, с которой девчонка его
присутствие переносила.
     Вожак отсутствовал всего  ничего. Варга даже  не успел поразмышлять  об
этой девушке.
     - Входите! - велели им, и  пришлось шагать в  дверной проем,  навстречу
чему-то новому и пока неясному.
     Но бесспорно - очень важному.
     В  комнате  находилось  трое  людей-волков,  и  едва Варга  их  увидел,
приведшего сюда волка сразу расхотелось называть вожаком. Вожаками были эти.
А тот - офицером. Командиром над рядовыми, но ни в коем  случае не настоящим
вожаком.
     Офицер и охрана тихонько встали в сторонке.
     - Здравствуйте, господа, - поздоровался один из хозяев круглой комнаты.
У него  был  тот же незнакомый  акцент, что  и  у остальных волков.  - Прошу
садиться.
     В этой  комнате тоже  имелся гибрид дивана и вешалки, и  садиться людям
предложили именно туда.
     Разговаривал с ними высокий широкоплечий мужчина, похожий на отставного
борца. У  него был пристальный  взгляд и порывистые движения,  на  удивление
точные  и  завершенные. Одежда ничем не  отличалась  от  одежды офицера  или
девчонки  - тот же ладный комбинезон и  ботинки. О морфеме Варга определенно
высказаться не мог - нечто овчарообразное.
     Двое других выглядели чуточку моложе первого, но заметно старше офицера
и его людей. Варга подумал, что еще лет пять, от силы - десять, и они станут
почти точными  копиями  своего  предводителя,  за тем лишь исключением,  что
морфемой один из них больше походил на ретривера, чем на овчара.
     -  Меня зовут  Расмус. Это -  мои  помощники, Веном  и Лоренцо. Давайте
договоримся сразу: спрашивать буду я. Если сумеете  отвечать быстро, полно и
четко - возможно, мы и поладим. Если нет... вы знаете наши методы.
     Варга  коротко  кивнул. Волчьи  методы  он  действительно успел  слегка
изучить.
     - Насколько я  понял, главный вы, - Расмус обращался теперь конкретно к
Варге.
     - Именно так.
     - Назовитесь.
     - Саймон Варга, шеф частной организации закрытого  пирамидального типа.
Это  - Сулим Ханмуратов, шеф  отдела разведки  и безопасности. Это - Родион,
мой стюарт.
     Расмус, сидящий  за  одним из  изгибов  стола,  продолжал разговаривать
только с Варгой.
     - Вы доверяете своим людям?
     - Вполне.
     - Цель существования организации? Структура?
     Варга на  секунду  задумался.  Он чувствовал,  что медлить нельзя, но и
вопросов  главарю волков задавать не хотелось. Но надо было как-то  узнать -
знают  волки  о  биокоррекции  семьсот  восемьдесят  четвертого или  нет?  В
конце-концов, он нашелся:
     - Мы пытаемся путем научных исследований снова  научить  людей убивать.
Цель организации - мировое господство, средство достижения цели  - получение
идеального солдата, который не сойдет с ума пристрелив первого же врага.
     - Подробнее.
     - Двести  лет назад на  Земле была  произведена коррекция человеческого
генома.   Всем   без   исключения.  С  целью   подавления   немотивированной
агрессивности  и  некоторых  атавистических  инстинктов,  доставшихся  нам в
наследство от предков-хищников. В результате  мир двести лет прожил без войн
и почти без убийств. Моя организация пытается реализовать обратный процесс.
     - Насколько успешно?
     - Увы, безуспешно. Именно поэтому я искал встречи с вами.
     - Что вы рассчитываете получить у нас?
     Варга снова чуть-чуть помедлил с ответом.
     - Я так понял, что вы уже являетесь  теми идеальными солдатами, которые
мне нужны.
     - Почему вы решили, что мы согласимся воевать на вашей стороне?
     - Я так не решил, - Варга изо всех сил старался сохранять  спокойствие.
- Я только хотел познакомиться, поговорить и поискать точки соприкосновения.
Для начала.
     - О структуре организации по-прежнему  не сказано ни  слова, - напомнил
волк.
     -  Организации  принадлежит  земельный  участок  в  Туркменистане.  Там
расположены  научные  лаборатории  и  постоянно  находится   бОльшая   честь
персонала.   Сулим  отвечает  за  охрану   и  разведку;  у   нас  существует
разветвленная сеть осведомителей  и исполнителей  во  всем мире. Практически
любой  интересующий  нас  биоматериал  в  конечном  итоге  попадает  в  наше
распоряжение.  Кроме  того, организации принадлежит ряд предприятий во  всем
мире, обеспечивающих финансовую независимость. Во  главе организации стою я.
У  меня  есть  несколько  советников  -  по   науке,  по   безопасности,  по
политическим вопросам.
     - Что о вас знают в мире?
     -  Ничего.  Одни  считают  нас  биотехнической  базой, другие  закрытым
исследовательским центром одной из ведущих стран мира, причем  разные страны
зачастую грешат друг на друга.
     - Как вы зависите от правительства Туркменистана?
     - Практически никак. Нынешнему  правительству  периодически оказывается
помощь,  благодаря которой оно по-прежнему  остается у власти, и  если мы не
прекратим  помогать -  будет оставаться еще  достаточно  долго. По  большому
счету они от нас зависят даже больше, чем мы от них.
     - Как вы пресекаете утечку информации?
     -  Сложилась  целая  система,  пересказывать  ее  устройство  -  долго.
Вообще-то, у меня  работают  лучшие  в мире специалисты.  Сулим  Ханмуратов,
например. Подробности нужны?
     - Нет. Я понял. Хорошо, что вы знаете о нас?
     Варга быстро сообразил с чего стоит начать:
     - Некоторое время назад мир всколыхнула череда убийств  - в основном  в
Берлине.   Естественно,  нас  заинтересовали  люди,  которые  совершили  эти
убийства.  В  плане генетического  материала. Перехват  кое-какой  секретной
правительственной организации привел нас  в Алзамай.  Попутно  выяснился тот
факт,  что в окрестностях Алзамая чаще, нежели где бы то  ни было засекаются
неопознанные летающие об®екты.  Не сопоставить эти два факта  было бы верхом
легкомыслия. После чего я сам направился в Алзамай и постарался выйти на вас
раньше правительственных  агентов со всего  мира. Их цель - ваше уничтожение
или  коррекция. Наша  цель совершенно иная,  и именно поэтому  я  надеялся и
надеюсь до сей поры, что нам есть о чем договариваться.
     - Как вы видите наше сотрудничество? В общих чертах.
     На этот раз Варга даже мгновения не колебался:
     - Бесспорно, что  из окрестностей Алзамая вам  придется эвакуироваться.
После того шума, который вы  наделали,  в  покое  вас уже не оставят. На мой
взгляд  единственным  выходом  из сложившейся ситуации  будет  срочная  и по
возможности - незаметная передислокация, причем желательно в другую  страну.
Менее развитую,  чем Сибирь.  Туркменистан  в этом плане подходит как нельзя
лучше. Моя  организация вполне способна предоставить вам  площади под базу и
обеспечить анонимность. Мир будет считать, что мы просто укрупнились.
     - После того, как вас взяла на карандаш сибирская  служба безопасности?
- насмешливо спросил Расмус. - После вашего дурацкого демарша с биноклем  на
крыше? Да по  такому следу  вся нынешняя свора  пожалует в Ашгабат в  полном
составе.  И никакое правительство  не  сумеет  выстоять  под  нажимом  таких
политических китов, как Европа, Россия и Сибирь.
     Но Варга ничуть не смутился. Ничуть.
     -  Да. После того демарша. У меня припасен в  рукаве  очень жирный туз,
господа. Очень жирный.
     Тут Варга подумал, что  волки могут  не знать  значения  слова  "туз" -
вдруг они не поняли сути людских карточных игр?
     Но Варга ошибся.
     - Ну, что ж, - сказал Расмус  с заметным интересом. - Тогда самое время
вам зайти  с  этого жирного  туза, и поглядеть  найдется  ли  у нас ответный
козырь? Как вы полагаете, Варга?
     И  в  этот  момент  Саймон  Варга  окончательно  поверил,  что   сумеет
договориться с волками. Ему сразу стало не так тревожно, отчего в голосе еще
добавилось уверенности.

        x x x

     - Вот такие пироги, братцы, - завершил свою  речь Золотых.  -  Стартуем
через  десять минут.  Все  документы  по  теме  сдать в  спецхран,  файлы  -
уничтожить. Пограничники уже на марше, они еще засветло выехали.
     - Значит, - спросил офицер-спецназовец, - внешнее оцепление снято?
     - Конечно, - Золотых  вопросительно поглядел на европейцев, кучкующихся
у  левой стены  конференцзала. - А смысл в оцеплении,  если  у волков  такой
камуфляж? Они ж  мимо постов впритирку  гулять  могут. Сколько захотят, хоть
целый день туда-сюда...
     Европеец с сомнением покачал головой.
     - Господин  полковник, я считаю, что  боевой волчий  камуфляж - это  не
повседневное оснащение  их  оперативников.  По-моему, это дорогая  и штучная
селекту...  э-э-э...  техника.  Иначе она  активно применялась бы  с  самого
начала. Да и  здесь, в  Алзамае, волки воспользовались ею только один раз  и
все в  одном месте. Не  значит  ли это, что мы крепко  прижали их к  стене и
вынудили прибегнуть к крайним мерам? Ведь и раньше возникали ситуации, когда
при  наличии  такой  техники  волки решили  бы свои  сиюминутные проблемы  с
неизмеримо  меньшим шумом и  прилагая  меньше усилий. Однако они действовали
обычным порядком, то есть без камуфляжа.
     -  Ишь, чешет, - прошептал Коршуновичу Лутченко.  - Как устав цитирует,
мухомор германский...
     Коршунович взглянул на Лутченко строго. Тот с легким вздохом умолк,  но
чувства вины на его лице Коршунович все равно не заметил.
     - По крайней мере,  -  продолжал европеец, - одна попытка прорыва через
оцепление была совершена. Без камуфляжа. Неудачная попытка, прошу  заметить.
А это значит, что  в  городе  остается  группа  волков. Сейчас она, конечно,
сумеет беспрепятственно покинуть  город. А между тем, за  этой группой можно
было бы проследить, и потом не плутать по тайге  в поисках  волчьей базы,  а
выйти к точно к нужному месту.
     - Дельные соображения, - едко прокомментировал Золотых. - И удивительно
своевременные. Оцепление уже час с лишним, как снято, и из города можно было
за  это время  сто раз смотаться. Браво, лейтенант! А теперь  дельные мысли,
если у вас таковые найдутся.
     По  конференцзалу  прогулялся  легкий  шумок.  Встал другой европеец  -
капитан.
     -  Простите, полковник. Лейтенант  ван  Арнен уже высказывал  эту мысль
ранее, но было как-то не до того.
     - Ладно, вычеркнули.  - Золотых тоже поднялся, показывая, что последнее
совещание  перед началом операции  "Карусель" завершено. - Экипажи поданы на
стоянку перед управлением. Прошу не задерживаться.
     - Э, Семеныч! - запротестовал Коршунович. - А ужин?
     Золотых хлопнул себя по лбу.
     -  Тьфу! Зарапортовался совсем! Конечно же! Простите, господа, в буфете
накрыт  ужин  на   нашу   команду.  Хотя...  -   он  взглянул  на   часы.  -
Запланированное время мы все равно уже исчерпали.
     Он на миг задумался.
     -  Ладно...  Даю  еще  пятнадцать  минут!  Тряхнем  стариной,  вспомним
молодость! В молодости все, поди, на время столовались? В учебках?
     Шум в  конференцзале  стал  погромче, и  не  только  потому,  что  люди
вставали   и  хлопали  сиденьями  кресел.  Наверняка,  всем  -  от   рядовых
спецназовцев до полковника - было что вспомнить.
     - От, спасибо, - тихо, чтобы  никто не услышал, проворчал Коршунович. -
Пятнадцать минут! Хорошо, хоть буфет рядом с конференцзалом...
     Однако Золотых  либо обладал полным  слухом,  либо слишком  хорошо знал
своего российского коллегу.
     - Палыч! А тебе я могу одолжить вставную челюсть, а то не управишься за
четверть часа-то...
     Коршунович мысленно выругался и возблагодарил небеса за то, что Золотых
сказал это так же тихо. Чтобы никто не услышал.
     Впрочем, на зубы Коршунович  никогда не жаловался, а некая вольность  в
отношениях сибиряка-контрразведчика с подчиненными ему даже импонировала.
     - Пошли, пошли. Осталось всего четырнадцать с половиной минут...
     Удивительно,  но  к  исходу  назначенного Золотых  времени  все  успели
проглотить снедь  и, дожевывая на  ходу,  поспешно тянулись вниз.  Этот ужин
снова  на  время  согнал предстартовое напряжение  и свел  на нет неизбежную
нервотрепку. О чем  можно  нервничать после  того,  как  лицезрел  торопливо
поглощающего жаркое полковника?
     Степа Чеботарев уже со знанием дела распоряжался внизу:
     - Иркутск, сюда, вот ваши экипажи... Европа,  налево. Эй, не сюда,  это
оружейная. Группа "А"! Вон, "Ласки" вас дожидаются.
     Золотых одобрительно хмыкнул при виде командующего зама. Водители давно
поджидали пассажиров; маршрут и порядок движения давно был ими изучен.
     -  Константин Семеныч, кого  в  ваш "Егерь" подсаживать? Или никого?  -
справился Степа.
     - Да,  вот, Вениамин  Палыч, пожалуй, со  мной поедет. Ну, и ты садись,
если хочешь. Ты где рассчитывал ехать?
     - В штабной. Но могу и с вами.
     - В общем, решай.
     - Тогда с вами.
     - Ну и ладно. Вперед сядешь.
     - Понял, Константин Семеныч.
     Коршунович,  как раз  подошедший и  слышавший весь  разговор,  негромко
пробурчал:
     -  Что же  это ты, Семеныч.  Потенциального соперника к себе в членовоз
сажаешь? Думаешь, Сибирь поймет?
     - Зато буду спокоен, что ты никакой  пакости  не устроишь, - огрызнулся
Золотых. - Лучше скажи Степе куда твоих орлов рассаживать.
     - А у нас свой  транспорт, - сказал Коршунович с некоторой гордостью. -
Но я, так и быть, уважу тебя, старика: поедем вместе.
     - Вот, спасибо! - вздохнул Золотых. - Что б я без тебя делал?
     Степа, уже из машины, заканчивал короткую перекличку  по рации. В руках
он держал закатанный в прозрачную пленку список.
     - Фагот, я Зебра, все готово. Разрешите старт? - спросил кто-то.
     - Как,  Семеныч?  Стартуем?  - спросил Чеботарев  у полковника, отворив
окошечко в задний салон.
     Золотых сверился с часами.
     - Давай, Степа, - вздохнул он. - Авось, повезет.
     Окошечко  тут же снова захлопнулось и голос Чеботарева  теперь зазвучал
из динамиков, встроенных в боковые панели.
     - Зебра, я Фагот, старт разрешаю. Циркуляр: старт в основном порядке, и
не  растягивайтесь  там,  на  трассе. Связь  на промежуточных точках  каждые
двадцать  минут.  Внеочередная  точка  на  выезде  из  города.  Пятиминутные
остановки - каждый час. АР, гвардия...
     - Ну и позывные у тебя, - негромко заметил Коршунович. - Зебра... Ты бы
еще диплодока вспомнил. Нет, чтобы родное что-нить. Белка, там, или барсук.
     -  А  я в детстве  на фаготе играть  учился,  -  ностальгически заметил
Золотых. - Лет в десять. Вот, вспомнил.
     - Кстати, а что значит - АР? - Коршунович зачем-то перешел на шепот.
     Золотых поглядел на него подозрительно.
     - А ты что, не  знаешь? Во, темнота! Это значит: "Ответа не требуется".
Еще с телеграфной связи.
     - А-а! - осенило Коршуновича. - Так это просто...
     И он просвистел морзянкой ".-.-."
     - Правильно, - снисходительно сказал  Золотых. - Еще не  совсем мозги у
тебя засохли...
     Коршунович  хотел  по обыкновению с®язвить  в  ответ,  но  тут  Золотых
откинул столик от передней панели, и достал из бара узкую высокую бутылку  с
глянцевой этикеткой цвета беж.
     - Это еще что? - подозрительно спросил Коршунович.
     - Коньяк, -  коротко  об®яснил Золотых. - "Ереван", тридцать четвертого
года. Давай, за удачу. Она нам понадобится...
     Он  наполнил  два  сферических  бокала и  постучал  к  Чеботареву.  Тот
вторично отворил маленькое окошечко в передний салон.
     - У тебя рация выключена? - спросил Золотых.
     - Нет. А что? - Чеботарев ничего не понял.
     - Выключи.
     Тихое пение эфира в переднем отсеке тут же смолкло и теперь слышен стал
только шорох ходовой и тихое урчание привода.
     Золотых подал Чеботареву свой бокал, а сам наполнил еще один.
     - Давайте, хлопцы. За удачу.
     И  они  сомкнули  бокалы,  старясь не  пролить  ни  капли  драгоценного
напитка. Коршуновичу пришлось  для  этого привстать,  а  Степе Чеботареву  -
обернуться чуть не на сто восемьдесят.
     Операция "Карусель" началась.

        x x x

     Юркая  "Ласка"  мчалась  по  ночной  сибирской трассе,  покачиваясь  на
неровностях и вжимаясь в редкие повороты. Впереди тлели габариты точно такой
же "Ласки".  А  сзади  пристроился  кто-то посолиднее,  "Росомаха", кажется.
Генрих расслабленно откинулся  на спинку  кресла.  Водила, плечистый сибиряк
лайкообразной морфемы, сноровисто манипулировал пестиками. Дороге было очень
далеко до европейского автобана, и здесь наполненный  бокал на крыше экипажа
не продержался бы и нескольких секунд. Азиатская специфика, что поделаешь...
     Позади тихо переговаривались по-своему двое  балтийцев,  Юрий и Рихард.
Почему  они  решили ехать вместе с ним - Генрих не  знал.  Весь остаток  дня
после тестов в тренажерной и тире и  весь вечер они провели по  соседству, в
одном и том же  кабинете, только Генрих - в кресле у окна, а  балтийцы -  на
диване  перед аквариумом  с  какими-то  национальными  сибирскими  карасями.
Генрих присмотрелся  к  этой  колоритной парочке  еще в тире, на контрольных
стрельбах  из пулевых пистолетов.  Оба стреляли  на заглядение, сто из  ста.
Только  Юрий классически, неторопливо  и надежно, а  более  молодой Рихард -
жестко, быстро и зло. Но тем не менее - точно. Генрих тоже выбил сто из ста,
и  молчаливый  шарпей-китаец,  тоже  сто,  и  смуглый  малый  из  Турана,  с
совершенно не  туранским разрезом  глаз - тоже.  Только  россиянин  по имени
Баграт, невесть зачем вклинившийся в группу агентов, которые сдались Сибири,
выбил восемьдесят восемь с девяти выстрелов, да и  то  только потому, что на
девятом  выстреле  пистолет намертво  заклинило.  Стрелять заново  Баграт не
стал, бросил  ненадежную технику  на стол и  ушел.  А  стрельбу из иглометов
распорядитель-сибиряк попросту отменил.
     -  Генрих,  -   негромко  спросили  сзади  по-европейски.  -  Мы  можем
поговорить?
     Говорил Юрий, эрдель, тот, что постарше.
     Генрих обернулся, насколько позволяло кресло, и забросил руку на тонкую
штангу, к которой крепились ремни безопасности.
     - Поговорить? О чем?
     - О сложившейся ситуации. Как европейцы с европейцем. Балтия - это ведь
Европа, не так ли?
     - Россия, - заметил Генрих, - тоже Европа. Самая настоящая.
     - А Сибирь, - с непонятной злостью вставил дог, - нет.
     Генрих покосился на водителя.
     - А ведь он наверняка понимает по-европейски, - сказал Генрих.
     - Конечно, понимаю, - тоже по-европейски  отозвался водитель.  - У  нас
все прилично говорят по-европейски и по-английски. Да и с  балтийским у меня
неплохо.
     -  Вот  видите!  - Генрих  приподнял ладони,  словно  собирался кому-то
сдаваться.
     -  Не страшно, - заверил его  Юрий. - Все  равно ничего  особенного  мы
обсуждать сейчас не собираемся.
     Генрих насторожился.
     - А потом, надо полагать, собираетесь?
     - Потом - собираемся, - Юрий даже подался вперед. - Но только не думай,
что мы  затеваем какую-нибудь рискованную игру за спиной у Сибири.  Нет. Нам
приказали сдаться,  а  значит, мы станем играть честно. Просто нам интересно
понимание  ситуации  европейцем.  Очень  интересно.  Если...  кое-какие наши
догадки подтвердятся, выиграют все, и Сибирь в том числе.
     - Что ж, - вздохнул Генрих. - В таком случае, я вас внимательно слушаю.
     Юрий завозился, устраиваясь поудобнее. И начал:
     - Европа верит в удачное завершение операции "Карусель"?
     Генрих усмехнулся:
     - Я вам не скажу за всю Европу. Вся Европа слишком велика.
     По-европейски это звучало не  так складно, как по-русски про Одессу. Но
вышло очень узнаваемо, потому что и прибалты, и водитель от души захохотали.
Генрих  тоже  рассмеялся, не  выдержал,  и  вдруг  почувствовал  себя  много
свободнее. Словно пропал некий барьер, разделяющий его и ребят-балтийцев.
     - А если серьезно  -  не знаю  я, братцы, что и сказать. Запутался я. И
все мы здесь запутались. У  меня вообще сложилось впечатление, что в Берлине
я имел дело с одними волками,  первые дни в Алзамае - с другими, а под конец
-  и вовсе  с третьими.