ов  милиции.
Тела найдены, а машина нет.
   Он нахмурился. Он обязан был вспомнить про  машину  ГАИ.  Так  просто  не
бывает. Машину ГАИ давно должны были найти. И, зацепившись за  этот  момент,
он нахмурился,  продолжая  напряженно  размышлять.  Отрапортовавший  министр
внутренних дел сел на место.
   Каждый руководитель заботился прежде всего о том, чтобы выгородить  своих
людей и собственное ведомство. За ним докладывал министр финансов. Он  узнал
о происшедшем только час  назад.  В  Центральном  банке  пообещали  выделить
деньги на общую сумму около  ста  миллионов  долларов  в  различной  валюте,
преимущественно в долларах и немецких марках, приготовив все к  шести  часам
вечера. Банкиры пообещали к этому времени предоставить и свои золотые запасы
примерно на двадцать пять миллионов долларов. В эту сумму включены и  взятые
у нескольких крупных частных фирм различные драгоценности. Взятые,  конечно,
под гарантию правительства.
   - И этого вполне достаточно, -  гневно  заявил  премьер.  -  Такую  сумму
платить негодяям! Совсем совесть они потеряли.
   - Террористы просили полмиллиарда, - рискнул напомнить министр обороны.
   - А вы готовы отдать им все деньги, генерал, - гневно заметил премьер,  -
все ваше министерство столько денег не получает в год, сколько они хотят  на
свои расходы. Позор! Не можем ничего сделать с террористами.
   Министр обороны, не решаясь возражать, замолчал.
   - Когда будет звонить этот террорист?  -  спросил  премьер,  взглянув  на
часы.
   - Двадцать минут четвертого, - доложил Колосов.
   - Значит, у нас есть еще время. Столько  денег  готовы  отдать  негодяям!
Лучше бы часть денег потратили на наших профессионалов.
   А то совсем разучились работать. У нас ведь  создан  антитеррористический
центр. Чем они занимаются?
   Директор ФСБ поискал глазами своего заместителя и кивнул тому,  приглашая
ответить.
   Генерал Дмитриев  быстро  поднялся  из-за  стола.  Он  понял,  что  нужно
рассказать о ходе поисков, чтобы как-то смягчить гнев премьера.
   Правда, при этом он сильно рисковал вызвать гнев военных, еще не  знавших
о погибших после нападения террористах.
   - Мы разработали комплекс мер,  необходимых  для  обнаружения  нападавших
бандитов, - начал свой доклад  Дмитриев.  -  Сегодня  в  Москве,  уже  после
нападения,  случилось  два  странных  взрыва.  В  первом  случае   взорвался
микроавтобус, в котором находилось пять человек. Мы сумели  установить,  что
это бьиГ автобус террористов, возвращавшихся после нападения на контейнер  с
капсулами. По счастливой случайности, самих капсул  в  машине  не  было.  Но
террористы погибли все пятеро.
   Военные ошеломленно смотрели друг на друга.  Министр  обороны  от  ярости
кусал губы.
   Значит, ФСБ уже несколько часов водила их за нос. Зная  о  таком  случае,
они не сообщали сюда,  в  здание  на  Арбате,  пытаясь  сами  сорвать  лавры
победителей. И едва не испортив все дело. Абуладзе  как-то  сильно  крякнул,
покачав головой. Подобные вещи почти всегда случались  между  соперничающими
спецслужбами.
   - Спустя полчаса мы обнаружили еще одного террориста, также погибшего  от
взрыва бомбы. Вернее, обнаружили то,  что  от  него  осталось.  Однако  даже
это... эти останки позволили  нам  установить,  что  террорист  был  сначала
тяжело ранен в живот, а уже затем взорвался...
   - Какие подлецы! - не сдержался Абуладзе, наклонившись к Борисову.  -  Ну
почему они не сказали об этом нам чуть раньше!
   - Мы сумели установить идентичность  обоих  взрывателей.  Очевидно,  одна
группа террористов решила избавиться от другой группы террористов. При  этом
двое нападавших явно принадлежат ко второй группе. Они как раз сдали  своего
товарища в больницу и, бросив свой автомобиль, попытались скрыться в городе.
Но я уверен, что очень скоро мы  сумеем  установить  их  местонахождение.  -
Дмитриев  победно  посмотрел  на  растерянных  и   ошеломленных   генералов,
раздавленных ничтожеством собственного ведомства, и сел на место.
   Премьер одобряюще кивнул ему головой. Он был явно доволен.
   - Что с самолетом? -  спросил  он.  -  Почему  не  вызвали  представителя
гражданской авиации?
   - Он за городом, - доложил его помощник, - будет здесь  через  пятнадцать
минут.
   Но он передал, что самолет будет готов к пяти часам.
   Резко зазвонил телефон. Премьер недовольно посмотрел на министра  обороны
и сам снял трубку телефона.
   - Да, -  сказал  он,  -  кто  это  говорит?  -  Очевидно,  сообщение  ему
понравилось, если он довольно кивнул головой и сказал, обращаясь к  министру
иностранных дел:
   - Вот звонят ваши немцы. Хоть они нормально работают.
   Министр иностранных дел, быстро выйдя из-за стола, подошел к телефону.
   - Я понял,  -  сказал  он,  -  передайте,  что  мы  благодарим  и  просим
продолжать наблюдение. - Он положил трубку и  посмотрел  на  собравшихся.  -
Звонили из Бонна. Им удалось найти автомобиль, в котором едет террорист.
   Он  прошел  Платлинг  и  сейчас  пересекает  мост  через   Дунай,   держа
направление на север, к Баварскому лесу.
   Все радостно загудели.
   - Разрешите, - вдруг раздалось с дальнего края стола. Все посмотрели в ту
сторону. Министр обороны нахмурился. Это был тот самый  чудаковатый  грузин.
Зачем вообще пустили на совещание этого бывшего полковника ГРУ?
   Но он ничего не сказал.
   - Да, - разрешил премьер.  Полученные  сообщения  подействовали  на  него
благотворно. Ему показалось, что вся проблема уже решена.
   - Полковник Абуладзе, - поднялся с места пожилой мужчина, сидящий у самых
дверей, - бывший полковник ГРУ, - поправился он. Премьер все еще по привычке
продолжал кивать головой.
   - Мне кажется, мы совершаем ошибку, - доложил Абуладзе, - мы сумели найти
террориста благодаря его звонку к нам  и  выйти  на  его  сотовый  мобильный
телефон, опознав систему связи и кодовую информацию, на которой он работает.
Все это хорошо, но недостаточно.
   Директор ФСБ нахмурился. Какой-то старик смеет учить стольких  генералов.
Министр обороны уже приготовился прервать говорящего.
   - Дело в том, - продолжал Абуладзе, - что террорист звонил к нам уже  три
раза. Три раза, - снова сказал он, - и каждый раз слышал от нас что-то новое
в ответ на свои ультиматумы. И ни разу он никому не позвонил.  Вы  понимаете
мою мысль? У него в машине второй телефон. Другой телефон.  По  которому  он
говорит со своим шефом. Ведь  ему  нужно  обо  всем  договориться,  получить
инструкцию.  Он  не  может  быть  их  руководителем.  Во-первых,   ни   один
руководитель террористов просто не стал бы так рисковать, понимая,  что  его
можно засечь и арестовать. А во-вторых, руководитель этой операции наверняка
находится  в  Москве,  чтобы  управлять  непосредственно  на   месте   всеми
событиями.
   Пока он говорил, генерал Дмитриев и генерал Семенов вскочили на ноги. Оба
контрразведчика поняли, что именно хотел сказать полковник Абуладзе.  И  оба
посмотрели друг на друга.
   - Вы считаете... - понял мысль Абуладзе министр иностранных  дел,  -  что
немецкая сторона должна определить, какие именно разговоры он ведет из своей
машины, попытавшись выйти на второй телефон?
   - Вот именно, - кивнул Абуладзе, - у нас совсем мало времени.
   Министр иностранных дел снова бросился к телефону.  Только  у  стола  он,
опомнившись, спросил у премьера:
   - Вы разрешите?
   -  Да,  конечно,  -  кивнул  премьер.  Он  с  любопытством  посмотрел  на
говорившего.
   -  В  последний  раз  вы   разговаривали   с   террористом?   -   спросил
премьер-министр.
   - Я, - кивнул Абуладзе.
   - В таком случае будете говорить с ним еще раз. Я думаю,  ни  у  кого  не
будет возражений? - спросил премьер. Министр обороны понял, что  этот  раунд
он все-таки выиграл.
   А директор ФСБ зло посмотрел на генерала Дмитриева.  Такая  ценная  мысль
обязана была прийти в голову одному из его подчиненных.
   Сам Дмитриев в это время нервно усмехнулся.
   Он подумал, что Абрамов  теперь  просто  обязан  добиться  успеха.  Чтобы
утереть нос военным, а заодно и этому бывшему  полковнику,  непонятно  каким
образом вытащенному сюда из нафталина.
   Министр иностранных дел, закончив свой  разговор  с  помощником,  положил
трубку и, обращаясь к премьеру, доложил:
   - Сейчас они еще раз свяжутся с Бонном.
   - Хорошо, - подвел итог премьер и, уже обращаясь к Абуладзе, спросил:
   - У вас есть еще какие-нибудь предложения?
   - Есть.
   - Какие? - уважительно спросил премьер.
   - Самолет и деньги нужно готовить в любом случае,  -  сказал  вдруг  этот
странный тип.
   И в кабинете снова наступила неприятная тишина.
   - Вы не верите в успех операции?  -  спросил  вдруг  премьер.  И  министр
обороны снова почувствовал себя очень неуютно в собственном кабинете.

Москва. 14 часов 40 минут

   Он снова попытался поднять руки. Кажется, на этот  раз  ему  удалось  это
чуть лучше прежнего. Боль в правом плече была не такой сильной.  В  соседней
комнате прекратили говорить. Он прислушался. Они обедали, причем  тот,  кого
называли Лосем, не разрешил никому  пить.  Сизов  напряженно  прислушивался,
когда вдруг Лось сказал своим людям:
   - Вам нужно переодеться. Нам могут позвонить в любой момент. Подвинь  мне
телефон, я позвоню нашему другу.
   Лось набрал номер телефона. Сизов мучительно вслушивался,  но  определить
номер телефона по звукам набираемого диска не сумел.
   Было плохо слышно, да и боль давала о себе знать.
   - Добрый день, - сказал Лось, - это я.
   Как у нас идут дела? - Видимо,  его  собеседник  сказал  нечто  приятное,
отчего Лось довольным голосом заметил:
   - Я все понял. Спасибо. Будем ждать вашего звонка. - И положил трубку.
   - У них все в порядке, - сказал он, обращаясь к своим напарникам, -  ждут
сигнала, чтобы выехать в аэропорт. Мы должны быть  там  раньше  всех,  чтобы
занять свое место.
   - Здорово, - сказал кто-то, - мы сегодня сумеем сделать  все  что  нужно.
Где чистая рубашка, Лось?
   - В другой комнате. И запомни, что  ты  теперь  старший  лейтенант.  Твой
китель тоже висит там. Нет, не в той, - недовольно крикнул  Лось  одному  из
своих людей, - в этой наш гость лежит. Все формы в моей спальне.
   - Не забудьте, - продолжал Лось, - ты будешь теперь майором, а ты старшим
лейтенантом. Старайтесь не суетиться. Выглядеть более солидно.  Не  спешите.
Если остановят, отвечайте уверенно, четко. Там в суматохе никто ни о чем  не
догадается.
   - А мне что делать? - спросил тот, кого называли Моряком.
   - Поведешь машину. Учти,  что  нельзя  торопиться.  Документы  у  тебя  в
порядке, поэтому нужно подъехать туда загодя, чтобы никто не  понял,  почему
именно мы появились.
   - Все сделаем, Лось. Ты сегодня какой-то странный. Чего ты боишься?
   - Пока все идет слишком хорошо. А я не  люблю,  когда  долго  везет.  Это
значит, что потом начнется такая же полоса невезения.
   Закон жизни.
   - Ты со своей философией нам беду накличешь. Все  идет  нормально,  а  ты
недоволен.
   - Я всегда недоволен, - ворчливо заметил Лось, -  с  тех  пор,  как  себя
помню, всегда недоволен. И поэтому  еще  живой.  А  ты,  Моряк,  уже  дважды
попадал в передряги и  вполне  мог  плохо  кончить.  Ты  забыл  прошлогоднюю
историю с той девочкой?
   Сизов вслушивался, но ответом было только молчание.
   - Отец-благодетель нашелся, - недовольно сказал Моряк спустя минуту.
   - Значит, вспомнил, - послышалось удовлетворение в голосе Лося. - Если бы
я тогда тебе не помог, ты бы сегодня сидел в тюрьме.
   - Ладно, - недовольно сказал Моряк, - все время напоминаешь об  этом.  Ну
пощупали мы немного девчонку, ну и что? Кто мог знать,  что  ее  папа  такая
важная шишка. А меня из-за этого хотели уволить. С машины сняли.
   Услышав последнюю фразу, Сизов насторожился. С какой машины  сняли  этого
Моряка и каким образом его хотели уволить? И словно в  ответ  на  его  мысли
Лось внезапно сказал, обращаясь к кому-то другому:
   - Пройди в комнату и посмотри, как там наш майор. Может, он действительно
сдохнет, а нам потом придется возиться с его трупом.
   Сизов замер, закрывая глаза. Он слышал, как открылась дверь и  в  комнату
кто-то вошел.
   Не решаясь открыть глаза, он почувствовал, как незнакомец подошел к  нему
ближе, постоял рядом, прислушиваясь к его дыханию.
   И уже затем, наклонившись над ним, поднял  пальцем  его  правое  веко.  И
затем, удовлетворенно хмыкнув, пошел к дверям.
   Сизов чуть приоткрыл глаза. Этот тип был в милицейской форме. В  этом  не
было ничего удивительного. Напавшие на их машину двое террористов также были
переодеты в форму сотрудников ГАИ. Но ведь  Сизов  четко  слышал,  как  Лось
предложил своим людям переодеться.
   Он задержал дыхание. Значит, они хотят  использовать  свой  трюк  дважды.
Снова переоделись в форму сотрудников милиции, чтобы обмануть всех. Что  они
надумали? Судя по всему, весь план террористов продуман до мелочей.
   - Пришел в сознание наш гость? - спросил Лось.
   - Спит еще.
   - Укол сильный был. Я ведь говорил, дозу не сумеете рассчитать.
   - Да нормальная доза была. Он просто спит. Два ранения ведь у него. Пусть
поспит мужик. А то еще нам врача искать придется.
   - Ладно, - согласился Лось, - пусть спит.
   У нас есть еще немного времени.
   Сизов сжал зубы. Нет, он просто так не сдастся. Это не  в  его  правилах.
Теперь он просто обязан отсюда сбежать.  Просто  обязан  уйти  отсюда  каким
угодно способом. В другой комнате Моряк все никак не унимался.
   - Значит, эти двое поедут впереди, - говорил он, - а мы с тобой сзади, во
второй машине.
   - Да, и заберем этого майора. Мы обязаны его довезти до  самолета  живым.
Чтобы они ничего не поняли.
   - Мне придется тащить эту падаль? - разозлился Моряк. - Я уже и так с ним
намучился, пока тащил его сюда.
   - Еще раз потащишь, - с угрозой сказал Лось.
   Майор посмотрел на  окно.  Может,  отсюда  можно  сбежать?  Кажется,  они
находятся достаточно высоко. Какой это  этаж  -  третий,  четвертый,  пятый,
шестой? Может, второй? За окном виднелось  высокое  дерево,  и  трудно  было
определить, какой это этаж. Но в любом случае  можно  добраться  до  окна  и
попытаться отсюда выброситься. Конечно, если это шестой этаж, шансов  выжить
у него никаких нет.
   Но зато люди заметят его падение из окна, увидят его труп. И тогда многое
станет ясным. Да, решил про себя Сизов, он просто обязан доползти до окна. В
таком случае все узнают,  что  он  не  предавал  своих  товарищей,  и  тогда
предателя начнут искать по-новому. Раньше он думал,  что  нужно  бежать.  Но
теперь понимал, что бежать невозможно. Тогда нужно  умереть  таким  образом,
чтобы об этом узнали посторонние.
   Он снова поднял руки, помассировал затекшую правую руку. Лишь бы ноги его
не  подвели.  Прислушался  к  соседней  комнате.  Там,  кажется,  ничего  не
подозревают. Он с  огромным  трудом,  сдерживая  стон,  рвущийся  из  груди,
перевернулся на левый бок. Подтянул под себя ноги и осторожно положил  левую
ногу на пол.
   Пока все шло нормально. Он попытался пошевелить и другой ногой, но  левая
нога неожиданно дала о себе знать. Он чуть не закричал.
   Но, зажав нижнюю губу до сильной боли, сдержался и  попытался  подняться.
Нет, так не получится. Он сделал вторую попытку. Правый бок мешает. Теряется
координация движений.
   А опираться на правую руку нельзя. Да и нога подводит. Левая нога  болела
все сильнее. Он перевел дыхание. В любой момент в комнату может войти кто-то
из террористов.
   Он закрыл глаза. Вспомнил, что, когда переворачивался на левый  бок,  его
что-то сильно кольнуло. Он ощупал карман  рубашки.  Там  был  длинный  винт,
который он положил в карман, намереваясь починить сыну его любимую  игрушку.
При мысли о сыне он тяжело вздохнул. Мальчик должен знать, что его  отец  не
был предателем. Он сжал зубы и поднялся.
   Поднялся на ноги, шатаясь от  боли  и  усталости.  Теперь  нужно  сделать
несколько осторожных шагов до окна.
   В соседней комнате продолжали обедать террористы. Он сделал  первый  шаг,
второй, третий. До окна было не так далеко. Еще несколько шагов.  Он  сделал
еще один шаг. Остановился, покачнулся. Только  бы  не  упасть,  подумал  он.
Сделал последний шаг к окну.
   Схватился за подоконник. Обычное окно.
   Шпингалеты, рама, стекло. Он открыл первую  раму.  Террористы  продолжали
разговаривать.
   Открыл вторую раму. Теперь, даже если они попытаются его  остановить,  им
не успеть. Он просто наклонится и выпадет в окно. Какой здесь  этаж?  Третий
или четвертый. Дерево росло рядом. Он до  этого  момента  даже  не  думал  о
спасении. Все мысли были о том, чтобы достойно умереть.  Вернее,  умереть  с
таким шумом, чтобы об этом стало известно всем. Но аппетит приходит во время
еды. Теперь ему хотелось большего. Теперь он впервые подумал, что, возможно,
имеет призрачные шансы на спасение.
   Дерево росло совсем близко от окна. Может, попытаться выбраться отсюда по
дереву?
   И  хотя  даже  в  лучшие  свои  годы  он  бы  не  решился   на   подобный
акробатический трюк, сейчас, здесь, с перебитой левой ногой и  простреленным
правым плечом, он должен был принимать решение о  том,  как  уйти  из  этого
дома.
   Если даже бандиты обнаружат  теперь  его  попытку  уйти,  они  не  станут
стрелять. Скорее просто подождут его внизу. Он посмотрел вниз.
   Может, попытаться каким-то образом спуститься вниз?  На  следующем  этаже
здесь балкон. В этом доме балкон на всех нечетных этажах. Но как  спуститься
вниз?
   Он посмотрел назад. Туда он просто не сумеет добраться  снова.  Размотать
свои собственные бинты? Кажется, это единственный  выход.  Чтобы  спуститься
вниз, ему придется снять свои бинты. С груди? Не  подходит.  Может  быть,  с
ноги? Нет. Она тоже не выдержит.
   Простыня. Ему нужна простыня. Он снова  посмотрел  назад.  Придется  туда
вернуться. Он повернулся и, заставив себя не  думать  о  боли,  сделал  пять
шагов обратно к кровати. Стащил с постели простыню. Вытряхнул пододеяльник.
   И снова пошел к окну.  Бандиты  по-прежнему  ничего  не  подозревали.  Он
привязал конец простыни к батарее, проверил на  прочность,  сильно  потянув.
Потом привязал к простыне пододеяльник специальным морским узлом.
   И только потом вздохнул, осторожно лег на подоконник. Теперь все  зависит
от его левой руки, на которой ему придется висеть.
   Он обхватил простыню, двигаясь к краю подоконника.  Попытался  схватиться
правой рукой, но поднять ее до  такого  уровня  он  не  мог.  Нет,  все-таки
придется довольствоваться одной левой. Он посмотрел  вниз.  Если  он  отсюда
упадет, то наверняка разобьется. Это внушало некоторый "оптимизм", что он не
попадет в руки своих похитителей в любом случае.
   Теперь  самое  главное  -  оторваться  от  подоконника.  Заставить   себя
оторваться. Он закрыл глаза и, осторожно продвинувшись,  все-таки  перекинул
массу тела вниз. Рывок. Падение. Снова рывок. Все тело заныло от боли.
   Боль в правой стороне груди была нестерпимой. Он держался левой рукой изо
всех сил.
   Чуть передохнул, прижимаясь к стене. И  только  затем  начал  спускаться,
помогая себе правой ногой, каждый раз чуть-чуть скользя вниз на одной  левой
руке. Его страховка кончилась, а до нижнего балкона еще было около метра.
   Придется прыгать. Он подумал о своей раненой ноге и разжал пальцы. На его
счастье, он упал на здоровую ногу, но ему показалось, что он переломал  себе
все кости.
   На этот раз он уже не сдержал свой мучительный стон. За балконной  дверью
никого не было. Он сильным  ударом  разбил  стекло.  Второе  стекло.  Открыл
балконную дверь, просунув руку внутрь. Кажется, он даже  порезался.  Ничего,
это уже не так страшно. Почему на звон разбитого стекла  не  спешат  хозяева
квартиры?
   Он открыл обе балконные двери и упал внутрь, подтягиваясь в комнату.
   - Эй! - позвал он хрипло.  Никто  не  отозвался.  -  Есть  кто-нибудь?  -
спросил он.
   Снова молчание. Он заставил себя в очередной раз поднять