ское трико или комбинезоны для подводного плавания. О
чем-то негромко переговаривались - долетавшие обрывки фраз были непонятны  и
в то же время удивительно знакомы. Рашида с тревогой сжала  Кратову  локоть,
заглянула ему в лицо: "Что с  тобой,  Костик?"  Он  не  ответил,  напряженно
ожидая, когда кто-нибудь из странных незнакомцев  обернется.  Словно  уловив
его мысли, один обернулся - движение было нечеловеческим...  иная  пластика,
иначе прилаженные мышцы... хотя все остальное казалось неотличимым.  Обычное
лицо... едва заметная сглаженность черт, неуловимо несхожий разрез глаз...
   Иовуаарп.
   - Вам нравится? - осведомился он, приветливо улыбаясь.
   Кратову потребовалось значительное усилие, чтобы сбросить оцепенение.
   - Не очень, - сказал он извиняющимся тоном, постаравшись  придать  своему
голосу естественную окраску. - Я не поклонник авангардизма.
   - Авангардом это назвать трудно, - промолвил иовуаарп.  -  Этой  картине,
точнее - оригиналу картины,  что  хранится  в  недоступном  для  посетителей
месте, почти пятьсот лет. Она старше, чем "Явление Христа народу", не говоря
уже о "Черном квадрате" Малевича или "Над городом" Шагала... Здесь  написано
"Пещерная русалка". Это неправильное название.
   - А как правильно?
   - Картина называется "Сон угасшего чувства". И автор тоже известен.
   - Наверное, это нетрудно будет исправить, - предположил Кратов.
   - Разумеется. Это как раз тот случай, когда все можно исправить.
   Иовуаарп коротко  кивнул  -  движение  выглядело  немного  птичьим.  -  и
присоединился к созерцающим фрески товарищам - Самое  время  рассказать  про
Уэркаф.   -   проговорила   наконец   Рашида,   до   сей   поры   озадаченно
безмолвствовавшая. - Между прочим, и Торрент этого желает.
   - Его интересует моя третья  миссия,  -  горестно  усмехнулся  Кратов.  -
Первые две общеизвестны.
   - Вот и расскажи про третью миссию.
   - Не хочу. Это было... фиаско - Но никто не может все время побеждать!
   - Если бы я побеждал хотя бы один раз из двух! Если бы...
   - И что это  был  за  странный  разговор  с  этими  эльдорадцамн?  Так  и
мерещатся подводные течения,  второй  и  третий  смыслы,  какие-то  туманные
намеки па известные лишь вам двоим обстоятельства...
   - Во-первых, это не эльдорадцы, - сказал Кратов. - На Эльдорадо,  хорошая
моя, живут такие же люди, как и мы с  тобой.  А  это  вообще  не  люди.  Это
иовуаарп. и живут они у черта на рогах, в звездной системе  Эаириэавуунс.  И
даже не пытайся повторить это название  с  первого  раза,  у  меня  тоже  не
получалось...
   - Я и не пытаюсь, - пренебрежительно дернула плечом Рашида.
   - Во-вторых же, никакого подспудного смысла в этом диалоге не было. Как я
полагаю... Этот иовуачрп видел меня в первый и последний раз. Он ни о чем не
мог знать или даже подозревать.
   - А было?
   - Что - было?
   - О чем знать и подозревать?
   - Видишь ли...  Есть  обстоятельства,  связывающие  между  собой  планету
Финрволинауэркаф, бесконечно далекую от нее цивилизацию Иовуаарп  и,  э-э...
меня. В узких ксенологических  кругах  они  хорошо  известны  По  негласному
соглашению сторон широкой  огласке  не  предаются,  хотя  никакой  тайны  не
составляют. И обстоятельства эти - болезненны Так, по крайней мере, было  до
недавнего времени. Но диалог, коего безмолвным свидетелем ты стала, дает мне
право заключить, что в наших отношениях завершается некий этап - Это  хорошо
или плохо?
   - Эго естественно. "Тот случай, когда  все  можно  исправить"...  Картины
обретут свои настоящие названия и  авторов.  Искусствоведы  будут  счастливы
Популяризаторы ксенологии вздохнут с облегчением: им не нужно  будет  больше
изобретать фигуры умолчания.  Иовуаарп  смогут  открыто  гулять  по  планете
Уэркаф И.. все, пожалуй.

   Ах, если б вновь
   с пряжей клубок тот
   минувшего нам намотать!
   Если б ушедшее
   вновь нынешним стало!

   Остальное, увы, остается непоправимым. Рашида тихонько погладила  его  по
руке.
   - Пойдем домой, Крагов, - попросила она. - Чем дольше мы  бродим  в  этой
кунсткамере, тем мрачнее ты становишься. Скоро  ты  превзойдешь  даже  меня.
Слишком большой кусок твоего прошлого связан со всем этим...
   - Я думал, что  стану  здесь  перебирать  яркие  праздничные  графин,  со
всякими  там  лыжными  курортами,  тропическими  пляжами  и   альпинистскими
лагерями, извиняющимся тоном сказал Кратов.  -  А  получилось  что-то  вроде
копания в затхлой гробнице. Где из каждого угла на тебя таращатся  столетние
пауки. Да пыльные мумии так и норовят свалиться в твои объятия.
   - Ты умеешь очень красиво говорить некрасивые вещи, - заметила Рашида.
   - Лучше я буду говорить тебе красивые комплименты.
   - Начинай прямо сейчас.
   Кратов призадумался. Кажется, он переоценил свои силы.
   - Это непросто, - сообщил  он.  -  Слова  блекнут  перед  реальностью.  И
давай-ка лучше выберемся па свет, а то мы, похоже, заблудились. Куда  бы  мы
не пошли, я всюду вижу перед собой этот левиафаний хребет.
   - Так и должно быть, - заверила его Рашида.  -  Эта  была  очень  большая
тварь. Она способна  заполнить  собой  всю  Тауматеку.  Поэтому  ее  уложили
колечками, как рольмопс. - Она безразлично поглядела  на  какую-то  звериную
морду, нарочито неряшливо высеченную из бурого песчаника. - Это что?
   - Не знаю, - пожал плечами Кратов. - Откуда мне знать? Все же, кое-что  в
этой Галактике происходит без моего участия...
   * * *
   Они снова брели по араукариевой аллее, с  трудом  раздвигая  тугие  струи
горячего воздуха. День перевалил за половину. Скоро жара должна была немного
спасть. И где-то в черной бразильской ночи их ждали неутомимые и  неизбежные
жернова  беспрерывного  карнавала.  С   песнями   и   плясками.   С   самыми
расстроенными гитарами и самыми  легкомысленными  нарядами.  С  непременными
вином и любовью.
   Боязно было даже подумать об этом сейчас.
   - Я хочу есть, - объявила Рашида лениво.
   - Отними мышку у вон той спальной кошки,  -  так  же  размеренно  ответил
Кратов. Рашида посмотрела.
   - Это не мышка, - сообщила она. - И не крыска, если сделать  поправку  на
масштаб... Это пирожок. Надкушенный.
   - Пойдем лучше на пляж, - предложил Кратов. - Я  буду  спать,  уткнувшись
носом в песок. Ты будешь купаться и флиртовать с мулатами. Это для  меня  ты
всего лишь экзотическая южная красотка. А для  них  ты  -  белая  славянская
женщина, загадочная душа и  запретный  плод.  -  Он  помолчал,  с  некоторым
напряжением собирая воедино  плавящиеся  и  растекающиеся  мысли.  -  Там  и
поедим.
   Истомившийся метарасист лежал у ног своего чудища, накрыв лицо шляпой.  В
бессильно откинутой руке была зажата большая бутылка пепси.
   - Я все же открою ему глубину его заблуждений, - мрачно сказал Кратов.
   - Не смей, - устало обронила Рашида.
   Она попыталась задержать Кратова, уцепившись за руку, но промахнулась и в
изнеможении села на травку.
   Волочь ноги, Кратов приблизился к демонстранту. Откашлялся -  реакции  не
последовало.
   - У тоссфенхов нет чешуи, - произнес он как бы между прочим.
   Шляпа чуть сдвинулась, открывая печальный мутный глаз.
   - Господи, еще один, - сказал метдрасист сиплым голосом.
   - Кто - еще один? - не понял Кратов.
   - Радетель за истину. - пояснил тот, прилагая усилия, чтобы сесть. -  Что
вы все ко мне пристали? Не  видите,  человек  хочет  спокойно  изжариться...
буквально полчаса назад явился один странный тип, отрекомендовался  доктором
наук и потребовал убрать с моего прекрасно изготовленного фантома  чешую.  С
какой это стати я буду лишать  его  чешуи?  Мне  она  двух  бессонных  ночей
стоила! Я же его собственными руками, как дитя любимое,  холил  и  пестовал,
генерировал и отлаживал. В конце концов, я имею право на вымысел! Отнеситесь
к этому как к шаржу, как к метафоре, а не как к точной копии! Копиям место в
Тауматеке... А теперь еще и вы! - Он пригляделся. На его потном  лице  вдруг
проступило выражение гордой неприступности. - Впрочем, вам извинительно.  Вы
же оттуда, - он ткнул пальцем в добела раскаленные небеса. - Или  оттуда,  -
палец устремился в сторону циклопических стен Тауматеки,  -  что,  в  общем,
одно и то же. Чужелюб...
   Кратов, кряхтя, опустился рядом с ним на землю.
   - С чего вы взяли? - спросил он устало.
   - В следующий раз, -  мстительно  произнес  мета-расист,  отодвигаясь,  -
когда захотите слиться с толпой, позаботьтесь о гриме. Чтобы закамуфлировать
свой зеленый загар. И не забывайте потеть... как все нормальные люди.
   - Что значит "наметанный глаз"! - сказала издали Рашида.
   - Вы женщина этого человека? - спросил метарасист.
   - Правильнее сказать: он мой мужчина.
   - Глупо и опрометчиво.
   - Это почему же?
   - Потому что у вас не будет детей... - Мегарасист обратился к Кратову.  -
Вам уже не так мало лет, любезный. Может быть, у вас есть дети?
   - Нет, - покачал головой Кратов несколько обескураженно.
   - И не будет. Вы слишком долго были  вне  Земли,  чтобы  думать  о  таких
простых вещах, как семья. Вы слишком долго  общались  с  мужиками.  Инобытие
отбило у вас охоту к продолжению  рода,  подавило  самые  естественные  ваши
инстинкты.
   - Ну почему же... -  Кратов  начинал  злиться,  потому  что  понимал:  он
упустил инициативу в этом идиотском диспуте.
   Рашида вдруг залилась обидным смехом.
   - Спроси-ка, есть ли у него самого дети! - подначила она.
   - Какое это имеет значение? - отмахнулся метарасист.
   - Еще и как имеет! Будь у вас дети, вы не валялись бы здесь, как экспонат
Тауматеки, не втиснувшийся в экспозицию. Вы бы занимались их воспитанием.
   - Благополучие расы важнее...
   - Да вы просто болван!  -  воскликнула  Рашида.  -  Разве  можно  с  вами
серьезно спорить? Анастасьсв вас не похвалит... А вот у нас  будут  дети,  -
объявила она. - Столько детей, сколько я захочу от этого мужчины. С  которым
вы никогда и ни в чем не сравнитесь... жалкий импотент.
   - Рашуля, - сказал Кратов с  укором.  -  Ты  излишне  раскована  в  своей
аргументации...
   - Но он же глаз не может оторвать от моих ног! -  продолжала  буйствовать
женщина. - От его взглядов у меня останутся  синяки  на  бедрах!  Он  просто
завидует тебе, и таким, как ты. Потому что ты большой и сильный. Потому  что
ты повидал столько, сколько ему и не  снилось,  с  его  убогим  воображением
неудачника! Потому что тебя любят самые красивые женщины Галактики!
   Метарасист вдруг просветлел.
   - Но вы тоже не потеете, мадам! - сообщил он торжествующе.
   - Зато вас можно выкручивать, как тряпку, - фыркнула Рашида. - Только это
вам не поможет. Зорче глядите, сударь. Не то, не ровен час, проглядите,  что
еще кто-нибудь вероломно не потеет втайне от вас... И, если уж на то  пошло,
не мадам, а мадемуазель! Идем, Кратов. Мне не стало весело.  А  я  говорила,
что люблю только радостные аттракционы.
   - Хорошо, -  сказал  Кратов,  вставая.  Метарасист  проводил  их  тусклым
взглядом.
   - Мы победим, - выдавил он наконец, вскинул два  растопыренных  пальца  и
снова лег, накрывшись шляпой.
   - Что ты так набросилась на беднягу? - спросил Кратов, когда они  отошли.
- В конце концов, у него есть право на нелюбовь к инопланетянам,  ко  мне...
даже к тебе!
   - Да, это его право! Но как можно призывать  к  нелюбви  других?!  Я  еще
поняла бы, увещевай он меня любить кого-то или что-то... но не  наоборот!  И
потом, - фыркнула она, - ты, профессионал, специалист по уговорам,  выглядел
не слишком-то убедительно...
   - Ты оказалась права, - вынужден был признать Кратов. - Я редко имел дело
с фанатиками. И, как правило, дело завершалось потасовкой. Потому и фанатик,
что  не  поддается  уговорам...  Но  сегодня  у  меня  нет  настроения   для
рукопашной.
   - Еще бы! Ты просто прихлопнул бы этого сморчка!
   - Ты несправедлива. Ты совершенно его не знаешь. Быть может, это добрый и
душевный человек.
   - Эго импотент! - запротестовала Рашида - Все фанатики - импотенты!
   - Один мой знакомый называет себя фашистом. Хотя он, конечно же,  никакой
не фашист, а овощ с того же огорода. Просто ему отчего-то  приглянулось  это
мерзкое слово... Это добрый и душевный человек,  если  его  не  задевать  за
больное.
   - Вот-вот!
   - И к тому же, у него куча детей от разных женщин.
   - Ни за что не поверю!
   - Ну так я вас познакомлю!
   - И он сразу же начнет на меня пялиться бараньим  взглядом  и  тайком  от
тебя хватать за разные места... Все бесполезно,  такова  природа  фанатизма.
Никто от хорошей жизни не станет делиться своей ненавистью  с  посторонними.
Когда человек живет плохо, он становится фанатиком. Когда народ живет плохо,
возникает фундаментализм. Но сейчас-то почти все живут хорошо!
   - И какой же вывод?
   - А такой, что у этого типа что-то неладно со здоровьем. И скорее всего -
с эндокринной системой. Вот он и злится на всех. Па тех голых  девиц  -  что
они могут себе позволить красиво лежать на травке голышом,  но  не  захотят,
чтобы он прилег рядышком. На меня - что я одинаково хороша что нагая, что  в
одежде. - Кратов промычал нечто утвердительное, - но иду мимо него с  тобой,
а не мимо тебя с ним. На тебя - что ты не потеешь и плевать на него хотел...
Но попробуй он публично ненавидеть  окружающих,  ему  ненавязчиво  предложат
отдохнуть и полечиться. И уж никакого интереса к своей убогой персоне он  не
вызовет Вот он и взъелся на инопланетян.
   - Ну, инопланетянам и дела нет до его антипатий...
   - Зато нам есть дело... То есть, конечно, нам с тобой как раз  дела-то  и
нет. Но вдруг кто-нибудь да и обратит на него неравнодушное внимание...
   - Поверхностно, - сказал Кратов. - Неосновательно. Ничего ты не понимаешь
в хар-р-рошем, обстоятельном, замшелом фанатизме -  Ты  много  понимаешь!  -
Немного, - согласился он. - На эту  тему  недурно  было  бы  побеседовать  с
покойным Олегом Ивановичем Пазуром.  Эго  был  настоящий  фанатик,  не  чета
нынешним...
   - Он всех нас хотел похоронить  тогда,  -  сказала  Рашида  с  непонятной
интонацией.
   - И все же ты пришла с ним проститься.
   - И я его простила... Смотри-ка! - Рашида вдруг едко захихикала.
   - Что, снова Торреит? - спросил Кратов, оборачиваясь
   Возле  метарасиста  сгрудились  блистательные   иовуаарп   и,   деликатно
жестикулируя, что-то ему объясняли. Судя по всему, они  пытались  втолковать
ему отличия между его призрачным гадом и реально существующими  тоссфенхами.
Метарасист стоял на четвереньках и затравленно озирался.
   - Скажи мне, Кратов, - промолвила Рашида. - Вот  мы  с  тобой  бродим  по
этому ужасному, знойному Рио. А перед этим рыскали по самой дикой  сибирской
тайге. Завтра отправимся куда-нибудь еще...
   - Завтра, после карнавала, мы проспим до обеда, - возразил  Кратов,  -  а
потом двинем в музей Сантос-Дюмона, как ты и хотела.
   - Не перебивай... Ты нашел меня, когда я хотела  быть  одна.  Ты  поманил
пальцем, и я прилетела, как девчонка  на  первое  свидание.  Ты  потребовал,
чтобы я показала тебе последний известный мне приют Стаса...
   - Насчет того, кто и кого нашел и поманил, вопрос  спорный,  -  попытался
спорить Кратов без большой надежды на успех.
   -... А потом взял подмышку, как куклу, и тащишь за собой по белу свету...
И я покорно исполняю нее твои прихоти и фантазии.
   - Ты преувеличиваешь. Прихоти и фантазии в основном исходят от тебя...
   - Но почему это? Почему ты нашел меня спустя столько лет, когда почти все
забылось? И почему я позволила тебе вить из себя веревки  -  я,  о  скверном
норове которой ходят легенды?!
   - Во-первых, тебе это нравится. Тебе всегда этого хотелось. И  сейчас  ты
получаешь то, о чем мечтала эти двадцать лет. Разве не так?
   - Вздор!
   - А во-вторых...
   - Ну, договаривай!
   - Во-вторых - я не знаю.
   - Я убью тебя, Кратов!
   - Нет, в самом деле... -  Он  остановился,  положил  ей  руки  на  плечи,
притянул к себе. - Я боюсь.
   - Ты? Боишься? Разве такое возможно?! И чего же ты боишься, человек-танк?
   - Я не понимаю того, что происходит. Я лишь могу  предполагать.  Какие-то
смутные догадки, какие-то гени... Я хватаюсь за любую соломинку. Я  даже  на
Торрента готов положиться Хотя, наверное, уж лучше бы я сел на  кактус...  Я
надеялся, что мне поможет Спирин. Кто знает, быть может, он и помог,  только
я еще этого не понял... Я думал, что  мне  поможет  встреча  с  тобой  и  со
Стасом. Потому что... загадка таится в том, что случилось с  нами  тогда,  в
экзомстрии.
   - Загадка?! Но ведь все закончилось, все было ясно,  все  было  ясно  эти
двадцать лет!
   - Это не было ясно ни единой минуты. И... я неточно выразился. Тогда,  на
борту  "гиппогрифа",  действительно  все  закончилось.  А  мы  трое...  нет,
четверо... покинули гибнущий корабль и унесли загадку с собой. Она в нас.  И
мы можем разгадать ее, если соберемся вместе. Жаль только, что  четверть  ее
невозвратимо утрачена, унесена Пазуром в могилу.
   - Ты так говоришь, и я тоже начинаю бояться, Костя...
   - Может быть, я просто спятил, - принужденно засмеялся  Кратов.  -  Может
быть, спятили все тектоны, что низвергли  меня  с  небес  на  Землю-матушку.
Может быть, и нет ничего. Но... ты же все слышала сейчас, у Спирина. Нкианхи
что-то скрывают. А это значит: тектоны что-то  скрывают.  Или  о  чем-то  не
знают... если такое возможно. И пытаются  укрыться  от  своего  незнания  за
ложью и дезинформацией. И нас хотят уберечь от удара, который  мы  испытаем,
когда вдруг обнаружим,  что  есть  кое-что,  чего  не  знают  даже  тектоны!
Представляешь, что с нами  будет,  когда  внезапно  выяснится,  что  тектоны
чего-то не знают?! -  Он  зажмурился,  на  лбу  проступили  неконтролируемые
капельки пота. - Я чувствую, что  скоро  найду  ответ.  Найду  его  с  вашей
помощью. И до той поры, а уж тем более - когда это  случится,  -  лучше  нам
всем держаться вместе...
   - Значит, Стас тебе нужен не потому, что ты хочешь ему помочь, а как один
из фрагментов рассыпавшейся мозаики?
   - Опять про мозаику, - усмехнулся Кратов. -  Которую  раскидали  по  белу
свету от греха подальше... Да,
   Стас мне нужен для этого. А заодно - и чтобы ему помочь.
   - И меня ты просто держишь при себе, как собачку или кошку?
   - Да. - Чтобы я, однажды объявившись, никуда не пропала? И была под рукой
в нужный момент, когда придет пора собирать мозаику?
   - Да. - И поэтому ты развлекаешь меня днем, и спишь со мной ночью?
   - Нет! Вот это - нет и нет!
   - Костя... - всхлипнула Рашида. - Ты меня сейчас раздавишь... ты  делаешь
мне больно... я нос расплющу о твою грудь!
   -  Э...  гм...  -  послышалось  неподалеку.  Междометия  звучали  как  бы
смущенно, хотя на самом деле это была фальшь от начала до конца.
   Рашида резко отстранилась, и даже отступила на  несколько  шагов,  нервно
поправляя сбившуюся прическу.
   - Опять эти зрители, - проворчала она.
   - Если вы обо мне, -  заметил  доктор  социологии  Торрент,  как  всегда,
похожий одновременно и на Дуремара, и на Паганеля, и на всех чертей сразу, -
то я подошел только что.  В  отличие  от  полутора  десятков  посторонних  и
совершенно случайных наблюдателей в окрестностях. И если я понимаю, что  это
всего лишь специфическая ваша манера сглаживать эмоциональный  дискомфорт  в
общении со своим сексуальным партнером, то  они-то  уж  наверняка  вообразят
невесть что...
   - Что случилось? - спросил Кратов грубовато.
   - Вот вы злитесь, - промолвил Торрент укоризненно. - А  я  вам  Ертаулова
нашел.
   - Стаса? - ахнул Кратов. - Где он?!
   - Скажите, господин Кратов, - уклончиво осведомился Торрент. - вы  читали
бессмертный роман классика английской  литературы  Герберта  Джорджа  Уэллса
"Остров доктора Моро"? Или вы даже о таком и не слыхали?
   - Слыхал. - ответил Кратов нетерпеливо. - Не читал. И кино не смотрел.  А
зачем мне это?
   - А вот зачем, - сказал Торрент.

   ЧАСТЬ ПЯТАЯ

   Пришедший первым

   1
   - Ваш ход, мастер!
   Кратов