ощи  какой-то  фирмы,  щекочущей  нервы  бездельникам  и
взрослым младенцам!
   - Словом, - сказал Честер, - сплошное "не", "не",  "не".  Но  минус  на
минус - плюс!
   - Ложная гибель?! Я об этом думал, Фред.  Кто-то  заставил,  убедил  их
купить приключения без  гарантии,  при  этом,  напротив,  гарантировав  им
жизнь! Их убирают - для меня, для жен, для правосудия, чтобы дать им новое
существование... Но зачем? И кто это делает?  Фрез  и  Гауснер?  Какой  им
смысл? А если не они, то кто посмеет вопреки этим воротилам хозяйничать  в
их собственном доме, забирая у них лучших людей? Полная ерунда!
   Несколько минут они молчали.  За  это  время  пара  стариков,  воистину
впавших в детство, покончила с молочным коктейлем и удалилась,  причем  он
держал ее за руку, как будто им было по пять лет и будто они шли в колонне
сверстников по аллее какого-нибудь зоопарка, - эта аналогия пришла  на  ум
Честеру, который перехватил полные восторга взгляды  стариков,  обращенные
на него и на Гарда, словно они были экзотическими животными.
   - Да, ерунда, - согласился Честер. - Дважды два получается  не  четыре,
а... жирафа!
   - Что?
   - Это я так, по аналогии, - невразумительно об®яснил Фред. - Скажи мне,
Дэвид, почему фильмы ужасов, тошнотворные для любого нормального человека,
собирают такую массовую аудиторию?
   - Щекочут нервы. Вот и все.
   - Между прочим, в дни нашей молодости таких фильмов  не  было.  Что  же
щекотало нам нервы тогда? Или спроса на "щекотку" не было?
   - Гм, - промычал Гард. - В самом деле... А ты что думаешь?
   - Только не упрекай меня в том, будто я воспринимаю действительность не
как факт. Думаю, что и тогда и сегодня людьми  двигает  скука.  Да,  Гард,
скука!
   - Вот не сказал бы, что наша жизнь скучна.
   - С какой стороны на нее посмотреть, Дэвид! Я имею в виду не  банальную
скуку... Обрати внимание: мы все время идем по  правой  стороне  тротуара.
Почему? Потому, что встречный поток идет слева! Только  отрегулированность
потоков позволяет людям не сталкиваться. В жизни происходит то  же  самое:
все отрегулировано, все обезопасено! Каждый шаг человека! Автомобилисты  и
мотоциклисты - в шлемах и ремнях безопасности, машины - с  утапливающимися
рулями, подземные переходы, таблетки от  нервов  и  переутомления,  темные
очки от лишнего света, дистанционное включение телевизоров без отрыва, так
сказать, зада от кресла, лифты, движущиеся тротуары, автоматы по  продаже,
регламентированный и санкционированный  врачами  досуг,  -  Господи,  даже
гангстеризм, и тот отрегулирован! Где былая свобода передвижений,  чувств,
переживаний  и  мелкого  предпринимательства?   Спроси   Шмерля,   сколько
идиотских правил, о которых его отец-галантерейщик не имел  представления,
он вынужден  соблюдать  в  своей  ничтожной  лавчонке!  Певцы,  художники,
писатели зависят уже не просто  от  читательского  спроса  или,  на  худой
конец, от критиков и издателей, а от мощных рекламных  концернов,  которые
все взяли в свои руки, зажали в кулак и регулируют читательский вкус,  как
тот полицейский, что стоит  на  перекрестке  и  регулирует  потоки  машин.
Когда-то, в дни сотворения мира, клетки человеческого тела были независимы
- я в этом абсолютно убежден, Дэвид. Потом они с помощью Господа Бога  или
мистера Дарвина об®единились в организм  и  утратили  свою  независимость.
Нечто подобное происходит сейчас с людьми, с обществом. Люди  сливаются  в
государственный организм и  все  меньше  значат  сами  как  личности,  как
индивидуальности. Отсюда - хиппи, наркомания, "красные бригады", увлечение
сексом  и  разными  паучьими  ужасами,  которые  щекочут   нервы,   отсюда
терроризм, угоны самолетов, самоубийства... Скучно стало жить, Дэвид!  Это
все  симптомы  острой   социальной   и   физической   неудовлетворенности,
подсознательный протест против обесчеловечивания человека!
   Гард терпеливо выслушал страстный монолог Честера и, ни разу не  сделав
даже попытки его остановить, молча похлопал ладонью о ладонь.
   - Бурные аплодисменты, -  констатировал  с  грустной  иронией  Фред,  -
переходящие в овацию. Все встают и... уходят, отплевываясь. Так?
   - Ох и далеко же ты удалился от моей  фирмы,  дружище,  -  с  некоторым
сожалением произнес Гард. - Ты форменный трибун! Хочешь, мы  с  Карелом  и
Шмерлем  проголосуем  за  твою  кандидатуру  в  парламент?  Вот  где  тебя
заслушаются!
   Честер продолжал грустно улыбаться.
   - Знаешь, Дэвид, пока я болтал, кофе превратился в лед... Между прочим,
от моих идей до твоей фирмы ничуть не дальше, чем от  меня  до  тебя.  Мне
вспомнилась сейчас одна задача.  Квадрат.  Тремя  линиями  надо  начертить
замкнутый треугольник,  чтобы  его  стороны  проходили  через  все  четыре
вершины квадрата. Представляешь?
   Гард тут же ручкой  нарисовал  на  салфетке  подобие  квадрата  и  стал
втискивать в него треугольник, но запнулся уже на втором варианте.
   - Типичная для каждого посредственного ума ошибка,  -  прокомментировал
Честер. - Все начинают проводить линии внутри квадрата, а  надо  выйти  за
его пределы, и тогда замкнутый треугольник элементарно охватит все  четыре
вершины... Дэвид, давай, и я попробую выйти за пределы твоего "квадрата".
   - Ты имеешь в виду фирму, Аль Почино и антиквара Мишеля Пикколи? Это не
квадрат - треугольник!
   - Я не о геометрии, Дэвид, я о жизни... Представь себе, что  твой  друг
Фред Честер заскучал, и вот он становится клиентом "Фирмы Приключений", а?
   - Пустой номер, -  жестко  сказал  Гард.  -  Если  в  приключениях  без
гарантии действительно гибли люди, ты не вернешься оттуда, а труп,  извини
за прямолинейность, свидетельствовать не может. Кроме того, я уверен,  что
полиция  уже  наводила  справки  относительно  фирмы,  мне  остается  лишь
выяснить, в каком отделе эти данные. Так или иначе, рисковать тобой  я  не
намерен, ты мне  дорог  как  память.  -  Гард  поднял  рюмку,  приветствуя
Честера, и допил ее содержимое до конца.
   Фред церемонно  поклонился,  привстав  со  стула,  и  жестом  пригласил
"гувернантку", из-за стойки внимательно ловившую каждый  взгляд  или  жест
клиентов.
   - Что вам угодно, мальчики? - игриво спросила она, подходя.
   - Повторите этому грудному младенцу стерфорд, - сказал Фред, - иначе он
разучится умно говорить.
   - Ха, ха, ха! - раздельно произнося каждый слог, сказала "гувернантка",
давая этим понять, что  и  она  в  ладах  с  юмором.  Принеся  на  подносе
стерфорд, она аккуратно поправила у Гарда немного с®ехавший набок галстук,
как  у  детей  поправляют  воротнички.  От  "гувернантки"  так   и   веяло
материнством.
   - Дэвид, - сказал очень серьезно Честер, - твои  коллеги  очень  плохие
ищейки, особенно применительно к "Фирме Приключений". Что  они  могли  или
могут там узнать, даже побывав там в качестве клиентов или  познакомившись
с  документацией,  если  совершенно  лишены  воображения  и   никогда   не
задумывались над тем, почему люди стремятся к приключениям?
   - Не понимаю, - тупо сказал Гард.
   - Кто бы ни действовал за кулисами фирмы,  кто  бы  ни  стоял  за  этим
Хартоном, надо признать, что это человек не лишенный воображения и богатой
фантазии.
   - Предположим.
   - Иначе все было бы примитивно. Фирма прогорела бы через неделю, и тебе
не пришлось бы ломать  голову  над  загадками!  Значит,  воображению  надо
противопоставить воображение, а  вовсе  не  полицейскую,  прошу  прощения,
несколько притупленную педантичность. Согласен?
   - Возможно, ты и прав, - подумав, ответил Гард. - Даже наверняка  прав.
Но если ты нападешь на след, а они это почувствуют, тебе не  помогут  даже
"гарантии", ты это понимаешь?
   - Отговариваешь?
   - Да.
   - Ну  а  меня  интересует  общественно-социальная  подоплека  всеобщего
увлечения ужасами, жестокостями и приключениями.  Я  сам  себе  хозяин,  в
конце концов, и вполне могу обойтись без твоего благословения. Мы не дети,
Дэвид, хоть и сидим в этом ресторане!
   - Перестань капризничать, Фред. И зачем кипятиться?
   - А затем, дорогой, - повысил голос Честер,  -  что  однажды  уже  было
увлечение "фильмами ужасов"! В двадцатых годах! В  Германии!  Ты  об  этом
забыл? А с меня хватит! Каприз, говоришь? Мне вообще на  тебя  плевать,  у
меня собственный интерес к фирме!
   - Черт с тобой, - сдался Гард. - Мне ничего не стоит поломать это дело,
как бы ты ни кипятился, но я не буду. Может быть, ты и прав... Но дай мне,
Фред, одно обещание.
   - Не брать без гарантии? Вот тебе! -  И  Честер  показал  другу  хорошо
сконструированный кукиш.
   -  Мальчики!  -   укоризненно   воскликнула   из-за   стойки   очкастая
"гувернантка".
   - Извините, мадам, - поправился Фред.
   - И все же ты купишь приключение именно с гарантией, - тихо, но  твердо
сказал Гард, и в его тоне было столько железной уверенности, что у Честера
язык не повернулся возразить.



        8. АЙСБЕРГ

   Фред Честер отправился на фирму пешком. Ему пришлось  идти  до  площади
Согласия не менее полутора часов, то есть тащиться, по  сути  дела,  через
весь город, но почему-то хотелось потянуть  время.  И  вовсе  не  страх  -
какая-то липкая тяжесть села на его душу, тяжесть, похожая на ту,  которую
испытывает почти каждый из нас, решившись на операцию под общим  наркозом,
даже если знает, что его будет резать известный и опытный хирург. Нет-нет,
а в какой-то момент нас посещает предательская мыслишка  о  том,  что  вот
дадут наркоз, мы уснем, а проснемся ли? В  такие  минуты  вся  наша  жизнь
дробится на воспоминания о прошлом, некогда украшавшем наше существование,
и все окружающее,  все  мелочи,  вплоть  до  случайных  видов  и  запахов,
воспринимаются нами с особой остротой и почти мистической  символичностью.
Не дай Бог, если по пути в больницу кошка  пересечет  нам  дорогу  или  мы
что-то забудем дома, за чем надо возвращаться, а уж если  за  нами  придет
такси под номером 13, чтобы везти  к  хирургу!..  -  ответом  на  все  эти
глупые,  нелепые,  банальные  или   случайные   совпадения   будет   такое
сердцебиение, которое, кажется, способны услышать окружающие нас люди.
   Трусы мы? Жалкие и ничтожные людишки? Не мужчины и не  рыцари?  Отнюдь,
дорогой читатель, все это зовется иначе: нервишки, которые  шалят  вопреки
нашему истинно мужскому  началу,  -  кстати,  женщины  почему-то  в  таких
ситуациях более стойки, - нервишки, оказывающиеся сильнее мускулов,  воли,
характера...
   С другой стороны, ясное солнце с его  теплыми  лучами  и  галдящие  над
куполом собора птицы, созванные с окружающих крыш своими предводителями на
какое-то совещание, и пряный  запах  национальной  кухни,  доносящийся  из
распахнутых настежь дверей и окон турецкого ресторанчика "Гарем",  и  даже
обыкновенный дубовый лист, сорванный ветром с дерева и гонимый  по  улице,
как бездомный человек в поисках пристанища, - женщины, кстати, и не  столь
сентиментальны, как мы! - все это не  ускользнет  от  нашего  обостренного
внимания, как не ускользало от слуха и взгляда Фреда Честера, который  шел
в неведомую ему фирму за неведомым приключением, и потому воспринимал  все
эти детали, словно живые нити, из которых соткана паутина жизни.
   Фред шел по улицам города, с радостью и тоской откликаясь на все мелочи
жизни, и даже воздух, вдыхаемый им, вроде  бы  содержал  меньше  выхлопных
газов, чем всегда...
   "Слабый я человек!" - беспощадно думал про  себя  Честер.  "Нет,  я  не
трус! - думал он в следующее мгновение. - Я истинно слаб,  Гард  даст  сто
очков вперед таким людям, как я!" И тем не менее Честер шел, и  расстояние
между ним и площадью Согласия неумолимо сокращалось, и было ясно ему,  что
он не повернет обратно и не сойдет с дистанции.
   Площадь Согласия... С чем, спрашивается, "согласия", о каком "согласии"
думали  городские  власти,  несколько  десятилетий  назад  давая  название
городской  территории,  случайно  не  застроенной  домами?  Вероятно,  под
"согласием", да к тому же таким откровенно безадресным,  -  не  согласием,
положим, с Богом или с собственной совестью, а просто "согласием"!  -  они
имели в виду обычное человеческое  смирение,  которое  не  вредно  никаким
властям ни в какие времена и эпохи.  Смирение  с  чем  угодно,  начиная  с
собственной жены и кончая общим президентом, с его политикой и характером,
какими бы они ни оказались. Априори смирись, человек, еще не знающий,  что
ты выберешь этого президента, а в качестве жены -  именно  Линду,  смирись
заранее, ибо в противном случае тебе не стоит ни выбирать,  ни  свататься.
Доверься судьбе, Фред Честер, кем бы ты ни был, журналистом или  торговцем
овощей, гражданином или люмпеном, мужчиной или тряпкой! Преклони колени  и
согласись со всем, что предложит тебе на ужин или  на  завтрак  Линда,  со
всем, что скажет тебе президент! Ох и мысли же навещали Честера, когда  он
подходил к площади Согласия! - не позавидуешь...
   И  вот  он,  прекрасный   особняк   в   стиле   семнадцатого   века   с
ультрасовременной неоновой  рекламой,  растянувшейся  по  всему  фронтону.
Прекрасно. "Остановимся, - подумал Честер, - и оглядимся". За  пять  минут
ни разу не  шевельнулась  входная  массивная  дверь.  По  улице,  даже  не
задерживаясь возле названия "Фирма Приключений", бежали ко всему привычные
и уже так рано равнодушные мальчишки -  продавцы  газет,  крича  истошными
голосами: "Ограбление цирка  "Шапито"!  Угон  двух  слонов!..  Подробности
интимной  связи  кинозвезды  Мариэтты  Вул  и  боксера  Нортона  Эрвина!..
Таинственное убийство антиквара Мишеля Пикколи в "закрытой комнате"!  Дело
ведет известный комиссар полиции Дэвид Гард!.. Нападение четырех  акул  на
влюбленных у Вермского побережья!.. Карманная кража у министра  внутренних
дел Рэя Воннела! Преступник скрылся!.."
   Честер невольно сунул руку в  карман,  где  лежали  пятьдесят  кларков,
официально отпущенные ведомством Гарда для реализации "спецзадания".
   "Полный идиотизм! - подумал Фред. - Они еще потребуют с  меня  отчет  с
приложением квитанции... Так и скажу сотруднику  фирмы:  сэр,  я  выполняю
специальное  задание  полицейского  управления,  а  потому  не   забудьте,
пожалуйста, выписать дубликат чека за купленное мною приключение!"
   И, вздохнув, Честер толкнул дверь. Едва он переступил  порог  фирмы,  к
нему подошла уже знакомая по рассказу  Гарда  "белая  стрекоза",  на  лице
которой была  вежливая  улыбка,  а  глаза  за  огромными  очками  сверкали
хищническим взглядом, будто она хотела сказать  Фреду:  "Дорогой,  хочешь,
укушу?" Однако "стрекоза" елейным голосом произнесла:
   - Мы очень рады видеть вас, господин...
   - Фред Честер.
   - ...Господин Честер! Фирма благодарит вас  от  всей  души;  прошу  вас
присесть, знакомы ли вы с нашими проспектами и какой, простите, суммой  вы
располагаете?
   Все это она выпалила пулеметно, хотя и не без изыска. Фред понял: здесь
деловые люди, у них нет времени на пустую болтовню.
   - У меня пятьдесят кларков.
   - О! - сказала "стрекоза", хищно сверкнув глазами. -  За  такие  деньги
можно получить удовольствие по высшему разряду! Приключение для себя?  Для
друга? Для жены? Брата? Сослуживца? Любимой женщины? Родственника?
   - Для себя.
   - Прошу! - И "стрекоза" сунула Честеру проспект фирмы.
   В этот момент нежно звякнул  звонок  селекторной  связи,  и  "стрекоза"
надела наушники, которые, в дополнение к очкам, выглядели на ней  каким-то
фантастическим  органом  зрения,  именно  зрения,  а  не  слуха.   Покорно
восприняв то, что ей сказал невидимый Честером абонент, она  произнесла  в
микрофон, вмонтированный в стол в виде извивающейся змеи: "Как  прикажете,
шеф!" - а затем, сняв наушники, обернулась к Фреду:
   - Господин Честер, вами хочет заняться лично управляющий  нашей  фирмой
мистер Хартон. Позвольте сопроводить вас к нему в кабинет.
   "Дела! - не без восхищения подумал Фред. - У них, наверное,  тоже  есть
картотека, как у Гарда в управлении, и стоило мне назвать  свое  имя,  как
автоматы навели обо мне справки и тут же  выдали  шефу  результат.  Валять
дурака в таком случае не придется, буду действовать с открытым забралом!"
   Они прошли  коридором,  по  которому  всего  сутки  назад  прошествовал
комиссар Гард, и "стрекоза" остановилась перед дверью, за  которой  сидела
ее красная напарница, или как там ее - представительница этого же  подвида
той же группы, если следовать учению мистера Дарвина.  "Красная  стрекоза"
встретила Фреда улыбкой, словно перелетевшей с лица  "белой  стрекозы",  и
любезно ввела клиента в кабинет шефа.
   - Господин Честер! - приподнимаясь в кресле и  протягивая  Фреду  руку,
приветливо сказал Хартон. - Рад видеть вас, неутомимого работника пера,  в
качестве клиента нашей фирмы! Я знаю, что вы впервые у нас, я надеюсь, что
не в последний раз...
   - Зачем уж непременно в последний? - улыбнулся Честер.
   - Прошу! - Хартон указал Фреду на кресло. - Кофе? Вино? Коньяк?
   - Сначала дело, - сказал Фред. - Напиться я всегда успею.
   - Ха-ха-ха-ха! - четырьмя искусственными "ха"  отреагировал  Хартон  на
слова Честера, оценив их как шутку,  а  не  как  грубость  или,  например,
пошлость, что зависело от веса Честера в обществе или, точнее сказать,  от
того, каким представлялся этот вес Хартону. - Вы абсолютно правы: напиться
нам никогда не поздно. Итак, вы ищете приключение для себя?
   - На свою голову, - в том же стиле подтвердил Фред, вновь вызывая  смех
управляющего, действительно очень похожего на веселящегося вакха, как  тут
не вспомнить характеристику Гарда.
   - Но я хотел бы знать, - сквозь "ха-ха-ха-ха" и  как  бы  между  прочим
произнес Хартон, - вы хотите с гарантией или без?
   - А что вы посоветуете? - не стал торопиться Честер.
   - Дело в том, -  осторожно  начал  Хартон,  берясь  за  черную  косичку
высушенной  головы  индейца  и  машинально  крутя  ее  пальцами,   -   что
приключение  без  гарантии  может  кончиться  тем,  что  вам  не   удастся
рассказать о своих впечатлениях ни жене, ни широким читательским массам. А
для творческого  человека,  каким,  безусловно,  являетесь  вы,  это,  мне
думается, несколько обидно. Зато... - Хартон сделал интригующую  паузу.  -
Зато, дорогой Честер, - позвольте уж попросту называть вас  "дорогим"  без
этих  "мистер"  и  прочее,  -   зато   уж   впечатление   будет   такое...
сногсшибательное, что его не жалко унести туда с собой!
   - Куда? - уточнил Фред.
   - Туда, - подтвердил, улыбаясь, вакх. - И  удовольствие,  право,  стоит
того, поверьте мне.
   - Вы пробовали? - без всякой иронии спросил  Фред,  прекрасно  понимая,
что  Хартону  ничего  не  остается,  как  ответить  все  тем  же   смехом,
содержащим, как известно, наименьшее количество информации.
   - Ха-ха-ха-ха! - действительно засмеялся, откинувшись в кресле, вакх. -
Между прочим, дорогой Честер, смертельные исходы мы хоть и планируем, зато
и недурно страхуем весьма кругленькой суммой.
   - Кто же ее получает? - спросил Честер, явно заинтересовавшись. - Жена?
Или заказчик?
   - Нет, нет, вы сами, то есть заказчик! Мы кладем деньги на ваш "мертвый
счет", и если вы возвращаетесь, а такой шанс у вас есть, сумма ваша!
   - Весьма заманчиво. Но в следующий раз. Пока что  я  хотел  бы  сделать
встречное предложение: вы даете мне умопомрачительный вариант, разумеется,
с гарантией, я плачу вам за него деньги, затем публикую свои впечатления в
"Вечернем  звоне",  делаю  вам,  как  говорится,  паблисити,  ну  а  вы...
Понимаете?
   - Надо подумать, - сказал Хартон, сразу все поняв и став  серьезным.  -
Вы хотите, чтобы мы, во-первых,  вернули  вам  уплаченную  за  приключение
сумму, - так?
   - Но это всего лишь "во-первых", как вы точно выразились.
   - А во-вторых, еще добавили за рекламу?  И  это  помимо  того,  что  вы
получите от редакции?
   - Совершенно верно, помимо гонорара.
   - Вот я и говорю: надо подумать.
   - Думайте, дорогой Хартон, - разрешил Фред.
   Хартон едва прищурил глаза, словно