я на все лады представляет себе, как, гоня перед собой волну,
рассыпая по реке свет и музыку,  проплывет мимо белоснежный пароход, а
они,  дядя и Костя,  укажут ему  дорогу  фонарями.  Однако  происходит
совсем не так.
     Сверху доносится  продолжительный  низкий  рев.   Из-за   острова
показывается высокий белый огонь,  как глаз,  сверлящий темноту, потом
широко расставленные зеленый и  красный  огоньки,  а  между  ними  еле
различимая  серая  громада.  Она  идет  прямо на них.  Костя судорожно
вцепляется в банку, замирая ждет, когда эта громада с хрустом подомнет
под себя лодку. Дядя поднимает красный фонарь и держит его в вытянутой
руке.
     На мгновение Костя слепнет. Ему кажется, что пароход выстрелил по
ним -  такой  ослепительный  столб  света  падает  на  воду  и  лодку.
Прожектор гаснет,  с минуту Костя не может ничего различить вокруг,  а
когда зрение возвращается,  он видит только зеленый бортовой  огонь  и
верхний белый.  Серая громадина надвигается,  но берет влево, оставляя
лодку  по  правому  борту.  Через   поручни   мостика   перевешивается
человеческая фигура, и искаженный мегафоном голос спрашивает:
     - Что, сорвало бакен?
     - Плотовищем  или  корчей  разбило!  Ничего!  Все  в  порядке!  -
отвечает Ефим Кондратьевич.
     Фигура выпрямляется,   серая   громадина,  громко  дыша  машиной,
проплывает  мимо,  и  скоро  только   удаляющиеся   огни   да   волны,
подбрасывающие лодку,  свидетельствуют,  что пароход не привиделся,  а
действительно прошел мимо них.
     Косте хотелось  крикнуть,  рассказать всем плывущим на пароходе о
том,  что сделали они,  дядя Ефим и Костя, какие они герои. Он заранее
представлял,   как   собьются   у   поручней  испуганные,  потрясенные
пассажиры,  как с ужасом будут смотреть на то место,  где над Каменной
грядой  дыбится волна,  и на Костю - с восторгом и благодарностью.  Но
пассажиры спокойно спят,  ни о  чем  не  подозревая,  а  вахтенный  на
мостике, может, даже и не заметил Костю.
     Бледный, сумеречный рассвет приподнимает небо,  раздвигает обзор.
Вон  уже  еле-еле  различимо  виднеется  берег,  остров.  Теперь можно
оставить Каменную гряду:  скоро станет совсем светло,  и она не  будет
так опасна.
     Ефим Кондратьевич гасит фонари,  отцепляет багор,  кошку, и лодку
подхватывает течение.
     Обратно Костя гребет уверенно и спокойно:  при свете страшное  не
так страшно.
     Дома Ефим Кондратьевич первым делом зажигает огонь, ставит чайник
и достает четвертинку водки.
     - Раздевайся! - командует он.
     - Да я же ж... Мне уже не холодно. Я уже закаленный, - протестует
Костя.
     - Ну, раз закаленный, тогда тем больше не опасно. Раздевайся!
     Костя раздевается.  Ефим Кондратьевич наливает на  руку  водки  и
начинает растирать Костю.  Рука у него шершавая,  как наждак:  Костина
кожа сразу краснеет и начинает гореть, как ошпаренная.
     - Будет!  Да  будет же,  дядя Ефим,  мне уже жарко!  - упрашивает
Костя.
     Однако дядя  продолжает  натирать,  потом  кутает  Костю в тулуп.
Оставшуюся водку он выпивает и ставит на стол фыркающий чайник.
     Они едят черный посоленный хлеб, пьют крепкий, до черноты, чай. И
Косте кажется,  что раньше он не ел и  не  пил  ничего  вкуснее.  Кожа
горит,  по всему телу разливается тепло, лицо его начинает блестеть от
пота.  Он заново рассказывает  о  том,  как  началась  гроза,  как  он
испугался, и теперь ему почему-то не стыдно в этом признаваться. Может
быть,  потому,  что испуг испугом,  а все-таки он сделал все, что было
нужно...
     Ефим Кондратьевич курит свою трубку, слушает Костю и одобрительно
кивает.  А  потом,  когда язык у Кости начинает заплетаться,  а голова
кланяться столу,  он тихонько берет его в охапку, укладывает в постель
и укрывает.
     - Да я же совсем не хочу спать! Я даже и не засну... - еле двигая
непослушным языком, протестует Костя и тут же мгновенно засыпает.
     Ефим Кондратьевич гасит ненужную уже лампу, одевается и уходит.

МЫ ЕЩЕ УВИДИМСЯ

     Костя спит долго и глухо,  без сновидений.  Ползущий  по  комнате
солнечный  луч  подбирается к его лицу,  Костя жмурится,  морщится - и
просыпается.  В комнате прибрано,  пол вымыт. За окном взапуски звенят
кузнечики, кричат стрижи. Костя выходит из комнаты. На веревке сушатся
его штаны и куртка, на берегу что-то полощет Нюра. Костя идет к ней, с
удивлением ощущая все свое тело. Оно налито тяжестью еще не прошедшего
напряжения,  пальцы стоят граблями,  их трудно сгибать и разгибать. На
ладонях  вздулись  волдыри,  исцарапанная  кожа саднит.  Косте приятно
ощущать и эту тяжесть в мускулах, и жжение в ладонях.
     Берег прибран и умыт грозой.  Еще зеленей кажется высокая луговая
трава,  пышнее ветлы и тальник,  чище небо и  голубее  бегучая  дорога
реки.  Никогда это не казалось таким радостным и красивым, никогда так
хорошо и радостно еще не было Косте.  Почему? Костя об этом не думает.
Ему просто весело и хочется сделать так,  чтобы стало еще веселее.  Он
разбегается и  со  всего  разгона  ныряет  в  воду  возле  Нюры.  Нюра
отшатывается, едва не падает в воду.
     - Ой,  какой  же  ты  исцарапанный!  И  синяки!  Вот  и  вот,   -
сочувственно  и восхищенно говорит она,  когда Костя выходит на берег.
Она уже знает обо всем  от  отца,  но  ей  хочется  узнать  как  можно
подробнее,  и  она  тормошит Костю:  - Ну же,  рассказывай!  Ты с тато
плавал на лодке?  Да?  Страшно было?  Мне - очень!  Так  гремело,  так
гремело - прямо ужас!  А молнии так в тебя и целят!  Правда?  Я хотела
домой,  только бабушка не пустила. А то бы я с вами тоже... Да и через
яр  не  пройти.  Даже  утром трудно было пройти - так и крутит,  так и
крутит! Тато меня на закорках перенес.
     - А где дядя Ефим?
     - Бакен ставит.  Он утром пришел в село.  Мокрый,  в глине  весь:
через яр шел...  Потом председатель колхоза выделил двух человек,  вот
они и ставят теперь бакен... Ну, чего ж ты молчишь? Рассказывай!
     Костя рассказывает, но в описании все получается не так страшно и
трудно,  как было на самом деле. Нюра восхищается и сама подсказывает,
понукает его, но это только заставляет Костю рассказывать еще скупее и
суше.
     И что особенно рассказывать? Все сделал дядя, а он только помогал
грести и вычерпывать воду. Ну, поехал в грозу, ну, было страшно. Вот и
все.  Какое же тут геройство?  Важно, что пароход благополучно миновал
гряду и пошел дальше,  в Каховку,  где его мама и  много-много  всяких
людей  будут строить гидроузел.  Разве можно им задерживаться?  Это же
громадная стройка!..
     Попозже приходят Миша и Тимофей.  Солнце жжет так же яростно, как
и до грозы.  Ребята перекатываются по раскаленному песку с  живота  на
спину  и  со  спины  на живот.  Миша и Тимофей пристают с расспросами.
Рассказывать снова Косте не хочется, и он небрежно говорит:
     - Ночью бакен на гряде сорвало. Я дяде помогал.
     За него рассказывает Нюра,  и рассказывает с  таким  восторгом  и
устрашающими  подробностями,  что  Костя  только жмурится и покачивает
головой.  Миша и Тимофей с уважением  смотрят  на  его  синяки.  Костя
небрежно насвистывает - он наслаждается славой.
     Вскоре Тимофей и Миша уходят по своим делам.  Ну что  ж,  у  него
тоже   есть   свое!   Костя   бежит   навстречу  Ефиму  Кондратьевичу,
причалившему к берегу.
     - Проснулся,  герой?  - улыбается Ефим Кондратьевич.- Ну как,  не
кашляешь?
     - Не... А у вас рука не болит? Что ж вы меня не взяли?
     - В другой раз возьму.  Мне хлопцы - спасибо им - помогли. А рука
ничего, отходит понемножку...
     Костя помогает дяде убрать весла,  инструмент  и  так  до  самого
вечера не отходит от него.  А вечером, когда дядя собирается в объезд,
Костя, ни слова не говоря, отправляется с ним. Опухоль на руке у Ефима
Кондратьевича  уже  спала,  но грести ему еще трудно,  и Костя усердно
помогает.
     Спит он крепко, но настороженно, и на рассвете, когда нужно снова
ехать к бакенам, он вскакивает с постели, хотя дядя старается уйти как
можно тише.
     - Ты куда?
     - С вами.
     - Спи, спи давай! Тебе спать надо.
     - Нет,  я поеду! - упрямо говорит Костя и так умоляюще смотрит на
дядю, что тот больше не возражает, и они едут вместе.
     Это повторяется  изо  дня в день.  Никаких происшествий больше не
случается,  но теперь Косте уже не кажется скучным зажигать  и  гасить
огни  на  реке,  быть  сторожем  реки.  Вернее,  он  чувствует себя не
сторожем, а хозяином.
     Никогда и ничто не доставляло ему столько удовольствия и радости,
как эти поездки к бакенам!  Костя не понимает,  почему  это  так,  да,
правду  сказать,  и не задумывается над этим.  Лишь потом,  позже,  он
поймет, что прежде он делал только для себя, теперь же - для других, а
настоящую радость приносит человеку только такой труд, который нужен и
полезен другим людям.

     Телеграммы, даже если  их  ожидаешь,  всегда  почему-то  приходят
неожиданно.  Вот так неожиданно приходит и телеграмма от мамы: она уже
в Киеве,  и Косте надо возвращаться.  Костя радуется и огорчается: ему
хочется  повидать маму,  верного Друга Федора,  соседских ребят и даже
Лельку, но совсем не хочется уезжать отсюда. Однако уезжать надо.
     Вчетвером они обходят все заводи,  протоки,  купаются,  пыряют до
непрерывного звона в ушах,  но говорят мало.  Расставаться  им  жалко.
Миша убеждает Костю приехать снова, побывать в Киеве и приехать.
     - Ну разве он  приедет?  -  тянет  Тимофей.  Его  полное,  всегда
веселое и добродушное лицо теперь было расстроенным и огорченным.
     - А знаете,  ребята? Мы еще увидимся! - говорит Нюра. - Что, если
мы сами приедем? А? Вот возьмем и приедем! Да?
     - И правда!  - подхватывает Костя.  - Вот будет  здорово!  Я  вам
все-все покажу!
     - Ну, так нас и пустят, - сомневается Тимофей.
     Все понимают,  что действительно это не так просто,  и еще больше
скучнеют.
     На прощанье Тимофей приносит Косте мешочек яблок,
     - Ранние,  мичуринские, - внушительно говорит он. - Ты мне только
косточки обратно пришли.
     И Костя понимает,  что более  щедрого,  самоотверженного  подарка
быть не может.
     Нюра набивает Костину сумку пирожками,  которые она испекла сама,
а дядя дарит позументного "краба" на суконке, которого можно пришить к
фуражке или просто повесить над столиком.  Мише  подарить  нечего.  Он
очень огорчается этим,  потом придумывает,  как отметить отъезд Кости.
Миша  собирает  ворох  сухого  тальника  и,  когда  Ефим  Кондратьевич
подсаживает  Костю с лодки на пароход (это снова "Ашхабад"),  зажигает
костер.  Дым высоким столбом поднимается к небу,  словно веха  на  его
высоком голубом своде.
     - Что ж ты приуныл,  моряк?  -  говорит  Косте  старый  знакомец,
веселый помощник. - Видишь, как тебя провожают. Тут радоваться надо.
     - Ага,  - невнятно отвечает Костя  и  больше  ничего  сказать  не
может.
     Вцепившись в поручни,  он смотрит на уплывающий берег.  В стороне
от  костра  стоит  высокая  фигура  Ефима  Кондратьевича,  рядом с ним
мелькает маленькое рыжее пламя - волосы Нюры.  Костя крепится изо всех
сил,  но ему это очень трудно.  Он привык к ним и полюбил их.  Частица
Костиной души осталась здесь.  И, как бы напоминая об этом и прощаясь,
покачивается, кланяется красный бакен над Каменной грядой.
     Однако грустит Костя недолго. Скрывается за излучиной домик Ефима
Кондратьевича, тает в вышине дымок Мишиного костра, и вместе со свежим
встречным ветром Костю охватывают новые чувства, набегают новые мысли.
     Как там  мама?  Сколько  она,  должно  быть,  увидела  и узнала о
Каховке!  Теперь Костя от нее не отстанет,  пока не узнает  все-все  о
гидроузле - о геологах,  строителях, о городе... Может, если она снова
поедет, возьмет с собой и его? Вот будет тогда что рассказать ребятам!
Положим,  ему  и  сейчас есть что рассказать.  Пятый "Б" ахнет,  когда
увидит Костю - он  совсем  почти  черный  от  загара,  а  брови  стали
белые-белые,   будто  льняные.  А  мускулы?  На  всякий  случай  Костя
проверяет еще раз - сгибает руку и  щупает  твердый  катышек  бицепса.
Мускулы - что надо! Жаль только, что до первого сентября еще далеко.
     Прежде всего надо узнать про Досфлот.  Может,  Костю  уже  примут
туда?  Штурманом  он  станет  еще не скоро,  но надо же готовиться.  А
сколько до тех пор следует узнать и увидеть!  Скорей бы уж начать  все
это, скорей бы Киев, школа и все-все, что предстоит ему впереди!..
     Взволнованный предчувствием будущего,  Костя начинает нетерпеливо
топтаться на одном месте, потом бежит по верхней палубе к носу, словно
это может ускорить осуществление его замыслов, приблизить Киев, школу,
дом - все, что ожидает там Костю.
     Снова плывут  мимо  заросшие  тенистые  берега,  жаркие   золотые
отмели,  и  бежит-бежит  навстречу  Косте  сверкающая  гладь,  голубая
дорога,  которая теперь уже  не  кажется  ему  простой  и  легкой,  но
становится от этого еще прекраснее.



О ТРЕХ ПОВЕСТЯХ И О ЧЕЛОВЕКЕ, ИХ НАПИСАВШЕМ

     Перевернута последняя  страница книги,  прочтены все три повести,
которые в ней напечатаны.  Теперь можно перевести  дух  и  попробовать
разобраться  во  множестве  историй  о  самых разных ребятах,  ставших
героями этой книги.  Они совсем не похожи  друг  на  друга.  Сашук  из
повести  "Мальчик  у  моря"  еще маленький,  даже еще не школьник.  Он
только-только начал знакомиться с миром:  узнавать людей,  горы, море.
Костя из "Огней на реке" считает себя почти опытным моряком:  он умеет
отлично плавать,  он уже способен чему-то  учить  других  мальчиков  и
девочек, а когда это пришлось, сумел оказать помощь в трудном и важном
деле.  Антон же из повести "Небо  с  овчинку"  и  вовсе  считает  себя
человеком  самостоятельным,  сердится на тетю за то,  что она этого не
понимает,   и   готов   немедленно   влезть   в   борьбу    со    злой
несправедливостью.
     И места,  где живут,  радуются  и  огорчаются  эти  такие  разные
ребята,  не похожи одно на другое.  У бескрайнего моря,  среди суровых
рыбаков живет маленький  Сашук.  Антон  -  городской  житель,  впервые
попавший  в  деревню,  увидевший  лес  не  на  прогулке около дачи,  а
настоящий,  большой,  в котором можно заблудиться.  И запомнившиеся на
всю  жизнь  Косте  первые  серьезные  события  происходят  на широкой,
большой реке, которую он раньше видел только издали.
     Да и взрослые люди, среди которых живут эти ребята, те, с кем они
дружат или враждуют,  которыми они восхищаются или которых  ненавидят,
тоже самые разные.  Ну,  чего общего,  казалось бы,  между неулыбчивым
бакенщиком Ефимом Кондратьевичем и всегда веселым Федором Михайловичем
- хозяином огромной,  славной собаки Бой? Или же между врагом Сашука -
малограмотным рыбаком Игнатом  -  и  солидным,  образованным  Степаном
Степановичем, с которым решился воевать за правду Антон?
     И все-таки если разобраться,  то чем-то очень схожи друг с другом
и Сашук,  и Антон, и Костя. И есть что-то общее у простого бакенщика и
образованного Федора  Михайловича.  И  чем-то  похожи  друг  на  друга
вчерашний   уголовник,   проходимец  и  браконьер  Митька  Казенный  и
солидный,  имеющий персональную  машину  Степан  Степанович.  Все  они
похожи или не похожи друг на друга тем,  как они относятся к жизни,  к
людям.
     Ведь не   только   "почти  самостоятельный"  Антон,  но  и  вовсе
маленький  Сашук  уже  умеет  отличать  доброе  от  злого,  правду  от
неправды.  Они  живут  в  мире,  где их учат,  что человек должен быть
добрым,  правдивым, делающим свое, очень нужное всем людям дело. Когда
городским  ребятам  -  Косте  и Антону - пришлось провести свой летний
отдых не на даче,  не в веселых и продуманных прогулках  в  пионерском
лагере,  а среди взрослых, работающих людей, они сразу же находят свое
место среди них.  Потому,  что они уже знают,  что такое хорошо и  что
такое - плохо.  Нельзя себе представить,  чтобы Костя отказался помочь
своему дяде в трудном и опасном деле, мог отнестись равнодушно к тому,
что  может очутиться в беде большой пароход с сотнями людей.  И нельзя
себе представить Антона,  дружащего с бездельником и тунеядцем Митькой
Казенным.  А  крошечного  Сашука  и  вовсе не надо учить,  что человек
должен не только гулять, а прежде всего трудиться. Он родился и растет
в  рыбачьей  семье,  для которой нелегкий и опасный труд - необходимое
условие,  чтобы жить,  быть сытыми и одетыми.  Когда Сашуку приходится
заменить  заболевшую  мать и самому варить ушедшим в море рыбакам еду,
то это для него не  игра,  не  редкое,  выпавшее  ему  развлечение,  а
работа, которую надо делать. Рыбаки приедут голодные, усталые, и надо,
чтобы кто-то им сварил горячее, чтобы они могли поесть...
     Герои книги  -  советские  ребята.  Они растут в таком сообществе
людей, где каждого меряют по тому, что он сделал хорошего для всех. Не
для  себя одного,  а именно для всех.  Сколько наловил рыбы,  вырастил
хлеба,  сберег леса,  как сделал свою,  пусть маленькую  или  большую,
работу.  Этому  отношению  к  людям,  к миру,  к делу нельзя научиться
только в школе,  только на школьном уроке.  Ведь нет такого  предмета:
"Как  стать  хорошим,  настоящим советским человеком"...  И нет такого
специального учителя - этих учителей множество:  они живут рядом,  они
трудятся на заводах,  пашут землю, ловят рыбу, ищут в горах металлы, а
в болотах нефть...  Надо только дружить с  людьми,  присматриваться  к
ним,  уметь  среди  них  отличать  хороших  от плохих.  Потому,  что и
взрослые - они тоже разные...
     Бакенщик Ефим   Кондратьевич,   с   искалеченной,  раненой  рукой
плывущий по бурной реке,  чтобы всю ночь, в дождь и бурю, ждать, когда
пройдет  пароход мимо места,  где разбило бакен,  и Степан Степанович,
которому безразлично все,  кроме того,  что идет на пользу только  ему
самому,  - они равно были детьми,  веселыми, радующимися жизни, никому
еще не успевшими сделать ни плохого,  ни хорошего.  Как же они выросли
такими  разными?  Когда,  на каком году их детской жизни каждый из них
сделал какой-то первый,  никому еще не заметный  шаг,  который  одного
привел   к   жизни  честной,  открытой,  красивой,  а  другого  сделал
равнодушным, черствым, лежащим, как колода, на пути у людей, у дела?
     Это очень  важный вопрос,  такой важный,  что нет почти ни одного
большого писателя,  который бы не писал  о  детстве.  Толстой,  Чехов,
Короленко,  Горький - да их и не перечислишь! - каждый из них на опыте
своего детства и детства других людей внимательно рассматривал,  как в
ребенке  создаются  характер и нравственные понятия человека.  Николай
Дубов пишет о детях и  для  детей,  потому  что  считает  происходящее
сейчас с вами - самым значительным во всей вашей жизни.  Ничего нельзя
откладывать на будущее!  Нельзя себе прощать ничего злого, нечестного,
нужно помнить, что ты проходишь сейчас самые главные уроки жизни.
     Все три повести в этой книге и написаны о  том  постоянном  уроке
жизни,  уроке, на котором надобно следить за каждым своим шагом, чтобы
он тебя не увел от людей настоящих к тем,  которые только притворяются
людьми. И нет ничего удивительного в том, что все три разные повести о
разных людях объединены вот этой одной главной мыслью. Ведь их написал
один и тот же человек - писатель Николай Иванович Дубов. И, как всякий
человек,  он,  кроме той  школы,  в  которой  учатся  писать,  читать,
считать,  узнавать  многие и сложные науки,  - он еще прошел большую и
трудную школу жизни.
     Николай Иванович  Дубов родился 22 октября 1910 года в Сибири,  в
Омске,  жил на Украине,  в Ленинграде,  Москве,  на Алтае, в Ташкенте.
Сейчас  он  живет в Киеве.  Отец Николая Дубова был рабочий,  и сам он
после школы стал рабочим  на  паровозоремонтном  заводе.  Литературные
способности,  как  и  всякие  способности,  начинают проявляться рано.
Совсем еще молодым  человеком  Дубов  стал  писать:  в  стенгазете,  в
заводской  многотиражке,