в стороны, словно приглашая войти. Оглянувшись
по сторонам,  Яромир сделал  первый шаг. Прохладный высокий  свод  навис над
головой.
     Изнутри помещение  показалось  больше, чем  выглядело снаружи.  Длинные
коридоры,  богато  украшенные геометрическими узорами, свисающие  с  потолка
бронзовые  люстры.  Лестницы,  ведущие  куда-то ввысь,  на  соседние  этажи.
Ступени истерты,  в них вытоптаны многовековой  ходьбой углубления. От этого
они кажутся полукруглыми заготовками под бассейны для бумажных корабликов.
     Местами  краска  облущилась,  обнажая напластования  штукатурки.  Узоры
кое-где разорвались, потеряв свою правильность.
     И -- никого!
     Вообще   ни   единого   человека.   Ржавые  твари  за   окнами  кажутся
единственными обитателями этого  сооружения.  Неужели  --  опоздал?  Неужели
легенды --  лишь сказки минувших эпох,  и  давно  тут нет  ни Хранителей, ни
Храмового Совета, ни Патриарха? И только  Лес, Сторожевой  Лес хранит  Храм,
как и при живых хозяевах...
     Двери, наверное, вели в комнаты, но проверить это было уже  невозможно:
они вросли в косяки, и теперь их можно было распахнуть только тараном...
     На втором этаже -- такие же коридоры, лестницы и  заросшие  двери. И на
третьем...  Хотя  нет,  вон  та  дверь приоткрыта,  и  из-за нее  выбивается
тоненький желтенький луч. Электрический свет.
     Звуки  шагов  тонут,  словно  идешь не по камню, а  по дорогому  ковру.
Щелкнешь пальцами -- и звук оборвется, словно порвали ленту.
     Ярик  был  уже  почти у  самой двери,  когда  наконец-то  стали  слышны
доносившиеся из-за  нее голоса.  Кажется -- детские. Увы -- даже  сейчас  не
разобрать, о чем они говорят... Слишком тихо...
     Мальчик  достал  из  кармана  длинный  бенгальский  огонь  с  шариком у
рукоятки. Зажег его и зашел внутрь.
     За дверью был зал. Огромный  зал, залитый огнем множества светильников.
Стены его покрывали фрески, а посреди помещения  стоял камень. Мраморный куб
с нанесенными на  боковых стенках знаками,  сплетающимися в витую руническую
надпись. У куба стояло трое мальчишек и о чем-то спорили между собой.
     --  Вы  -- Хранители? --  голос  Яськи  прозвучал громко  и  неожиданно
звонко. -- Если да, то срочно позовите остальных! Мне надо показать вам всем
кое-что  важное!  Срочно, пока  не догорела эта  свеча-огонек!  И  я  должен
показать это вам у алтаря!
     Понимая, что в любом Храме главное место -- алтарь, он так и сказал: не
"У  самого главного  места", а "у алтаря". Вот  ему и  ткнули в  куб посреди
зала.
     Искрящаяся  свеча не догорела еще и до половины, когда в зале появились
еще пятеро мальчишек и парень лет двадцати пяти.
     -- А где же остальные? -- удивленно и испуганно  воскликнул Ярик.  -- Я
должен показать это всем! Всем вам!
     -- Мы все здесь, -- последовал ответ.
     -- Но ведь Хранители, Совет, Патриарх?..
     -- Хранители -- здесь. Все восемь. Патриарх -- перед тобой.
     -- Как "восемь"? Вас же девять!
     Светловолосый остроскулый мальчишка вздохнул:
     --  Ты  с  какой  звезды  свалился, малыш?  Девятый  умер  еще в Шестую
Эпоху... Пятый...
     -- А Совет? Храмовый Совет -- они тоже?
     -- Ушли. У них хватило смелости, как это ни странно. А мы -- тут.
     Какой-то дурман окутал сознание  мальчика,  стали появляться  странные,
слишком взрослые мысли и воспоминания. Рука сама  потянулась  к  кармашку за
темными очками.  Все произошло как в тумане. Словно прокручивали видеозапись
на медленной скорости.  Лица  собравшихся исказились  в  удивлении и испуге,
ослепительной магниевой  вспышкой полыхнул  серебристый  шарик  у  основания
догоревшего  бенгальского  огня.  Повинуясь  инстинкту  все  заслонились  от
вспыхнувшей штуковины, что держал Яромир.
     Когда глаза  отошли  от  магниевого  сюрприза,  ошеломленные  Хранители
узрели столб синевато-черного дыма, поглотивший пацана.
     -- Кто? Что случилось? -- прошелестел шепот.
     --  На  миг  мне показалось,  что  он  --  взрослый...  -- робко сказал
мальчишка в пажеском одеянии и с сигнальным рогом на поясе.
     --  Не может быть, -- возразил ему другой, -- Лес бы не пропустил  его.
Лес не обманешь...
     Дым развеивался, представляя Хранителям все метаморфозы, произошедшие с
Яромиром. Нанароботы уже сделали свое  дело, изменив  в  назначенный срок не
только внешность и одежду, но и мысли Яромира Савельича.
     -- Да, да! Да, да,  да... Все  мы здесь  взрослые!  Хоть и выглядим как
дети. Просто некоторые иногда предпочитают время от времени быть такими, как
они есть, -- холодно, даже с  легким презрением заявил СБ-шник. И прежде чем
кто-то  успел что-либо сделать, он  ловким,  хорошо отрепетированным  жестом
начертил в воздухе руну. Повинуясь этому пассу,  через все щели Пространства
к  Загорскому  потянулись  Темные Энергии,  образуя  незримый,  но  прочный,
блокирующий  любую агрессию  Щит Тьмы. Яромир  знал,  что  и сам  не  должен
производить  ни малейшего агрессивного  действа,  чтоб  не  нарушить условия
существования Щита, но это и не входило в его  планы. Он просто огляделся, и
мысли, воспоминания присутствующих стали  для него открытой  книгой -- после
последней доработки  нанароботов  Загорский более не нуждался  в  гоблинском
шлеме.



     * * *

     Первым оказался  мальчишка в белой  футболке с  угловатой  эмблемой  на
груди, шортиках до колен и ношеных кедах. Его удлиненное некрасивое  лицо  в
то же  время  светилось  внутренним добродушием,  а  каштановые волосы  были
тщательно расчесаны и уложены.
     Считать имя -- Дэви  Дим --  несложно,  и не за этим явился Загорский в
старый Храм среди непроходимого леса.
     Каждый человек -- кладезь воспоминаний, даже если они и дремлют  где-то
в глубинах памяти.

     ...Была зима...

     Снег летел мокрыми хлопьями, налипая на стволы деревьев, пригибая ветви
к земле, одевая  саваном уснувший  с холодами лес...  Скоро настоящие морозы
скуют белесый покров  в  сплошную броню,  и  лишь под очень  тяжелыми шагами
будет похрустывать наст...
     Снег  не таял нигде... Почти нигде. Только  на теле  зеленого  чудовища
хлопья  превращались  в  массивные  капли  воды,  собирающиеся  в  лужицы  и
ручейками сбегающие на лопнувшие гусеницы, на грязную, побуревшую землю.
     Танк стоял  у  кромки леса,  чуждый  и неуклюжий. Три  фигуры в  белом,
нелепо раскинувшись, свисали с брони там, где настигли их выстрелы.
     Но  их   неподвижность   не   смущала   пятерых  совершенно  одинаковых
человекоподобных  рыцарей   в   черных  доспехах   и  шлемах,   напоминающий
перевернутые  ведра с Т-образной прорезью. Рыцари деловито обыскивали танк и
лежащих  на нем, не  обращая  внимания  на вырывающиеся между гусениц язычки
пламени.
     Обшарив все снаружи, двое ловким движением запрыгнули в башню, еще один
залез  в  машинный отсек. Наружу  полетела  зола  в  перемешку с  обгорелыми
конфетными  фантиками  и   сплюснутыми  энергокассетами  от  пушки  главного
калибра.  Затем из  башни  показалась голова одного черного,  его  прорезь в
шлеме ярко блеснула пурпуром в лучах восходящего солнца.
     И  тут  одинокая фигурка  появилась из  лесу.  Мгновение  --  и  пятеро
мародеров исчезли в метели столь  внезапно, что показалось, будто они просто
растаяли в снежной дали...

     Гэлли любил  прогуляться перед уроками,  и  непогода не  страшила  его.
Напротив  -- это было еще приятнее,  чем  в  приторное  безветрие. Видимо --
любовь к непогоде осталась у него  еще от далеких предков, обитавших в лесах
далеко к  западу...  Интересно -- не мерзли  ли они  в зимние вечера в своих
жилищах на  деревьях,  или  делони существовали только в  древних легендах и
сказаниях?..
     В лесу  в такую метель на  удивление тихо: снег неистово мечется там, в
вышине, а вниз  опадает медленно и плавно, устав от несносного метания между
деревьями.  Все  ниже и  ниже склоняются ветви, пока на  какой-то из  них не
станет снега больше, чем монеток у скряги.  И тогда снежная  шапка срывается
вниз,  а ветка  взмывает,  рассыпая серебро искр. И прохлада  тающих капелек
приятно щекочет лицо...
     После таких прогулок на душе легко и радостно...
     Но  --  надо  спешить.  Скоро начнутся уроки, а  опаздывать --  значит,
нажить  себе  лишние  неприятности.  Классная  руководительница  --  слишком
строгая,  а   порой  просто  сердитая...   И  порой  так  беспричинно  может
рассвирепеть... Но даже не это самое страшное. Если накричит там или сделает
в дневнике запись на пол-страницы -- то Эру с ней. А  вот если просто слегка
пожурит тихим голосом -- вот  тогда берегись: значит -- не раз и не два  еще
аукнется тебе это происшествие...

     У кромки леса торчало что-то темное  и массивное, еле различимое сквозь
летящие хлопья. Похоже -- застрял  грузовик или лесовоз. Подойти посмотреть,
что ли?
     Гэлли  просто  глазам  не поверил,  увидев  полузасыпанный снегом танк.
Боевая  машина  словно сошла со старых  картинок,  которыми  пестрит учебник
истории. Обугленные грязно-зеленые борта, лопнувшие гусеницы...
     Полузасыпанный  бугорок  рядом  с передним  колесом  почему-то  резанул
взгляд.  Мальчик  склонился   перед  ним  и  осторожно  разгреб  снег.  Руки
наткнулись на что-то мягкое и холодное.
     Это  был  человек.  Невысокий  человек  в  белом  комбинезоне.  Мертвый
человек.
     Трудно сказать, что  испугало  больше: само  мертвое  тело  с маленьким
черным  пятнышком   на  груди,  или  круглые,  истинно  человеческие  зрачки
незнакомого  покойника.  Глаза,  казалось,  желающие заглянуть в  саму  душу
мальчишки через щелочки зрачков Гэлли.
     Дико  вскрикнув, мальчишка кинулся подальше  от  страшного  места,  где
разыгралась никому не ведомая трагедия... Следов черных рыцарей он  не видел
-- снег скрыл их раньше. Остались незамеченными и еще два тела по ту сторону
танка... Но и  без этого смерть, ранее встречавшаяся только на видеозаписях,
испугала своей обыденностью и неэстетичностью.

     Черные рыцари скрылись, мальчишка убежал... И лишь  теперь  из снежного
марева появились трое. Их можно было бы принять за духов убитых  тут людей в
белом,  если б было  кому  наблюдать...  Но наблюдать было некому, и поэтому
никто  не  видел, как самый молодой  из троих  запустил  руку в тайничок над
гусеницей   и   вынул  оттуда   плоскую  коробочку,  напоминающую  старинную
готовальню.
     Они успели выскочить из танка до того, как машину подстрелили вторично.
По какой-то счастливой случайности никто так и не  приметил белых воинов  на
белом снегу. Никто не  увидел их и  у  танка.  И  теперь они бежали вперед и
вперед, неизвестно куда. А спроси их, куда бегут -- наверняка прозвучало б в
ответ "Не куда,  а откуда!", и это было бы правдой. Лес словно сопротивлялся
бегущим.  Ветви переплетались перед самым  носом, пеньки и стволы  валежника
захламляли тропинки... И вдруг...
     Внезапно  ветви разлетелись  в стороны,  и  трое путников выскочили  на
поляну.  Прямо  в  невероятное  солнечное  затишье.  В   тень.   В  тень  от
вознесшегося в самые небеса пятибашенного храма.

     Кажется -- это вмешались воспоминания  Патриарха.  Ведь именно он тогда
вышел  незримо навстречу пришедшим. Да, он встречал  их незримо,  невидимкой
сопровождал их  по лесу,  раздвигая перед ними ветви и обезвреживая ловушки.
Ведь они  заинтересовали  его:  они были  первыми  иномирянами,  зашедшими в
Вековечный  Лес. Но надо было  присматривать за  лесом: нежданные гости были
уже  не  детьми,  но  еще  и  не  взрослыми,  и предсказать реакцию Леса  на
подростков было невозможно. Вот и пришлось устанавливавшему когда-то все эти
ловушки и заклятия самому примораживать их на время прохода ребят.
     А  дальше  все  было  просто:  встретить  их  в   первом  же  коридоре,
расспросить, услышать какие-то  невнятные сообщения  о  гражданской  войне в
Дне,  о боях  Квадрата и Треугольника... И --  вышвырнуть рассказчиков через
ближайший портал прямиком в их собственный мир...

     Мысли Патриарха -- короткие, скупые, медленные. Они словно заржавели за
эти  века и не  желают  шевелиться. Зато резво  скачут  воспоминания Дэви. О
танке  и трупах  он в тот же день  услышал  от  Гэлли в школе,  прямо  перед
уроками. Но даже не успел расспросить подробнее -- в окно влетел алый луч, и
Гэлли  упал, чтобы  больше  не пошевелиться. Впрочем  -- бессмертному  эльфу
гибель не  страшна: лет через  пять родится вновь,  помня все,  что помнил и
знал до  этого момента. И все же Дэви закричал:  его человеческая природа не
могла  принять спокойной  и философской  рассудительности эльфов о смерти  и
жизни.
     Закричал  вовремя:  проходившая  по  коридору Ли-Тао,  преподававшая им
прикладную магию, обернулась  на крик. Увидев дымящееся тело  --  кинулась к
окну.
     К  школе  шли  существа.  Черные,  одинаковые,  с   горящими  багровыми
Т-образными прорезями в блестящих ведрообразных шлемах.



     Глава 16

     На  улице  было  не прохладно, но туманно. Леди  жадно вдыхала  влажный
воздух, такой ароматный после спертого духа в таверне.
     --  Боюсь  Вас  огорчить,  но  я  во всех  этих  интригах  менее  всего
заинтересованное  лицо,  --  Моред  машинально  накинул  на  голову  большой
капюшон.
     --  Зато явно разбираешься в другом...  Так вот: ты случаем не  знаешь,
что за тварь выпила жизнь из тех двоих в сортире, а?
     -- Собственно говоря, я хотел это же спросить у Вас.
     -- Э, милай, гонишь, как Арлекино на ярмарке! Знаки-то чертил от ентого
самого -- так вот и колись, что это моим другом и моим недругом закусило!
     --  А, кто  из них был твой друг, а кто недруг?  -- в вопросе мага явно
был какой-то подвох.
     --  Не люблю пижонов: у  них  в  постели  часто проблемы  бывают...  --
ответила леди. -- Я думаю, ты понял, что я имею в виду?
     -- Боюсь, что нет. Не в смысле постели, а в смысле пижонов...
     -- Другом был тот из них,  у кого на любой пол проблем не возникало, да
две мало казалось...
     -- Ну знаешь  ли,  милочка, я  с ними в постели не бывал,  так что Ваши
намеки мне  ни о чем  не говорят,  --  Моред явно издевался, пытаясь вывести
интриганку на чистую воду.
     -- А жаль... Помнится, как-то Макарий говорил, что юный паж  придворной
даме -- как изысканные специи к главному блюду, разумеется -- если все это в
королевской посуде... Так что кто знает,  как бы ты к наискромнейшему из тех
двоих  бы отнесся, узнай  ты  его поближе... Впрочем --  ты его  и  так знал
поближе, пра-аказник, ведь рядом с ним за столом жался!..
     -- Скажем так, -- Моред сделал серьезное  лицо. -- Вашим другом был тот
тип, что сидел за столиком, соседним с моим?
     --  Скажем  так --  он  был очень хорошим другом  одной  моей  подруги,
которая   опаздывала  на  встречу  с  ним,  потому   что   испытывала  новый
шлифовальный аппарат под наблюдением  Шерифа, и  поэтому негласно  попросила
меня  сходить  вместо нее и попросить его дождаться ее... Увы -- я ему этого
так и не смогла сказать...
     -- Кстати, как звали того стилягу, за которым погнался Ваш собеседник?
     -- А я-то откуда знаю?! Я с гопниками не знакомлюсь, да и имен  никогда
не спрашиваю у тех, на кого не имею постельных видов...
     --  Вот  Вы, леди и  попались.  Того  "гопника"  звали Боргенс,  он был
шпионом Черного Герцога.
     --  Упсь...  Значит  -- о его вакансии мне можно  забыть... Так  что Вы
говорили об интересе к моим способностям?
     --  О интересе  к Вашим  способностям? -- Моред  наигранно вздохнул. --
Боюсь, что актрисы мне не нужны...
     --  Даже  такие  талантливые?!  А  знаешь  ли ты,  что обо  мне хоббиты
говорят? Они утверждают, что я могу заболтать самого Сарумана! Не знаю,  кто
такой этот ихний Саруман, но похвала-то явно нетрехсмысленная!
     --  Ладно.  Посмотрим,  на  что  Вы  можете  мне пригодиться, поскольку
другого  способа  добиться  от  Вас хоть  какой-нибудь интересной  для  меня
информации я не вижу. Если я дам Вам  возможность укрыться, Вы сообщите, или
по крайней мере раздобудете для меня некоторую информацию?
     -- Кажется, я это пообещала, еще вставая из-за стола...
     -- Точнее, со стола... -- ехидно заметил Моред.
     -- А что, на нем я смотрелась очень даже сексуально... Нет?
     --  Возможно.  Я уже  давно не интересуюсь женским полом...  И  мужским
тоже, -- предусмотрительно добавил маг.
     -- Бедные единороги... -- сказала леди тихо, словно сама себе...
     -- Так вот, -- Моред пропустил последнюю фразу опальной леди мимо ушей,
--  меня  интересует, что за  интриги плетет  Герцог, что  было нужно Вашему
другу и,  по возможности, кто прикончил человека  Герцога и Вашего приятеля.
Но  самое  главное  -- что их всех  объединяет, --  Моред достал из  кармана
какой-то кулончик. -- Поясняю: там,  в таверне,  полчаса назад кто-то прибил
"Бесшумкой" сразу  двоих, причем,  судя  по  позам,  одновременно.  А  через
полчаса, когда трупы были обнаружены, попытался накрыть всю таверну "Спорами
Смерти". И все это он делал, находясь на расстоянии! Иначе  я бы  его засек.
Магов такого уровня  я не знаю. Причем "Споры Смерти"  предназначались  либо
Вам, либо мне.  Последнее более вероятно. Но  тем не менее я о этих интригах
до  сегодняшнего вечера  не  имел никакого  понятия.  Так что  мне более чем
интересно, кто хотел меня убить и чем я ему мешаю.
     --  Кто  хотел? Первое, что  приходит в голову  -- так  это  камикадзе.
Предположим -- Черному Герцогу не  угодила я, да,  я, а не ты, и  он  заслал
камикадзе для устранения меня  и Гарина. Успел запустить заклинания, ухлопав
и  себя,  и  моего приятеля. Я же осталась  жива  из-за того, что кто-то, не
будем говорить,  кто, хотя  это  были Вы,  умело запустил  мой  наимощнейший
талисман. Будь я на месте Герцога -- я  бы именно так  и поступила, раз -- и
не надо  заботиться о  том,  что  убийца что-то  сболтнет!  Бедняжка Герцог,
теперь  он  так и  не  узнает, что Гарин оправдал его,  идиота,  и готов был
привести доказательства непричастности Герцога к... некоторым происшествиям!
Увы  -- доказательства померли вместе  с Гариным... Впрочем  --  это  первое
впечатление... А вот если ты подучишь меня  своему  искусству  заклинаний --
то, может, у меня появится идея и поновей, пооригинальнее.. Так как?
     -- Ну во-первых: Боргенс никогда не был магом.
     -- А ничего, что рана ножом в руку не может убить, это во-первых. А вот
если навесить на нож  свойства яда -- то сможет. Тот гопник бил ножом,  а не
ядом. Ядом его посыпал посылавший его...
     -- Во вторых: я прекрасно знаю что такое  "Бесшумка", а это была именно
она.  В-третьих:  у Вас при  себе  нет  никакого  "мощнейшего  талисмана" и,
наконец, в-четвертых: Герцог никогда не станет вот так просто разбрасываться
людьми, а тем  более Боргенсом. Он и  терпел-то  этого дурака только потому,
что тот когда-то спас ему жизнь, а Герцог -- человек чести.
     -- Значит  --  тем более надо разбираться... И  узнавать подробности...
Так  что  --  лишнее  знание  лишним  не  бывает... Вы правы во  всем, кроме
талисмана: моя подруга, оставившая  его мне, говорила, что тот невидим  даже
для  магов, пока кто-то его  не активирует ненароком... И я пока что склонна
ей верить.  Помните,  как говорил странствующий лицедей, как  его  ж  звали,
Вилли, кажется:  "Есть многое, товарищи, на  свете,  что и  не снилось нашим
мудрецам"!  Так что наверняка  есть где-то и драконы, и  Серые Короли, и Сны
Черного Короля... И мощные незримые талисманы тоже бывают...
     -- Возможно... --  Моред немного помолчал. -- Вот Вам небольшой презент
--  та  защита,  которую я  Вам обещал... -- он раскрыл  ладонь,  на которой
красовался маленький  симпатичный кулончик  в виде полумесяца.  -- Трижды Вы
сможете стать незаметной. Точнее, Вас будут видеть, но не  обратят внимания,
кто Вы такая.
     -- А еще точнее -- все, кроме драконов и сфинксов, так, кажется, если я
правильно помню сказки?
     -- И кроме меня тож