький  Славик  со
своим паровозиком. Борисов, увидев ребенка, наклонился к нему.
   - А паровозик твой все равно нужно починить, - сказал он на  прощание  и,
уже обращаясь к несчастной женщине, добавил:
   - Не могу сказать ничего определенного, но думаю, что живой.
   - Он их предал? - задала тогда второй вопрос супруга  Сизова,  уже  более
твердым и решительным голосом. Борисов вздохнул. Потом неожиданно спросил:
   - Сколько лет вы женаты, Светлана Владимировна?
   - Одиннадцать, - не поняла, почему он спрашивает, женщина.
   - За столько лет вы наверняка узнали его лучше меня. Как вы  думаете,  он
мог предать своих товарищей? - И, не дожидаясь ответа  на  свой  вопрос,  он
повернулся и начал спускаться  по  лестнице.  И  тогда  сверху  раздался  ее
громкий голос.
   - Нет! - кричала она. - Вы слышите меня? Нет!
   Борисов вышел во двор, прошел к  своему  автомобилю.  Там  его  уже  ждал
Кругов.
   - Просили вам передать, - сказал он, - одного раненого террориста нашли в
больнице.
   Его привезли туда собственные товарищи. А нам приказано срочно приехать в
министерство и доложить обо всем генералу Лодынину. Террористы уже выдвинули
свои условия.
   - Не дадут спокойно работать, - разочарованно сказал  Борисов,  -  заедем
сначала в больницу, а уже потом отправимся еще раз на ковер.

Москва. 12 часов 45 минут

   Они подъехали к этому дому несколько минут назад. Все было  спокойно.  Но
Седой, остановивший автомобиль в пятидесяти метрах от дома, спокойно  курил,
словно  проверяя  еще  раз  свои  собственные  нервы   и   состояние   своих
предполагаемых наблюдателей. Даже сидевшая рядом Карина, нервно посмотрев на
него несколько раз, наконец не выдержала  и,  достав  собственные  сигареты,
прикурила, щелкнув своей зажигалкой.
   - Ты можешь свести с ума кого угодно, - нервно сказала она.  -  Зачем  ты
здесь остановился?
   - Проверяю, - спокойно ответил он, - если в доме засада, мы бы это  давно
заметили.
   - Ты не доверяешь Косте? Там ведь и твой Леший.
   - Я же тебе говорил, - сказал он, не глядя на нее, - в нашем1 деле нельзя
никому доверять. Это единственное правило,  при  котором  можно  остаться  в
живых. Никогда и никому не доверять.
   Она выбросила свою сигарету в окно.
   - Иногда  я  так  тебя  ненавижу!  Так  и  хочется  разбить  твою  наглую
физиономию!
   - Да? - На этот раз он повернул голову к ней. - Тогда почему ты  помешала
Лосю выстрелить в меня?
   - Это разные  вещи,  -  хладнокровно  парировала  Карина,  -  я  ведь  не
говорила, что получу удовольствие от твоей смерти. Я  говорила,  что  получу
удовольствие от твоего убийства. А это разные вещи.
   - Действительно, разные. - Он докурил свою сигарету и потянулся к  ключу.
Автомобиль въехал во двор старинного обшарпанного  дома,  очевидно,  некогда
служившего складом и конторой для  одного  из  московских  купцов,  чье  имя
затерялось в потоке истории. Дом  был  двухэтажный,  просторный.  Как  самое
важное преимущество - имел несколько дверей, выходящих в разные  стороны.  И
высокий каменный забор вокруг дома, не позволявший  любопытным  видеть,  что
именно делается во дворе.
   Правда, ворот здесь никогда не было, и автомобили въезжали во двор, минуя
большую лужу рядом со входом, непонятно почему никогда не просыхающую даже в
очень жаркие дни. Во дворе уже стояло несколько автомобилей. Они, были ближе
к забору, и их нельзя было увидеть с улицы. Заметив стоявшие  машины,  Седой
кивнул головой и первым пошел в дом. Женщина шла следом  за  ним.  Стучаться
ему не пришлось. Дверь открыли сразу. Очевидно, из дома  следили  за  каждой
приехавшей машиной.
   Может, поэтому эта большая лужа никогда  не  просыхала,  так  как,  чтобы
въехать во двор, нужно было чуть притормозить  автомобиль  перед  въездом  и
сделаться идеальной мишенью  для  возможного  наблюдателя,  спрятавшегося  в
доме.
   Стоявший за дверью человек молча  кивнул  Седому.  Они  были  знакомы,  и
лишних слов не требовалось. На Карину этот  наблюдатель  посмотрел  особенно
выразительно, но не посмел ничего  сказать.  Седой  и  его  спутница  прошли
дальше. В большой комнате за столом сидели франтоватый Константин в галстуке
и пожилой представительный мужчина лет пятидесяти в крупных  роговых  очках,
мордастый, с тяжелым подбородком и густой копной хорошо причесанных волос.
   - Добрый день, - сказал недовольным голосом пожилой, - приехали наконец.
   - Где Леший? - спросил вместо приветствия Седой, проходя к столу. За  ним
прошла и опустилась на стул Карина.
   - С ним все в порядке, - рассерженно кивнул  сидевший  за  столом,  -  ты
лучше мне скажи, куда твой другой напарник подевался?
   Этот "петух" Дима.
   - Он еще не пришел? - спокойно спросил Седой.
   - И не придет, - прохрипел его собеседник, - он сейчас лежит в морге. Эти
ребята Карима его взорвали самого. Сначала сунули ему нож в живот,  а  потом
оставили на память наш чемоданчик.
   - Это точные сведения? - нахмурился Седой.
   - Абсолютно. Твой  кретин  Дима  не  сумел  даже  оставить  чемоданчик  с
"гостинцами".
   А люди Карима теперь гуляют в городе. Представляешь, что будет,  если  их
возьмут?
   Прыщавый Костя чуть улыбнулся.
   - Нужно было их сразу кончать, - заявил он красивым голосом.
   - Где кончать? - разозлился Седой. - Мы  ведь  вместе  все  рассчитывали.
Вернее, вы все сами рассчитывали, Аркадий Александрович.
   - Да, - разозлился тот, - но я рассчитывал, что имею дело  с  нормальными
людьми, а не с идиотами. Нужно было просто нажать кнопку и вовремя выйти  из
машины. И все.
   Предлог можно было придумать любой. Живот заболел, мочевой пузырь лопнул,
воду пить хочет, бабу знакомую встретил. Да мало ли что!
   И так все провалить!
   - Так, - сказал хладнокровно Седой, - во-первых, не орите. Я вам не  ваша
секретарша-проститутка. Во-вторых, давайте спокойно проанализируем. Во время
нападения на колонну мы потеряли троих. Пятеро были в машине Карима...
   - Надеюсь, с ними все в порядке? - ядовито спросил Аркадий Александрович.
   - Если вы имеете в виду, где  они  находятся,  то  конечно.  В  аду.  Все
пятеро. Машина ГАИ поехала к Лосю, как мы и договаривались.
   Значит, в автомобиле "Скорой помощи"  должны  были  остаться  трое  ребят
Карима и Дима.
   Итого четверо.
   - Трое, - поправил его Костя, - Димы уже нет в живых.
   - Трое, - согласился Седой, - хотя, скорее,  двое.  Один  из  парней  был
тяжело ранен.
   Я думаю, он до вечера не доживет.
   - Думаешь или точно не доживет? - спросил Аркадий Александрович.
   - Не доживет. Без врачей долго не протянет. Открытая рана в живот. Шансов
почти нет. Они наверняка где-то его бросят, а сами попытаются  отсидеться  у
знакомых или спрятаться.
   - Может, они поедут в Реутово? - предположил Костя. Седой  проигнорировал
его наглый вопрос. Он продолжал вслух размышлять:
   - Раненого они, конечно, оставят. Или  сдадут  в  какую-нибудь  больницу,
которая была на их пути. Машину оставят.  Она  "чистая",  на  нас  никак  не
висит. Ее угнали из Орехово-Зуево еще месяц назад. А вот дача  в  Реутово  -
это действительно проблема. Если кто-нибудь из  ребят  расскажет  про  дачу,
будут неприятности.
   - Я там все подготовил, - снял  очки,  протирая  их  -  носовым  платком,
Аркадий Александрович. - Если  туда  кто-нибудь  сунется,  потом  кусков  не
соберешь. Эдик постарался.
   - Верно. Но лучше бы вы этого не делали.
   - Лучше бы я вообще привел милицию к себе домой.
   - Нет. Если бы дача была просто пустой, они бы долго искали, потеряли  бы
время.
   А если там будет взрыв, то сразу станет ясно, что это та  самая  дача.  В
этом случае вы напрасно спешили, Аркадий Александрович.
   - Ты меня еще поучи. - Он надел очки. - С дачей кончили. Где искать  этих
ребят? Их нужно найти и... - Он сделал характерный жест рукой по горлу.
   - И найти раненого, - напомнил Костя.
   - Раненого найти легко, -  задумчиво  сказал  Седой,  -  просто  объехать
больницы, которые могли  попасться  нашей  машине.  А  с  ребятами  придется
повозиться. Я пойду умоюсь и переоденусь.  А  то  от  меня  псиной  несет  и
пороховой гарью.
   Он вышел из комнаты и прошел по коридору в ванную. Раздевшись  до  пояса,
он долго мылся, вытираясь потом большим жестким полотенцем. Куртка и рубашка
были  разорваны  на  левом  локте,  на  брюках  была  запекшаяся  кровь.  Он
поморщился, не пытаясь отмыть кровь. Потом  набросил  рубашку  и,  выйдя  из
ванной комнаты, пошел по коридору к лестнице. Поднявшись наверх по скрипящим
ступенькам, он быстро нашел нужную ему дверь.
   Она была чуть приоткрыта. Он толкнул дверь и вошел внутрь. Там  уже  была
Карина. Она сложила ему чистое белье на  кровати.  Брюки,  рубашку,  пиджак.
Даже  начищенные  туфли  стояли  у  ножки  кровати.  Он  пробормотал   нечто
невразумительное. Она резко повернулась, чтобы выйти из  комнаты,  когда  он
поймал ее руку и сказал:
   - Спасибо.
   Вниз он спустился через две минуты. Снова вошел в комнату, где за  столом
сидели Аркадий Александрович и Костя. Карины здесь не было,  она,  очевидно,
была еще в ванной  комнате.  Седой  услышал  за  спиной  шум  шагов  и  чуть
обернулся. В комнату вошли двое. По мягким шагам он догадался, что  один  из
них был его вечный помощник. И, догадавшись, успокоился, лишь спросив:
   - Леший, ты?
   - Я, - сказал парень, проходя в угол комнаты. Рядом  с  ним  сел  высокий
белобрысый мужчина лет сорока с большим, сильно выпирающим кадыком.  Он  все
время как-то странно улыбался уголком рта, словно  пытаясь  скрыть  за  этим
нервно дергающуюся левую щеку. Эдик, как его называл Аркадий  Александрович,
был бывшим сапером, пострадавшим однажды во время разминирования в  Абхазии.
Жена ушла от него сразу, а свою  пенсию  он  месяцами  не  получал.  Аркадий
Александрович нашел его в прошлом году. С тех  пор  уже  несколько  успешных
взрывов доказали профессиональную пригодность Эдика в подобного рода делах.
   -  Кто-нибудь  в  доме  еще  есть?  -  спросил  Седой.  За  спиной  снова
послышались шаги. На этот раз он даже  не  обернулся,  зная,  что  это  шаги
женщины. Здесь она была на равных с  другими  мужчинами.  Константин  хорошо
знал, что любые попытки флирта обречены на провал, а Аркадий  Александрович,
знакомый с Кариной уже несколько лет, просто привык к ее  появлению  в  этом
доме. Вернувшаяся  Карина  прошла  в  свой  угол.  Она  сняла  с  себя  свой
светловолосый парик. Свои волосы у нее были коротко  остриженные,  в  модном
каре.  Она  была  брюнеткой,  и  от  этого  ее  черты  лица  казались  более
заостренными. Женщина успела  переодеться,  надев  облегающий  ее  джинсовый
костюм и светлую блузку.
   - Только мы и Виталик, который вас встречал. Ты ведь знаешь. Седой, я  не
очень люблю лишних свидетелей. Про нашу операцию и так знает  слишком  много
людей.
   - Знало, - поправил его Седой, - восьмерых уже нет. И Димы нет. Да и тот,
раненый, уже не жилец. Так что наше число сокращается. А где Бармин?  -  Это
был личный телохранитель Аркадия Александровича, которому тот  безоговорочно
доверял, работая с ним уже  много  лет.  Петр  Бармин  по  кличке  Бык  имел
несколько  судимостей  и  мог  окончательно  опуститься  на  дно,  оставшись
навсегда вечным "клиентом" колоний, если бы не Аркадий Александрович. С  тех
пор они никогда не расставались. И вот теперь Бармина не было.  Исчезнуть  в
такой момент он мог только  с  единственным  заданием  -  спрятать  одну  из
капсул.
   Седой понимающе усмехнулся. Аркадий Александрович был верен себе. Он, как
и Седой, не доверял никому. Ну разве что своему Быку.
   - Как у вас прошло со спецназом? - спросила наконец Карина. -  Вы  сумели
незаметно передать контейнер?
   - Костя у нас человек организованный, не то что ваш  Дима,  -  усмехнулся
Аркадий Александрович, - пусть сам Костя и расскажет.
   - Мы  забрали  контейнер  и  подъехали  к  гаражу.  Там  его  вскрыли,  -
рассказывал, улыбаясь тонкими губами. Костя, - осторожно переложили капсулы,
а контейнер оставили прямо в  гараже,  выехав  с  другой  стороны.  Эти  два
придурка приехали, взяли контейнер и поехали на квартиру. Мы следили за ними
до самого дома. Вместе были, вдвоем с Лешим. У  дома  к  нам  сел  Эдик.  Он
настоящий гений. Видели бы вы этот цирк. Спецназовцы летели  на  вертолетах,
решили показать всем, какие они герои.
   Несколько человек забежали в подъезд. Мы немного подождали, а когда  один
вертолет подлетел слишком близко, чтобы высадить своих  "специалистов",  наш
Эдик и нажал на кнопку.
   От вертолета со спецназом осталось одно мокрое место. А потом  они  долго
бегали, даже противогазы привезли, пытались проверить, нет ли там капсул  из
контейнера. -  Константин  рассмеялся  лающим,  отрывистым  смехом.  Аркадий
Александрович  брезгливо  посмотрел  на  него,  но  промолчал.  Эдик  нервно
улыбался.
   Леший, как обычно, не  обращал  ни  на  кого  внимания,  занимаясь  своим
пистолетом. Седой помрачнел. Он не любил, когда о смерти  людей  говорили  с
таким удовольствием. Даже  Карина,  уже  привыкшая  ко  многому,  недовольно
скривила губы.
   - Ладно, - подвел итоги Седой. - Нужно поехать поискать  раненого  и  эту
парочку. Они нам могут все испортить. Как там дела в Праге?
   - Все в порядке. В одиннадцать двадцать он позвонил в Москву и  предъявил
наши требования. В двенадцать двадцать они уже торговались. Просили  сбавить
сумму и дать три часа.
   Через два часа он еще раз позвонит.
   - Они могут засечь его сотовый телефон, - напомнил Седой, - в  Чечне  так
иногда выходили на нужного человека.
   - Там не дураки сидят, - засмеялся Аркадий Александрович, - он  в  Москву
звонит по одному телефону, а в Прагу совсем по другому.
   Другая линия, другой код, другая система связи. Пока  они  будут  слушать
его первый телефон, он успеет поговорить по второму.  А  уже  оттуда  Зденек
позвонит мне. И тоже по другому телефону. У них нет никаких  шансов.  Седой.
Завтра утром мы с тобой уже будем самыми богатыми  людьми.  И  очень  далеко
отсюда.
   - Увидим, - коротко сказал Седой. - Где капсулы?
   - За  них  не  волнуйся.  Они  у  меня  спрятаны.  Ты  лучше  найди  этих
исчезнувших придурков.
   - Найду, - встал Седой. - Сколько у нас времени?
   - Мы рассчитываем на пять-шесть часов вечера. Реально к этому времени они
уже должны собрать нужные нам деньги. Если  не  все,  то  хотя  бы  половину
требуемой суммы.
   И тогда мы им выдадим первую капсулу. Если бы не твой Дима, все  было  бы
нормально.