ила голову и посмотрела на него другим
глазом. - Ты не принадлежишь Зивиру. Ты - откуда-то издалека. Я
хотела бы взглянуть на твой дом - даже если это будет последнее, что
я увижу.
    - Я не помню, откуда пришел, - медленно произнес Норруан и
прикоснулся рукой к жезлу. - Я очнулся здесь, у замка, одетый в эту
гадость, - он указал на свою одежду (способную, по слухам,
противостоять об®единенной магической мощи Зивира). - Все. Ничего,
кроме имени. И приказ - похоронить останки вашего мира.
    Ворона отодвинулась от него.
    - Ты пугаешь меня, - произнесла она. - Я знаю, что большинство из
того, о чем говорят там, - она кивнула в сторону севера, где
выделялся четкий силуэт Иглы, - не более чем вымысел. Но чтобы ты не
знал, откуда появился и кем был прежде... Как это может быть?
    Норруан почувствовал, что смертельно устал.
    - Давай спустимся, - ответил он, помедлив. - Мне необходимо
чего-нибудь выпить. Там мы и ответим друг другу на вопросы.

                               *  *  *

    Унэн вздрогнул, замерев посреди фразы. Ему показалось, что перед
ним, поблескивая глазами, сидит не Флосс, а огромная, с гуся
величиной, серая ворона. Видение, впрочем, тут же рассеялось.
    - О чем я говорил? - спросил он, когда осознал, что никакой
вороны перед ним нет.
    - О том, как ты впервые появился здесь, на Ралионе.
    Монах кивнул. От Шассима исходил густой запах пыли и паутины...
впрочем нет, что за наваждение! Он помотал головой. От Флосса пахло
Флоссом. Запах как запах. Ничего особенного...
    - С тобой все в порядке? - слова хрустальными шариками падали в
глубине его сознания и со звоном распадались на фрагменты.
    - Да, - ответил Унэн и понял, что это правда. Перед ним сидел
Шассим, а не ворона; вокруг была пещера - сухая и чистая и никто
посторонний не вторгался в его разум. Неужели я так устал? -
мелькнуло в сознании. Никогда мне ничего не мерещилось.
    Он вспомнил свои первые минуты в этом мире.
    Камни под ногами; туман в небесах, на земле и в голове.  Теплый
ветер, накатывающийся ароматными волнами.  Сотни сияющих радуг, что
вращались перед глазами. Музыка сфер, постепенно замирающая где-то на
пределе слышимости.
    И холод, что сотней золотых игл вонзался в босые ступни. В новый
мир он пришел нагим, как обычно; но не беспомощным младенцем. Разум
его был с ним и лишь память не желала по доброй воле отдавать ни
крупицы знаний. Вспоминались светящиеся спирали под ногами - в
пространстве, где никогда не было материи. И чей-то смех... или не
было смеха? Он не мог точно сказать.
    Когда туман рассеялся, новый мир обрушился всеми своими красками,
запахами и звуками, а также теми ощущениями, для которых еще нет
названий. Унэн помнил только, что несколько часов стоял неподвижно,
позволяя разуму скитаться свободно, пока его имя не всплыло из
небытия.
    Возникнув, оно связало его с новым миром, в котором ему
предстояло жить... кто знает, сколько лет?
    Он оглянулся и увидел, что со стороны величественной крепости,
что венчала вершину ближайшей горы, к нему спускаются люди, в
бело-зеленой одежде. К тому моменту, когда они добрались до него,
Унэн уже спал. Страшная усталость сковала его и несколько долгих дней
не отпускала своей хватки. Прибывший не чувствовал, как его осторожно
поднимают и несут куда-то.
    Когда он очнулся, то увидел на стене знак, смутно напомнивший ему
что-то.  Неоднократно виденное, но прочно забытое. Два круга,
вложенные один в другой; лук со стрелами, пара крыльев и дерево.
    Так он впервые очутился в монастыре Триады.
    - ... А остальные? - спросил его целитель и видения прошлого
оставили монаха. - Остальные из твоего племени?
    - Они пришли позже, - пожал Унэн плечами. - Они нашли меня,
поскольку для них это - проще простого. Когда мы встретились, у
подножия той самой горы, мы принялись строить свой монастырь. И я
скажу тебе, работа была не из легких.
    - Но построено на совесть, - отозвался Шассим.
    - Спасибо.
    - Иные миры, - в голове монаха задумчивым эхом пронесся голос
целителя. - Кто бы мог подумать. Вестница, что дала нам разум, учила
нас, что весь мир лежит вокруг нас и внутри нас и что другого нет.
Она рассказала нам обо всех народах, обо всем живом и неживом. И
этого было достаточно.
    - А потом вы узнали, что есть и другие вселенные.
    - Разумеется. Вестница мудра; обучая потомков, никто не
рассказывает сразу же обо всем, что творится вокруг. Говорят лишь то,
что проще принять. Подлинное знание может раздавить новорожденный
разум. Лишь смутные тени мира не вредят ему. Так же, как глаз,
привыкший ко тьме, не сможет сразу перенести яркого света солнца.
    - Я слышал подобные речи от одного мудреца, - медленно произнес
Унэн и налил себе еще чая. - Но это было давным-давно, и не на
Ралионе. Что наводит меня на странные мысли...
    - Что разум сходен во всех мирах?
    Монах усмехнулся.
    - Разум! Видел я мир, где не было магии и где жила
одна-единственная раса. То ли она истребила остальные, то ли их и не
было. Жил я там сравнительно недолго, но меня удивило, с каким
рвением обитатели мира старались определить, что такое разум.
    Целитель присвистнул.
    - И определили?
    Монах пожал плечами.
    - Насколько я понимаю, нет. Сравнить-то не с чем!
    Флосс моргнул и расправил крылья.
    - Я устал от слов, Унэн. Поговори со мной образами.
    Монах вздохнул и принялся сворачивать их небольшой лагерь. Спустя
десяток минут ранец вновь покоился на его спине, а на нем восседал
целитель. Все равно он весит меньше, чем те камни, с которыми мы
заставляем упражняться послушников, подумал Унэн и поставил крестик
светящимся мелком возле входа в пещеру.
    Флосс терпеливо молчал.
    - Ну что же, - произнес монах и усмехнулся про себя. - Послушай
тогда сутру, что, по преданиям, привела в движение колесо Учения в
одном из миров...
    Хотя монах об этом и не догадывался, но уже на расстоянии в сто
шагов его голоса практически не было слышно. Кто бы ни построил этот
подземный ход, он был не просто строителем.

                               *  *  *

    Аймвери надолго запомнил момент, когда открылся проход между
реальностями и на мертвую землю Зивира ступил Гость. Никто не знал,
откуда они приходят; никто не знал, кем они являлись там, откуда
начинался их путь. Достаточно было того, что они откликались на
призыв о помощи.
    Некоторые даже соглашались рискнуть достичь замка Моррон и
сразить его хозяина, имя которого не было положено произносить,
неторопливо готовившего воинство разрушения, чтобы превратить Зивир в
холодную пыль - материал, из которого, возможно, появятся иные чудеса и
иная жизнь.
    Только погибать от этого все равно ненамного приятнее.
    ...Тучи вздрогнули над его головой и опустились чуть ниже.
Казалось, что протяни руку - и погрузишь ее в бешено вращающиеся
черные вихри. От безмолвного бушующего хаоса над головой исходило
чудовищное ощущение силы: молнии потрескивали и ветер, проснувшись,
гнал на запад сероватые стены пыли.
    Стало почти совсем темно.
    Тени упали на землю вокруг Аймвери, который пытался прикрыть лицо
он порывов начинающегося урагана. Тени от двери, что сама еще не
успела показаться - двери между вселенными. Три тени отбрасывала
невидимая дверь: они ползли, то сливаясь с землей, то отделяясь от
нее - словно пальцы, ищущие опору.
    И возникла дверь. Ворота, как их называли. Некогда Ворота
связывали различные части Зивира между собой; ныне же любая попытка
открыть их немедленно замечалась хозяином замка Моррон  и могла
привести к беде. Полчища болотных тварей, что обрушились полгода назад
на одну из западных дозорных башен - тому пример. Неуязвимые для огня и
металла, покрытые липкой слизью существа сотнями возникали из
бездонной трясины и растаскивали строения по кусочкам. Тех, кто
пытался противостоять им, попросту топили. Возможно, с®едали. У
выживших не было времени запоминать подробности.
    Ворота осветились изнутри и наружу вышел Гость - худощавый,
светловолосый, одетый в легкую походную одежду. Он поднял голову и
взглянул в нависшие над ним небеса. Помедлил и решительно перешагнул
зыбкую границу, что разделяла миры.
    Аймвери успел заметить красивый осенний пейзаж по ту сторону
Ворот и яркое синее небо. Видение тут же исчезло. Ворота с треском
испарились и ураган немедленно прекратился.
    Гость с удивлением и любопытством рассматривал человечка. Тот, в
свою очередь, испытующе смотрел в глаза пришельца. В конце концов
кивнул и произнес, протягивая Гостю свой амулет:
    - Добро пожаловать в Зивир, Гость.
    - Fainazu ku'Zivir, Nahwer, - услышал Гость и, помедлив, принял
амулет - изящный золотой листик на тонкой, но прочной цепочке. Он
одел его на шею и, когда Аймвери повторил свое приветствие, все слова
его были понятны.
    - Я представлял его иначе, - отозвался Гость. Да он совсем молод,
удивился Аймвери. Ему еще и сорока нет. Ну что же, возможно, это к
лучшему.
    - Если твоя миссия удастся, Зивир станет прекраснее прежнего, - и
Аймвери указал рукой на гордо светящуюся Иглу. - Хотя и сейчас у нас
есть, на что посмотреть.
    - Идем, - добавил человечек и осторожно потянул пришельца за
рукав. - Оставаться здесь небезопасно. Того и гляди, нас...
    Между вершинами Вилки проскочила разветвленная фиолетовая молния
и притихший было ветер вновь коснулся пыльной ладонью их лиц.
    - Уже, - шепнул Аймвери и указал в сторону Реки. - Быстрее же. Мы
в смертельной опасности, Гость.
    На лесном наречии "гость" звучало как "Науэр".

                               *  *  *

    - Да, - отозвался целитель и встряхнулся, - впечатляюще. Должно
быть, это сильно взбудоражило умы тех, кто не привык к образам.
    Он произнес это после того, как не менее получаса обдумывал
услышанную сутру, сидя неподвижно и закрыв глаза. Впрочем, видеть его
глаз Унэн не мог, да и занят был: двигаться по никому не известному
проходу впервые - дело непростое и опасное. Он извел уже два
светящихся мелка, обозначая условными символами места, где они
побывали.
    Вопреки мнению Айзалы, он не стал брать с собой менее опытных
исследователей. К чему? В случае опасности они - только лишняя обуза,
а доведись сражаться - более других рискуют своими жизнями. Их же
пара, человек (по крайней мере с точки зрения Флосса) и флосс - была
более чем достаточна в большинстве ситуаций, которые только можно
было бы себе вообразить.
    Хотя, конечно, непредвиденные случаи потому так и зовутся, что
предугадать их невозможно.
    Унэн лишь пожал плечами в ответ. Впереди показался тупик и
сейчас предстояло либо возвращаться - полутора милями ранее было
ответвление прохода - либо проникать за скрытую дверь, если таковая
об®явится. Последнее представлялось в высшей степени вероятным,
учитывая что до сих пор ни один подземный город подобного типа
тупиков не имел.
    - Как же ты тогда определяешь разум? - спросил Шассим и Унэн в
который раз подивился его способности быстро менять тему беседы.
    - Как способность вырабатывать сложную систему ритуалов и
следовать им, - ответил он после некоторого раздумия. На самом деле
монах несколько покривил душой, поскольку полагал, что только боги
и другие над-разумные существа могут дать определение разуму. Как рыбе
получить представление о пруде, в котором она обитает, если об остальном
мире она получает крайне скудное представление? Пожалуй, что никак.
    - Интересно, - отозвался целитель. - По моему
мнению, разум определяется скорее способностью создавать и
использовать знаковые системы.
    - Тогда выходит, что муравьи тоже разумны. И пчелы, и бог весть
кто еще.
    - В какой-то мере - несомненно, - подтвердил Шассим. - Ты же
знаешь, что с точки зрения Ордена весь Ралион - единая разумная
система. Мы - лишь малая ее часть.
    Унэн не стал уточнять, что такое "мы". Он подошел поближе к
тупику и осторожно уселся, не снимая с себя планку-насест. Нагрузка в
лице двадцатифунтового флосса не повредит, учитывая, что в монастыре
жизнь, конечно, далеко не сидячая, но уж больно однообразная.
    В смысле удручающего постоянства его распорядка.
    - Ну что же, меня это не задевает, - Унэн уселся поудобнее и
уставился на стену, преграждающую им путь. - Это, как говорили мне
наставники, лишь одна из тысячи граней, определяющих сущность.
Кое-кто считает, что разум - это то, что позволяет оперировать
отвлеченными понятиями. Среди Ольтов популярно мнение, что разум -
способность к созидательной деятельности. И многие другие мнения.
Окончательного определения, по моему мнению, вообще быть не может, а
все частные более или менее хороши.
    - Однако, когда мы сталкиваемся с новым проявлением разума,
зачастую требуются огромные усилия, чтобы признать - как ты говоришь?
- новую грань.
    - Вероятно, поэтому всем расам и следует жить сообща. Не то
участью большинства из них станет жизнь в клетках. И то в лучшем
случае.
    Целитель некоторое время молчал.
    - Боюсь, что ты прав, - изрек он в конце концов. На том беседа
временно прекратилась.
    Ибо заставить говорить Флосса, у которого нет желания вести
разговор, ненамногим проще, чем научить камни разговаривать.

                               *  *  *

    - Тысяча граней, - произнес Норруан неведомо откуда пришедшие на
ум слова. Обратил свой взор на северо-восток. Там красовались легкие
белые облака... и где-то в том же направлении только что открылись
Ворота, пропуская пришельца из иного мира.
    Над которым не властна здешняя магия. Что, в общем, не очень
страшно: то, что ходит, дышит и ест, можно уничтожить. Однако Норруан
был не в состоянии почувствовать, где в данный момент находится Гость
и тем более прочесть его намерения.
    В данный момент в этом не было необходимости. Поскольку рядом с
Гостем был хвастливый коротышка Аймвери, который утверждал, что
Норруан не сможет проникнуть в Лес и остаться в живых. Надо будет
как-нибудь его разочаровать.
    Норруан нахмурился... и рассмеялся. Оба они, и Науэр, и Аймвери,
привлекли к себе внимание обитателя Вилки. Ну что же, возможно, что у
него, Норруана, вскоре появится некоторая передышка до появления
очередного Гостя.
    А к тому времени новая порция Зивира уйдет в небытие... и
сократится тот срок, что ему суждено торчать здесь, в угасающем мире,
отправленным сюда неведомой ему силой.
    Зивир считал, что Норруан - демон разрушения, посещающий миры,
чей жизненный срок подходил к концу. Если бы обитателям Зивира стала
известна истина, какой переполох поднялся бы!
    ...Морни вопросительно взглянула на своего союзника.
    - Тысяча граней, - повторил человек в черном. Слова казались
частью более длинной фразы, таящей в себе важный смысл. - Каждый мир
имеет тысячу граней...
    - Точно, - повернулся он к вороне. - У каждого мира есть тысяча
граней, как и у каждой задачи - тысяча решений. В этот раз я не стану
собирать войско и выступать против Гостя. Пусть приходит сам. Я буду
ждать его.
    Морни опустила "в этот раз", но была искренне поражена всем
остальным.
    - Ничего не предпринимать? Позволить Зивиру собрать армию и
напасть на Моррон?
    - Почему бы и нет? - удивился Норруан, наливая себе густого
темно-вишневого вина - трофей из недавно захваченных сторожевых
Башен. - Что он может мне сделать? Я не знаю. До настоящего момента я
воевал чужими руками. Ладно, все эти существа были и впрямь созданы
мной (хотя я не всемогущ, как некоторые думают), но все же против
Гостей сражался не я. Так что разнообразие не повредит.
    - Ты хочешь играть, зная, что шансов у противника почти что нет,
- ответила Морни и поежилась. В мрачных залах Моррон было прохладно
и сквозняки хозяйничали в них, как хотели.
    - Вовсе нет, - в глазах Норруана вспыхнули огоньки и улыбка
скользнула по его губам. - Поэтому слушай мое поручение, Морни. Скажи
Воинству Иглы и Гостю, что я буду ждать его прибытия здесь. Пусть
попытаются осуществить то, чем давно мне угрожают.
    А то, что я буду сидеть сложа руки и просто наблюдать, - добавил
он, - мы им говорить не станем. Мне интересно, что произойдет в этом
случае.
    Ворона хотела возразить, но, подумав, молча кивнула.
    - Сначала, конечно, обед, - остановил он ее, уже собиравшуюся
взлететь. По мановению руки Владыки Моррон зал осветился огнем
десятков факелов и явились из ниоткуда многочисленные слуги, несущие
подносы с тем, что было по душе хозяину замка и его гостям.
    Вид у слуг был устрашающим.

                                III.

    Впервые Унэн встретился с надписью, понять которую не мог.
    "Эх, Олли бы сюда", - мысленно вздохнул монах, вспомнив о своем
друге, которому, к слову, и принадлежал загадочный дневник. Не вполне
было понятно, отчего он сам не взялся переводить его... но у монаха уже
зрело смутное осознание - почему. Хотя жаль. До сих пор не было надписи,
которую друг его не смог бы понять. Сам Унэн был знатоком ненамного
меньшим, однако слова, что возникли на стене после прочтения
обнаруживающего магию заклинания, озадачили и его, и флосса.
    В буквальном прочтении надпись гласила: "Сквозь Анектас. Особая
осторожность." Понятна была только вторая фраза.
    - Что за "Анектас"? - спросил он у Шассима и вывернул голову,
чтобы взглянуть тому в глаза. Флосс медленно покачал головой.
    - Здесь проход, - ответил он взамен, - что открывается, насколько
я понял, для того, кто смог прочесть надпись. Но это слово, как и ты, я
слышу впервые. Подожди немного, я спрошу совета.
    По спине Унэна пробежала неприятная дрожь, и слабая дымка на миг
окутала сознание. Когда флосс обращался к богам, он "светился" во
всех мыслимых магических и псионических диапазонах. Настолько мощным
был контакт. Везет же, подумал монах с завистью. Ему общение с
божествами давалось с гораздо большими затратами. Отчасти, конечно,
вследствие его воззрений. Вследствие веры в Учение. Согласно которому
одна и та же судьба и у смертных, и у богов.
    Что, конечно, не у всех богов вызывает восторг.
    ...Наконец, общение завершилось и флосс энергично встряхнулся.
    - Слово без значения, - об®явил он. - Никто из живших на Ралионе
не приписывал ему никакого значения.
    По спине монаха пробежала ледяная струйка. На сей раз от страха,
а он испытывал страх очень редко. И лишь когда были весомые на то
основания.
    - Извини меня, Шассим, но это чушь, - ответил он, стараясь
говорить спокойно. - Никто не может написать слова, не вкладывая в
него хоть какого-нибудь смысла. Может быть, тайный язык? Шифр?
    - Нет, - Шассим нетерпеливо переступил ногами по планке. - Не
веришь, так спроси сам.
    Спроси сам! Чтобы потом часа три отдыхать!
    - Верю, - солгал Унэн. - И что же ты предлагаешь?
    - Войти.
    Унэн задумался. В самом деле, его шестое чувство, всегда
предупреждавшее об опасности, молчало. Во время всего их похода оно
иногда предостерегало его от опрометчивых действий, но нисколько не
возражало сейчас, перед проницаемой стеной, ведущей одним богам
ведомо куда.
    - Ну ладно, - монах поправил свою одежду. - Однако помни, Шассим,
что я-то воскресну быстро, а вот что будет с тобой, известно лишь...
в кого из богов ты веришь сильнее всего?..
    И шагнул сквозь "камень", слыша скрипучий смех, отдающийся где-то
под сводами черепа.
    И мрак поглотил их.

                               *  *  *

    В тринадцати местах по всему Ралиону, где стояли святилища Всех
Богов, вздрогнула земля и что-то недовольно заворчало, ворочаясь в
глубине. Однако Хранители (там, где они еще были), не придали
большого значения произошедшему. Боги охраняют свои святилища, а в
знамениях нуждаются не Хранители, а многочисленные паломники.
    Многие из которых вняли знамению. Каждый, само собой, по-своему.

                               *  *  *

    Из подвалов Моррон послышался скрежет и стук отодвигаемой
каменной плиты.
    Норруан, который спокойно сидел в кабинете, рас