вартал. И Кэп вызвал грузовик, потому что бегать по
улицам уже не оставалось времени.
     Парализованного вынесли из дома на руках. Вынесли и все, что показалось
подозрительным. Напоследок выпустили несколько динамических зарядов, и дом в
который раз сотрясся от бушующей внутри бури. Жалобно трещали перекрытия.
     Грузовик исчез настолько быстро, что никто из соседей толком не заметил
- в какую сторону.
     А на  тротуаре перед проломами в  высоком заборе остались  догорать два
экипажа.

        x x x
     Поздно ночью полковника Золотых разбудил звонок мобильника.  Докладывал
мрачный и тоже невыспавшийся Степан Чеботарев.
     -  Господин  полковник? -  просипел он в трубку.  И  от этого "господин
полковник"  вместо  более   привычного  "Семеныч",  у  Золотых  все   внутри
похолодело. - Господин полковник, только что было совершено нападение на дом
Эдуарда Эрлихмана. Двадцать  три трупа, включая  оперативную группу в полном
составе  и четверо тяжелораненых.  Уничтожена вся  селектура и все  приборы,
данные либо  тоже уничтожены, либо похищены. От дома остался только ствол да
перекрытия...  кое-где.  Среди гражданского  населения  жертв нет. Хотя  это
слабое  утешение,  конечно.  Я  распорядился   назначить   оцепление  силами
европейского мобильного спецназа,  теми, что  вчера прибыли по  об®единенной
программе. Я... - Чеботарев замялся, - не превысил?
     - Нет, Степа, - прошептал Золотых. - Ты не превысил. Сейчас выезжаю...

     02 : Область раскрытия.

     -  Что это ты сегодня - ни свет, ни заря? - проворчал Варга, отхлебывая
кофе. Потом протяжно зевнул, деликатно прикрывая рот холеной ладонью.
     Шеф  разведки и  отдела безопасности "Чирс"  выглядел  свежее Варги, но
темные круги вокруг глаз ясно говорили о том, что Сулим последние двое суток
больше работает, чем спит.
     За окнами еще не успело как следует посветлеть. День только начинался.
     -   Подтвердились  данные  насчет  Эрлихмана,  босс.  Практически,  так
сказать, подтвердились.
     - Практически?
     - Да. Он действительно давно  работал на прибалтов,  но разрабатывал не
волков,  а  те  самые  летающие  тарелочки,  о  которых  мы  с  вами,  босс,
неоднократно уже беседовали. Теперь больше не приходится сомневаться,  что у
него  дома  было  приживлено  много   исследовательских   и   регистрирующих
селектоидов,  а также механической аппаратуры. Вполне  вероятно,  что именно
Эрлихман знал о  делах чужих под Алзамаем больше,  чем кто бы то ни было. Он
должен был выйти  на  связь с  агентами Балтии  -  с  догом и эрделем,  теми
самыми, которые гонялись за его  убийцей. Вполне вероятно, что  он даже знал
где  наиболее вероятно следует  искать базу  волков.  Прибалты последние дни
вели себя пассивно и мои люди их в городе ни разу не засекали.
     -  Сулим, - проникновенно  сказал Варга.  -  И  только за этим ты  меня
поднял в такую рань? Не верю.
     -  Конечно,  не за  этим,  босс.  Дело  в  том,  что  волки  перешли  в
наступление.
     Варга приподнял брови.
     - Как это?
     -  Ночью они наведались к дому Эрлихмана; к этому моменту дом охранялся
сибиряками-безопасниками, а  после вчерашнего визита  Гнома к ним в контору,
безопасники даже усилили  посты. Но дело опять же не  в этом. Волки перебили
всех  -  и усиленную охрану,  и  подоспевшую  десятку  из  резерва. Они  там
оставили  только  обугленный   ствол  да  остатки   забора.  Тяжелое  оружие
разрывного типа,  наподобие  новейших  гранатометов,  которые  разрабатывают
россияне. Черт, я только теперь осознал, что нам, землянам, просто нечего им
противопоставить. Они в состоянии смять любой заслон, любую оборону!
     Варга склонил голову на плечо.
     - Но, собственно, нам это  и нужно. Мы ведь именно этого и  добиваемся,
не так ли? Получить солдат, которых невозможно будет остановить?
     - Так,  босс,  -  отозвался Сулим, несколько  угрюмо.  - Но  нам  нужны
послушные солдаты. А с этими... удастся ли с ними хотя бы договориться? Даже
не совладать, нет. Договориться?
     - Надо пробовать... Кстати. Я так понимаю, они  благополучно разгромили
дом  Эрлихмана и  уничтожили  все  результаты  его  наблюдений.  А  потом  -
убрались. Так?
     - Так. За ними и гнаться-то некому было.
     - Значит, сибиряки опять остались ни с чем?
     -  Не знаю.  Все-таки  они довольно  долго имели  доступ  к  материалам
Эрлихмана.  Кое-что они наверняка  раскопали.  И, кстати, прибыл европейский
спецназ. Их прямо с поезда кинули в оцепление.
     - Оцепление чего?
     -  Дома  Эрлихмана, конечно!  Точнее  -  останков  дома  Эрлихмана.  На
оцепление  всего города  сил  спецназа не  хватит.  Я  думаю,  город  оцепят
пограничники, как только прибудут.
     Варга кивнул. Вообще он выглядел довольным, чего Сулим никак не ожидал.
Обычно  Варга так  выглядел,  когда  сбывались  какие-нибудь  его  прогнозы.
Похоже, он предвидел волчью атаку на жилище балтийского резидента.  Впрочем,
для  Сулима атака тоже не стала особой  неожиданностью. Хотя,  Сулим все  же
считал,  что  этот  дом  привлечет  в  первую  очередь  разномастную  братию
разведчиков, а вовсе не волков.
     Рассвет медленно растекался по небу.
     - Босс, - вздохнул Сулим, прерывая долгое молчание. -  Скажите, а зачем
все-таки вы приказали Гному потерять бинокль?
     Варга отвлекся от каких-то своих таинственных мыслей и торопливо  допил
остывший кофе.
     -  Бинокль? Хм...  Погоди, Сулим. Погоди. Скоро мы  поймем, угадал  я с
этим,  или  нет.  Пока  все  выглядит так,  как  будто  угадал.  И,  кстати,
приготовься  на  всякий  случай.  Скорее  всего сегодня  нам  нанесут  визит
сибирские безопасники. Сюда, в гостиницу.
     Сулим  вздохнул. Шеф  "Чирс"  был и  оставался  для  него  непостижимым
человеком.
     Всегда.

        x x x

     -  Рихард, - негромко сказал Юрий  Цицаркин.  -  Кажется,  мы  с  тобой
попали.
     - Крупно? - лениво поинтересовался дог, даже не подумав встать с дивана
или хотя бы приподняться.
     - Крупнее не бывает.
     Цицаркин бухнулся  в  престарелое кресло, выращенное  еще, наверное,  в
восемнадцатом веке. Как и диван, впрочем.
     -  Выкладывай, - вздохнул Рихард.  Последнее время он  прочно уверился,
что все события имеют тенденцию развиваться от плохих к худшим. -  По-моему,
мы с тобой крупно попали еще  в тот  момент, когда родились на свет. Причем,
ты - лет на десять раньше меня.
     Цицаркин только что вернулся  с сеанса аварийной связи,  которую агенты
Балтии затребовали после провала недельного связного, причем  предварительно
Цицаркин  долго кружил вокруг снятого жилья,  боясь  привести кого-нибудь на
хвосте. Слава богу, все оказалось чисто и спокойно.
     -  Значит,  так,  ystaevae.  Убитый  Эрлихман вовсе  не  был  недельным
связным. Точнее, был  не только  и не столько недельным связным. Все гораздо
интереснее закручено.
     Цицаркин умолк. Рихард терпеливо ждал, потом не выдержал:
     - Ну, говори, говори, не тяни харзу за хвост.
     - Он двадцать лет работал  на  научную разведку.  Представляешь?  Почти
двадцать. И почти все время - в Алзамае.
     - На чью научную разведку? Европейскую?
     - Нет, на нашу. Балтийскую.
     - А у нас есть научная разведка? - удивился Рихард.
     - Выходит, есть. Я тоже не знал, если честно. Впрочем, они  ведут всего
несколько тем, и все очень давно. По-крайней мере,  мне так сказали. Одну из
них  вел  в  Алзамае  Эрлихман.  И эта тема  очень  плотно  связана  с нашим
заданием. Плотно, но очень уж неожиданно. Эрлихман должен был вывести нас на
волков. На их лагерь-базу где-то в тайге. Он знал координаты.
     - Даже так?
     - Даже так.
     - И?
     -  Его  убрали.  Чтобы остановить  нас.  И  это им почти  удалось  - мы
потеряли больше суток и неизвестно насколько отстали.
     - Так, -  Рихард брал быка за  рога. -  Где  Эрлихман обитал в  Алзамае
известно?
     - Да. Я выяснил.
     - Туда нужно наведаться.
     - Там сейчас полно сибирских безопасников. Это дело передано из ведения
полиции в ведение службы безопасности.
     - Ну, ясен пень, - хмыкнул Рихард. - Убийство ведь.
     - Ясен, - согласился Цицаркин. - Давай,  ystaevae. Сходи, осмотрись; но
я тебя умоляю:  ни  во что не встревай. Если координаты  действительно можно
установить,  покопавшись  дома у Эрлихмана, сибиряки их уже  установили. Или
установят в ближайшее время. Попробуем встать на  их след, потому что больше
ничего не остается.
     - Ладно, - согласился Рихард. - Осмотрюсь. Когда биобус в город?
     Цицаркин поморщился:
     - Отставить биобус. Мне надоела эта  эпопея с поездками и  ожиданием на
остановках.  Я купил мопед-малютку. На улице отдыхает... - и метнул  Рихарду
малюсенький ключ,  остро  пахнущий  чем-то  мускусным. -  Я его обкормил  до
отвала, на ходу засыпает. Так что не зевай...
     - Понял, Юра. Жди.
     Только теперь  Рихард Вапшис  соизволил покинуть диван. Собираться  ему
было не нужно: по закону верблюда "все  мое  ношу с собой"  действовал любой
сколько-нибудь квалифицированный агент.
     Некоторое  время  Рихард  и Цицаркин провели склонившись над  подробной
картой Алзамая, на которую были нанесены не то что все здания, но и  чуть ли
не все деревья городка.
     Перед выходом  Рихард внимательно  поглядел в окошки веранды; Шумилово,
село под Алзамаем, они с Цицаркиным выбрали из-за того, что тут все на виду,
и  жители, и приезжие.  В данный момент  они  были единственными чужаками  в
Шумилово.  Так  сложилось,  что  все   заезжие   экологи  имели  обыкновение
останавливаться здесь, а  прибалты-разведчики притворялись именно экологами.
И   потому  не   вызывали  особого  интереса.  Селяне  просто   периодически
интересовались  у  них: не  желают ли  господа купить  молока  или самогона?
Молока  "экологи"  иногда  желали,   а   самогон  приходилось   покупать   и
складировать  под кроватью чтоб  не вызывать ненужных подозрений, потому что
непьющий эколог в этих краях был более невероятным существом, чем балтийский
разведчик.
     Малютка стоял  прислоненный к поленнице. Хотя  сельские дома  все,  как
один, были достаточно современными,  а  значит - с симбионтным отоплением, в
Сибири сохранился старый обычай зажигать зимою камин. Отсюда и дрова почти в
каждом дворе.
     Мопед казался игрушечным - маленький, красненький, блестяще-чешуйчатый,
с  близко посаженным глазками и единственной фарой на рогатом руле. Двинулся
он что называется с полпинка - едва Рихард вставил ключ и послал его вперед.
Мопед мягко покатил по усыпанной хвоей дорожке.
     Рядом   с   биобусной   остановкой   тропинка   влилась   в  трассу   -
неасфальтированную,  но  сухую и  гладкую, укатанную-утоптанную.  Совершенно
неожиданно Рихард почувствовал  себя счастливым - было что-то завораживающее
в этом не особенно быстром движении верхом на малютке. Во встречном ветре. В
тихом урчании мопеда. В послушно стелющейся навстречу трассе.
     Иногда,  очень  редко,  но  все же  случаются  в  жизни моменты,  когда
совершенно  непонятно  почему осознаешь: именно  ради  этого  и стоит  жить.
Именно ради того, чтобы время от времени  мчать  на послушном мопеде  сквозь
тайгу, вдыхать  полной грудью летние ароматы и на короткий миг почувствовать
себя свободным.
     Жаль,  что свобода так недалеко  простирается - всего  лишь до  окраины
Алзамая. Там снова придется стать разведчиком, состоящим из глаз, ушей, носа
и внимания. А пока Рихард упивался свободой.
     Тайга  как-то  быстро  и  незаметно  стала  городом.   Рихард  уверенно
сворачивал, где нужно - план Алзамая  был  основательно  проштудирован еще в
спеццентре.
     Мопед  Рихард  оставил  на  стоянке  за  несколько  кварталов  от  дома
Эрлихмана.  Агент-научник  обитал  на улице  Иркутской, в  довольно  большом
трехэтажном доме; к тому  же Рихард  подозревал, что  в доме весьма обширный
подвал.  Для   начала  Рихард  покружил  по  соседним  улочкам,   совершенно
безлюдным. За высокими оградами возвышались ладные кедры, увешанные пузатыми
беличьими хатками. На ветвях короны старенького домика резвились две молодых
харзы, похожих  на  проворные  лимонные молнии. Где-то вдали монотонно,  как
неотлаженный заржавленный механизм, стрекотала сорока.
     Едва  Рихард   свернул  на   Иркутскую   улицу,  окружающее   мгновенно
изменилось.  Провинциальная  благость мгновенно куда-то  испарилась.  У дома
Эрлихмана   теснились   десятки  экипажей,  улицу   блокировали  вооруженные
спецназовцы в форме Европейского Союза, а от самого дома веяло страхом.
     За линию  оцепления Рихарда,  конечно  же, не пустили. Он  присмотрелся
издали,  глядя поверх  голов любопытствующих. Забор  был сломан в нескольких
местах, увечная ветка сосны при крыльце сиротливо свешивалась  почти к самой
дороге. Все окна третьего этажа были выбиты.
     Тут явно  что-то происходило. Совсем недавно - скорее всего, ночью  или
ранним утром. И Рихард нисколько не сомневался, что эти события не случайны.
     Толпа  откровенно  пялилась  на  пострадавший  дом;   внезапная  смерть
Эрлихмана  уже сама по себе вызывала любопытство соседей, а тут еще и чей-то
разрушительный визит. Эрлихман наверняка слыл человеком тихим  и незаметным;
хороший агент обыкновенно не привлекает ничьего внимания, а Эрлихман  не мог
быть  плохим агентом, раз  сумел  продержаться в Алзамае целых  восемнадцать
лет.  Соседи  Эрлихмана   щедро  делились   собственными   соображениями  со
случайными прохожими.
     Вдруг Рихард обнаружил,  что ближайший парень  из оцепления  пристально
глядит на него.  Пришлось  изображать из  себя праздношатающегося  зеваку  -
поторчать  в толпе, побродить,  вытягивая  шею, поцокать языком. И  все  это
таким  образом,  чтобы  свое  лицо  по  возможности  парням-спецназовцам   в
оцеплении не показывать. Задача,  настолько же кажущаяся простой,  насколько
на  самом деле сложная. Некоторое время Рихард даже осматриваться  толком не
мог, и когда наконец продефилировал  вдоль всей цепочки зевак, перекрывающей
улицу, и смог снова обозреть окрестности, он обнаружил, что наблюдает уже не
в одиночестве.
     Чуть поодаль,  в  густых  кустах  орешника, явно с умыслом  насаженного
хозяином перед  собственным домом,  стоял невысокий  ньюфаундленд. Позиция у
него  была  очень выгодная:  сам он видел  почти все, что  творилось у  дома
Эрлихмана,  а заметить  нюфа возможно  было всего  с двух точек: с  той, где
сейчас  оказался Рихард, и  с противоположной  стороны улицы, на продолжении
воображаемой прямой.
     Нюф  холодно  воззрился  на Рихарда,  зевнул  и неторопливо  направился
прочь; до угла ему было рукой подать.
     "Кто он, черт побери?" - подумал Рихард озабоченно.
     После вынужденной беготни за  злосчастным афганом, Рихарда вполне могли
срисовать сторонние  наблюдатели.  Тот  же нюф, к  примеру. А  примелькаться
подобной публике - хуже нет. Агент полезен лишь до той поры, пока незаметен.
Внешность Рихард, конечно, слегка изменил, да только наметанному глазу такие
перемены не помеха.
     Отсюда нужно  было  убираться,  и  чем  быстрее,  тем  лучше.  Дом  под
присмотром, пробраться  туда  - и думать нечего. Даже  глубокой ночью.  Да и
немногое там уцелело, судя по всему. Если сибирякам уже известны координаты,
они  вскоре  отправятся  в тайгу.  Тогда  предстоит осторожно  клеиться им в
хвост...
     Рихард торопливо вернулся  к  стоянке,  забрал мопед, и целеустремленно
покатил прочь. Несмотря на то,  что  нужно было спешить, он забрал в сторону
южной окраины, внимательно поглядывая  на  попутные  экипажи.  Но ни один не
ехал  подозрительно  медленно   и  не  останавливался,  поджидая  ездока  на
мопеде-малютке.
     "На  Январской  сверну,  -  прикинул Рихард. - И сразу в Шумилово... Да
пошустрее..."
     Когда он под®ехал к перекрестку с улицей Январской, что соединяла южные
районы  Алзамая  с  центром,  по  ней  как   раз  тянулась  колонна  тяжелых
грузовиков. Пограничных, судя по эмблемам на бортах и дверцах-надкрылках.
     Рихард свернул. И тихонько присвистнул.
     Колонна была длиннющая, как полярная ночь. И тянулась насколько хватало
взгляда - что вперед, что назад.
     Наверное, вот так же в старину, до биокоррекции, когда еще существовали
армии, в города вступали войска.
     Пограничники   в  одинаковой   зелено-рыжей   пятнистой   форме  лениво
высовывались из  окон. Кое-где из этих  же  окон торчали  тонкие  автоматные
стволы с чешуйчатыми насадками компенсаторов и ажурными зубцами прицелов.
     "Вот это номер! - подумал Рихард. - Никогда не думал, что увижу такое!"
     Вероятно, дела принимают серьезный  оборот. Мобильный  спецназ  Европы,
теперь пограничники... Скорее всего,  координаты базы волков стали известны,
и Сибирь активно готовится. А чтобы попытаться предотвратить бойню - вызвала
пограничников. В количестве. Конечно, это не такие  звери, как волки... Но и
не  жирный  обыватель.  Эти хотя бы  теоретически умеют  обороняться.  Да  и
вооружены не кое-как, а  по последнему слову селекции. Селекции и  техники -
механическое оружие у пограничников тоже имелось в избытке.
     Рихард катил,  прижимаясь  к  обочине, по Январской,  а  мимо  ползли и
ползли темно-зеленые пограничные грузовики.  Колонна,  похожая на чудовищную
безмозглую гусеницу.
     Грузовики сворачивали с Январской на Беговую. А Рихард поспешил дальше,
в  сторону  Тайшетской.  И  некогда  стало  упиваться  короткой  свободой  -
приходилось гнать, выжимая  из  малютки все  скорость,  на  которую тот  был
способен.
     - Юра, - сказал Рихард Цицаркину когда вернулся. - По-моему мы с  тобой
попали еще круче, чем ты думал...

        x x x

     - Константин Семеныч, встаньте на мое место, - умоляюще сказал министр.
- Три десятка убитых за неделю. Горожане в шоке. Люди боятся на улицу выйти.
Вся Сибирь вот-вот содрогнется!
     - Не содрогнется, - буркнул Золотых. - Город мы оцепили, а каналы связи
перекрыты. Включая межгород.
     - Вообще-то это произвол, - заметил министр.
     -  Я  знаю, Алексей  Владимирович.  Но есть  ли иной выход? Поймите, мы
столкнулись  с тем,  с  чем  еще  никогда  не сталкивались.  Мне стыдно  это
говорить,  но сегодняшняя  ночная  резня была  совершенно неизбежной. Мы  не
можем обычными методами отражать удары убийц. Причем,  великолепно обученных
убийц, да еще экипированных и вооруженных лучше нас. Мы  сейчас в  положении
несчастных индейцев после высадки Кортеса. С копьем на игломет - это, знаете
ли...
     - Знаю, не знаю, - министр болезненно поморщился.  - Надо заканчивать с
этим. Отыскать их логово... и раздавить.
     Золотых  откинулся  на  спинку  огромного,  как  мастодонт, кресла  для
посетителей к кабинете Бережинского.
     - Вы полагаете, что это возможно?
     Министр даже подобрался, как харза перед броском.
     - Простите,  Константин  Семеныч...  что значит  - возможно? Вы  хотите
сказать, что не сможете обеспечить локализацию и уничтожение волков?
     -  Силами  службы  безопасности  - нет.  И  можете рвать  погоны,  если
желаете.  Тот,  кто  займет мое место, сделает  не  больше.  А скорее,  даже
меньше.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Я  хочу сказать, что если мне  не будут переподчинены прибывшие чести
пограничников и  европейский спецназ, результат  останется нулевым, а трупов
прибавится.
     Министр беспокойно завозился в кресле.
     - Но...  это  не  вполне  в  моей  юрисдикции.  Я не  могу  приказывать
европейским коллегам.
     -  Зато  можете влиять.  Кстати,  у  меня  есть  еще  одно  требование.
Касающееся не только  Европы,  но  и  России  с Балтией, а также,  вероятно,
Сахарского  Халифата  и  Турана.  Да и американцам неплохо  бы  сказать пару
ласковых...
     - Константин Семеныч!  - всплеснул руками министр. - Политика  - это не
допрос контрабандиста, как вы не поймете...
     -  Я  все понимаю, Алексей Владимирович.  Но если политики сейчас будут
обмениваться вежливыми и туманными  нотами