зал с
сосредоточенными абитуриентами.  Ассистент протягивает стопку  листов и  тут
начинают читать  текст. Плюхаюсь на свободное место и с ходу начинаю писать.
Диктант  заканчивается.  Экзаменатор просит  еще  раз  обратить внимание  на
правильность  заполнения титульного листа.  У меня его нет.  Странно. Листаю
страницы и о ужас! Оказывается я перевернул их вверх тормашками. Представьте
себе реакцию проверяющего! Но, слава богу, пронесло. Итак, с двумя пятерками
и  двумя  четверками  я  оказался  студентом группы  планирования  сельского
хозяйства экономического факультета.
     В  конце августа  новоиспеченных студентов  отправили на  сельхозработы
собирать помидоры. А через месяц перебросили в Ошскую область на уборку
     хлопка,  так что к занятиям приступили первого декабря. Перед отправкой
на сельхозработы все бегали в деканат,  выбивая себе место в общежитии. Судя
по стоптанным башмакам и предъявляемым  справкам,  складывалось впечатление,
что каждый второй был круглой сиротой. За время сельхозработ мы лучше узнали
друг  друга.  Оказалось, что  наша  "дикая  дивизия" в  большей  своей массе
состояла  из детей председателей колхозов и главных бухгалтеров. И поступили
они в университет не без  помощи барашков и кругленьких сумм. А в двух наших
группах по специальности планирование сельского  хозяйства училось 75 парней
и 5 девушек. Национальный состав: один узбек, одна узбечка, один казах, один
чеченец,  один  дунганин,  одна  кореянка,  остальные  киргизы.  К  девушкам
относились  как к сестрам: вольностей себе  не позволяли и  хахалей отшивали
(как бы там ни было, ближе к окончанию вуза они высказали нам свои претензии
по этому поводу). По сравнению с другими учебными  группами мы, сельхозники,
были более  сплоченны.  Собирали больше всех  хлопка, выпивали больше вина и
если приходилось  драться с местными хулиганами, дружно как один  выходили с
дрекольем. И не обижались на ехидное прозвище "дикой дивизии".

Глава 2. Фольклорные посиделки
     Иногда ватагой ходили в гости к знакомым девчатам с других факультетов.
Ночные  посиделки  начинались с традиционного  на Востоке чая,  а  под  утро
заканчивались  бешбармаком   или   пловом.  Со   стороны  гостей  и   хозяев
определялись ведущие, которые брали бразды правления в свои руки. Начинались
песни, стихи,  загадки,  частушки. Чтобы никто  не мог отлынить от участия в
фольклорном состязании, готовилась "песенная чаша": в довольно  емкий  сосуд
наливалась  адская  смесь,  состоящая  из спиртного,  сахара,  перца,  соли.
Хозяйка  чаши,  закончив  свою песню,  передавала  этот  жуткий  коктейль  с
поклоном кому-нибудь  из представителей противоположного лагеря. Горе  тому,
кто  не обладал  поэтическими талантами: если не  можешь петь, должен  пить!
Нужно было  обладать  хотя  бы  чувством  юмора,  чтобы  не  стать  всеобщим
посмешищем. Вообще хотелось бы  отметить, что традиционные совместные ночные
игры  юношей  и   девушек  у  киргизов  существуют  с  незапамятных  времен.
Разумеется, эротические моменты в таких играх присутствуют, однако они носят
довольно безобидный характер. Киргизы,  в отличие  от  представителей других
мусульманских  народов,  всегда   были   более   раскрепощены   в   вопросах
взаимоотношения полов. В то время  как для  узбека ругательство,  означающее
сожительство  с  его  законной супругой,  является смертельным оскорблением,
по-русски  и  по-киргизски  пожелание переспать  с  чьей-нибудь  мамой  даже
ругательством  не считается.  В  колхозе  "Каракол"  была  семья  чабана,  у
которого четверо раскосых девчат -- голубоглазые блондинки! Иногда соседи от
нечего  делать скалили по этому поводу  зубы. Муж только посмеивался, а жена
сразу обрывала разговор:
     -- От геолога родила, вам-то какое дело!
     Следует  отметить,  что  оба  супруга  были  голубоглазы и  рыжеволосы.
Видимо, в  недрах генетической  памяти они  сохранили  наследственные  черты
древних  киргизов. Между прочим,  по описаниям  летописцев  и Чингиз Хан был
голубоглаз и рыжеволос. По поводу его национальной принадлежности существует
несколько версий. Так, после смерти официального  (смуглого и черноволосого)
деда-монгола, бабушка Чингиза от "святого духа" родила еще нескольких детей,
в том числе отца будущего "потрясателя вселенной". Нынешняя неортодоксальная
наука хоть и допускает возможность зачатия от "святого духа" девочек, однако
категорически отрицает возможность появления  на свет мальчиков без мужского
участия.  Из  курса  школьной  биологии  известно:  чтобы  родилась  девочка
требуется  слияние "Икс+икс" хромосом. Для появления на свет мальчиков нужна
другая   комбинация   "Икс+игрек".  У   женщин  "Игрек"   хромосомы  напрочь
отсутствуют. Под  воздействием неблагоприятных  внешних  условий,  например,
высокой радиации,  в  женских  внутренних половых  органах  может  произойти
разрушение оболочек яйцеклеток и  слияние  их ядер с образованием комбинации
"Икс+икс". Это  объясняет  феномен  амазонок. У  племени  амазонок  мальчики
никогда не  рождались и  не могли  родиться, а в  мужчинах,  для продолжения
рода,  они совершенно  не нуждались.  Поэтому закрадывается  подозрение, что
Чингиз Хан на  самом деле перенял гены  пленного рыжего тюрка  (сей персонаж
оспаривается казахами, узбеками  и киргизами), прислуживавшему  после смерти
деда его бабушке многие годы. Настоящее имя  Чингиз Хана -- Темирчи, который
переводится с тюркского как "железных  дел мастер" или "кузнец". А по поводу
национальности грозного завоевателя Руси Батыя, внука  Чингиз Хана,  недавно
от   одного  уважаемого  ученого  я  услышал   вовсе  ошеломляющую  новость!
Оказывается, его  мама была еврейкой! Именно евреи-торговцы освоили "Великий
шелковый путь".  Их крупные колонии  издревле  проживали в  Средней Азии, на
Алтае и в Китае.  До  сих  пор  жители  южных  провинций  Китая  говорят  на
чистейшем  иврите,  непонятном  для ханьцев!  Теперь понятно, почему славный
город Биробиджан стал столицей ЕАО. Это не было прихотью товарища Сталина, а
оправдано историческими реалиями.

Глава 3. Самбо
     Вернувшись из сельхозработ, приступили к учебе. Нужно было записаться в
какую-нибудь спортивную секцию. Я решил  заниматься вольной борьбой.  Дело в
том,  что  на  хлопке,   затеяв  борьбу   с  одним  из   ребят,  я  потерпел
сокрушительное  фиаско.  Он ни  разу  не  дал мне подняться на  ноги, сбивая
ловкими  подсечками  и  подножками.  А  ведь  я  был  неплохой "классик"!  В
спортзале  тренер   Никифоров,  мастер  спорта   международного  класса   по
классической борьбе, в отношении меня был категоричен: "будешь классиком!" Я
разочаровался и перестал ходить на занятия.
     Как-то   вечером,   спускаясь   с  университетской  библиотеки,  увидел
пробегающего по  коридору парня в самбистской куртке и кинулся за ним. Робко
приоткрыл дверь спортзала. Самбисты со страшным грохотом  бросали друг друга
на  ковер!  До конца  тренировки я  завороженно просидел  на лавочке,  потом
подошел к тренеру  и  попросился в секцию. Он разрешил. На первых схватках я
запросто заваливал самбистов на  спину, припечатывая их лопатками к ковру, а
дальше не  знал, что делать.  Кончалось это тем,  что нас  либо поднимали  в
стойку, либо лежащий подо  мной соперник умудрялся  провести  болевой прием.
Потом я научился падать и освоил самбистские приемы.
     Летом участвовал в городских соревнованиях  в весе  до 61 килограмма. В
первой схватке против меня выступал такой же дохляк. Мы с ним долго возились
лежа, сил никаких не было, и он победил по очкам. Шатаясь от слабости, вышел
на улицу. Друг  Улан, сильно переживавший мое поражение, на  последние гроши
купил  стакан  сметаны,  плитку  шоколада   и  кофе,  заставил   поесть.   Я
почувствовал прилив сил и холодную ярость. Второй соперник был хорошо знаком
по  совместным  тренировкам,  я  собирался  его  растерзать.  Но  неожиданно
объявили другую фамилию. Это был низкорослый, на голову ниже меня, плотный и
чрезвычайно верткий кореец по  фамилии Ко.  Не  успел я  опомниться в  своем
углу, как он стремительно сблизился  и провел бросок. Я оказался сверху. Мне
присудили  очко.  В  зале раздались  аплодисменты. Подняли в  стойку.  Новый
бросок, я опять сверху! Еще очко.
     Теперь соперник стал осторожнее.  Неожиданно для него  я запрыгиваю ему
на  руку, падаю на  спину и перебросив через себя, начинаю  болевой прием на
руку  (этот  прием  обычно  проводят против более  рослого соперника). Слышу
голос судьи:  получаю еще  два  очка! Но кореец  был физически  сильнее.  Он
вывернулся и  в свою  очередь захватил  мою руку.  Зал стонет!  Я на спине и
отчаянно  сопротивляюсь,  но пальцы  слабеют  и через  несколько  секунд  он
разрывает   мои  намертво  сцепленные  руки.  Я   встаю  на   мост  (спасибо
классической борьбе!)  и  переворачиваюсь через голову. Однако соперник  был
тертый калач:  тоже  мгновенно  переворачивается на живот и резко изгибается
дугой:  хруст костей  и  резкая боль в локте.  Мой вскрик совпал со свистком
судьи. Поражение. Но не обидное, хотя я выбыл из соревнований.
     В  соседней   комнате  общежития  проживал  кавказец  Иосиф.   Могучего
телосложения, медлительный, и несколько дубоватый. Ему нравилось заходить  в
нашу комнату и шутя крутить мне руку. Было унизительно, но ничего поделать с
ним не мог. Он был намного сильнее. И обижаться нельзя, это же шутка!
     Где-то  уже на четвертом  курсе мне замаячил незачет  по физвоспитанию,
потому что я  не  ходил на университетские спортивные занятия, а занимался в
городском  аэроклубе парашютизмом.  Пришлось податься в  секцию классической
борьбы. Тренер, от которого я ушел  на первом курсе, меня  в упор не  видел.
Пригорюнившись,  собрался  было  уходить,  но тут попался  на глаза  Иосифу,
разминавшемуся  на  ковре.  Радостно осклабившись,  он растопырил  клешни  и
двинул в мою сторону:
     -- Пойдем, поборемся.
     -- Давай!
     Только  попросил  его  одеть  самбистскую   куртку.  Он  сделал  это  с
удовольствием.  И  началось!  Минут  десять я валял  его как  хотел, от души
отомстив за прошлые унижения. Иосиф был ошарашен!  Однако тренер  не обращал
на  это никакого внимания. В конце занятий  к нему  подошли  несколько наших
ребят и о чем-то пошептались. Выслушав их, тренер хлопнул в ладоши:
     -- Внимание! Абдулаеву нужен  зачет по физвоспитанию. Я поставлю,  если
он одолеет Иосифа в классической борьбе!
     Я положил его на лопатки.

Глава 4. Парашютизм
     Первый  раз,  придя   на  военную   кафедру,   я   увидел  фотостенд  о
парашютистах.   А   тут   еще   попался   навстречу  преподаватель   кафедры
подполковник-десантник.  Заныла  душа.  Узнав от  него  адрес  аэроклуба,  я
записался  на парашютную секцию. Конечно, хотелось  на самолетную, но боялся
строгой  медкомиссии.  Дали  направление  на  медкомиссию в военкомат.  Сдал
анализы, правда, мочу одолжил у друга Турсунбека (он до сих пор этим страшно
гордится).  Сделал  кардиограмму.   Брат  Джакып,  к  тому  времени  студент
мединститута,  изучив ее, заметил, что у меня не все в порядке с  запиранием
клапана левого желудочка предсердия.  По моей просьбе он сделал и  отдал мне
свою кардиограмму.
     Всех врачей прошел  нормально. Но терапевта удивил  бешеный ритм  моего
сердца.  Пожилая  женщина-врач взглянув на меня поверх очков,  все  поняла и
улыбнулась:
     -- Хочешь  прыгать? Молодец.  Мой сын тоже парашютист  -- она подписала
заключение: "годен".
     Первый прыжок с Д-1-8 я совершил 5 мая 1970 года.
     Приехав на летние каникулы домой, я поделился своей радостью с родными.
Реакция мамы для меня была совершенно неожиданной. Узнав, что я занимаюсь  в
аэроклубе, она расцвела в улыбке.
     --  Ты  весь  в  меня! В 1936-м году я тоже  занималась  во Фрунзенском
аэроклубе, но только самолетным спортом.

Глава 5. Мама
     Как много мы не знаем о своих родителях! Несколько дней я не отходил от
мамы ни на шаг, выпытывая подробности ее жизни.
     Мама  родилась в  1922-м году  в селе  Орто Алыш, который располагается
километрах в десяти от столицы  республики.  Отца  ее звали Туркмен, он  был
учителем.  В  нашей семье  много  лет  хранился его  орден  Ленина,  который
впоследствии вернули государству. Бабушку по маминой линии  я уже упоминал в
начале книги. У мамы красивое имя  Шамсинур, что в переводе с фарси означает
"луч солнца". Откуда в киргизской семье туркменские  и таджикские имена -- я
до сих пор затрудняюсь ответить. В  1936 году мама  поступила во Фрунзенское
медучилище.  Вместе  с   подругами  по  комнате   откликнулась  на   призыв:
"Комсомолец  --  на  самолет!"  и  начала  посещать  занятия  во Фрунзенском
аэроклубе.  Тут приехала солидная  комиссия отбирать киргизских  девушек для
выступления на спортивном празднике в Москве.
     Мама попала в их число. После пары месяцев подготовки, они выступили на
стадионе  "Динамо". Вечером  по  плану  культурной  программы их должны были
повести в  Большой театр. Мама с подружкой остались в общежитии,  потому что
немного  простыли на  выступлениях. Неожиданно в  комнату  забежали какие-то
военные,  подняли  их  с коек  и  куда-то  повезли.  Оказалось  в  Кремль на
праздничный  банкет!  Огромный  зал,  изысканно  накрытые  столы, серебро  и
хрусталь. И  сотни,  тысячи людей:  прославленные военные, известные ученые,
знаменитые  артисты, -- это была  сказка из "Золушки"! Закружилась голова...
Подруги робко пристроились  где-то  на  краюшке,  так  и не  притронувшись к
блюдам. Внезапно  раздались бурные аплодисменты,  переросшие в овации, в зал
вошел  сам  товарищ Сталин,  а  с ним Калинин, Ворошилов...  Сталин произнес
короткий тост, поднял свой бокал. Посидев немного,  вожди извинились и ушли.
Объявили  перерыв.  Освободились  места  за  столами  поближе  к Президиуму.
Шустрая  подружка-татарка  схватила  маму  за  руку и  поволокла туда.  Сели
напротив  Георгия  Димитрова, его  жены-красавицы  и  седой старушки матери.
Официанты  внесли  горячее.  Как  его кушать? Заметив  ее  состояние, добрая
старушка начала тихонько подсказывать в какую руку надо взять вилку, в какую
нож. С  блюдом кое-как справилась, хотя  ни вкуса ни запаха  не чувствовала.
Очень захотелось взять на память о Кремлевском банкете какой-нибудь сувенир.
Ведь дома расскажешь -- не поверят! Мать Димитрова объяснила, что серебряные
ложки-вилки брать не  следует, но можно взять бумажные салфетки  с  водяными
знаками,  изображающими  Кремль,  и пожалуй, мельхиоровые  спичечницы. Так и
поступили.
     В  1986  году   мама  встретилась  со  своей  подружкой-татаркой.   Они
вспоминали Москву тридцатых, перебирали имена однокурсниц  по медучилищу, не
вернувшихся с фронта, пили водку и плакали...

Глава 6. Парашютные сборы
     Летом 1972 года я попал на  парашютные сборы. К тому времени у меня уже
было 39 прыжков  на Д-1-5у, из них четыре прыжка со  стабилизацией раскрытия
купола по 15 секунд.  Пора было переходить на  ручное  раскрытие. Пересел на
ПД-47 с  квадратным куполом.  И вот я  со сборной Киргизии в одном самолете.
Ребята и девчата  уходили на  2200  метров крутить акробатику. Я  должен был
покинуть  борт  раньше  на  высоте  1200  метров.  Им  всем  было  чертовски
интересно, они сгрудились у  открытой двери и почему-то между собой называли
меня перворазником. Признаюсь, мне это  было неприятно. Мастер спорта Сергей
Решетилов, только что прибывший на сборы, должен был прыгать вместе со мной.
Он еще раз проверил замки  аварийной отцепки  своего УТ-2р и прокричал мне в
ухо:
     -- Я пойду первым. Через две секунды иди за мной. Не волнуйся!
     Самолет сбросил  газ. Серега напружинился, рыбкой выскользнул наружу, в
воздухе красиво развернулся, лег на  спину и поманил меня за собой. Взявшись
правой  рукой  за  косяк двери,  я резко  оттолкнулся  правой ногой и лег на
поток. Слегка повернув  голову, посмотрел на дверь и, встретившись глазами с
инструктором, сделал ему отмашку рукой. Он кивнул в ответ: все в порядке...
     ...Через две секунды  меня закрутило. Малейшее движение  руки или  ноги
приводили  к мгновенному изменению  положения тела  в  воздухе. Меня  бешено
вращало одновременно  во все стороны и я никак не мог стабилизовать падение.
Через несколько  секунд, поняв бессмысленность своих  потуг,  рванул кольцо.
Резкий  удар,  я повис  под  куполом,  вернее  под  квадратной  "салфеткой".
Решетилов с громким шелестом раскрылся  чуть ниже, и выписывая  вокруг  меня
круги, приземлился рядом. Собрав свой купол, покачал головой:
     -- Ну ты даешь...
     Все  спортсмены  и  инструкторы  остро переживали за меня  и  наперебой
давали полезные советы.  Однако второй  прыжок  --  опять закрутило. Десятый
прыжок -- то же самое!
     Я понял, что  совершив до этого около сорока прыжков "на  веревочку", я
намертво  усвоил  вредную привычку  через  две  секунды  после  отделения от
самолета,  в  ожидании динамического удара раскрытия  купола,  непроизвольно
концентрироваться. Условный рефлекс, черт  его дери!  В результате попадал в
штопор.  Ходил  весь  в  синяках от  подвесной системы. Но  мучительнее были
душевные травмы. Неужели я  такой тупица? И  вот однажды, совсем отчаявшись,
перед  прыжком  закрыл глаза, расслабился.  Покинув  борт самолета,  лег  на
поток, широко  раскинув  руки и  ноги,  начал отсчет.  Через  четыре секунды
обратил  внимание, что падаю стабильно. Открыл глаза. Я переборол себя!  Это
было  неописуемое  блаженство  --  уметь  управлять  своим  телом  во  время
свободного падения!
     Мне дали более совершенный купол Т-4-4м.  Сейчас понимаю, что если бы я
перешел  на  ручное  раскрытие  не  на  сороковом,  а начал  уже  где-то  на
пятнадцатом прыжке, видимо удалось бы избежать ошибок, одна из которых  чуть
было не стоила мне жизни на очередных сборах в 1976 году.
     Что  мне дал  парашютный  спорт  кроме  чувства  "глубокого  морального
удовлетворения"?
     Во-первых,  собранности.  Признаюсь, я  никогда  особенно не  отличался
аккуратностью  и собранностью. Парашютизм, если и не устранил совсем,  то  в
какой-то мере сгладил этот недостаток.
     Инструкторы с нами особенно не церемонились. И не прощали даже малейших
ошибок.  Допустим,  привязал контровку чеки прибора КАП-3  не  "восьмеркой".
Инструктор выдергивает чеку:  трещит прибор, щелк! Ранец раскрывается, купол
вываливается на землю. Все, собирай по  новому. Ребята  уходят в воздух а ты
сопишь над укладкой.
     Во-вторых,  когда  в  1982-м  году в КГБ  Киргизии решался вопрос  кого
отправить на учебу в школу диверсантов, мои 80 прыжков произвели впечатление
на начальника республиканской  разведки  Эрика Чинетова. И он остановил свой
выбор на моей кандидатуре. Значит и в "Вымпел" я попал благодаря парашютному
спорту.

Глава 7. Экзамен по истории КПСС
     На  втором курсе я завалил экзамен по истории КПСС и полгода не получал
стипендии.  Произошло  это  следующим  образом.  На экономфаке  общественные
дисциплины преподавали на двух языках. Я занимался в группе с русским языком
обучения. Во время  сессии наш  преподаватель  заболел  и  экзамены принимал
профессор киргизского потока. Поскольку моя фамилия начинается на "А", пошел
отвечать первым. Не успел произнести  нескольких фраз, как профессор прервал
меня:
     -- Абдулаев, ты кто по национальности?
     -- Киргиз.
     -- Почему фамилия не киргизская?
     Объясняю, что фамилию отца исказили, когда он в тридцатые годы учился в
Ташкенте.
     -- Хорошо. Ты владеешь родным языком?
     -- Да.
     -- Ну и отвечай по-киргизски.
     Тут я начал мычать.  Извините,  одно дело бытовой, разговорный  язык, а
тут  специфические  научные  выражения.  Это  две  большие разницы.  Короче,
поставил он мне "неуд".
     Нечто  подобное  произошло со мной в восьмом классе, когда принимали  в
комсомол. Заседание Бюро райкома, во главе стола первый секретарь, противная
тетка  с мясистым, угристым носом. Я не  см