самому  Председателю  КГБ Белоруссии.
Председатель смеялся до слез!  Именно  после этого  наш  генерал,  начальник
Высших Курсов, своим приказом зачислил меня в категорию отличников.

Глава 3. Город Минск
     Минск  1979 года  -- чистый,  ухоженный город. Много  театров и музеев.
Девушки красивы, парни приветливы  и  добродушны.  Обеспеченность продуктами
питания и  товарами -- получше,  чем  в Москве.  Отношение  жителей Минска к
людям в военной форме было каким-то особенно трепетным. Бабульки в магазинах
любезно  старались  пропустить  нас  без  очереди.  Ежемесячно  я  отправлял
дочуркам посылки  с  конфетами,  жевательной резинкой  и  прочими подарками.
Минские  ребята  рассказывали,  что  этому  изобилию  они  обязаны   Первому
секретарю  ЦК КП Белоруссии,  Герою Советского  Союза Машерову,  который,  в
отличие от других республиканских лидеров,  сумел в свое время сказать "нет"
Хрущеву и сохранить поголовье  скота. Мне довелось дважды его видеть близко:
на   демонстрации  7  ноября  1979  года,   когда  мы   стояли  в  оцеплении
правительственной трибуны, и на День Победы 1980-го, при возложении венков к
монументу павшим в Великой Отечественной войне. По реакции людей было видно,
что его искренне уважают и любят. Трагическая смерть Машерова потрясла всех.
     Нынче   мне   совершенно   не  понятна  реакция  некоторых  отморозков,
выступающих  против  воссоединения  России  и  Белоруссии. По  этому  поводу
вспоминается мнение одного ветерана войны: "здесь вражество какое-то есть!"

Глава 4. Олимпиада-80
     В начале  1980 нам объявили, что вся Минская школа  будет задействована
на  обеспечении  безопасности  Олимпиады-80.  Сверх  установленной   учебной
программы  начались  дополнительные  занятия.  Лекции  читали  представители
Советского  Национального  Олимпийского   комитета,   известные  спортсмены,
медики, сотрудники  внешней разведки и контрразведки.  От  врачей  мы узнали
"главную   Олимпийскую   тайну":   о  том,  как   обмануть  допинг-контроль.
Оказывается,  только  в  двух  странах  мира  имеется  технология  выявления
применения  анаболиков: в  Советском  Союзе и Великобритании.  На предыдущей
Монреальской Олимпиаде-76,  из Канады в  Англию ежедневно  гоняли специально
зафрахтованный  американский  сверхзвуковой бомбардировщик с  анализами мочи
участников соревнований.
     Сотрудники  внешней  контрразведки  рассказали, что не  пустили  в Союз
полторы тысячи туристов только из одной  ФРГ, на которых имелись материалы о
связях с экстремистскими организациями.
     Пограничники высыпали перед нами  мешок иностранных паспортов и научили
как распознавать фальшивые.
     Мы должны были заниматься аккредитацией всех прибывающих. На каждого из
них отводилось 30  секунд.  За  это  время  должны  были  успеть сличить его
физиономию с  фотографией на документе, отпечатать на машинке  его  фамилию,
наклеить фото, заламинировать документ,  пробить в  нем дыроколом отверстия,
пропустить и завязать шелковый шнурок и повесить на шею дорогому гостю.
     Рано утром 1 июня 1980 года эшелон со слушателями Минской школы  прибыл
в  Москву.  Столица сияла  чистотой  вымытых  улиц  и  прозрачной  свежестью
воздуха. Нас разместили на первом этаже казармы военного училища авиационных
техников ПВО неподалеку от Олимпийской деревни. На  втором этаже  поселились
будущие особисты из Новосибирской школы КГБ. Их одели в  милицейскую форму и
поставили  старшими  над  курсантами  училищ МВД. Мы  ходили  в гражданском.
Вообще-то сперва одели в специальную униформу: некая зарубежная фирма, нашив
на  залежалые синтетические  спортивные костюмы  десятилетней давности  свой
товарный   знак,  подарила  их  Олимпиаде.   Выглядели  мы  в  них  чучелами
огородными.  Президент МОК  Майкл Килланин, увидев наших ребят  в  вестибюле
гостиницы  Москва,   испугался  их  внешнего  вида,  и  распорядился  срочно
переодеть. В тот же день для нас закупили крупную партию цивильных ГДРовских
костюмов.
     Наша  учебная  группа  в  полном  составе  попала  в центральный  пункт
аккредитации, который размещался в Лужниках.  Мое рабочее место находилось в
комнате   за  железными   дверями,  на  которой   висела  грозная  табличка:
"Посторонним  вход  запрещен".  В  комнате  стоял  бронированный  агрегат  с
револьверной   подачей  полок,  которым  заведовал  гражданский   парень  из
оргкомитета  по  имени Олег.  В  этом  агрегате  хранились  все  Олимпийские
карточки. Согласно многолетней традиции, они  делятся на категории  А, В, С,
D,  E, F и  являются документом, по которым в период официального проведения
Игр  разрешается  свободное  пересечение государственной границы принимающей
страны  без паспорта  и  досмотра багажа! Для владельцев  этих  карточек  не
должны  существовать  закрытых зон  и  городов. Представляете, какой соблазн
испытывали  зарубежные  спецслужбы?  И  какой  колоссальный   объем   работы
проделали  наши  органы  безопасности,   чтобы  предотвратить  нежелательные
эксцессы?
     Кроме того были карточки, выдаваемые сотрудникам  службы безопасности и
обслуживающему персоналу. Тут  у нашего оргкомитета возникла более серьезная
проблема: как быть  с Леонидом Ильичом и другими уважаемыми людьми? Ведь они
не  являются  участниками  Игр  и  по  существующим правилам не  имеют права
доступа на Олимпийские объекты. И тогда чья-то гениальная голова родила идею
изготовить карточки для внутреннего пользования: ПГ (Почетный  гость), СО-1,
СО-2 и СО-3 (Советская общественность первой, второй и третьей категорий). В
категорию  почетных  гостей попадали члены  Политбюро КПСС, главы зарубежных
государств и лидеры коммунистических партий. Олег мечтал лично аккредитовать
Леонида Ильича и вручить ему  карточку  ПГ No 000001, однако члены Политбюро
обошлись без нашей помощи, у них и так был проход всюду.
     На карточки СО-1 имели право первые секретари  ЦК Советских республик с
женами. СО-2 положено было вручать республиканским Председателям Президиумов
Верховных  Советов,  завотделам  ЦК КПСС, некоторым космонавтам (но  уже без
жен).  С карточками  СО-1 и  СО-2  можно было  посещать открытие  и закрытие
Олимпиады  и  все игры.  Карточки  СО-3 выписывались  персонально  известным
спортсменам,  министрам, ученым, артистам,  писателям, некоторым передовикам
производства и космонавтам. Этот контингент был самым многочисленным. Почему
и  по  какому  принципу разделили  космонавтов на "Советскую общественность"
второй  и третьей категорий не знаю.  С карточками  СО-3 можно  было  только
посетить открытие и закрытие Олимпиады и без очереди купить  билеты на любые
игры.
     Так было задумано. На практике получилось несколько  иначе.  У нас были
заверенные  Руководством  КГБ списки  людей,  которым  нужно  было  выписать
карточки. Хотя грифа секретности  на этих документах не было (на Олимпийских
играх секреты не положены),  доступ к ним имел узко  ограниченный круг  лиц.
Многие  министерства  и  ведомства  прислали   заявки  не  только  на  своих
руководителей,  но  и  на  их  первых заместителей.  А если  учесть,  что  в
некоторых министерствах было по дюжине первых замов, к  тому же они захотели
взять  с  собой  жен,  можете  представить,  какой  бардак  у  нас  начался.
Конкретный  пример: как не выписать  СО-2 Юрию Леонидовичу Брежневу, который
являлся где-то  одиннадцатым первым заместителем внешнеторгового  ведомства?
Но в таком случае, чтобы его не  смущать, следует уважить  и  всех остальных
первых замов! Карточка была подготовлена, но к чести Юрия Леонидовича, он от
нее отказался.  Один из наших  отцов-командиров, руководствуясь инструкцией,
сперва отправил в корзину фотографии всех "лишних" жен. Потом спохватившись,
затребовал  обратно  и  распорядился по особому  блату все же  удовлетворить
просьбу некоторых из них. Поскольку фамилии жен и мужей не всегда совпадают,
мы  начали  путать  их   фотографии,   что  вызвало   жуткое  неудовольствие
заказчиков. Но это еще полбеды: некоторые высокопоставленные особы проходили
сразу  по  трем  заявкам:  по линии ЦК, КГБ  и своего  министерства.  Должен
сознаться, что  были случаи,  когда под  давлением Руководства мы умудрялись
выписывать на одного человека по три карточки!
     В  нашей  комнате  имелся аппарат для уничтожения секретных документов,
который перемалывает бумагу в мелкую лапшу. Регулярно к нам  приносили  горы
компьютерных  распечаток,  подлежащих  уничтожению.  Комната  была буквально
забита  мешками с  огнеопасным  мусором.  А  дурацкая  режимная  система  не
позволяла  выносить даже мусор без особого  на  то  распоряжения. Кроме того
стоял  ксерокс, подарок  английской  фирмы  "Ксерокс". Это  было  сооружение
размером с письменный стол. Часто он "жевал" бумагу и горел. В таких случаях
мы  просто  дожидались, пока  внутри  него  все  выгорит,  затем  разбирали,
протирали  спиртом барабан  и  продолжали работу.  Так что работа  наша была
пыльной, дымной и огнеопасной.
     Несколько  слов  о  большом   олимпийском  компьютере.  Эту  совершенно
секретную американскую  разработку удалось  заполучить  благодаря Президенту
МОК Майклу Килланину. Однако американцы по - видимому что-то там подпортили,
и   компьютер  часто   барахлил.   Именно  его  распечатки  мы  периодически
перемалывали. Тогда  Олег предложил старый и надежный  способ  учета: ручную
картотеку. Все Олимпийские документы были ксерокопированы в трех экземплярах
и  разложены в трех  картотеках: по  номерам,  по  фамилиям участников и  по
странам. В нашей секретной комнате стоял телефон закрытой связи, соединенный
с наружным наблюдением. "Наружка" постоянно  просила проверить по  картотеке
интересующих их лиц. Однажды ребята поведали по телефону забавную историю:
     -- Пришел к нам вчера сердитый генерал и устроил разнос. Потом протянул
листок  с  несколькими  номерами  документов  и   потребовал  установить  их
владельцев.  Я  вышел  в соседнюю комнату и позвонил  вам. Через  три минуты
вручил  генералу  полные  установочные  данные  на  затребованных. От  такой
оперативности  он охренел, и объявил всем благодарность.  Все-таки компьютер
-- великое дело!
     Если бы он знал, какой у нас "компьютер".

Чрезвычайные прошествия на Олимпиаде
     Каждое  утро  в  10  часов  наш  классный  руководитель -- подполковник
собирал группу на пятиминутку и доводил до сведения личного состава обо всех
ЧП,  происшедших за  сутки. В  центральном  пункте  аккредитации  кроме  нас
переводчиками  работали ребята и  девчата из  института имени Мориса Тореза.
Наш чекистский  коллектив,  за полгода  до  Игр начавший отращивать  патлы и
бороды, выглядел довольно живописно и придерживался в общении с гражданскими
специалистами  соответствующей  легенды  и  линии  поведения.  Я,  например,
представлялся вторым секретарем Таласского райкома комсомола, мобилизованным
на Олимпиаду по линии ВЛКСМ.  Гражданские не могли  взять в толк, почему  на
эти пятиминутки одних допускают, других нет.
     Так что о чрезвычайных прошествиях мы узнавали официально на ежедневном
инструктаже своего командира,  неофициально по  телефону  от "наружки", и от
наших ребят, работающих на других объектах.
     Один пожилой чеченец в аэропорту зарезал кинжалом офицера милиции и тут
же  был схвачен.  Иностранный турист вынашивал  намерение раздевшись догола,
приковать  себя наручниками  к ограде  возле Мавзолея  на Красной площади  и
развернуть   транспарант  с  требованием   предоставить   свободу  советским
гомосексуалистам.  Но  его  по  пути  перехватила  агентура  КГБ   из  числа
иностранцев и так  накачала русской  водкой, что  несколько  дней он не  мог
оклематься. Группа интуристов привезла с собой крупную  партию самоклеящихся
листовок  антисоветского  содержания.  Однако,  побывав  на  открытии Игр  и
ознакомившись  с  нашей действительностью,  отказалась  от  акции  и  увезла
листовки  обратно.   Французский  спортсмен   занимался  любовью   с   нашей
официанткой на газоне  Олимпийской  деревни,  не  ведая, что  находится  под
наблюдением  телекамер. Ему не стали мешать, а  официантку  наутро  уволили.
Бригада наружного наблюдения зафиксировала контакт иностранного разведчика с
нашим  гражданином.   При  проверке  документов   этот  вальяжный  гражданин
предъявил удостоверение сотрудника ЦК КПСС. Ребята оробели. На  запрос КГБ в
ЦК ответили,  что  такой  человек  у  них  не  числится.  "Наружке" устроили
головомойку.
     Во время  Игр с  одним  из наших ребят произошел интересный случай.  Из
Индии взамен судьи (то ли  по хоккею на траве, то ли по конному поло,  точно
не помню) приехал другой  человек, член Индийского Национального комитета. С
ним консул, документы в полном порядке, вроде никаких проблем. Но бдительный
молодой   чекист   усадил   гостей   за   стол,   попросил    очаровательных
девчат-переводчиц  угощать  и  всячески  развлекать  их,  а  сам  кинулся  к
телефону. Как на грех он не смог найти ни одного ответсотрудника, способного
принять решение. Индийцев  продержали в зале аккредитации почти четыре часа!
Консул  заявил  протест.  Назревал  международный скандал. И тогда парнишка,
взяв  на себя  ответственность, объяснил,  что не может выписать  на его имя
карточку категории D, поскольку  судейский уровень  уважаемого  господина не
соответствует  олимпийскому.  Взамен готов,  если он не возражает,  выписать
карточку более высокой категории В.  Индус рассмеялся и согласился. Инцидент
был улажен.
     Действия нашего коллеги были высоко оценены Руководством. Не исключено,
что   парнишка   предотвратил   провокацию:  зарубежные   средства  массовой
информации могли раздуть шумиху, типа, мол, Советы не смогли даже пригласить
на Игры судей соответствующего уровня.
     В  целом Олимпиада-80  прошла  без  особых  неприятностей.  Открытие  и
закрытие  Игр  были  просто потрясающи! Мы испытывали  законную гордость  за
Державу,  сумевшую  организовать  и  провести такое  сложное мероприятие,  в
котором  есть  крупица  и  нашего  труда.  Приказом  Председателя КГБ  всему
чекистскому  коллективу,  принимавшему  участие  в обеспечении  безопасности
Олимпиады, была объявлена благодарность.

Глава 5. Возвращение домой
     По завершении  Олимпийских Игр я вернулся  в  родной город.  Папа повел
меня в сарай и с гордостью продемонстрировал двух упитанных барашков:
     -- Я их специально откармливаю к твоему приезду. Приглашай друзей, есть
чем их угостить.
     Оказывается, откладывая  со  своей скудной  пенсии, он  сумел несколько
месяцев назад купить  пару ягнят.  Патрульные милиционеры  рассказывали, что
каждую  ночь видели отца, тайком рвущего траву на  газоне в центре города, и
стараясь не смутить аксакала, обходили это место стороной.
     За год моего отсутствия Надежде довелось  пережить  многое,  мыкаясь  с
двумя детьми по  частным квартирам, занимаясь проблемой приобретения  дров и
угля. Однако в своих письмах она ни разу не обмолвилась о трудностях.

Глава 6. Первое оперативное задание
     На  следующее  утро раздался телефонный  звонок  из  КГБ. Поздравили  с
окончанием  школы, и хотя впереди у меня был целый месяц отпуска,  попросили
срочно выйти на работу.
     Оказалось,  получены оперативные данные о том, что в доме главы местных
баптистов возможно находится подпольная типография. Поскольку меня еще никто
в Таласе  не знает  как  оперативника, нужно  было под благовидным предлогом
посетить дом баптиста и попытаться обнаружить эту типографию. Подготовленная
для  меня  легенда  была  смехотворной.  Мне  была заготовлено удостоверение
сотрудника республиканского комитета Народного контроля и анонимное письмо о
том, что гражданин Левен Генрих Петрович на дому якобы занимается незаконным
пошивом меховых шапок.  Взяв  с собой двух  сотрудников  местного  Народного
контроля, я пришел к  Левену. В общем, обнаружил  у  него большое количество
чистой бумаги, клей, несколько  сот  экземпляров Нового  завета, выпущенного
издательством "Христианин". Но  это  все было не то.  Наконец нашел  крупную
партию   самиздатовской  литературы,   и   внушительную   пачку   литературы
антисоветского  содержания,  в  которой  содержались  материалы  об  узниках
совести, о кознях "кагебистов" в отношении верующих и т. д.
     Чета Левенов и районные Народные  контролеры наконец сообразили, что  в
моем лице  имеют дело  с комитетчиком. Однако начальством  мне  было  велено
упорно   придерживаться   отведенной   дурацкой  роли.  Как  законопослушный
гражданин, я  вызвал участкового  милиционера,  чтобы составить  необходимый
протокол.  Районный  прокурор  поспешил   скрыться   от  нас  в  неизвестном
направлении,  хотя ему строго  было указано сидеть на телефоне и  никуда  не
отлучаться.  Участковый  изъял  по  описи  всю  религиозную   литературу  на
экспертизу.  Потом, правда, вернули Левенам  все, кроме антисоветчины. Через
пару лет Генриха  Петровича все же посадили за автонаезд  на  пешехода. Но к
этой истории я уже не имел отношения.

Глава 7. Кировское райотделение КГБ
     По возвращении из отпуска я был  распределен младшим оперуполномоченным
Кировского райотделения КГБ.  Об  этом позаботился Жениш  Качикеев,  который
оформлял меня  на  работу  в  органы и  теперь  стал  моим  непосредственным
начальником. Надежда устроилась инспектором РайОНО. Пару месяцев мы с семьей
жили  на квартире у родственника. Потом предоставили трехкомнатную квартиру.
Мы тут же поменялись с многодетным соседом, нуждавшимся в расширении, а сами
вселились в их  двухкомнатную. В Кировке  я родился, здесь хорошо знают моих
родителей. Так  что будущая оперативная работа теперь  будет протекать как в
аквариуме,  под  бдительным   и  критическим  оком  многочисленной  родни  и
знакомых.
     Наше  Кировское  райотделение, в  котором  работало всего два человека,
обслуживало четыре  сельскохозяйственных района. Кроме того  имелись объекты
Особой  народнохозяйственной  важности.  Вскоре  в  структуре  КГБ  Киргизии
произошла реорганизация и было создано Таласское управление, куда вошло наше
райотделение.
     Я проработал  в  Кировке всего  два  года, однако в  моей практике было
множество интересных дел. К великому сожалению, не обо всех можно  написать,
поскольку  излишняя  откровенность  может  повредить  негласным  помощникам,
участвовавших в этих оперативных комбинациях. Единственное, что могу сделать
в  такой ситуации, это сказать в их  адрес  слова  самой искренней и  теплой
благодарности за их  нелегкий и  опасный труд. Все  агенты, а среди них были
киргизы,  русские,  немцы, греки, курды, турки, китайцы,  переданные  мне на
связь и завербованные лично, работали на идейно-патриотической основе.

Глава 8. Сибирская язва
     Где-то  в  конце  сентября 1980-го в Кировскую районную  больницу  были
доставлены  7   человек  с  признаками  сибирской  язвы.   Медики  сработали
оперативно:   немедленно   задействовали  мобилизационный   план,   выделили
отдельное здание и изолировали больных от внешнего мира. Здесь следует особо
отметить,  что Кировская райбольница по всем показателям числилась  лучшей в
республике.  На  следующий  день госпитализировали еще несколько  человек  и
количество больных достигло четырнадцати. Через три дня был создан областной
штаб по борьбе с эпидемией. Объявили карантин вокруг села,  откуда поступили
зараженные.  Началось  расследование. Задача  органов безопасности  в  таких
ситуациях четко  очерчена  в  наших  собственных  мобилизационных планах. Не
детализируя, могу сказать,  что там содержатся  пункты по которым мы обязаны
оперативными  возможностями   установить  истинные  причины  случившегося  и
пресекать   панику.   Ведь   не   исключается    диверсия   и   сознательное
распространение ложных  слухов. С  другой  стороны чрезвычайные происшествия
зачастую  происходят по вине или халатности ответственных лиц, которые всеми
силами  будут пытаться выгораживать себя и дезинформировать