был  Рихард;
секундой позже послышался хрип Цицаркина:
     - Туда! В болотце!
     Генрих вскочил,  еще  ничего  не соображая. Просто потому, что вскочили
оба прибалта, счастливо спасшиеся в  той же ложбинке. Вероятно, они для себя
тоже решили держаться поближе к Генриху.
     Бежали  они как сумасшедшие, подгоняемые ревом и треском пламени. Бежал
и еще кто-то, впереди и с обеих сторон беспорядочно метались хаотичные тени.
Кто-то горел и кричал от боли, кто-то молча несся сквозь стонущий лес...
     В болотце - округлую,  метров  десяти  в диаметре лужу, сплошь заросшую
ряской - они вскочили с ходу и забрались по самые брови. Ноги по колено ушли
в клейкий ил, со дна поднимались  веселые вереницы пузырьков, активно  пахло
какой-то органической дрянью.  В болотце уже сидело  человек  двадцать, и со
всех сторон сбегались новые спецназовцы. Некоторые даже с оружием.
     И тут верховик с ревом прошел с  боков и над ними. Генрих  зажмурился и
нырнул в мутную жижу. Даже там, под  поверхностью, он почувствовал неистовый
жар. Или, может быть, это только показалось?
     Пулевик свой Генрих впопыхах утопил. Да и немного от него было бы толку
после купания.
     Ошеломленные  и  растерзанные,  мокрые,   словно  жертвы  паводка,  они
выбрались  из  спасительного  болотца только  спустя  двадцать  минут.  Жижа
нагрелась чуть  ли  не до температуры  человеческого тела, а  стрелки камыша
обгорели  и поникли,  уронив  сигарообразные утолщения в  уцелевшие  лужицы.
Поголовье местных  лягушек  смело могло  счесть  сегодняшнюю  ночь локальным
армагеддоном.
     На месте  волчьей  базы осталась только конусообразная воронка, чуть не
доверху  засыпанная  бархатистым пеплом;  а  вокруг раскинулось еще отдающее
теплом  пожарище.  Остро  и   удушливо  пахло  сгоревшей  органикой.  Генрих
зачарованно глядел на этот ад и зачем-то пытался оттереть от грязи лицо,  но
только впустую размазывал грязь.
     - Ну, дела, - прошептал дог-Рихард.
     - Что же это получается, - недоуменно спросил туранец, тоже уцелевший в
непредвиденной передряге, - они себя взорвали? Как в Берлине, умираем, но не
сдаемся?
     - Рация у кого-нибудь есть? - мрачно осведомился Цицаркин.
     Очумевший пограничник-спаниель протянул ему  селектоид. Голова и уши  у
пограничника были опалены, а рация даже с виду  казалась совершенно сбитой с
толку. Цицаркину  понадобилось целых полторы минуты,  чтобы  ее успокоить  и
заставить работать.
     В эфире  царило нездоровое  оживление,  больше  похожее  на легендарный
пекинский паноптикум. Кто-то  причитал,  словно ребенок, всхлипывая и шмыгая
носом, кто-то орал  в  ответ и грозил всеми  земными карами, кто-то  пытался
орущего урезонить...
     Досталось всем - в этом можно было не сомневаться.
     Через некоторое время стало ясно, что волкам  так и не удалось прорвать
кольцо, и что  они либо  продолжают укрываться где-то посреди пожарища, либо
погибли  все  до   единого  при   взрыве.  Европейцы-спецназовцы   и  первое
пограничное  кольцо выгорели  процентов на тридцать-сорок -  таких потерь за
такое короткое  время Земля не знала со времен  биокоррекции.  Даже во время
самых  свирепых   стихийных  бедствий.  Второе  и  третье  кольца  почти  не
пострадали, пограничники успели  принять меры и даже сумели остановить огонь
- почти везде. Лишь в трех местах пожар добивали конкретно в текущую минуту.
Командование склонялось к мнению, что надо дождаться утра и лишь после этого
начинать копаться  в воронке. И  предварительно  просветить почву на предмет
пустот и новых смертоносных сюрпризов.
     Уцелевшим  спецназовцам  и  пограничникам,  а  также  передовой  группе
предлагалось  незамедлительно возвращаться к  штабу  операции для  отчета  и
оказания помощи.
     "Веселая выдалась  ночка,  - подумал Генрих разбито,  и  только  сейчас
сообразил, что смерть в очередной  раз прошлась  в нескольких шагах от него.
Всего лишь  в нескольких шагах. - Исключительно веселая. Чего угодно ожидал,
но не этого..."

        x x x

     Отлеживаясь  в кустах,  Арчи  так  и  не  решил  -  ползти  вперед  или
пропустить пограничников. А те что-то не спешили. И  еще: Арчи недоумевал по
поводу европейского спецназа,  которому полагалось быть  впереди всех. Здесь
спецназом и не пахло,  только сибиряки толклись. Или численности спецназа не
хватило,   чтобы  полностью  замкнуть  кольцо?  Наверняка,  не  полк  же  их
прислали...  Кольцо  держат  погранцы,   а  спецназ  должен  был,  наверное,
штурмовать базу. Не обязательно же ее для штурма окружать?
     Стрельба  возобновлялась  еще  несколько  раз,  но  все  где-то  вдали.
Пограничники сидели по кустам и терпеливо ждали приказа.
     И вот тут-то началось самое неожиданное.
     Волчья база взорвалась. Обратилась в необ®ятное облако огня, в смерч, в
концентрическое  расходящееся  цунами  из  ударной волны  и  пламени.  Волна
содрала  с  кустов листву, словно покрывало с  памятника. Арчи  оторвало  от
почвы и крепко приложило о ствол лиственницы, а потом со  всех сторон начали
сыпаться сучья, хвоя, листья, песок, еще какая-то  колючая и жесткая  дрянь,
причем не обязательно  сверху сыпаться.  Ударило  Арчи крепко, аж  в  глазах
потемнело.  В рот  набилось  песку,  лицо  Арчи  поцарапал,  и ухо  едва  не
разорвал.  А  секундой  позже над  лесом словно солнце  взошло.  Арчи  снова
посчастливилось не ослепнуть - в этот момент он валялся носом  книзу, и даже
сквозь закрытые веки увидел вспышку.
     Он  приоткрыл глаза, предварительно  заслонившись ладонями. Так и есть.
Пожар-верховик. Из  тех, что мчатся немногим медленнее  курьерского поезда и
не щадят никого на своем пути.
     Забыв обо всем Арчи  вскочил, и понесся  на  пламя,  потому что  оттуда
слабо  тянуло  приторным  запахом  тины  и  вообще  чувствовалась  влага.  К
сожалению, быстро нагревающаяся.
     Крохотный ручей - всего лишь. Воробью  по колено. Но все же...  Вода не
горит.  Арчи  отыскал место поглубже и  плюхнулся лицом  вниз. Вода  даже не
покрыла его целиком. Тогда он крутнулся, намочил спину и  взглянул на огонь.
Пора - жар становился  нестерпимым, и рыжая волна  готовилась пронестись над
головой.
     И  пронеслась. Спину под  пятнистым  комбинезоном  мгновенно опалило  -
стало нестерпимо больно. И Арчи решился перевернуться еще раз.
     Странно это было - находиться в костре. В огромном костре. Всего миг, и
снова лицом вниз. А на спину словно расплавленного свинца налили.
     Через несколько минут Арчи потерял сознание, и не захлебнулся в горячей
жиже только потому, что был ньюфаундлендом, а ньюфаундленды не тонут. Горят,
но не тонут.
     Впрочем,  окончательно сгореть ему  было  не  суждено.  Когда  сознание
вернулось,  Арчи понял, что комбинезон на  спине  тлеет.  Ручей  практически
испарился, и намочить спину уже не  удалось  бы.  Сцепив от боли  зубы, Арчи
нашел в себе силы  комбинезон снять. Спина  и ноги казались сплошным ожогом.
Да что казались  - они и были сплошным ожогом,  слава богу, что  всего  лишь
поверхностным и не  слишком  серьезным. Негнущимися пальцами Арчи расстегнул
аптечку  и проглотил лошадиную  дозу  обезбаливающего.  Нож и  одуревший  от
пережитого видик он втиснул в аптечную сумку, а игломет оставил в руке.
     Странно он, наверное, выглядел в эту минуту. Обожженный, в черной сзади
футболке и казенных синих  трусах, но в совершенно не пострадавших ботинках;
в одной  руке  игломет,  во второй - аптечка,  с дурным от  таблеток и  боли
взглядом, оглушенный,  истерзанный,  Арчи  пошел.  Плохо соображая  -  куда.
Вперед. Просто вперед.
     Шел  он, судя по всему долго, и, судя по всему, причудливыми зигзагами.
Дважды он выходил к руслу того же ручья.  Полувысохшему. А,  может, это были
другие ручьи. Боль не  прошла, но  отступила, стала привычной  и докучливой.
Сознание вошло в  мерцающий  режим -  в целом  Арчи соображал  плохо, просто
инстинктивно шел вперед, но случались редкие проблески. Сначала Арчи осознал
себя стоящим на коленях перед огромным обугленным пнем-выворотнем. Несколько
позже  - уже в стороне от пня, перед узкой,  как траншея, ямой. В яме кто-то
валялся.  И этот кто-то был мертв,  но зато одет  в необожженный комбинезон.
Следующее мерцание отстояло, видимо, всего  на несколько минут  - потому что
Арчи был уже в куртке, и, сидя на краю ямы, пытался протиснуть ногу вместе с
ботинком в штанину.  Спина казалась упрямым средоточием  боли,  но отчего-то
Арчи был уверен, что  куртку снимать ни в коем  случае нельзя, и что все его
мучения не напрасны.
     А когда он вышел к небольшой округлой луже, которая, еще совсем недавно
была куда  больше  размерами, и снова  опустился  на колени, пришло огромное
облегчение. Рядом была вода - совсем  немного, но все же вода. Ведь не может
же он, черт возьми,  умереть  у воды?  Это было бы слишком глупо для бывшего
спасателя и для его морфемы. Аптечку он продолжал сжимать в давно уже ничего
не чувствующей руке,  только теперь аптечка  была почему-то в правой руке, а
не в левой, а игломета не было вовсе. Наверное, выронил, или, что вероятнее,
забыл когда  переодевался.  Здесь  сознание окончательно оставило Арчибальда
Рене де  Шертарини, и он без сил распластался на краю лужи. В чужой одежде и
едва живой.

        x x x

     Архипа,   Дрон  и  Дудник  благополучно  пересидели  взрыв  в  укрытии.
Бабахнуло так, что невольно вспомнились бои там, за тысячи световых  лет  от
Земли. Переждали они и пожар. А потом включили камуфляж, и пошли прорываться
через кольцо. На этот раз - всерьез.
     Лес после огненного  цунами  выглядел  плачевно  - обглоданные пламенем
остовы  деревьев, сиротливо воздевшие к небесам мертвые ветви,  и  удушливые
дымные облака над черной землей. И лишь кое-где случайно уцелевшие  островки
зелени, выглядящие до странности нелепо.
     Волки шли на северо-восток, чтобы выйти из окружения максимально близко
к плотине.
     На  обгоревшего  парня  в волчьей пехотной форме  они наткнулись совсем
рядом с кратером, что остался от бывшей базы.
     - Е-мое! - тихо сказал Дрон и остановился. - Поглядите только!
     Парень еще дышал. Но досталось ему изрядно - ожоги, плюс контузия...
     - Ты его знаешь? - спросил помрачневший Дрон у Архипы.
     - Нет.
     - А ты?
     Дудник тоже не знал.
     - Да... Досталось пехтуре.
     Дрон стянул с плеча автомат и протянул Архипе:
     - Держи...
     И склонился над парнем. В руке тот сжимал небольшую сумочку, из местных
- не поймешь живую или обычную. Похоже, живую.
     Без  видимых  усилий Дрон  взвалил парня на плечи.  Камуфляжный  модуль
зафиксировал возросшую массу и скорректировал поле. Растянул и обволок ношу,
растворил в ночи.
     - Так и потащишь? - хмуро спросил Дудник.
     - Не бросать же его? - отозвался Дрон. - Живой все-таки.
     - Давай подсумки, что ли... - вздохнул Дудник. - Архипа, ступай вперед,
а я хвосты прижимать буду...
     Троица призраков обогнула изувеченную поляну по самому краю и, оставляя
в пепле цепочки  следов,  скрылась в  лесу. Одна из цепочек  пропечатывалась
отчетливее.

        x x x

     - Константин Семенович?
     Золотых оторвал гудящую голову от столика.
     - Да, Степа?
     - Министр на связи.
     Полковник разбито вздохнул. Именно разбито - впервые за  много  дней он
почувствовал, что нервы даже у него не железные.
     - Давай...
     Архаичная  трубка закрытой связи словно бы сама  собой прыгнула в руку.
Парень-телефонист снова шмыгнул в свой угол и притих.
     - Слушаю, Алексей Владимирович.
     -  Полковник? Что  творится  в  тайге?  Мне  доложили,  что там  у  вас
натуральная война, со стрельбой, взрывами и пожарами?
     - Война? Не сказал бы. Похоже, что волчьей базы больше нет.
     Министр опешил.
     - То есть? Как это - нет? Вы ее уничтожили?
     - Не  мы.  То ли что-то  у волков непредвиденное стряслось, то  ли  они
предпочли  поражению самоубийство. В  ноль сорок мы  начали  сжимать кольцо,
точно по  плану. Произошло несколько стычек, десятка два, но никто из волков
за пределы  кольца не прорвался. Потери есть...  но они  незначительные.  По
крайней  мере,   по  сравнению  с  прогнозируемыми.  А  потом  база   просто
взорвалась,  в час двенадцать  по  среднесибирскому.  Теперь там здоровенный
кратер,  и вдобавок  лес горит. На север пожар не пошел, там Ангара. А вот с
южной  стороны и  с  юго-восточной могут быть  проблемы.  Мы уже  оповестили
пожарников, они выслали махолеты с пирофагом.
     - Что вы планируете делать дальше? - нетерпеливо перебил министр.
     Золотых хотел пожать плечами, но шевелиться было настолько лень, что он
сделал это только мысленно.
     -  Дождемся  утра,  справимся  с пожаром  и пойдем  разгребать  пепел в
воронке. Не могло же там все в пыль обратиться? Может быть, захватим остатки
оборудования или возьмем кого-нибудь живым.
     - А до сих пор не взяли?
     -  Нет.  Только  несколько  трупов,  но зато двое в полном  снаряжении.
Научники наши уже воют от восторга, особенно механики.
     - Кольцо нигде не прорвали?
     -  Нет.  По-моему,  волки  не  слишком-то и  стремились  его  прорвать.
Прощупали в нескольких местах, и отступили.
     Министр долго молчал.
     -  Ладно...  Мне  нужно  обсудить  это  с... В  общем,  не  отходите от
аппарата, Константин Семенович.  Я перезвоню. Да, и  если появятся новости -
вызывайте меня немедля.
     - Конечно, Алексей Владимирович. Конечно.
     Золотых вернул трубку на аппарат, и задумался.
     Он не мог избавиться от ощущения, что волки снова всех обманули. Снова.
Обманули. Но  как? Каков смысл их  загадочных маневров?  Зачем они подорвали
себя? И подорвали ли - вот еще вопрос.
     "Хоть бы поскорее светало, что ли... - тоскливо подумал Золотых.  - Все
равно ведь не засну."
     Он вновь уронил голову на откидной столик и принялся ждать.
     Это трудное дело - ждать. Особенно когда ставки так высоки.

     КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

     (c) апрель 98 - сентябрь 99
     Москва-Николаев-Коблево.