"Тубо,  на  место!"  -  только  после  этого  дверь  сама
распахивалась, и довольный эффектом Рольф  приветствовал  гостя,  сходя  к
нему со второго этажа  по  мраморной  лестнице.  Вечерами  в  доме  горели
непременно свечи, а не электролампы, потому что Рольф  Бейли  считал  ужин
без свечей равным свадьбе без попа. Впрочем, иногда гость  слышал  не  рев
волкодава, а рык льва, крик  ночной  совы  или  даже  свист  анаконды  или
раздирающий  душу   павлиний   визг,   про   который   говорят,   что   он
"нечеловеческий", - Рольф варьировал своих  "сторожей",  -  но  "Тубо,  на
место!"  было  неизменным  "блюдом",   которым   хозяин   всегда   угощал,
успокаивая, гостей.
   - Рольф, - повторил Честер, - почему я не слышу "Тубо"?
   Увы, вернуть Гарда, Бейли и себя во  времена  их  недавней  безоблачной
дружбы, как и задать предстоящему  разговору  непринужденную  тональность,
Фреду не удалось: никакой реакции ни от Дэвида,  ни  от  хозяина  дома  не
последовало. Рольф не улыбнулся, не встал из-за стола, не протянул  гостям
обе руки, как это делал обычно, а всего лишь поднял  на  них  глаза,  едва
приоткрыв тяжелые веки, и потянулся к коробке с сигарами.
   - Прошу, - сказал он сухо,  раскурив  сигару,  выпустив  первую  скупую
струю едкого дыма и протянув коробку Гарду и Честеру, - курите.
   Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Гард, и то по обязанности,  а
не по желанию:
   - Я хотел бы уточнить  некоторые  детали,  связанные  с  твоей  научной
работой, Рольф, проводимой на базе "Фирмы Приключений". Прошу тебя учесть,
что это никакой не допрос, а всего лишь  разговор,  хотя  его  юридические
последствия не исключены.
   - А какова роль при всем при этом Фреда Честера? - спросил Бейли. -  Он
что, свидетель? На всякий случай? Доброволец? Или по принуждению?
   - Не обижай Фреда, - сказал Гард. - Здесь он  твой  друг.  Но  если  ты
хочешь, я попрошу его удалиться.
   - Черт с ним, - сказал Бейли, словно Честера в кабинете не было, и речь
шла о человеке, в данный момент  отсутствующем.  -  Пусть  сидит,  мне  не
жалко. Итак, я тебя слушаю.
   - Ты не понял, - сказал Гард. - Это я тебя слушаю.
   - Какие же необходимы детали?
   "Спасибо и за то, - подумал Честер, - они на "ты" и,  кажется,  говорят
без откровенной вражды и неприязни. Но моя  роль  при  этом  действительно
весьма сомнительна..."
   - Детали даже мне интересны,  Рольф,  -  сказал  Честер  вслух.  -  Как
репортеру. Вероятно, опыты были во имя чего-то?
   - Дурацкий  вопрос,  -  констатировал  Бейли.  -  Какой  смысл  ставить
эксперименты, которые не во имя "чего-то", а  сами  по  себе?  Равносильно
"искусству  для  искусства".  Откровенно  признаться,   это   была   самая
перспективная работа из всех, какие я когда-либо вел.
   - И самая "закрытая"? - спросил Гард.
   - Настолько, что даже намекнуть никому нельзя, - ответил  профессор.  -
Кроме, разумеется, властей и полиции. Репортеры  пусть  затыкают  уши  или
дают подписку молчать.
   Честер сконфуженно приподнялся, но Гард остановил его движением руки:
   - Фреда не трогай. Он, повторяю, здесь скорее для  того,  чтобы  блюсти
твои интересы, а не мои, и если ты этого еще не понял, это факт  из  твоей
биографии, а не честеровской.  Кстати:  тебя  никогда  не  тянуло  кое-что
рассказать мне, как старому другу, ведь "кое-что" можно было и приоткрыть?
   Впервые Рольф Бейли выдавил из себя подобие улыбки:
   - Ты угадал: тянуло!  Всякая  тайна  для  человека  противоестественна,
особенно для нормального  и  к  тому  же  занимающегося  научным  поиском.
Помнишь легенду о брадобрее царя Мидаса? Того самого, у  которого  выросли
ослиные уши? Хотите выпить? Валяйте!
   Рольф Бейли нажал кнопку, в стене раскрылись дверцы  зеркального  бара,
из  которого  по  рельсам  выехал  столик,  уставленный   разнокалиберными
бутылками. Дэвид Гард, не мешкая, налил себе любимого стерфорда, а Честер,
на  цыпочках  подойдя  к  столику,  осторожно  плеснул  себе  на   донышко
кальвадос: он очень боялся спугнуть намечающийся контакт.
   - Так что там случилось с брадобреем? - напомнил Честер.
   - Казалось бы, чего проще: брей себе ослиные уши хозяина и  помалкивай.
Так нет, ушел в чистое поле, выкопал ямку и выболтал земле  все  про  уши,
идиот! А знаете почему?
   - Нет, - сказал Гард. - Твое здоровье.
   - Ваше здоровье. - Рольф тоже выпил что-то. - Это еще с пещерных времен
пошло - недержание. Увидел зверя или его след - скажи, иначе зверь слопает
твоего соплеменника, и тебе же будет плохо. Заприметил мамонта  -  донеси,
иначе весь род останется голодным. Вот откуда в человеке  это  неудержимое
желание  поделиться  тайной,  это  роковое  неумение  ее  сохранить.   Тут
обусловленная средой  наследственность.  Секретность  -  роскошь,  которую
может позволить себе лишь богатое общество. Выпьем за упразднение  всех  и
всяческих секретов!
   - Выпьем, - сказал Честер.
   - Не возражаю, - добавил Гард. - Так что там  случилось  с  брадобреем,
Рольф?
   - А черт его знает! - сказал Бейли. - Не  помню.  Но,  думаю,  если  он
болтанул ямке, тайна сразу перестала быть тайной, и царь Мидас,  вероятно,
"принял меры" - так это теперь называется в твоем ведомстве, Дэвид?
   - Это когда отрубают голову? - сказал Гард. - Похоже. При всем при этом
я все же не понимаю,  каким  образом  тебе  прикрыли  опыты,  если  ты  не
брадобрей, а Дорон - не царь  Мидас?  Тем  более  что  эксперименты  столь
перспективны?
   - Понятия не имею.
   - Кто-нибудь интриговал против тебя?
   - Исключено. Я бы знал об этом.  Нет,  все  случилось  как  гром  среди
ясного неба. Еще во вторник  я  получил  от  мистера  Хартона...  ты  знал
такого?
   - Да, мы были знакомы, - подтвердил Гард.
   - Получил от  него  очередную  партию  "живого  материала",  правда,  с
предупреждением, что последнюю: у него уже были какие-то  трудности...  не
знаю, право, какие... А вскоре он исчез, я больше его не видел. А ты?
   - Я тоже, - сказал Гард.
   - Ну а в среду мне дали дополнительно солидную сумму денег, как вдруг в
четверг Дорон говорит: "Профессор,  ваши  работы  мы  приостанавливаем  до
лучших времен!"
   - В четверг, во второй половине  дня?  -  спросил  Гард.  -  Понятно...
Теперь я предлагаю маленький сеанс телепатии.  Я  буду  угадывать  сейчас,
Рол, над чем ты работал.
   - Иди к черту, - спокойно произнес Бейли.  -  Если  еще  в  "Бруте"  ты
спрашивал у меня, знаю ли я Аль Почино, ты,  вероятно,  прежде  спросил  у
него, знает ли он меня...
   - Логично.
   - Ты все еще хочешь играть со мной в прятки? Валяй, я посмотрю, как это
у тебя выйдет.
   Гард смутился. Потом нахмурился:
   - Прости, Рольф, я думал,  ты  предпочитаешь  издалека.  Хочешь  сразу?
Изволь. Ты ставил опыты на людях.
   - Боже, какой телепат! - усмехнулся Бейли. - Разумеется, на людях, если
тот же Аль Почино не летучая мышь, а гомо сапиенс. Нелегко же тебе  далось
это "открытие", с большой затратой серого вещества! Ну а теперь ты намерен
"угадывать", зачем эти опыты? Давай!
   - Я знаю, Рольф, только то, что твои эксперименты были  делом  грязным,
изуверским и преступным! - сказал Гард.
   - Вот как? - Бейли заметно побледнел, хотя все еще  не  снимал  с  лица
иронической улыбки. - И вы оба шли ко мне, думая так? Шли  к  преступнику?
Изуверу? Где твои  наручники,  Гард?  Или  хватит  этого  сержанта  с  его
громилами?
   - Не надо преувеличивать, Рольф, - примирительно сказал комиссар,  едва
сдерживая раздражение. - Ты упомянул о четверге. Именно в этот день я  был
у генерала Дорона и дал ему понять, что вышел на твой  след.  Истины  ради
добавлю, что я не знал тогда, что это именно твой след. Но поэтому Дорон и
прекратил опыты: чтобы я не "открыл" тебя... Дорон хорошо знает, что можно
делать, а чего нельзя, что в ладу с законом, а что в противоречии... А шли
мы сюда в надежде разобраться с помощью старого  друга,  если  он  еще  не
утратил совесть, в том преступном и гнусном деле, в котором он,  вероятно,
сам участвовал не по своей воле.
   - В гнусном! - повторил Бейли. - В преступном! Да что вы знаете об этом
деле?!
   - Все, кроме одного: зачем? - сказал Гард. -  Зачем  ты  издевался  над
живыми людьми?
   - В таком случае вы ничего не знаете! - воскликнул профессор. -  Только
внешнюю сторону вопроса! И уже  -  истязатель!  Преступник!  И  это  после
всего, что у нас за плечами... Вот цена нашей дружбы!
   - Все мы не без греха, - сказал Гард. - Но до сих пор среди нас не было
преступников!
   - Хорошо, - сказал профессор, беря себя в руки. - Хорошо.  -  Казалось,
он принял какое-то важное для себя решение и в ту же секунду успокоился. -
Хорошо! Ты сорвал мне работу, которая, знай  об  этом,  велась  для  блага
всего человечества. И ты же считаешь меня изувером и  преступником.  Очень
логично, ничего не скажешь! Я мог бы закрыть свой  рот  на  замок,  сказав
тебе: иди, господин комиссар, к Дорону и об®ясняйся с  ним.  Но,  помня  о
нашей дружбе, попытаюсь сам тебе вправить  мозги,  чтобы  ты  не  выглядел
перед генералом полным идиотом. Ты готов меня выслушать?
   - Да, - сказал Гард.
   - Готов меня понять?
   - Попробую.
   - А с тобой, - повернулся Бейли  к  Честеру,  -  я  вообще  не  намерен
об®ясняться, потому что не понимаю все же твоей роли в  этой  истории.  Ты
кто? Что ты делаешь  сейчас  здесь,  в  моем  кабинете?  Тебе  не  кажется
странным и унизительным положение молчаливого то ли друга, то ли врага?
   - Я пошлю вас обоих к  чертовой  бабушке  и  уйду!  -  вспылил  Честер,
вскакивая с дивана. - Я  хочу  иметь  собственное  мнение  обо  всем,  что
происходит, но вовсе не настаиваю на присутствии! Если ни ты ни  Дэвид  во
мне не нуждаетесь, отправляйтесь по вышеуказанному адресу!
   - Ах, ты, оказывается, взял на себя миссию посредника? -  саркастически
улыбаясь, сказал Бейли. - Секундант! Не знаю, как  Дэвид,  но  я  тебя  не
уполномочивал. Катись...
   - Брек! - улыбнувшись, скомандовал комиссар Гард.  -  Хорош  секундант,
если ты вытаскиваешь его на середину ринга и молотишь кулаками! Прошу вас,
джентльмены, успокойтесь. При всех возможных вариантах кто-то из нас троих
всегда должен быть с холодной головой. Не я - так ты, Рольф, не ты  -  так
Фред, не он - так я. Оставь его в покое, профессор!
   - Да черт с ним! - согласился Бейли. - Но пусть знает, что полотенце  с
моей стороны не будет выброшено никогда!
   Честер вернулся на диван и, обиженно глядя на Гарда  и  Бейли,  закурил
сигарету, громко посапывая, как мальчишка, которого оттащили от обидчика и
у которого еще зудят кулаки. Бейли тем временем почувствовал себя  как  бы
не в кабинете, а на профессорской кафедре, встал из-за стола и даже сделал
несколько шагов по комнате.
   - Итак, господа, - начал он, ни к кому конкретно из  присутствующих  не
обращаясь, а говоря как бы в зал невидимой, но большой аудитории. -  Итак,
мои бывшие друзья изначально поверили не мне, а своим первым впечатлениям,
сложившимся, вероятно, после общения с людьми  типа  Аль  Почино.  Заявляю
совершенно авторитетно, что эти первые впечатления ложны и примитивны! Мне
неизвестно, что мои бывшие друзья думают о моей научной  работе,  но  могу
предположить, что...
   - Ты прав, Рольф, - прервал Гард поток  профессорского  красноречия.  -
Пожалуй, для начала я должен был тебе сам рассказать то, что мне  известно
о твоих подвигах, а уж затем, пред®явив, так сказать, счет, требовать  его
оплаты. Такой подход был бы и закономернее, и честнее.  Тем  более  что  я
вовсе не намерен тебя ловить на слове... и вообще ловить.
   Профессор в знак согласия благосклонно кивнул, приготовившись  слушать.
Рука его, протянувшаяся в этот момент  к  бутылке,  тем  не  менее  слегка
дрожала, и это обстоятельство не ускользнуло  от  внимания  Дэвида  Гарда.
Более того, вслед за тем, как Рольф Бейли дважды приложился к виски, он не
нашел сразу, что ответить на монолог  Гарда.  Дабы  прервать  затянувшуюся
паузу. Честер решил внести свою лепту:
   - Рольф, мне кажется... Я  никогда  не  забуду  слов  Аль  Почино:  "Не
ротвейлер за мной гнался, за мной бежали мой страх и  мой  ужас..."  Когда
такое говорит не  гимназист  в  белом  подворотничке,  а  профессиональный
гангстер, видавший виды!..
   - Но ведь ты ровным счетом  ничего  не  понял!  -  воскликнул,  как  бы
очнувшись, Бейли, хотя голос его был глух, словно он уже сошел с кафедры и
говорил теперь через несколько слоев ваты. - Вы оба профаны! Простофили!
   - Нас обманул Аль Почино? Ты это хочешь сказать? - спросил Гард. -  Нас
попросту надули? Да? Так просвети нас, Рольф! Видит Бог, я хочу  убедиться
в нашей ошибке и в твоей правоте!
   - Ты в ней сейчас убедишься... -  без  уверенности  в  голосе  произнес
Бейли.  -  Первое  и  самое  главное.  Оторвитесь  с  Честером  от   своих
повседневных забот и подумайте о ситуации, в которой мы все  оказались!  Я
имею в виду жизнь, которой мы живем. Газетенка  Фреда  пописывает,  а  ты,
Дэвид, каждый день читаешь вопли о загрязнении окружающей  среды,  о  том,
что ядохимикаты уже проникли в грудное  молоко,  -  вдумайтесь  только,  в
грудное молоко  почти  всех  матерей!..  Вы,  случайно,  не  члены  партий
"зеленых"? А я,  грешным  делом,  подумываю,  не  вступить  ли...  Еще  ты
читаешь, Дэвид, об ускорении темпа жизни - так? О ее невротизации  -  так?
Об увеличении психических  заболеваний  и  тому  подобном,  -  лекцию  вам
прочитать на эту тему? Да откройте же ваши глаза наконец!
   - Открыли! - чуть ли не заорал Гард. - Что дальше? Какое отношение  все
это имеет к ротвейлерам, которые догоняют твоих подопытных  и  вырывают  у
них часть их тела?
   - Не торопи меня, Дэвид. Пока что я говорю о том, что мы быстро и резко
меняем среду своего обитания. Теперь следите за мыслью. Известно  ли  вам,
что происходит с существами,  а  мы  биологические  существа,  которые  не
успели или не смогли приспособиться к изменившейся среде? Зайдите в  таком
случае в палеонтологический музей и посмотрите, что с ними стало! -  Бейли
с шумом отпил виски и продолжал:  -  Вы,  может  быть,  думаете,  что  все
происходящее сейчас  в  мире  -  временное  явление?  Да,  с  каким-нибудь
загрязнением среды покончить, может быть, и можно. Но даже  если  нынче  в
каждой точке земного шара будут приняты необходимые меры, -  что,  как  вы
понимаете, совершенно невозможно, но попробуем себе представить! -  то  по
инерции загрязнение все еще какое-то время будет нарастать. Впрочем,  дело
даже не в этом. Человечество не может  развиваться,  не  меняя  среду!  Не
может! - это закон природы. И не развиваться оно тоже не  может.  Все  эти
рецепты "нулевого развития", поверьте мне, бред! Чепуха и самоубийство!  Я
мог бы привести вам тысячи доводов, но приведу только  один.  Известно  ли
вам, что болезнетворные микробы и вирусы быстро  привыкают  к  лекарствам,
которые их сдерживают и заставляют отступить?
   - Да, известно, - сказал Гард. - Как и то, что прием  одних  и  тех  же
препаратов может вызвать аллергию и даже шок. Что дальше?
   - Какие грамотные! Тем проще мне об®яснить вам, что  стоит  всего  лишь
задержать на год  -  на  один  только  год!  -  обновление  лекарственного
арсенала, и вирус какого-нибудь СПИДа перейдет в наступление на и без того
ослабленное человечество. Причем с такими последствиями, что средневековые
эпидемии чумы и холеры покажутся нам тихой идиллией! Вот так обстоит дело.
И это всего лишь преамбула...
   Рольф Бейли снова сел в кресло и потянулся к бутылке.
   - Пожалуй,  тебе  хватит,  -  неуверенно  произнес  Честер.  -  Сохрани
свежесть мозгов, а то потеряешь логику.
   - Не беспокойся, не потеряю, - зло ответил Бейли. - Больше того, и  вам
советую выпить. Когда начинаешь думать о будущем  человечества,  трезвость
не нужна, она прямым ходом тащит в петлю... Ну, что вы скажете о человеке,
который намерен в этих необратимых и трагических  обстоятельствах  открыть
людям быстрый и реальный путь к выживанию? Который позволит им,  и  вам  в
том числе, приспособиться к тому страшному, что вас  всех  ждет,  то  есть
поможет стать сильными, здоровыми, в  значительной  мере  независимыми  от
внешней среды?
   - Если ты так ставишь вопрос, - сказал  Гард,  -  значит,  именно  тебе
благодарное человечество должно ставить памятник из чистого золота?
   - Не мне одному, - даже привстал с рюмкой в руке  Бейли.  -  Но  и  мне
тоже, если без ложной скромности! При  условии,  если  я  завершу  начатую
работу...
   Он выпил и снова  сел.  Ноги  его  плохо  держали,  но  в  глазах  была
трезвость, а во всем  облике  фанатическая  страсть,  в  какой-то  степени
пугающая Гарда и Честера. Они даже переглянулись: уж  не  болен  ли  Рольф
психически?
   - Я хотел бы, Рольф, услышать от тебя доказательства того,  -  произнес
Гард, - что эксперименты твои столько же чисты, как и цель, к  которой  ты
стремишься.
   - Скажи, Дэвид,  ты  оправдываешь  хирургическую  операцию,  с  помощью
которой человеку спасают жизнь? Оправдываешь? Прекрасно. Но ведь  операция
- это боль, это страдание для него! Стало быть, боль и страдание  ты  тоже
готов оправдать во имя благородной цели?
   - Готов, - согласился, подумав, Гард. - Пожалуй.
   - Приятно  слышать.  Значит,  в  принципе  можно  стремиться  к  благу,
причиняя боль и страдание? Прекрасно! - Бейли обращался уже  не  к  одному
Гарду, но и к Честеру. - Теперь несколько слов о содержании и смысле  моей
работы. Наверное, вы слышали о "втором дыхании", не могли не  слышать.  Но
мало кто знает о том, что есть еще "третье дыхание". Я понятно говорю?
   - О "третьем дыхании" мне, например, ничего не  известно.  Может  быть,
Фреду?
   Честер отрицательно покачал  головой,  и  Рольф  удовлетворенно  цокнул
языком. Затем сказал:
   - Так вот, "третье дыхание" - реальный факт,  хотя  вывод,  к  которому
этот  факт  приводит,  выглядит  фантастическим.  В  состоянии   "третьего
дыхания"  слабая  женщина,  представьте  себе,  рвет  стальные   цепи!   А
нетренированный мужчина ставит мировые  рекорды  в  беге  и  прыжках!  Вот
какими, оказывается, резервами располагает человеческий организм!
   - Об этом мы догадываемся, - сказал Честер. - Не открывай  нам  америк,
Рольф, даже называя их "третьим дыханием".
   - Дурак! - добродушно произнес Бейли. -  Дослушай  до  конца,  а  потом
проявляй свою примитивную эрудицию. Беда ведь в том, что, во-первых, мы не
знаем истинной величины наших резервов  и,  во-вторых,  не  в  нашей  воле
включать их, когда это необходимо, а включив, ими управлять! Общие контуры
проблемы, надеюсь, вам ясны?  Имейте  в  виду,  однако,  что  у  "третьего
дыхания" есть и другие достойные проявления. Например, человек может  сам,
без  всяких  лекарств  и  хирургических  вмешательств  подавить   в   себе
практически любую болезнь, любое недомогание, если,  разумеется,  овладеет
секретами включения и управления своими резервами. Спрашивается:  надо  ли
или не надо выявлять эти механизмы и обучать людей?
   - Тут не может быть двух мнений, - сказал Гард. - Но собаки, вырывающие
у человека...
   - В чем главная трудность? - не слушая Гарда, продолжал Бейли. - В том,
что "третье дыхание" нельзя вызвать по формальному заказу. Оно включается,
и  то  не  всегда  и  не  в  полном  об®еме,  когда  человек  подвергается
смертельной опасности. Нужен  предельный  стресс,  чтобы  оно  включилось!
Когда же этот стресс  происходит  в  обыденной  жизни,  возле  человека  с
включенным  "третьим  дыханием",  к   сожалению,   нет   исследователя   с
приборами... Замкнутый круг, верно? Почему замкнутый?  Потому,  что,  если
подвергнешь человека смертельной опасности  в  лабораторных  условиях,  он
никогда не поверит в истинность опасности и "третье дыхание" не  наступит.
Как быть? Думайте, думайте: как быть? Ты не  комиссар  полиции,  а  ты  не
журналист, вы оба ученые, поставившие перед собой задачу. Как быть?
   -  Выпустить  на  подопытного  человека   настоящ