.  Оно  мелковато  для
такой категории, как Хаос. В вашем языке существует термин "злой рок"...
     - Выходит, я отмечен печатью рока?!
     - Это так, брат.
     - Сбывается проклятие Рашиды...
     - Власть человеческой магии,  даже  проявляясь,  не  простирается  за
пределы Земли. Ты напрасно упомянул имя этой женщины. Но  связь  между  ее
проклятием и твоей дальнейшей судьбой и  вправду  наводит  на  подозрения.
Хотя, конечно же, отнюдь не Рашида всему причиной. Всюду,  где  бы  ты  ни
бывал, за тобой неотступно следовал рок. И хотя этот термин также страдает
неточностью,   мы   вынуждены   употреблять   его   за   неимением   более
подходящего... Ты прибываешь на планету Псамма.  И  сразу  оказываешься  в
очаге межрасового конфликта. Пусть он и угас в зародыше -  не  без  твоего
участия, но  были  жертвы...  Ты  уходишь  за  черту  отчуждения,  и  беды
преследуют тебя. Пожар  на  Магме-10.  Вооруженная  стычка  на  Нимфодоре.
Экологический    взрыв    на    Арнебе-3.    Безумная    цивилизация    на
Финрволинауэркаф... Но это НЕ ТВОИ беды. Они не задевают тебя, обрушиваясь
по преимуществу на тех, кто или что тебя  окружает,  будь  то  коллеги  по
работе, будь то целые миры. И разве  что-нибудь  изменилось  с  того  дня,
когда ты возвратился, говоря плоддерским языком, во Внешний Мир?
     - Если так судить, то очень мало, - согласился Кратов.
     - Но ты еще ни слова не поведал нам о своей жизни после  Плоддерского
Круга. Мы можем лишь предполагать, что и на протяжении этих двенадцати лет
имели место важные события. Так, мы знаем, что состоялась  еще  одна  твоя
встреча с рациогеном. Да и экзометральный артефакт тоже напомнил  о  себе,
но там, где ты менее всего ожидал.
     - Это правда, учитель... Но если я  действительно  отмечен  роком,  -
встрепенулся он, - тогда мне лучше убраться подальше с Земли.  Ни  к  чему
тащить свое горе-злосчастье в родительский дом.
     - Но пока ты на Земле, с тобой не  происходит  ровным  счетом  ничего
примечательного, не так ли?
     - Почти ничего не происходит... Кроме того, о чем я уже говорил.
     - Разве масштабы твоих личных переживаний сопоставимы с Галактикой?
     - Не знаю... На Земле тоже  не  все  ладно.  Зреет  какая-то  смутная
тревога. Будто лавовый котел в недрах вулкана. Я боюсь извержения.
     - Ты невольно приблизился к объяснению собственного феномена сразу на
несколько шагов.
     - Во всяком случае, я хотел бы с этим бороться.
     - А здесь ты допускаешь ошибку, брат. С Хаосом нельзя бороться. Это -
за пределами наших сил. С ним следует примириться и постараться впредь  не
тревожить.
     - Знать бы только, чем мы его растревожили...
     - Очевидно, ты никак не можешь  отделаться  от  узкого,  заземленного
взгляда на происходящее. Пытаешься  персонифицировать  Хаос,  отождествить
его с какой-то  могущественной  сверхцивилизацией,  которая  распоряжается
тобой против твоей воли, как марионеткой.
     - Не так просто отрешиться от естественного взгляда на вещи.
     - Мы тоже долго заблуждались. Все мы спутали причину со следствием. И
злой рок, о котором мы говорим, действует нетрадиционно, не в классическом
его понимании. Все же этот  термин  предельно  условен...  Не  бедствия  и
катастрофы гонятся за тобой по Галактике, а наоборот. Это ты  следуешь  за
ними. Это ты с фатальной  неизбежностью  оказываешься  в  самом  эпицентре
потенциального  катаклизма,  словно  заранее  предвещая  его.  Но   будучи
исключительно активной натурой, ты немедленно, всеми  силами  и  наличными
средствами - Кодекс плоддерской чести! - вступаешь с  ним  в  сражение.  И
самое необыкновенное, что порой тебе удается свести последствия катастрофы
к минимуму. Не везде, впрочем, и не всегда.
     -  Но  тогда  что  мешает  вам  использовать  меня  как  своеобразный
индикатор опасности?
     - А мы так и делали. Мы не первый год  обращаем  особое  внимание  на
маршруты Галактического Консула, что дало  нам  возможность  предотвратить
несколько серьезных катастроф.
     - Вот как!
     - Конечно, мы могли бы и впредь ограничиться простым  наблюдением  за
тобой. Но создавшееся положение стало унизительным как для тебя, так и для
нас. Для тебя потому, что непозволительно рассматривать разумное  существо
как... как "подсадную утку". А для нас - потому что  процессы,  ведущие  к
твоему непременному появлению в районе бедствия реальны, но в то же  время
не поддаются нашему контролю. Нам подвластны лишь следствия. Но мы  желали
бы знать и причины.
     - А если это случайное совпадение?
     - Мы поверили бы в совпадение, будь оно отмечено,  как  и  полагается
совпадению, раз или два. Но когда явление происходит многократно, не  имея
ни малейшей тенденции к затуханию,  то  оно  невольно  приобретает  статус
закономерности.  Кто  способен  рассчитать   точную   вероятность   твоего
совершенно случайного появления в  местах  хотя  бы  только  тех  событий,
которые ты уже упомянул в своих воспоминаниях? Кто знал,  что  ты  станешь
плоддером, будучи полностью оправданным? Можно ли  было  ожидать,  что  ты
нарушишь Кодекс чести, который так  ревностно  соблюдал,  и  призовешь  на
помощь Звездный Патруль? Предполагал ли кто-нибудь,  что  ты  ввяжешься  в
дуэль с Драконьим Шипом?.. Но,  помимо  всего  этого,  существует  еще  по
меньшей мере двадцать эпизодов, о каких ты не счел нужным и вспоминать!
     - Наверное,  это  за  пределами  человеческих  сил.  Никто  не  может
воспроизвести в деталях всю свою жизнь. Хотя мне  кажется,  что  я  описал
самое важное.
     -  Ты  настолько  свыкся  с  постоянно   возникающими   вокруг   тебя
экстремальными ситуациями,  что  зачастую  расцениваешь  их  как  рутинную
работу.
     - Хорошо. Пусть так... Но каким образом Хаосу удается управлять мной?
Что бы ты ни говорил, учитель,  но  я  не  марионетка.  Я  человек  и  сам
руковожу своими поступками.
     - Никто не посылает тебе  подметных  писем.  Никто  не  внушает  тебе
противные твоей воле намерения. Это было бы так просто!  Не  составило  бы
большого  труда  обнаружить  и  субъект  такого  воздействия,  и  сам  его
источник. Да и ты сам легко бы справился с этой задачей. Иное дело,  когда
воздействие осуществляется на уровне объективных законов мироздания. Тобой
управляет Хаос. А значит, тобой не  управляет  никто!  Пойми:  вероятность
того, что судьба забросит  Галактического  Консула  в  очаг  потенциальной
опасности, чрезвычайно невелика. В  знаменателе  дроби,  определяющей  ее,
множество всех возможных точек его маршрута. Вероятность же того,  что  он
окажется последовательно в нескольких таких очагах  в  течение  небольшого
времени, практически нулевая... Но, однако же, ты сам, по своей  воле,  но
одновременно и по своему неведению, появляешься именно там, где тебе нужно
быть  по  мнению   Хаоса.   Следовательно,   вероятность   этого   события
искусственно увеличена.
     - Это невозможно!
     - Да, невозможно - по тем законам мироздания, что нам известны. Но мы
имеем дело с силой, которая сама устанавливает себе законы.
     - Если все так, как ты говоришь, учитель... Что мы перед Хаосом,  что
перед ним  вся  наша  Галактика?  Пустяк,  песчинка...  И  что  перед  ним
неразличимый глазу атом - человек Константин Кратов?!
     - У Хаоса нет глаз, чтобы видеть атомы. Нам неизвестны его цели. Да и
сам факт существования Хаоса в ТАКОМ виде еще не доказан.  Возможно,  Хаос
просто  предостерегает  нас,  изменив  вероятностные  характеристики   для
одного-единственного атома,  вполне  случайно  угодившего  в  область  его
восприятия. Например, указывает нам  при  помощи  тебя  возможные  горячие
точки Галактики. Хотя в этом случае мы вынуждены допустить наличие у  него
доброй воли.
     -  Часто  ли  мы  проникаемся  состраданием  к   эволюциям   культуры
микроорганизмов под объективом сканера? - промолвил Кратов с сомнением.
     - Остается уповать на то, что, если вдруг подтвердится наша гипотеза,
Галактическое Братство не будет для Хаоса... культурой микроорганизмов. Но
в то же время нет ни малейшего основания пренебрегать худшим вариантом.  И
мы обязаны опередить события и подготовиться.
     - Ответь мне на один вопрос, учитель. Я у вас один  такой...  меченый
атом?
     - Ты единственный, брат.
     -  Тогда  разумно  ли  мое  бездействие?  Не  следует  ли,  наоборот,
возобновить мою активность, но подчинить ее какому-то плану?
     - Может быть, у нас еще есть время. Может быть, мы уже исчерпали  его
запасы. И сейчас, когда происходит наша беседа, чаша весов качнулась не  в
нашу сторону. Никто не знает будущего, даже мы, тектоны.
     - Но я не могу ждать сложа руки, когда  творится  такое!  -  вскричал
Кратов.
     - Ты  не  бездействуешь,  брат.  Твои  воспоминания  несут  бесценную
информацию. Ничего более важного ты еще не делал в своей жизни. Да  и  все
мы - тоже. Продолжай вспоминать, мы ждем...
     Экран погас.
     Кратов сидел перед ним, не имея ни сил, ни  желания  покидать  уютное
пространство в китовом чреве. Снова возвращаться в чужой,  не  принимающий
его мир. Отсиживаться здесь, скрываясь от нависшей  угрозы...  Это  всегда
было против его правил. Но сейчас угроза была невидима. Да и угроза ли  то
была?
     - Ко-о-стя! - услышал он далекий голос матери. - К тебе  пришли!  Где
ты?
     "Кто это может быть? - подумал Кратов. - Тот, кого я хочу видеть, или
тот, о ком я еще не знаю?.. Во всяком случае, что-что,  а  отсиживаться  в
тенечке я не намерен".
     - Иду, мама! - крикнул он, спрыгивая из кабины на землю.



   Евгений Филенко
   Эпицентр
   Из цикла "Галактический консул"



   Прелюдия

    Большой  пассажирский   лайнер   класса   "огр",   обтекаемыми   формами
напоминавший гигантского ската-орляка (сходство  увеличивалось  -  наверное,
вполне   осознанно   -   вынесенными   далеко   вперед   двумя    крохотными
наблюдательными башенками на носу), прохладным  вечером  поднялся  из  порта
Оронго, держа курс на Абакан. Кратов стоял на нижней  палубе  и,  свесившись
через  парапет  насколько  позволяли  системы  безопасности,  смотрел,   как
чудовищная ромбовидная тень со светящимися контурами  отражалась  в  зеркале
озера. Странное, совершенно незнакомое  чувство  возникло  в  душе:  ему  не
хотелось улетать. Даже недалеко, даже ненадолго. Он становился домоседом.

   Вечно в дороге,
   словно скиталец бездомный.
   Беды-заботы,
   все на путях-перепутьях.
   Сколько же может
   молодость ваша длиться?
   Странника скоро,
   и вспоминать позабудут...

   В пути ожидались  многочисленные  остановки  во  всех  живописных  местах
северо-западной Монголии. Что под этим  подразумевалось  программой  круиза,
Кратову было положительно неизвестно. При всем своем врожденном  патриотизме
он  полагал,  что  более  однообразных  и  унылых  ландшафтов  в   мире   не
существует... хотя, если поразмыслить и поискать,  в  бесконечной  Галактике
существует все что угодно. К тому же, частые причаливания увеличивали и  без
того чрезмерно растянутое время полета.  Лайнер  двигался  неспешно,  как  и
подобало  столь  солидному  сооружению:  десять   палуб,   едва   наполовину
заполненных, с тремя танцевальными залами, тремя же ресторанами (один -  для
сугубо интимного общения  в  тишине,  а  двум  другим,  как  утверждалось  в
рекламном буклете, приданы были для вящего украшения первоклассные  варьете,
"Чингиз-шоу" и "Пти Мулен Руж"  -  хотя  вряд  ли  кто  слыхал  эти  громкие
названия за пределами монгольских степей) и немеренным числом баров. А также
с двумя бассейнами, один из которых для  сугубой  экзотики  располагался  на
верхней открытой палубе и насквозь  продувался  атмосферными  токами.  Иными
словами, пассажирам отводился разумный срок для наслаждения всеми прелестями
увеселительного путешествия... Кратова это не  очень  устраивало:  он  давно
отвык от долгих перемещений в замкнутых пространствах. Но перспектива пяти-,
а то и шестичасового заточения в тесной  кабинке  легкого  и  стремительного
гравитра его влекла и того меньше. Ему хотелось,  чтобы  вокруг  были  люди.
Много незнакомых людей, которым до  него  нет  никакого  дела.  И  это  тоже
входило в число его новых душевных обретений.
   Впрочем, в пределах Хакассии он твердо намеревался оставить гостеприимные
палубы воздушного  корабля  и  далее  передвигаться  все  лее  исключительно
гравитрами.
   Глубокой,  совершенно  непроглядной  ночью  "огр"  элегантно  причалил  к
полыхавшей разноцветными окнами скучновато-типовой башне порта Убсу-Нур, что
на   берегу   озера,   носившего   то   же   имя.   Стоянка   предполагалась
непродолжительной - чтобы желающим хватило времени полюбоваться на бликующие
под высокими звездами темные воды... Кратов накинул куртку  и  спустился  на
сухую стылую землю. Постоял у трапа, подождал - никто  не  явился.  Было  бы
наивно рассчитывать, что все разрешится так просто и быстро...  Для  очистки
совести он совершил паломничество к озеру, окунул  пальцы  в  ледяную  воду.
Полюбовался на смутные очертания громоздившегося вдалеке  хребта  Танну-Ола.
Потом скорым шагом обошел кругом весь порт и никого не встретил, кроме  пары
дремлющих с прикрытыми глазами верблюдов, жевавших выдранную из-под каменных
стен колючку.
   Ничего не произошло и в  Шагонаре,  и  в  трех  других  портах,  названия
которых Кратов не стал и  запоминать...  (А  что,  собственно,  должно  было
произойти? Сказано было только: "Встретимся по дороге..." Дорога  предстояла
длинная. Вполне могло статься, что они разминутся. Трагедия  небольшая.  Тем
более, что он боялся этой встречи никак не меньше, чем мечтал о ней!)
   Наслаждаясь безраздельной праздностью, Кратов заглянул в пустой бар,  где
выпил предложенного ему печальным барменом фирменного коктейля  "Развесистый
саксаул". Коктейль сильно отдавал пыльной полынью. Возможно, саксаул на вкус
был именно таков.
   - Хотите анекдот? - с надеждой спросил бармен.
   На вид ему было лет восемнадцать-двадцать, хотя в своем форменном лиловом
сюртуке, галстуке "кис-кис" и пышных бакенбардах издали он вполне мог  сойти
за растленного содержателя притона. Наверное, он об этом не мог и знать,  но
на разбитной планетке Эльдорадо или вовсе уж  инфернальном  Тайкуне  хозяева
наркотических курилен выглядели именно так. Хотя вряд ли при этом они  стали
бы красить волосы в зеленый и желтый цвета...
   Кратов отрицательно помотал головой. Ему хотелось только тишины.
   -  Сами,  надо  думать,  тоже  не  расскажете...  -  проворчал  юнец   и,
отвернувшись, включил видеосет.
   - Помещение сразу наполнилось  дерганой,  аритмичной  музыкой.  В  клубах
густого  тумана  извивались  люди-драконы.  Временами   их   флюоресцирующие
конечности  простирались  за  пределы  экрана.  Мордаха  бармена  сияла   от
удовольствия. Кратов  допил  свой  "саксаул",  спросил  банку  какого-нибудь
светлого пива,  тут  же  откупорил  (это  был  его  любимый  "Карлсберг")  и
отправился путешествовать дальше.
   В танцзале, под такую же непонятную и даже неприятную его  слуху  музыку,
плавно двигались  призрачные  пары.  Кратов,  в  своем  простецком  дорожном
наряде, с недопитой банкой в  руках,  ощутил  себя  абсолютно  неуместным  и
поспешил  исчезнуть.  Конечно,  он  мог  бы  без  особого  труда   раздобыть
подходящий вечерний костюм в каком-нибудь салоне здесь же,  не  удаляясь  от
зала даже на десять метров. Но сейчас  у  него  не  было  и  тени  душевного
расположения к танцам.  Впрочем,  как  и  необходимой  уверенности  в  своих
подрастерявшихся танцевальных навыках. К тому же, в строгом вечернем костюме
он обычно выглядел, как слон в купальнике.
   Кратов миновал кегельбан - из-за приоткрытых зазывно дверей не доносилось
ни единого звука. Зато в ресторане (не том, что для интимного  общения)  дым
стоял коромыслом, гремели канканные ритмы, а на маленькой  сцене  с  тяжелым
бархатным задником задорно работали девочки из "Чингиз-шоу".
   Он поднялся на самую верхнюю палубу. Нашел  свободное  кресло  с  пледом,
завернулся в него на манер улитки и устроился в слабо продуваемом закуточке.
Над головой раскинулся низкий купол черного неба. Вокруг - ни  единой  живой
души,  хотя  со  стороны  бассейна  долетали  невнятные  голоса   и   плеск.
Необходимая мера покоя, кажется, была  обретена...  Кратов  блаженно  смежил
веки. Он даже не пошевелился, когда театральный шепот  информатора  объявлял
очередную остановку "среди степных чудес и диковин".
   Часа четыре он просто проспал.
   Кратов открыл глаза. Какое-то время ему понадобилось, чтобы  окончательно
проснуться, стряхнуть с себя остатки сновидений.  Он  огляделся:  палуба  на
всем обозримом пространстве пустовала. Над бассейном,  что  оказался  совсем
рядом, курился парок. На перилах осели мелкие капельки влаги. Ночь сменилась
холодным прозрачным рассветом.
   Лайнер плыл над Саянами,  едва  не  задевая  брюхом  облысевшие  вершины.
Кратов позавтракал в ресторане (для интимного общения).  Утомленные  ночными
бдениями, но неизменно профессионально подтянутые  девочки  из  "Чингиз-шоу"
пили кофе. Все они были одинаково невысоки, черноволосы, как бы  и  на  одно
лицо. Из их приглушенного хихиканья и отдельных понятных с детства  слов  на
местном монгольском диалекте Кратов понял, что одну зовут  Сугар,  другую  -
Мягмар, а третью отчего-то Надя, и что  вертихвостки  обсуждают  достоинства
его фигуры и безвкусицу в выборе костюма. Ну, к этому он уже привык.
   После завтрака (а полагалось бы "до"; узнай о таком  неподобстве  Руточка
Скайдре - убила бы на месте, чтобы никогда впредь не изнурял свой несчастный
организм!)  Кратов  искупался  в  бассейне.  Вода  показалась  ему   излишне
нагретой. Заглянул в одну из носовых башенок, но не снес и получаса толкотни
среди прочих любопытствующих. Даже приятное ощущение где-то на уровне  локтя
упругого плеча одной из шоу-девочек (Сугар-Мягмар-Надюши) его не удержало.
   Чтобы не терять времени понапрасну, он поднялся на  среднюю  палубу,  где
устроен был узел связи, и первым долгом  сообщил  маме,  что  с  ним  все  в
порядке. Что ночью он спал, а не выплясывал  без  угомону  (это  было  почти
полной правдой).
   В свою очередь он был поставлен в известность, что  Зика  едва  не  съела
Люцифера, потому что у того вдруг сбились биологические часы  и  он,  старый
дуралей, вылез на свет божий с восходом солнца.
   Что Кит ведет себя смирно,  позволяет  чистить  скребницей  бока  и  даже
пытается  заговаривать  (тут  Ольга  Олеговна  явно  выдавала  желаемое   за
действительное).
   Что звонил некий Уго Торрент, доктор социопсихологии, вел  себя  довольно
настырно и даже нагло, то есть чересчур нагло для доктора, допытывался  его,
Кратова,  местонахождения  и  личного  номера,  но  (здесь   мама   надменно
усмехнулась) мало в том преуспел.
   И что заходила эта девочка... Марси... ни о чем  не  спросила,  выглядела
весьма растерянной и чем-то  сильно  озабоченной,  а  правильнее  сказать  -
озадаченной.  Должно  быть,  лицу  Кратова  также   сообщилось   озадаченное
выражение, что дало маме повод спросить, все  ли  его  уверения  в  здоровом
образе времяпровождения правдивы.
   Наспех  закончив  разговор,  Кратов  попытался  связаться  с  Марси  -  в
миллионный уже, кажется, раз. И снова... как это сказала  Ольга  Олеговна...
"мало в том преуспел". Ладно. Иного он и не ожидал.
   Придвинув к экрану кресло, Кратов высветил подробную  карту  того  места,
куда держал путь.  И  хотя  взгляд  его  блуждал  среди  крохотных  взгорий,
утыканных игрушечными кедрами и разделенных голубыми  ниточками  рек,  мысли
были заняты совсем иным предметом. Что  происходило  между  ним  и  Марси  -
одному богу было известно. Да и понятно, впрочем, лишь ему же. (Ох,  уж  эти
непростые, сложные, странные женщины!..) Если следовать рассудку, то  сейчас
Кратов должен был бы плюнуть на все  свои  невыполнимые  планы,  забыть  про
всякие неназн