Виктор Доценко. Охота Бешеного

                         Памяти Олега Вишневецкого
                         посвящается...

        Предисловие

     Уважаемый  читатель! Если по предыдущим романам этой серии Вам довелось
познакомиться с Савелием Говорковым по кличке Бешеный, прошу  простить  меня
за  короткое  напоминание  об основных событиях его одиссеи. Делаю я это для
тех, кто впервые встречается в этой, девятой,  книге  серии  с  ее  главными
героями.
     Итак,  Говорков  Савелий  Кузьмич родился в шестьдесят пятом году, трех
лет отроду остался круглым сиротой. Детский дом, рабочее  общежитие,  армия,
спецназ,  война  в Афганистане, несколько ранений. Был незаслуженно осужден,
потом реабилитирован, по собственной воле вновь оказался в афганском  пекле,
получил  еще  одно  тяжелое  ранение,  был спасен тибетскими монахами, обрел
своего Учителя, прошел Посвящение...
     Затем  наступили  суровые  будни  "мирной"  жизни:  борьба   со   злом,
несправедливостью, коррупцией. Савелию много дано, но и спрос с него особый.
     Обстоятельства   сложились   так,   что   Говоркову   пришлось  сделать
пластическую операцию, сменить фамилию, имя. Сейчас он --  Сергей  Мануйлов,
невысокий,   плотного   телосложения   блондин  с  тонкими  чертами  лица  и
пронзительно голубыми глазами.
     В  предыдущей  книге  "Любовь  Бешеного"  рассказывается  о  том,   как
спецслужбы  двух могущественных стран, об®единив усилия, сорвали грандиозную
международную сделку наркодельцов и предотвратили появление нескольких  тонн
"белой   смерти"   в   Европе   и   Америке.   Руководил  операцией  генерал
госбезопасности России Константин Богомолов.  Одним  из  главных  участников
сделки был Аркадий Рассказов, в прошлом -- генерал КГБ, который в свое время
сбежал  из  Советского  Союза,  прихватив значительные средства из партийной
кассы КПСС.
     Эти  события  происходят  в  Нью-Йорке,  где  живет  и  учится  Розочка
Данилова.  В  свое  время  Савелий был близко знаком с ее родителями, знал и
саму девочку, которая когда-то с детской  непосредственностью  категорически
заявила,  что  "будет  его  ждать  хоть  всю жизнь". Вскоре родители Розочки
трагически  погибли,  и  ее  взяла  на  воспитание  сестра  матери,  Зинаида
Александровна.  Несколько  лет  спустя  судьба  сводит  нашего героя с дедом
Розочки, бывшим  функционером  КПСС,  хранителем  одного  из  тайных  счетов
партийной   кассы.   В  благодарность  за  участие  в  спасении  его  жизни,
партаппаратчик, который не оправился  от  ранения,  перед  смертью  доверяет
Савелию  Говоркову  номер  счета  и  завещает  использовать часть средств на
обучение своей внучки в одном из самых престижных университетов Америки.
     Вернув России огромные деньги,  Савелий  Говорков  исполняет  последнюю
волю  старика  и  отправляет  Розу  на  учебу  в  Колумбийский  университет.
Оказавшись  в  Нью-Йорке,  Савелий  решает  проверить,   как   живется   его
подопечной.  Розочка  знакомит  его  со  своей подругой -- дочерью комиссара
полиции, который в силу обстоятельств посчитал нашего героя кровным врагом и
отправил  в  тюрьму  Райкерс-Айленд.  Но  Савелию  удается  освободиться   и
предотвратить преступление, в котором замешан коррумпированный комиссар.
     Пока  Савелий  находится  в  тюрьме, его неожиданно вызывает на Великий
Сход Учитель, и наш герой не только узнает,  откуда  пришел  Учитель,  но  и
приобретает новые уникальные способности, недоступные обычному человеку.
     Названого   брата   нашего   героя,  Андрея  Воронова,  имеющего  самое
непосредственное  отношение  ко  всем  перипетиям   противостояния   Аркадию
Рассказову,  неожиданно  вызывает  из  США  в Москву генерал госбезопасности
Говоров, чтобы поручить ему опасное задание в Чечне...
     Неожиданно наш герой понимает, что испытывает сильные  чувства  к  юной
Розочке  Даниловой.  Однако он вынужден расстаться с любимой, приняв решение
вернуться на Родину: Савелий  считает,  что  не  имеет  права  оставаться  в
стороне  от  того,  что  там  происходит.  Последние  часы перед от®ездом он
проводит со своей любимой, встреч с которой раньше пытался избежать...
     Книга  заканчивается  такими  словами:  "Наконец-то   встретились   эти
прекрасные  люди.  Они  так  долго  жаждали  этой  встречи, что нам, дорогой
читатель, лучше оставить их в покое и не мешать познавать  таинственный  мир
ЛЮБВИ,  единственный  мир,  где третий всегда лишний. Тем более, что этой же
ночью им придется расстаться. Надолго  или  нет,  кто  знает,  но  их  будет
отделять друг от друга целый океан и огромное пространство, хотя они этого и
не  заметят,  всякий  раз  так хорошо ощущая мысли и чувства друг друга, как
будто живут одной жизнью..."

        Савелий возвращается в Москву

     Говорков возвращался в Москву на "боинге" -- билет на этот рейс подарил
ему адмирал Джеймс. Казалось, Савелий дремлет, но на самом деле он  думал  о
своей  любимой Розочке. Прошло всего несколько часов с того момента, как они
расстались в нью-йоркском аэропорту Кеннеди, а он уже соскучился.
     Вчерашний день, как Савелий и обещал Розочке, они провели  вместе.  Это
был  удивительный  день  для  них  обоих.  Вроде  бы ничего существенного не
произошло: они даже и разговаривали только за обедом, к тому же  в  компании
ее  тетки,  Зинаиды Александровны. Надо заметить, что именно она все время и
болтала,  словно  пытаясь  разрядить  несколько  напряженную   атмосферу   и
заполнить  словесные  пустоты прощального вечера. Но для двух любящих сердец
все это было лишним и совершенно ненужным. Им вполне хватало того,  что  они
радом  и  могут  ловить  взгляды друг друга, ощущать запах, дыхание любимого
человека. И лишь изредка, словно отдавая дань вежливости  третьему  человеку
за  столом,  они  нетнет  да  вставляли  словечко.  В  конце  концов Зинаида
Александровна  почувствовала,  что  мешает,  быстренько   выпила   кофе   и,
сославшись на якобы неотложные дела, тут же удалилась.
     Молча,  будто только и ждали этого момента, они радостно улыбнулись. Их
взгляды встретились. Влюбленные встали из-за стола и некоторое время  стояли
неподвижно.  Потом, не отрывая взгляда от Розочкиных глаз, Савелий подошел к
ней и остановился в полуметре.
     "Господи! Он стоит рядом со мной... Я вижу его глаза, ощущаю его каждой
клеточкой своего тела, но почему у меня не идут ноги? Они словно приклеились
к полу", -- произнесла про себя Розочка.
     Однако Савелий "слышал" ее мысли и... не знал, что  делать,  как  вести
себя.  Его  тело  тоже  было  скованно, а к ногам, казалось, кто-то привязал
пудовые гири. Вдруг Розочка подняла правую руку и нежно провела указательным
пальчиком по его щеке, по носу, потом по  губам.  Это  было  так  приятно  и
неожиданно,  что Савелий вздрогнул. Ему хотелось обнять ее, крепко прижать к
себе, но руки не слушались и лишь глаза выдавали его состояние и сияли таким
счастьем, что, похоже, вся  столовая  озарилась  этим  сиянием.  Это  сияние
словно снизошло на девушку, и ей показалось, что сердечко сейчас выскочит из
груди...  Ощущение  было  таким  удивительным  и  прекрасным,  что  на глаза
навернулись слезы. Розочка вдруг бросилась Савелию  на  шею,  зажмурилась  и
стала  тыкаться,  словно кутенок, в его нос, щеки, шею, уши, пока наконец ее
губы не наткнулись на его губы.
     Они замерли на мгновение, опаленные этим  испепеляющим,  но  прекрасным
огнем, по их телам пробежала странная дрожь, от которой внезапно перехватило
дыхание:  казалось,  вотвот их сердца действительно выскочат из груди, чтобы
прямо в воздухе трепетно соединиться. Но тут неожиданно  пришла  помощь:  их
языки  встретились,  потыкались,  как  бы  знакомясь  друг  с  другом, затем
исследовали губы, и только  потом,  пришел  сумасшедший  поцелуй,  длившийся
почти вечность.
     Когда  же  они  наконец  оторвались  друг от друга, у Розочки кружилась
голова. Опьяненная этим поцелуем, она покачнулась и,  если  бы  не  Савелий,
подхвативший ее за талию, возможно, очутилась бы на полу.
     -- Как прекрасно, милый... и удивительно, -- только и смогла прошептать
она.
     -- Чуденько ты мое, -- прошептал Савелий прямо в ее ушко.
     -- Почему та" дрожишь? -- спросила Розочка, почувствовав, как судорожно
вздрагивает все его тело.
     -- Не знаю.
     -- Знаешь, -- упрямо прошептала она. -- Тебе плохо?
     -- Мне хорошо, -- запротестовал Савелий и смущенно опустил глаза.
     --  Господи,  какая  же  я дура! -- воскликнула Розочка, широко раскрыв
огромные глаза, покачала головой и решительно бросила: -- Пойдем-ка со мной!
     -- Куда? -- чуть напугано спросил Савелий.
     -- В бассейн... -- Она хитро прищурилась.
     -- Хорошо, пойдем, -- согласно кивнул он, догадавшись, на что  решилась
Розочка, но твердо сказав себе, что в этот раз у них ничего не будет.
     В  этот  раз?  В  этот  раз  --  нет, а когда будет? Ему вдруг пришло в
голову, что  он  вконец  запутался.  Он  не  представлял,  что  ему  делать,
совершенно  не  узнавал  и  не понимал себя. Одно он знал твердо: пока он не
имеет права допустить близость с ней. Не имеет! Только не сейчас! Он  ОБЯЗАН
дать Розочке возможность познать самое себя. Повзрослеть, наконец! Иначе как
он сможет называть себя мужчиной?!
     В  бассейне, накрытом стеклянным куполом, стоял полумрак, но Розочка не
стала включать свет.  Она  взяла  Савелия  за  руку,  подвела  к  кушетке  и
заставила присесть.
     --  Савушка...  -- тихо прошептала Розочка, держа его руку в своей и не
отрывая взгляда от его лица.
     -- Розочка... -- прошептал Савелий. В горле у него мгновенно пересохло.
     -- Я люблю тебя! -- с надрывом воскликнула Розочка.
     -- И я люблю тебя, родная! -- эхом откликнулся он, стараясь унять  свое
стремительно нарастающее желание.
     Розочка вопросительно смотрела в его глаза и не могла понять, почему он
ничего  не  делает. Неужели он не чувствует, что она сама ЭТОГО хочет? И она
решила помочь: неожиданно для него, как бы  даже  неосознанно,  она  немного
откинулась,  слегка  развела  ноги  и  начала медленно передвигать его руку,
лежащую на ее колене, вверх по своему бедру, пока его  пальцы  не  коснулись
холмика,   прикрытого   кружевом   напитавшихся   влагой  трусиков.  Розочка
вздрогнула,  замерла  на  мгновение,  словно  оставляя  для  себя  последнюю
возможность  одуматься,  вернуться  в  детство,  но  к  ней  тут  же  пришли
воспоминания ТОЙ ночи, ТОГО сна, и воспоминания  эти  были  столь  сладкими,
столь желанными, что ей больше ни о чем н6 хотелось думать. Ей лишь хотелось
вновь  испытать  ЭТИ  ощущения,  и  тут  уж никто не мог помешать: в Розочке
проснулась ПРИРОДА! Она сдвинула край трусиков и, погрузив его  палец  между
пылающими  огнем,  влажными,  по-девичьи упругими губками, прикоснулась им к
клитору. Ощущение было таким неожиданным, что Розочка вскрикнула:
     -- Мамочка!
     -- Что? Тебе больно? -- испуганно спросил Савелий, пытаясь убрать руку,
но девушка и не думала ее отпускать.
     -- Нет, мне хорошо, -- прошептала она и прикоснулась  язычком  к  мочке
его уха.
     Савелию  показалось,  что  его  набухшая  плоть  сейчас  просто лопнет,
взорвется от напряжения. С огромным трудом он сдержался, чтобы не опрокинуть
Розочку на спину и не начать в исступлении срывать с нее одежду. Склонившись
над ее животом, он накрыл поцелуем ее раскрывшиеся розовые бархатные  губки,
не  переставая  пальцем  ласкать клитор. Затем его палец осторожно скользнул
чуть ниже и встретил некую упругую  преграду...  Савелий  почувствовал,  как
спазм перехватил дыхание. Казалось, еще мгновение, еще одно небольшое усилие
и... Как хотелось сделать это движение! Но... Мог ли он?.. Имел ли он на это
право? НЕТ! По крайней мере, СЕЙЧАС -- нет! Он замер на миг, и в этот момент
Розочка неожиданно сама выгнулась навстречу его пальцу, и если бы Савелий не
отдернул руку, все было бы кончено.
     -- Господи, ты с ума сошла! -- укоризненно воскликнул Савелий.
     --  Но  я  же  люблю  тебя!  --  чуть  не плача простонала девушка. Она
недоумевала: какие могут быть преграды, если есть ЛЮБОВЬ?
     Ее тело столь жаждало его ласк, что  она  ни  о  чем  больше  не  могла
думать. Казалось, сама плоть кричала: "Войди в меня! Возьми меня!"
     Понимая  состояние  девушки,  Савелий  снова принялся осторожно ласкать
клитор пальцем, а другой рукой расстегнул верхние пуговки ее платья, обнажил
маленькую девичью грудь, не прикрытую бюстгальтером, и начал  нежно  ласкать
сосок языком. Девушка громко застонала, ее тело стало судорожно, по-змеиному
извиваться, пока наконец любовный нектар не смочил обильно его палец.
     От   неожиданности  Розочка  вскрикнула,  не  понимая,  что  произошло,
конвульсивно дернулась еще пару раз и устало уткнулась в его грудь.
     Через некоторое время Розочка принялась нежно гладить его  бедро,  пока
ее  рука не наткнулась на что-то твердое, упругое, живое и пульсирующее. Она
осторожно провела по его  члену  пальчиками,  и  Савелий  застонал.  Розочка
взглянула  в  его  полузакрытые  глаза, перекошенное, словно от боли, лицо и
вдруг вскочила.
     -- Идиотка! Боже, какая же я идиотка! -- Она решительно сорвала с  себя
платье  и  скинула  ажурные розовые трусики. -- Ну что же ты? -- нетерпеливо
проговорила девушка, лукаво поглядывая на Савелия,  довольная  произведенным
эффектом: с какой любовью и восхищением он смотрел на нее!
     --  Нет,  милая,  только  не  сейчас,  --  возразил Савелий, не в силах
оторвать глаз от ее трогательно маленькой груди.
     -- Почему? -- недоуменно прошептала  Розочка,  опускаясь  на  колени  и
беззастенчиво расстегивая "молнию" на его брюках.
     -- Тебе нужно учиться, -- сказал он первое, что пришло в голову.
     -- Сейчас? -- кокетливо спросила девушка.
     -- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, -- нахмурился Савелий. Он
хотел  добавить  еще что-нибудь, но в этот момент ее пальчики дотронулись до
его возбужденного члена и высвободили из брюк.
     -- Боже, какой он большой, твердый и горячий! -- удивленно  воскликнула
Розочка и тут же смутилась.
     Савелий  оцепенело смотрел на девушку и не знал, что ему делать. Голова
кружилась, тысячи  молоточков  стучали  в  висках,  и  кровь  с  сумасшедшей
скоростью неслась по жилам.
     -- Не надо, -- измучено прошептал он пересохшими губами. -- Не надо, --
повторил он громче.
     -- Тебе плохо? -- так же шепотом спросила Розочка, словно опасаясь, что
еще кто-то может их услышать, и чуть сдавила его член.
     --  Нет! -- сдерживая стон, выдавил Савелий и воскликнул: -- Господи, я
же не железный!
     -- Ты не хочешь меня?
     -- Боже мой! Конечно, хочу! Как ты не понимаешь? Хочу, но только...  не
сейчас.
     --  А  я  хочу тебе помочь, -- прошептала Розочка, склоняясь все ниже и
ниже; еще чутьчуть, и ее губы прикоснутся к его  плоти,  которую  продолжали
ласкать нежные пальчики.
     Савелий   подумал,   что   надо  прервать  эту  опасную  игру,  но  его
перевозбужденная плоть не выдержала. Розочка в испуге хотела отдернуть руку,
но теперь уже его рука удержала ее и помогла обрести уверенность.
     Для  Розочки  это  было  необычно,  странно,  даже  страшновато,  но  и
любопытно,  и  она  продолжала  свои  ласки  до  тех  пор, пока его плоть не
обмякла. Некоторое время они  не  шевелились  и  молчали.  Девушка  пыталась
осознать случившееся, а Савелию почему-то было стыдно. Вдруг Розочка подняла
руку и поднесла ближе к глазам.
     --  Надо  же...  --  задумчиво  произнесла  она  и  с  какой-то грустью
добавила: -- Сейчас мы  могли  бы  зачать  новую  жизнь...  --  Она  немного
помолчала, потом улыбнулась. -- Вот не думала, что это может быть так просто
и... -- Розочка подбирала слово. -- И так удивительно!
     Савелий изумленно взглянул на нее, но ничего не сказал.
     --  Ты не думай, я, конечно же, много читала об этом, но не думала, что
все происходит ТАК...
     -- Как ТАК? -- не понял он.
     -- А так, что вот здесь все клокочет  и  выскочить  хочет.  --  Розочка
взяла его руку и поднесла к своей груди.
     -- Ты уже и стихами заговорила, -- улыбнулся Савелий.
     -- Мне не только стихами говорить хочется, но и петь во весь голос.
     -- И кто тебе мешает?
     --  Никто!  --  громко  воскликнула  Розочка. -- Пошли! -- Она схватила
Савелия за руку и потащила за собой.
     -- Куда? -- удивленно спросил он.
     -- В воду, -- усмехнулась девушка.
     На ходу Савелий успел скинуть пиджак и  брюки  --  прежде  чем  Розочка
увлекла  его  за  собой в бассейн. Они плавали долго, до изнеможения, словно
пытаясь успокоиться и отвлечься от мыслей  о  скором  расставании.  А  когда
устали  до  боли  в  мышцах,  то уселись на край бассейна и, болтая ногами в
теплой воде, то молчали, то просто говорили ни о чем, но им было удивительно
хорошо, и оба они знали, что навсегда запомнят этот вечер.
     Потом они и правда будут думать о нем, одновременно  жалея  и  радуясь,
что  ничего  тогда  не  свершилось.  И  каждый  постарается  понять, чего же
все-таки больше -- радости или сожаления...
     Савелий не заметил, как постепенно его веки налились усталостью,  и  он
заснул, но мозг неожиданно окунул его в другое прошлое -- в Афганистан...
     К  тому  злополучному кишлаку их взвод подошел после того, как командир
разведотделения, вернувшийся со своими ребятами из  разведки,  доложил,  что
душманов  в нем не обнаружено. Солдаты пошли в сторону кишлака во весь рост,
нисколько не задумываясь даже  об  элементарной  осторожности.  В  то  время
Савелий  был младшим сержантом, командовал отделением, и его парни подходили
к этому селению в составе основной группы.
     На сердце у него почему-то было тревожно, и он, не понимая причины этой
тревоги, предложил взводному послать в кишлак еще когонибудь для контрольной
проверки.
     -- Ты что, не доверяешь ребятам из разведки? --  недовольно  нахмурился
старший лейтенант.
     --  Почему  не  доверяю?  Доверяю,  --  серьезно ответил Савелий, -- Но
повторение -- мать учения.
     -- Еще один Суворов  выискался,  --  буркнул  тот,  но  все  же,  решив
прислушаться  к  его словам, махнул рукой. -- Черт с тобой, младший сержант:
не лень лишний раз  пыль  топтать  --  топчи!  Возьми  кого  хочешь  и  дуй,
проверяй! А мы отдохнем пока. -- Он повернулся и тихо бросил своему заму: --
Об®яви привал минут на сорок!
     Савелий  подошел к своему отделению, внимательно оглядел их и участливо
спросил:
     -- Что, мужики, подустали?
     -- Никак нет, товарищ младший сержант! -- тяжело дыша, ответил за  всех
Шалимов.
     -- А почему приуныли?
     -- Мы не приуныли, товарищ младший сержант, мы просто задумались.
     --  О чем это, Шалимов? -- Савелий сразу же почувствовал, что тот хочет
разыграть его, но решил, что  это  будет  неплохой  разрядкой  для  уставших
бойцов, поэтому невозмутимо продолжил игру.
     -- Кому посчастливится получить работенку? -- спросил Шалимов.
     -- Какую работенку? -- не понял Савелий.
     --  Которую  ты сейчас выпросил у взводного. -- Шалимов хитро посмотрел
на Говоркова и неожиданно фыркнул.
     Смех подхватили остальные, и этот смех мгновенно снял усталость,  чего,
собственно, и добивался Савелий.
     --   Ты  прав,  Шалимов,  --  спокойно  кивнул  Савелий,  нисколько  не
обидевшись  и  прекрасно  понимая,  что  парни  действительно  устали  после
двадцатишестикилометрового   маршброска.  --  Скажу  откровенно:  разведчики
доложили, что в кишлаке "духов" нет, но мне почему-то неспокойно...
     -- Слушай, Савка, чего это ты  словно  оправдываешься  перед  нами?  --
неожиданно перебил Шалимов. -- Нужно -- значит, нужно. Давай я сбегаю!
     --  Нет,  на этот раз пойдем все вместе. И пойдем так, словно ничего не
знаем о разведке.
     -- То есть, как я понимаю, по полной программе, --  вставил  Шалимов  с
улыбкой.
     -- Вот именно -- по полной, -- серьезно кивнул Говорко