ву оторву.  Получишь
свой миллион и отвали. Скажи спасибо, что  такие  деньги  зарабатываешь.  За
несколько телефонных звонков это не так мало.
   - Ты бы слышал, как они со мной разговаривали, - оживился Всеволд, -  там
один такой настырный был, грузин явно. Он меня вообще вопросами допекал.
   В салоне самолета раздался громкий смех.
   Улыбались даже Карина и Седой. Только Абуладзе хмурился, глядя в сторону.
   - Вон там сидит твой грузин, - показал в сторону полковника Майский, - мы
его решили с собой взять.
   - Правда? - Всеволд подошел к креслу, где сидел Абуладзе. -  Так  это  вы
были? Ну и вопросы вы мне задавали, меня прямо в дрожь от них бросало.
   - Дурак ты! - громко сказал Майский. - Они играли  с  тобой,  а  ты,  как
карась, на удочку ихнюю попался. Они ведь твой второй телефон тоже  засекли.
А через него и нашу фирму. Хорошо, что друг позвонил  и  предупредил.  А  то
остался бы ты в Германии или в Чехии без денег и друзей. Или еще хуже -  сел
бы в ихнюю тюрьму.
   - Ты откуда знаешь, что они мой второй телефон  вычислили?  -  возмутился
Всеволд. - Ты же сам говорил, что если я по нему к ним звонить не буду,  его
найти невозможно.
   - Но  нашли  же,  -  возразил  Майский,  -  мы  еле  ноги  унесли.  Иначе
прихлопнули бы нас там всех до единого.
   Появился Бармин, пришедший из кабины экипажа.
   - Командир спрашивает: вы не передумали? Точно в Абиджан летим?
   - Пусть поменьше вопросов задает, - разозлился Майский, - куда надо, туда
и летим.
   Скажи, точно в Абиджан. А если понадобится курс изменить, у  нас  Всеволд
есть. Он нам курс подскажет. Он  знает,  как  по  карте  ориентироваться,  и
штурманом служить сможет.
   Бармин повернул обратно.
   - Который час? - спросил Майский. - Мне кажется, мои часы иногда отстают.
   - Уже половина одиннадцатого по Москве, - ответил Костя.
   - Всеволд, - решил Аркадий Александрович, - иди в кабину.  Нам  важно  не
пропустить наш аэродром. Ты не забыл, где мы должны садиться?
   - Я это место даже во сне вижу, - засмеялся Всеволд,  проходя  по  салону
вперед и направляясь к кабине экипажа самолета. -  Екепа.  Либерия.  Местное
время 22 часа 00 минут.

Московское время 01 час 00 минут

   Когда самолет  вошел  в  пределы  африканского  государства  Кот-д-Ивуар,
Всеволд снова отправился к экипажу.
   - Сворачиваем на Либерию! - крикнул он командиру самолета.
   - Нельзя, - ответил командир, - здесь высокие горы.
   - Сворачиваем, - махнул рукой Всеволд, - самая  высокая  гора  не  больше
двух километров. Тысяча семьсот пятьдесят  два  метра.  От  Дананы  возьмете
направо.
   - Откуда я знаю, где эта Данана находится, - зло сказал командир.
   - Курс правее гор! - крикнул Всеволд. -
   Данану вы сразу увидите. Это единственный городок в  этой  части  страны.
Сегодня хорошая погода.
   - Что? - не понял командир.
   - Погода, говорю, хорошая.  -  Всеволд  наклонился  над  картой,  которую
достал из кармана. Развернул ее. - Все правильно, - сказал он, - пройдем  от
Дананы правее. Там будет город Зеале. Пролетаем над рекой Сессе и выходим  к
Либерии. Город Екепа.
   - Что за названия! - нахмурился командир. - Здесь и аэропорта  приличного
не будет.
   Куда мы сядем?
   - В Екепа большой заброшенный аэродром, - показал  вниз  Всеволд,  -  там
сумеем сесть.
   - Если заброшенный, то как мы сядем?
   - Там уже приземлился один самолет до нас, - пояснил Всеволд,  -  поэтому
не волнуйся, командир. Сядем и мы. Местные  племена  держат  эту  дорожку  в
сохранности, считая, что на ней когда-нибудь приземлится их местный бог1.
   - Какой там самолет?
   - Испанский. Компании "Иберия", - пояснил Всеволд.
   - Я спрашивал тип самолета.
   - "ДС-10". Не волнуйся, командир. Сядем нормально.
   Екепа  -  городок  на  севере  Либерии.  Действительно,  имеет  небольшой
аэродром, способный принимать достаточно тяжелые самолеты. (Прим. авт.)
   - Потом далеко не улетим. Баки почти пустые.
   - Ничего. Мы и не собираемся далеко, - сказал Всеволд, выходя  из  кабины
пилотов.
   Командир корабля Симаков посмотрел на Комарова, исполнявшего  обязанности
штурмана. Тот пожал плечами. Он тоже не понимал, что происходит. Почему  они
летят в маленький городок, расположенный на севере Либерии?
   Но про самолет он запомнил и теперь мучительно размышлял,  как  поступить
дальше.
   Седой, сидевший весь путь в своем кресле чуть позади  Абуладзе,  внезапно
обратился к Карине.
   - Там будет другой самолет, - сказал он, - и ты должна будешь улететь  на
нем. А я потом приеду.
   - Какой самолет? - удивилась Карина.
   - Неважно. Ты улетишь?
   - Конечно, не улечу. Куда я без тебя улечу?
   - Не спорь, - строго сказал Седой, - я лучше знаю. На месте решим.
   Карина обиженно замерла и отвернулась.
   Ровно в час ночи по московскому времени самолет пошел на посадку,  пройдя
над рекой Сессе, находящейся уже на  территории  Либерии.  У  городка  Екепа
действительно оказался неплохой аэродром, на  котором  уже  стоял  громадный
"ДС-10" с характерным  оперением  оранжевого  цвета  испанской  авиакомпании
"Иберия". Летчики с изумлением смотрели вниз.
   Было непонятно, что делает здесь этот самолет.
   Симаков  не  зря  получил  звание  Героя   Советского   Союза.   Он   был
действительно классным летчиком. И мягко посадил самолет, несмотря на  очень
трудные условия. Самолет замер в ста метрах от чужого, испанского самолета.
   - Открывайте аварийные люки, -  распорядился  Майский,  -  здесь  лестниц
аэропортовских нету.
   Два люка с левой стороны были открыты и сброшены надувные лестницы-трапы,
которые доходили до земли и были предусмотрены в случае  аварийной  посадки.
Первым осторожно спустился, вернее, скатился вниз Майский.
   - Давай! - крикнул он.
   За ним последовали Всеволд, Седой, Карина, Бармин. Последний,  перед  тем
как спуститься вниз, пропустил вперед  Абуладзе,  легонько  подталкивая  его
рукой. В самолете остались Константин и Эдик с тремя пилотами.
   Вся группа быстро прошла к испанскому самолету. Там  также  были  открыты
аварийные люки, но лестницы были несколько другого типа. У  самолета  стояли
со счастливыми лицами Переда, Бустен и Виктор. Все бросились  обнимать  друг
друга.
   - Получилось! - кричал Переда. - Я знал, что все получится.
   Абуладзе стоял в  стороне,  с  недоумением  глядя  на  самолет  испанской
авиакомпании.
   Постепенно из обрывков разговоров террористов он понял, что  самолет  был
угнан и приземлился здесь со специальной целью.
   - Как будем перетаскивать ящики? -  спросил  Бустен.  -  Может,  заставим
пассажиров нашего лайнера?
   - Это хорошая идея, - обрадовался Майский.
   Абуладзе наконец понял все.  Понял  весь  замысел  террористов.  Захватив
контейнер, они сразу продемонстрировали  свое  знание  предмета,  с  которым
общаются, и свою силу, уничтожив вертолет  спецназа.  Затем  угнали  самолет
чужой  авиакомпании,  чтобы  где-нибудь  в  таком  месте  поменять  груз   и
пассажиров. И пока российские спутники будут вести наблюдение за  российским
самолетом "Ил-62", испанский самолет "ДС-10" благополучно проскочит в нужное
ему место и выгрузит весь груз. Никакая группа спецназа не  успеет  прибыть.
Они просто не будут знать, что деньги находятся вместо российского  самолета
в испанском. Он еще раз подивился  продуманности  всего  грандиозного  плана
террористов. Обменять самолеты - до этого еще никто в мире не  додумался.  И
обменять их именно здесь, в  Либерии,  охваченной  гражданской  войной,  под
прикрытием гор, за которыми  самолеты  не  могут  быть  зафиксированы  сразу
российскими спутниками.  Им  понадобится  время,  а  за  это  время  самолет
испанской авиакомпании улетит с грузом денег в  другом  направлении.  Но  на
него никто не обратит внимания.
   Из испанского самолета уже выгоняли пассажиров. Из российского спустились
все трое летчиков. И после этого Константин с Эдиком начали  бросать  сверху
ящики. Абуладзе подошел к Комарову.
   - Они хотят улететь на испанском самолете, - тихо пояснил он, - нельзя им
разрешить улететь просто так.
   - Сколько человек у них в том самолете?
   - Пять или шесть, - ответил Абуладзе.
   - И у нас столько же, - подвел итоги Комаров. - Вы стрелять умеете?
   - Умею. Но особенно не рассчитывайте.
   Я стрелял давно, лет тридцать назад. Обо мне не думайте. Главное - спасти
деньги.
   - Ясно. Придумаем что-нибудь другое. - Комаров шагнул к своим  товарищам,
быстро объясняя им ситуацию.
   Абуладзе наблюдал за разгрузкой денег и драгоценностей с видимым чувством
сожаления. Но ничем не выдавал своего отношения.
   Переда громко подгонял своих земляков.
   - Быстрее, быстрее! -  кричал  он  на  пассажиров,  с  трудом  волочивших
тяжелые ящики.
   Увидев российских летчиков, Переда разозлился:
   - А вы что стоите? Приглашения особого ждете? Помогайте другим.
   Комаров посмотрел  на  Симакова,  и  они  вместе  шагнули  к  пассажирам.
Абуладзе подошел к Майскому.
   - Вы уже приземлились, - угрюмо сказал он. - Где третья капсула?
   - Что? - удивился Майский. - У нас ее нет. Она в Москве.
   - Где капсула? - снова спросил Абуладзе.
   - Иди ты к черту, полковник! - махнул на него рукой  Майский.  -  Говорят
тебе, она не у меня.
   - Мне нужна третья капсула, - упрямо сказал Абуладзе, -  только  на  этих
основаниях вам разрешили вылететь из Москвы.
   - Она у нашего друга, - разозлился Майский. - Когда он переедет на Запад,
вы получите третью капсулу.
   - У какого друга?
   - У нашего, - разозлился Майский. - Уходи отсюда, полковник. Не зли меня.
   Ящики продолжали грузить. В  испанском  самолете  остались  Хулио  и  его
девушка, принимавшие грузы. Вот наконец понесли один из последних  ящиков  с
деньгами. Вдруг раздался дикий крик, и Хулио упал из  самолета,  словно  его
кто-то выбросил. А потом раздался крик девушки. Все замерли, не  веря  своим
глазам.
   Комаров и Симаков, забравшиеся  в  самолет  во  время  переноски  грузов,
выбросили Хулио вниз, закрыв люк. Очевидно, досталось и его девушке.
   - Что там происходит? - испуганно закричал Переда.
   Самолет вдруг развернулся и как-то мягко покатился вперед.
   - Стой! - закричал Майский, не веря своим глазам. - Стой, сукин сын!
   Самолет  продолжал  катиться,  набирая  скорость.  Испанские   пассажиры,
стоявшие вокруг, в ужасе разбегались. Майский и Переда пока не стреляли, еще
не осознавая, что именно происходит. Самолет вдруг заревел, и Майский понял,
что сейчас он навсегда потеряет все свои деньги.
   - Стой! - закричал он, поднимая автомат.
   Самолет вильнул хвостом и, уже не обращая внимания на длинную  автоматную
очередь Майского, быстро рванулся вверх. Через  минуту  он  был  в  воздухе,
покачивая крыльями.
   Переда ошеломленно смотрел по сторонам.
   - Кто? - кричал он как бешеный. - Кто сидел в этом самолете? Я  же  убрал
обоих испанских пилотов.
   - Это русские, - показал на  самолет  пальцем  Альберто,  -  это  русские
летчики. Они украли наши деньги и наш самолет.
   - Стой! - закричали все в один голос, словно не сознавая, что происходит.
Седой стоял  молча,  с  презрением  наблюдая  за  суетившимися  напарниками.
Абуладзе осторожно подошел к лежавшему  на  земле  Хулио.  При  падении  тот
выронил свой пистолет. Абуладзе хотел наклониться,  чтобы  его  поднять,  но
вдруг увидел взгляд  Савельева,  третьего  летчика,  оставшегося  на  земле.
Именно он и обеспечил побег своим товарищам, отвлекая внимание Хулио  и  его
спутницы своими расспросами на ломаном испанском. Абуладзе отошел,  закрывая
собой этот холм с  лежавшим  на  нем  пистолетом,  который  быстро  подобрал
Савельев. Через мгновение после этого к  полковнику  подскочил  Майский.  На
него страшно было смотреть. Волосы стояли дыбом, он словно помешался.
   - Верни их! - кричал он, хватая Абуладзе за рубашку. - Верни их, слышишь,
верни!
   Иначе мы прямо  сейчас  взорвем  третью  капсулу.  Я  позвоню  по  своему
сотовому телефону, и мы взорвем капсулу.
   - Как  мне  их  вернуть?  -  спросил  Абуладзе,  не  сознавая  того,  что
улыбается. - Как мне их вернуть, если они уже улетели?  У  вас  есть  рация,
чтобы я мог с ними связаться?
   -  Твою  мать!  -  закричал  Майский  и,  вытащив  пистолет,   прицелился
полковнику в сердце.
   Абуладзе понял, что  это  последнее  мгновение  в  его  жизни.  Прозвучал
выстрел. Майский оглянулся и вдруг боком упал. Слева от него стоял  Седой  с
пистолетом в руках. Мгновение.
   Всего лишь один взгляд.
   - А-а-а! - закричал Переда, выхватывая автомат у Альберто.
   Он дал длинную очередь в сторону Седого.
   Но за секунду до этого на его крик отреагировала  Карина.  Она  бросилась
между  автоматом  Переды  и   единственным   человеком,   который   дал   ей
почувствовать себя женщиной. И сразу умерла, отлетев  прямо  на  Седого.  Но
умерла с улыбкой на устах.  Ибо  нет  лучше  смерти,  чем  умирать,  защищая
любимого человека. Раздалось несколько выстрелов с другой стороны.
   Переда рухнул как подкошенный. Это прямо ему в голову попал  Савельев.  А
потом начался кошмар. Абуладзе помнил, что он  достал  пистолет  Майского  и
даже несколько раз выстрелил. Он  даже  успел  заметить,  как  упал  от  его
выстрела Бык Бармин, заоравший перед смертью какое-то русское проклятие.  Но
он  все  время  видел  мелькающее  между  деревьев  гибкое  тело  Седого   и
коренастого, чуть прихрамывающего Савельева. А потом наступила тишина...
   Вокруг стали собираться напуганные  пассажиры.  Один  из  несчастных  был
убит, а несколько человек получили ранения. Но зато на земле лежали  убитыми
Альберто, так и не понявший, почему эти русские передрались друг  с  другом,
минер Эдик, про которого никто так и не узнал, кем он был в действительности
- минером или сапером. У российского самолета лежал, свернувшись  калачиком.
Костя. Пуля попала ему прямо в живот, и он умирал  медленно,  ненавидя  весь
мир. Распахнув большие глаза, рядом лежал убитый Всеволд.  На  поляне  сидел
Седой, державший на руках Карину. Она по-прежнему улыбалась. Улыбалась после
смерти. Чуть в стороне сидел Савельев. Он был дважды ранен и теперь  истекал
кровью. Рядом с ним сидел Виктор. Он был без оружия и  почему-то  все  время
дрожал. А над ним стоял второй пилот  испанского  самолета  с  пистолетом  в
руках и что-то ему выговаривал.
   Абуладзе подошел к Седому. Тот по-прежнему  смотрел  на  убитую  женщину.
Полковник подошел ближе. Глаза ее не были закрыты, и казалось, она улыбается
Седому.
   - Володя, - сказал Абуладзе, - спасибо тебе.
   Седой не ответил. Абуладзе подошел к убитому Переде и достал его паспорт.
Там были отмечены все зарубежные  поездки  погибшего  испанца.  Два  раза  в
Россию, в Болгарию, Германию, еще два раза  в  Либерию  и  Гвинею.  Абуладзе
прошел еще дальше и, наклонившись, вытащил паспорт Майского.  Несколько  раз
был в Испании, отдыхал в Болгарии, ездил в Германию. Он положил оба паспорта
в карман. Посмотрел на Седого.
   - Теперь я знаю имя генерала,  который  все  это  организовал,  -  сказал
полковник.
   - Третья капсула у него, - кивнул Седой.
   Он выпрямился, и в этот момент прозвучал выстрел.  Питер  Бустен  стрелял
прямо  в  упор.  Он  хорошо  умел  стрелять,  этот  наемник,  который  успел
спрятаться, во время перестрелки и теперь верно оценил, что самый опасный из
оставшихся в живых - Седой. Он выходил из-за деревьев,  уже  уверенный,  что
все будет в порядке. Савельев  сидел  весь  окровавленный,  а  Абуладзе  уже
выбросил свой пистолет. Бустен подходил,  уверенный  в  своих  силах,  когда
раздался выстрел. Прямо  в  голову.  Второй  пилот  испанского  самолета  не
промахнулся.  В  молодости  он  был  неплохим  стрелком  и  даже   собирался
участвовать в Олимпийских играх.
   Полковник наклонился над бывшим старшим лейтенантом Хромовым.
   - Как же так? - участливо сказал он. - Эх, Володя, Володя!
   - Как говорил Конфуций... - сказал через силу Хромов,  кровь  уже  шла  у
него изо рта, - за добро нужно... добром, а за зло... - И он упал  на  траву
рядом с Кариной. И тогда Абуладзе сел на землю  и  запел.  Он  пел  какую-то
грустную и заунывную песню, совсем не  похожую  на  веселые  задорные  песни
грузинских застолий. А может, он так плакал. И собравшиеся вокруг испанцы не
понимали, почему плачет или поет этот седой полный мужчина, который оказался
победителем в этой неравной схватке и теперь оплакивает всех погибших.
   А еще через три часа над ними  начали  кружиться  вертолеты  американских
ВВС, уже узнавших о случившейся трагедии.

На следующий день

   Абуладзе терпеливо ждал в приемной. Наконец миловидная секретарша  вышла,
предложив ему войти в кабинет генерала. Он встал  и,  чуть  сутулясь,  боком
прошел в роскошный кабинет генерала.
   - Здравствуйте, - встал генерал, - садитесь сюда. Вы у нас теперь  герой.
- Он протянул руку полковнику. Но рука так и осталась  протянутой.  Абуладзе
сделал вид, что не заметил ее. Генерал опустил руку. Сел в свое кресло.
   - Что произошло? - сказал он немного растерянным голосом.
   - Зачем вы все это придумали? - спросил Абуладзе. Генерал молчал. Смотрел
в большое окно справа от него и молчал. Потом наконец спросил:
   - А почему вы так уверены, что это все сделал я?
   - Я не знал, кого подозревать, - признался Абуладзе, - но с самого начала
было ясно, что у террористов был мощный покровитель.
   Они не могли сами придумать историю с захватом контейнера и этим выкупом,
не могли знать время транспортировки и выбрать место нападения, где  пройдет
колонна. Все это им должны были подсказать. И это сделали вы, генерал.
   - У вас есть доказательства?
   - Есть, - печально сказал Абуладзе. - Это вы приказали захватить  Сизова,
чтобы свалить все на него. Но  вас  подвела  случайность.  Сизов  героически
защищался, а Панченко видел все это и  остался  в  живых.  Это  была  первая
помарка. Потом Сизов захотел убежать.  И  это  была  вторая  помарка.  Но  с
майором все было ясно и без этих помарок. Однако вы допустили еще  несколько
ошибок.
   Генерал молча смотрел на него.
   - Террорист из Германии позвонил в дежурную часть  министерства.  Значит,
телефон ему подсказал кто-то  из  "наших".  Террористы  знали  про  маяк  на
контейнере. Я думал, что это Масликов. Но он, оказывается,  не  знал  ничего
про эти капсулы. Оставались четверо - Зароков, Лебедев, Лодынин  и  Солнцев.
Больше всего я подозревал своего старого друга, генерала Лодынина. Блестящая
организация,  умелое   знание   человеческих   слабостей,   хороший   подбор
исполнителей и, наконец,  продуманность  плана,  продуманность  до  мелочей,
говорили не в пользу Лодынина. За исключением одной маленькой детали. В день
нападения именно он первым приехал в министерство.
   И именно он быстро вызвал самого министра.
   Конечно, все это могло быть уловкой, но  зачем  тогда  он  так  подставил
своих сотрудников из спецназа? Ведь все сразу бы подумали про него.  Неужели
он такой глупый? - спросил я себя. Ведь  тот,  кто  все  это  придумал,  был
человеком неглупым.
   Генерал по-прежнему молчал.
   - Потом вы позвонили Майскому.  Конечно,  вы  не  оставили  следов  ваших
пальцев на телефонной трубке, но это было как раз и подозрительнее всего. Вы
взяли трубку, очевидно, платком. Это была чисто нервная реакция. Вы даже  не
подумали, что можно взять трубку руками. Ведь вы не должны ничего бояться  в
здании Министерства обороны. И вот интересный парадокс получился. На  трубке
были отпечатки пальцев Зарокова и Лодынина. А ваших отпечатков, генерал,  не
было. Я, признаться, думал на Зарокова, но он  действительно  звонил  домой,
просил привезти ему другой мундир.
   Я подумал, что Зароков не мог все так организовать. Иначе он не  стал  бы
красоваться в парадном мундире, явно выделяясь среди окружающих.  Ведь  если
это был он, то он должен был знать заранее о  том,  что  именно  случится  в
воскресенье. А он этого не знал.
   В аэропорт вы приехали втроем