сеянно листая
древний трактат по геометрической магии, вздрогнул и взялся за жезл,
висящий на поясе. После чего захлопнул книгу и быстрым шагом
направился к ближайшему спуску в подземелье.
    Что-то проснулось в замке - и надлежало понять, что именно. У
замка может быть только один владелец.

                               *  *  *

    Долгое время Унэн висел в воздухе... лишенный каких-либо
ощущений. Ничто - ни зрение, ни слух, никакое из остальных чувств не
находило ничего достойного внимания в окружавшем его пространстве.
    Если, конечно, это было какое-то пространство.
    Однако, обжигающие серебряные иглы созвездий не торопились
вонзаться в его бесплотные ступни и ветер, что избавлял его от
бремени плоти и имущества не торопился проделать это вновь, -
чтобы вскорости вернуть похищенное.
    Стало быть, жив.
    Гулко стучало сердце. Очень, очень медленно.
    Бессчетное число ударов сотрясло покой и черную пустоту
пространства и пол коснулся ног монаха.
    А флосс тут же проявил себя всеми фунтами своего веса и
беспокойными мыслями, коснувшимися спокойного рассудка Унэна. Стало
быть, и он был жив. Что ж, весьма отрадно.
    И тут же монах ощутил, как соскальзывает, спадает с него та
маска, тот облик, под которым он привык показываться жителям Ралиона
- порой столь враждебным ко всему, от них отличающемуся!
    Флосс в великом изумлении смотрел, как густая лохматая рыжеватая
шерсть прорастает на теле его друга и носильщика; как уши его
удлиняются и уплощаются; как короткие, но острые клыки показываются
из-под верхней губы, чтобы устрашать зрителя своим блеском.
    Венцом всего стала тщательно выбритая верхняя часть головы - она
смотрелась и комично, и устрашающе. И еще длинные когти на руках и
ногах и кончик хвоста, выбившийся из-под рясы.
    Голова Унэна повернулась и Шассим встретился взглядом с парой
пылающих красноватых глаз - в которых добродушие и доверие могло
моментально смениться яростью и непреодолимой силой.
    - Вот, значит, каков ты на самом деле, - присвистнул целитель и
шевельнулся на насесте. - Воистину велики твои возможности, раз я не
смог увидеть этого раньше.
    - Я есть то, что я есть, - услышал он в ответ. Флосс закрыл глаза
и прежний Унэн - низенький подвижный человечек с кругленьким брюшком
- по-прежнему подходил этому голосу. Шассим открыл глаза и ему
показалось, что прежний облик на миг вернулся к Унэну.
    И вновь растаял.
    - Мы предоставлены сами себе, - заметил Унэн. - Наша магия здесь
бессильна. Однако, раз я тебя слышу, врожденные способности здесь
по-прежнему действуют.
    Он взмахнул рукой и не встретил вокруг ничего, кроме застойного,
сухого воздуха, в котором смешались поблекшие ароматы бесчисленного
множества эпох. Так пахнет в древних гробницах, в заброшенных
городах, - везде, где царит запустение и безжизненность.
    - Что ты видишь? - спросил Унэн, убедившись, что псионика не в
состоянии подсказать глазам, что окружает его во мраке.
    - Коридор, - флосс вновь шевельнулся. - Множество дверей. Портал
за нашей спиной... Можешь зажечь факел, если хочешь. Я... не
ощущаю...
    Флосс вздрогнул, на сей раз гораздо сильнее. Унэн ждал, пребывая
в неподвижности.
    - Мы не на Ралионе, - неожиданно отозвался флосс и несколько раз
взмахнул крыльями, обдав спину монаха прохладой. - Я не ощущаю
ничего, что присуще ему. Никакой жизни. Никакой мысли. Никакого
движения.
    Монах хранил молчание.
    - Анектас, - сказал он в конце концов и извлек алхимический
факел, подарок одного своего хорошего знакомого. Стоило повернуть
верхнюю часть приспособления, как возникал мягкий, желтоватый свет,
яркостью которого можно было управлять.
    Монах отвел руку в сторону и сиротливый огонек в его ладони
постепенно разгорелся крохотным, едва переносимым солнечным сиянием.
    Действительно, коридор. Массивные двери, каждая много выше
человеческого роста - проход для гигантов, способных сокрушать скалы
небрежным движением пальца. А за их спиной...
    - Ты видишь? - он обернулся и поднес излучающий мягкое тепло
факел к отполированной, подернутой дымкой "стене", из которой они
вышли.
    На поверхности портала мерцающее изображение чуть сутулящегося
человека невысокого роста, облаченного в просторную рясу.
    Возвышаясь над его головой, за плечами человека сидела крупная
птица. Очень похожая на Флосса.
    Шассим мелодично пропел свое изумление.
    - Анектас, - повторил Унэн. - Скажи, достопочтенный Шассим-Яг,
много ли в вашем... на Ралионе подобных проходов?
    - Я не знал, что смертные могут пользоваться ими, - ответил тот.
- До сих пор я полагал, что только богам дозволено путешествовать
подобным образом.
    Унэн склонил голову и факел с®ежился робким светлячком у него на
ладони.

                               *  *  *

    Мрачные подземелья Моррон способны были вызвать к жизни
не один десяток ужасных преданий, легенд, баллад и прочих
памятников мысли.
    Пыточные камеры, специальные помещения для осужденных на самые
разнообразные виды смерти, лабиринты, напичканные множеством
смертоносных ловушек. Десятки подземных этажей, в запутанной схеме
которых мог разобраться один лишь Норруан.
    Правда, по его собственному мнению, он не очень-то старался
запоминать что бы то ни было. Он просто *знал*, как попадать в ту или
иную часть подземного Моррон.
    И теперь он спешил в самое сердце чудовищных помещений замка -
туда, где могло находиться нечто, ему неизвестное. Впрочем, и теперь
его вело не четкое знание, а словно бы чей-то вкрадчивый голос.
указывающий, куда идти и что искать.

                               *  *  *

    Шестнадцать дверей было в коридоре. И полупроницаемая стена -
видимо, очередной портал - на другой его стороне. Собственно,
коридором-то его можно было назвать лишь весьма условно. Затерянный
неведомо где осколок пространства, соединяющий Ралион неизвестно с
чем.
    Однако воздух был пригоден для дыхания, а температура - вполне
сносной. Целитель долго не мог оправиться от полного молчания,
окутавшего его органы чувств - в основном, ментальное и астральное
зрения. Лишенный постоянной связи с *генвир* - нематериальными
мирами, порождаемыми разумными формами жизни - флосс ощущал себя
ослепшим и беспомощным. Коридор непереносимо давил на него,
постепенно сокрушал психику - сокрушал абсолютным, невероятным
молчанием. Здесь не было ничего. Ни жизни, ни разума, ни богов.
    Только они с Унэном.
    Шассим ощутил острое желание непрерывно говорить с монахом или
читать какой-нибудь гимн - словом, занять свой мозг,
чтобы не сойти с ума.
    Унэн, похоже, ощущал беспокойство спутника.
    - Я тоже его не чувствую, - изрек он, прислушавшись к
собственному состоянию.
    - Чего? - не понял Шассим.
    - *Генвир*, - пояснил монах. - Пустота. Какой-то... ненастоящий
мир. - И стукнул с размаху кулаком по каменной стене.
    Камень, однако, был настоящим и с честью отплатил обидчику. Унэн
потер ноющую руку и подумал, стоит ли пытаться разрубать камень
ладонью. Вряд ли. Поскольку с псионикой здесь неладно, лучше не
играть с огнем. Перспектива застрять рукой в стене его не очень-то
прельщала.
    - Ну что? - вопросил он. - Мне, честно говоря, не очень охота
тратить остаток жизни на эти двери. Да и страшновато немного. Так
только... прислушаться к тому, что за ними творится, да и
возвращаться.
    Флосс неожиданно встрепенулся.
    - Седьмая дверь, - воскликнул он, взмахнув крыльями так, что Унэн
пошатнулся. - Я чувствую что-то из-за нее. Посмотрим?
    Монах пожал плечами и быстро преодолел расстояние, разделявшее их
и дверь номер семь. Пол был покрыт дюймовым слоем очень легкой пыли.
    - Давненько здесь не убирались, - покачал головой Унэн и поднес
факел к двери, приказав ему светиться поярче.
    На краткий миг его шестое чувство, чувство опасности, ожило... но
не сказало ничего внятного. Так, неразборчивый шепот.

                               *  *  *

    Норруан стремительно спустился в катакомбы, в которых, по слухам,
были погребены строители и первые обитатели этого замка. Он быстро
проходил мимо зияющих черных провалов, из которых сочился влажный
холод и не останавливался, пока не добрался до той самой,
легендарной гробницы.
    Дверь бесшумно открылась, повинуясь нетерпеливому жесту его руки.
    Глаза Норруана прекрасно видели и в темноте. Как он и ожидал,
одна из плит посреди зала лежала не на месте. Непроницаемая мгла
заполняла неровный прямоугольник в полу.
    Норруан вошел внутрь и не почувствовал ничьего присутствия.
    Это было просто невероятно. Замок, конечно, можно было назвать
живым (в особенности вспомнив про множество этажей с движущимися,
смертоносными ловушками), но не до такой же степени!
    - Кто здесь? - громко спросил он и темнота вздрогнула, отползла в
стороны и забилась в щели, испугавшись своего хозяина. Наступила
полная тишина. Даже звук падающих капель и едва слышный скрежет
механизмов, приводивших в движение "живые" лабиринты наверху - все
это пропало.
    - Ну хорошо, - Норруан снял с пояса свой непобедимый жезл и
призрачный свет захлестнул комнату, отражаясь от стен и стирая все
тени.
    Никого.
    Норруан пожал плечами и подошел к провалу вплотную. Присел.
    Что-то смутно виднелось внизу.
    Какой-то зал, уставленный не то статуями, не то колоннами. До
пола было футов тридцать. Владыка Моррон усмехнулся и извлек из
воздуха прочную веревку. Она послушно обмоталась вокруг выросшего из
пола металлического столбика и упала в провал, бесшумно размотавшись
и оставив в пыли на полу слабый след.
    Чисто.
    На всякий случай Норруан взглядом приковал отодвинувшуюся плиту к
полу и быстро спустился по веревке вниз.
    Где его и встретил чистый, свежий, восхитительный воздух. По
сравнению с ним в подземельях Моррон витал отвратительный смрад (хотя
ничего подобного Норруан раньше не замечал).
    Он отпустил веревку и огляделся. Положительно, такого места под
Моррон быть просто не могло. Длинный зал, с огромной статуей
ворона, взмахнувшего крыльями в дальнем конце зала.
    Небольшое возвышение и какой-то пыльный сверток, лежавший на нем.
    И десятки колонн, каждая - с венчавшей ее каменной головой
ворона. Глаза изваяний были рубиново-красные и слабо тлели в
полумраке.
    Норруан сделал шаг по направлению к гигантскому ворону, и именно
в этот миг его и скрутило.

                               *  *  *

    Аймвери и Науэр бежали в сторону Реки что было сил.
    Тучи текли грязным потоком над самыми их головами - так, по
крайней мере, казалось. Не переставая гремел гром, не давая ни
единственной возможности перемолвиться хотя бы словечком. Молнии были
ярко-сиреневыми, разветвленными и били в пронзившую облачное
покрывало Вилку.
    Земля вздрогнула под ногами у бегущих и Науэр на миг оглянулся. И
тут же Аймвери рванул его вперед. Гость едва удержался на ногах,
поразившись силе человечка.
    - *Не оглядывайся!* - прокричал Аймвери, указывая на небольшой
плот, что лежал у самого берега Реки. - *Иначе мы пропали!*
    Судя по всему, Гость его услышал. Они столкнули плот в воду и
Аймвери оттолкнулся шестом от берега. Как раз в тот момент, когда
посланец Фиолетовых гор был готов настигнуть их.
    Гость обернулся, услышав неприятный сухой скрежет разламывающейся
земли и едва не упал в Реку, увидев то, что ппедставало его глазам.
    - О небеса, - только и смог прошептать он, вцепившись в плот изо
всех сил. Аймвери молча отталкивался шестом, стараясь не позволить
слабому здесь течению унести их слишком далеко от переправы.
    Гость завороженно смотрел на чудище, словно собранное из частей
самых невероятных тварей. Две пары плавников, кожистые крылья на
спине, длинная шея и пасть, из которой выглядывали сверкающие клыки.
Да оно же может перекусить наш плот, подумал Науэр, невольно
пригнувшись, когда голова свирепо метнулась вниз... и замерла, словно
наткнувшись на непреодолимую стену.
    Впрочем, так оно, наверное, и было.
    Издав устрашающий вопль, чудовище нырнуло (Гость смотрел, не веря
своим глазам, как волны расходятся по поверхности земли... словно то
была вода) и устремилось назад. К двум зловеще светящимся пикам,
время от времени выставляя над поверхностью земли уродливую,
ощетинившуюся шипами голову.
    Буря прекратилась, словно по команде. Только что она бушевала над
ними, а теперь все застыло и успокоилось. Моментально, безо всякой
паузы.
    - И часто у вас здесь... такое творится? - спросил Науэр у
старательно работающего человечка. Противоположный берег был все еще
далеко.
    - На той стороне, - Аймвери кивнул в направлении Вилки, - может
твориться все, что угодно. На нашей стороне, - и выделил интонацией
слово "нашей", - такого пока еще не происходит.
    Пока, подумал Гость и поежился. В детстве он читал множество
сказок, но увидеть столько небывалого за какой-нибудь час... нет, к
этому он не был готов. Да и можно ли быть готовым к ставшему явью
кошмару?

                               *  *  *

    - Там, - возбужденно воскликнул флосс, - кто-то есть! Кто-то
живой! И, по-моему, не враждебный!
    - Не так громко, - усмехнулся Унэни вновь по привычке потянулся
почесать затылок. Не вовремя, конечно. Пару раз флосс едва не лишился
глаза, прежде чем монах не запомнил, что с живым грузом за спиной
двигаться следует крайне осторожно.
    Третьего раза не получилось. Монах спохватился и остановил руку.
Присмотрелся к двери - на ней красовался выгравированный силуэт.
Вплотную рассмотреть его целиком не представлялось возможным, а
изучить издалека мешал толстый слой пыли.
    Унэн хлопнул по двери ладонью и пыль осыпалась с двери, едва не
упав серебристым каскадом им на головы. Флосс возмущенно отряхнулся.
    - Теперь все знают, что мы намерены войти, - сказал он
укоризненно. - Где твоя осторожность?
    - А, - беспечно махнул рукой Унэн. - Справимся как-нибудь. Если
бы ты только видел, Шассим, где мне доводилось быть... Словом, как
говорил мой наставник, тяжело в Ученье - легко в бою.
    И, молниеносно развернувшись, ударил в дверь ладонью. Та
неожиданно легко подалась и бесшумно повернулась, открывая новое,
куда более просторное помещение.
    Огромная статуя ворона, расправившего крылья, холодно смотрела на
пришельцев с дальней стороны зала. Кровавыми капельками светились в
полумраке каменные глаза птичьих голов, венчавших колонны.
    Ни окошка, ни ветерка. Затхлый, едва пригодный для дыхания
воздух.
    - Смотри, - позвал Шассим и Унэн оглянулся. На двери, как было
теперь заметно, тоже был изображен ворон. В точности напоминавший
огромное изваяние, частично вмурованное в стену.
    - Я думаю, что... - начал было монах, но флосс перебил его,
энергично махнув правым крылом в сторону статуи.
    - Тихо, - пронесся его шепот в разгоряченном сознании Унэна. -
Прислушайся.
    Теперь это слышал и монах. Чьи-то осторожные шаги. Странным было
то, что они доносились откуда-то из-за статуи.
    Слышимость была превосходная и Унэн не сразу сообразил, что его
псионически усиленный слух успел вернуться в норму.

                               *  *  *

    Норруан ощущал себя... опьяневшим? Возможно. Ни руки, ни ноги не
повиновались ему, а в голове висела блаженная, теплая дымка. От нее
все виделось в розовом свете и все унылое, отвратительное, надоевшее
просто исчезло.
    Он покачнулся, выпуская из рук веревку и осознал, что его чувства
невероятным образом обострились. Несмотря на полумрак, все вокруг
было исполнено дивных, потрясающе ярких цветов; запах пыли и склепа
тысячелетней выдержки показался ему божественным ароматом, по
сравнению с которым свежий воздух Зивира был просто непригоден для
дыхания.
    Окружающий мир показался более настоящим, чем тот, откуда он
спрыгнул. Норруан поднял голову и содрогнулся. Непроницаемый мрак
сгустился в отверстии, из которого ниспадала веревка. Он казался
невероятно плотным - сдавленным настолько, что вот-вот начнет
просачиваться вниз. Владыка Моррон поспешно отошел в сторону.
    И - самое странное. Туман, скрывавший под
собой воспоминания, принялся торопливо уползать. Прошлое все еще казалось
бесформенной, ничего не означавшей грудой, но очертания его
становились с каждым мигом все четче.
    Норруан остановился и затаил дыхание, вслушиваясь в самого себя.

    Из полумрака зала навстречу ему вышел человек по имени Каллиро,
с пепельными волосами, собранными в пучок на затылке и миниатюрной
арфой в руке. "Я рад, что ты вновь проснулся", сказал он и эхо
голоса раскатилось где-то в глубине сознания Норруана - там, где
никогда не брезжил свет. Улыбнувшись, Каллиро извлек из своей арфы
мелодичный аккорд и силуэт его постепенно растаял. Норруану
показалось, что огромные деревья - в сотни футов высотой - показались
за спиной растворяющегося в воздухе Каллиро. "Вспомни, где мы
виделись прежде", услышал он на прощание.
    Шаги послышались справа от Норруана. Он молниеносно повернулся,
сжимая жезл. Человек по имени Оттураэ, с тонким окровавленным клинком
в перевязанной руке, выходил из крестообразного разлома в
пространстве. Он пошатывался, глаза его лихорадочно блестели, но на
умирающего он не был похож. "Не дай заманить себя в ловушку",
посоветовал он, вытирая клинок о свою повязку и вкладывая его в
богато украшенные ножны. "У тебя нет и не может быть союзников.
Вспоминай меня почаще..." - и, кивнув, Оттураэ вновь шагнул в разлом.
По ту сторону его метались багровые тени и густой дым стелился над
выжженной землей. С отвратительным скрежетом разлом начал смыкаться.
    Прежде, чем он исчез, Норруан поувствовал взгляд на затылке и
стремительно развернулся. Третий человек, носящий, как и двое
предыдущих, его собственное лицо, молча осматривал Владыку Моррон -
словно приценивался к его одежде. Имя человека немедленно выплыло
из глубин памяти Норруана. Звали его Ценнонн. В руках у него ничего
не было, но кисти рук окутывала красноватая дымка. Сквозь туман за
спиной Ценнонна был виден странный пейзаж - мрачное здание с сотнями
ярко блестящих окон на фасаде, возносящееся на десятки этажей и
сумрачный, притихший лес вокруг. Ценнонн, как и Каллиро, был
светловолосым и очень широкоплечим. Как он должен быть силен, подумал
Норруан с уважением, глядя в свое собственное лицо - правда, лицо,
изборожденное шрамами, с неприятной кривой улыбкой и безразличными
глазами.
    - Я вижу, ты меня вспомнил, - его голос звучал ярко и четко.
Массивная рука упала на плечо Норруану и тому стоило немалых усилий
удержаться на ногах.
    Гигант захохотал.
    - Вспомнил, я вижу... Но ненадолго. Ты снова забудешь, как только
вернешься туда, - он указал взглядом на провал в потолке, откуда
спускалась веревка. - Прихвати какой-нибудь сувенир, приятель. Мы с
тобой нечасто видимся и становится, прямо говоря, скучно.
    И повернулся, чтобы уйти.
    - Постой, - Норруан попытался удержать его за рукав. Бесполезно.
Проще было бы остановить руками снежную лавину. - Почему я тебя
помню?
    Ценнонн полча удалялся в дымку.
    - Почему я всех вас знаю? - крикнул Норруан, начиная злиться.
    Ценнонн остановился, едва различимый сквозь туман и оглянулся. На
лице его проступило сочувствие. Он что-то сказал и помахал рукой.
    Густой туман опустился сверху.

                               *  *  *

    Треск и грохот!
    Небольшое возвышение, высеченное из единой глыбы камня: сотни
миниатюр украшают его поверхность. Звуки множества голосов и черная
тень, охватывающая его...
    Растекается разноцветными струями возвышение, перемешиваются на
небе звезды, бессильными угрожающими руками вздымаются вокруг него
высохшие деревья. Совсем другое место. Несколько коротких моментов
длится пустота внутри и чувство самосознания - самое первое ощущение
того, чей разум отделил себя от всего остального.
    Но уже в пути сгусток теней - мчится он между холодно мерцающими
звездами, и Норруан (