и даже папины деньги.
   - Но почему?
   - Обе сестры похожи на отца. А у него лицо как морда его  собственной
лошади. - Каролина опешила от столь грубого сравнения,  но  Реба  только
улыбнулась. - Из всех сестер я получилась самой красивой, поэтому  мать,
у  которой  много  энергии  и  нет  воображения,  не  заметила,  что   я
унаследовала отцовский ум.
   Реба, конечно, имела в виду, что ум позволил ему стать одним из самых
преуспевающих торговцев в Англии.
   - Мать подпрыгнула бы от радости, сумей она выдать  старшую  дочь  за
какого-нибудь столетнего рыцаря, чтобы ее называли  леди  Джейн.  Однако
ничего не вышло, и она согласилась  на  нетитулованного,  зато  богатого
вдовца, которому Джейн была  совершенно  безразлична.  Он  женился  ради
торговых привилегий, данных ему моим отцом. Нелл не так безобразна,  как
Джейн, и  потому  мама  лелеяла  надежду  выдать  ее  за  младшего  сына
какого-нибудь баронета. Но и для  средней  сестры  не  нашлось  знатного
жениха.
   - Возможно, она слишком  нетерпелива,  -  пробормотала  Каролина.  Ей
казалось, что на свете полно  младших  сыновей,  готовых  ради  хорошего
приданого жениться на ком угодно.
   - Возможно. Мама до сих пор мечтает, как будет танцевать  с  графами.
Видя, что ее сети долго пустуют, она подсунула сестру  тому,  кого  папа
счел "хорошим уловом", - племяннику богатого судовладельца из Плимута. В
приданое Нелл принесла ему новый корабль! По словам отца, когда его дядя
умрет, они будут владеть самым крупным торговым флотом на юге Англии.
   Каролина вспомнила о своих родителях. Там были ревность,  гнев,  даже
месть, но к ним не примешивались соображения выгоды. Хотя  Петиция  тоже
настроена на "подходящие" браки для своих дочерей, а те оказались  более
мужественными  или  привлекательными,  чем  Джейн  с  Нелл,  и   выбрали
Мэрридж-Триз.
   - Маме осталось в последний раз бросить кости, - сказала Реба.  -  До
сих пор она держала меня подальше от чужих глаз, а теперь  будет  искать
мне какого-нибудь младшего отпрыска из дворянского рода. Но со мной  это
не пройдет. Я лучше своих  некрасивых  сестер,  лучше  своей  безмозглой
матушки. У меня есть собственный вкус и ум отца; я добьюсь большего, чем
все они!
   - Значит, ты намерена выбирать сама?
   - Я уже выбрала, - хитро улыбнулась Реба.
   - Человека, с которым ты жила этой весной? И никто не знает о нем?
   - Знает Джордж, который случайно увидел нас, когда мы входили в  дом,
но я его предупредила: если он кому-нибудь проболтается, то я скажу, что
он мне помогал. Джордж сразу побледнел от страха, - беззаботно  добавила
Реба.
   Видимо, не зря!
   - Ты собираешься бежать с ним? - спросила Каролина.
   - Да, только его здесь нет, - нахмурилась Реба.  -  А  мама  поспешит
выдать меня замуж, "покуда цвет моей юности  не  увял",  как  она  любит
выражаться.
   Не представляя, как в семнадцать лет  может  "увянуть  цвет  юности",
Каролина все-таки спросила:
   - Почему же она не сделала этого раньше?
   - Матушка придерживается строгого порядка:  ее  дочери  будут  выданы
замуж в той последовательности,  в  какой  появились  на  свет.  Сначала
Джейн, потом Нелл и теперь я.
   -  Может,  твой  любимый  скоро  вернется?   -   спросила   Каролина,
возвращаясь к увлекательному разговору.
   - Тут есть сложности, - вздохнула Реба. - Нам  придется  ждать,  пока
умрет его жена.
   Каролина  от  удивления  открыла  рот,   но,   спохватившись,   молча
уставилась на подругу.
   - Маркиз Солтингем четыре  долгих  года  женат  на  больной  женщине,
которая никак не отправится на тот свет! - вырвалось у Ребы. - По совету
доктора он увез ее в Италию, где они теперь и живут. Такая досада!
   Прошло немало времени, прежде чем Каролина снова обрела дар речи:
   - Он тебе пишет?
   - Нет, это слишком опасно. Он говорит, что нельзя  допускать  никаких
скандалов, поскольку у него есть лишь титул, а  все  деньги  принадлежат
ей.
   - Твоя мать знает?
   - Конечно, нет. Иначе  бы  она  немедленно  выдала  меня  за  первого
более-менее подходящего  жениха.  Для  нее  маркиз  -  женатый  человек,
который просто развлекается со мной, - удрученно произнесла Реба.
   - Но ведь она должна понимать,  что  это  будет  отличная  партия.  -
Каролина чувствовала, что, возможно, мать  Ребы  права.  -  Если  бы  ты
поговорила с ней...
   - Она глупа и никого не слушает. - В глазах Ребы появилась тревога. -
Я доверила тебе свою тайну, поклянись, что не выдашь меня. О, закрой  же
наконец окно, Кэрол, снег летит внутрь.
   -  Разумеется,  я  никому  не  скажу,  -  ответила  Каролина,  быстро
застегивая занавеску. Правда,  интересно  смотреть  на  окрестности,  но
теперь  лучше  всего  полумрак,  она  наверняка   выглядит   потрясенной
откровениями подруги.  -  А  если  у  тебя  ничего  не  получится?  Если
пребывание в Италии излечит маркизу? Что тогда?
   - Все пойдет как надо, - раздраженно сказала Реба.  -  Она  не  может
держаться вечно. Мне нужно лишь немного времени!
   Почему Реба так уверена, что за долгое отсутствие маркиз не увлечется
какой-нибудь итальянской графиней?
   - А он уже просил тебя выйти за него замуж, когда будет свободным?  -
неохотно спросила Каролина.
   - Почти. Он сказал, что если бы не был женат... О нет, не скажу,  что
он тогда сделал! - Реба засмеялась и взглянула на Каролину. - Во  всяком
случае, он дал мне понять, что женится, как только  она  умрет.  Я  тебя
шокирую?
   На самом деле маркиз тогда пробормотал: "О, если б только  я  не  был
женат..." - и сразу отнес ее в  постель.  Но  Реба  сохранила  в  памяти
только желаемое.
   - Я велела ему возвращаться свободным и просить моей руки. Вот чего я
жду!
   Правда, от ее внимания ускользнуло самое главное: когда она поднимала
с пола рубашку, на лице маркиза появилось  испуганное  выражение,  и  он
быстро дернул за шнурок звонка и приказал закладывать карету. "Тебе надо
возвращаться в школу,  ведь  нельзя  допустить  скандала".  Перед  самым
уходом Ребы он с  грустной  улыбкой  подарил  ей  рубиновую  булавку  на
память.
   - Но как ты объяснишь появление этой булавки? - тревожно осведомилась
Каролина.
   - Никто ее не увидит. Она все время будет в муфте или в нижнем белье.
   Открыв занавеску, чтобы получше рассмотреть подарок, Каролина решила,
что маркиз дешево оценил Ребу, если этот ничтожный сувенир имел для  нее
такое значение!
   - И как  же  вы  познакомились?  -  спросила  она.  Ведь  даже  самые
удачливые купцы не имеют обыкновения пить чай с маркизами.
   Реба с удовольствием принялась рассказывать:
   - Тетушка Белла повезла меня в пансион  миссис  Честертон,  собираясь
ненадолго остановиться в Лондоне, чтобы повидать Джорджа,  оставить  ему
всякие указания, а потом мчаться домой и ехать с Вилли в Бат. По  дороге
нас застал ливень,  но  тетя  Белла  не  хотела  останавливаться,  чтобы
переждать  непогоду,  даже  назвала  меня  неблагодарной,  когда  я  это
предложила. Робин Тирелл, маркиз Солтингем, ехал тем же путем из Лондона
в свое имение и тоже очень спешил. Мы встретились с ним на  самом  узком
месте дороги, и при попытке разъехаться наша карета перевернулась.  Тетя
Белла сильно ударилась головой о землю, а я  упала  на  островок  мягкой
чистой травы.
   Из другой кареты выскочил  джентльмен  в  сером  атласном  костюме  и
побежал ко мне. Обшлага камзола были из темного бархата,  грудь  расшита
серебряной тесьмой, рубашка с серебряными кружевами, на голове  огромный
черный парик. О, ты бы видела его, Кэрол!
   Каролина представила себе этого щеголя и сразу отбросила все мысли  о
том, что ее незнакомец мог быть маркизом Солтингемом. Почему-то ей стало
легче. Видимо, она страшно переживала бы  за  Ребу,  которую  угораздило
связаться с таким деспотом.
   - Хотя я ничуть не пострадала, но признаваться в этом не  собиралась.
Тогда бы он сразу обратил внимание на тетушку!
   Поэтому я упала в обморок, и маркиз донес меня до экипажа.
   - А тетушка?
   - О, тетя Белла стонала,  держась  за  голову.  Наш  спаситель  очень
встревожился, отвез нас на ближайший постоялый двор  и  привел  доктора,
который уложил тетушку в постель, а мне велел последовать ее примеру. Но
едва он ушел, я заявила, что обед и немного вина сразу  восстановят  мои
силы. Мы пообедали в отдельном кабинете.
   - Как же тетушка это допустила?
   - Она просто не могла возражать. Доктор напичкал ее опием, и она вмиг
уснула мертвым сном. Не помню, что мы с Робином ели, но все  было  очень
романтично.
   Да уж: школьница и красавец маркиз, зажженные свечи и вино...
   - Он рассказал мне о своей жене, - призналась  Реба.  -  О  том,  как
доктора пытались спасти ее и не сумели помочь, как он собирается отвезти
жену  в  Италию  на  лечение,  но  у  него  мало  надежд  на  лучшее.  Я
посочувствовала ему и даже сказала, что это настоящая трагедия. А  когда
хотела встать и маркиз подошел, чтобы отодвинуть мой стул, я  изобразила
головокружение, покачнулась,  он  тут  же  подхватил  меня.  -  Каролине
показалось,  что  неприятный  смех  подруги  заполнил  всю   карету.   -
Разумеется, я "невольно" прижалась к нему  и  опиралась  на  его  плечо,
когда шла к своей комнате. Он взял соседний номер, поскольку считал себя
ответственным за происшествие.  Ночью  разразилась  жуткая  гроза,  и  я
помчалась  к  нему,  забарабанила  кулаками  в  дверь.   Все   выглядело
естественно, когда я призналась ему, что мне очень страшно оставаться  в
комнате, где была только бесчувственная тетушка.
   - И он, конечно, впустил тебя? -  Каролина  с  трудом  удержалась  от
насмешки.
   - Разумеется. Иногда, Кэрол, нужно  помогать  судьбе.  Он  налил  два
бокала вина, и мы, присев на край его постели, выпили. Мой халат, как ты
понимаешь, остался в карете вместе с другими вещами, поэтому я выскочила
из комнаты в одной рубашке,  которая  оказалась  слишком  прозрачной,  -
хихикнула Реба. - Короче, я провела эту ночь с ним.
   - То есть... - Каролина резко выпрямилась. - Все произошло?
   - Ну да. Я же хотела произвести неизгладимое впечатление, а для этого
необходима постель.

Глава 13

   В холодном мраке экипажа Каролина уставилась на  элегантную  подругу,
словно не узнавала ее,  -  Вы  же  только  познакомились,  и  тебе  было
известно, что он женат! Как ты могла лечь с ним в постель?
   - Он маркиз, - рассудительно ответила Реба. - Едва ли  я  найду  себе
еще одного, поэтому не хочу, чтобы меня спихнули какому-нибудь "младшему
сыну" из захудалых дворян или другому избраннику моей  матери.  Разве  я
могла упустить такую прекрасную возможность?  Кстати,  Робин  поразился,
что я девственница, он счел меня довольно опытной.
   - И что дальше? - спросила Каролина, не согласная с доводами подруги.
- Ты даже не знаешь, где он и вернулся ли в Англию.
   - Не совсем так. Время от времени кто-нибудь  передает  мне  новости.
Между прочим, его жена была очень богатой невестой, потому он, видимо, и
женился на ней. А у Робина деньги текут,  словно  песок  сквозь  пальцы.
Думаю, им придет конец одновременно с маркизой, и ему снова  понадобится
богатая жена.
   Представляю, как будет счастлива  мать,  когда  настоящий  аристократ
попросит моей руки. Наверное, она заставит папу купить мне этого жениха.
И тогда у меня будет все.
   Уже почти стемнело, а  Реба  продолжала  описывать  родовые  поместья
маркиза,  хвастаясь,  что  заставила  его  подробно  рассказать  о  них.
"...Разумеется, не напрямик, Кэрол, а исподволь, как бы  интересуясь  им
самим". Потом описала наряд, в котором ее представят ко двору в качестве
маркизы.
   -  Возможно,  Робин  устроит,  чтобы  меня  представили  сразу  после
обручения.
   - Не сглазь, - с неискренним сочувствием ответил а Каролина.
   Если у Ребы  ничего  не  выйдет,  как  она  сумеет  объяснить  потерю
невинности своему будущему разъяренному жениху?
   - Ладно, я... - Реба не успела договорить, потому  что  карета  резко
накренилась, потом затормозила, и девушки повалились в угол.
   - Ты не  ушиблась?  -  испуганно  воскликнула  Каролина,  упавшая  на
подругу.
   Снизу донеслось придушенное "нет", ибо во время падения Реба прикрыла
лицо муфтой.
   Добравшись  до  окна,  Каролина  отстегнула   занавеску   и   увидела
перекошенное  от  ужаса  лицо  кучера.  Поскольку  обе   пассажирки   не
пострадали, он  немного  успокоился  и  мрачно  сообщил,  что  сломалось
колесо.
   - Слава Богу, мы у ворот, - обрадовалась  Реба.  -  Выпряги  лошадей,
Джайлз, и помоги нам сесть на них, мы поедем верхом. А сундуки и коробки
могут обождать.
   Миновав длинную подъездную аллею усадьбы Бродлей, всадницы  оказались
перед величественным старинным особняком.
   Кучер соскочил с лошади и ударил железным молотком в огромную дубовую
дверь. Выбежавшая откуда-то служанка приняла у девушек мокрые  от  снега
накидки.
   Снаружи Каролина не успела оценить размеры дома и теперь была  просто
ошеломлена. В одном только холле могли бы поместиться все задние комнаты
усадьбы Фарвью! Она с восхищением разглядывала старинный  камин,  гулкий
каменный пол и темные балки, терявшиеся под потолком, куда  не  доставал
свет канделябров.
   - Ты не говорила, что у вас такой дом, - пробормотала Каролина.
   - Это же не родовое имение, - засмеялась Реба. - Папа купил его.
   У  себя  дома  Каролина  слышала  рассказы  о  богатстве   английских
коммерсантов, но такого даже не могла себе представить. "Наверное,  Реба
права и ей все же удастся выйти  замуж  за  маркиза",  -  подумала  она,
подходя к гудящему  камину,  настолько  огромному,  что  в  нем  мог  бы
выпрямиться очень высокий мужчина.
   - А вот и Друзи! - воскликнула Реба. - Она видит меня насквозь!
   К  ним  спешила  полная  женщина  с  миловидным   добрым   лицом,   в
безукоризненно белом  переднике  и  белом  чепце  на  седых  волосах,  с
выбивающимися прядями.
   - Реба, деточка, какое  счастье!  -  Она  крепко  обняла  девушку.  -
Хорошо, что ты приехала на каникулы.
   - Я вернулась насовсем, Друзи, - со смехом ответила Реба.
   - Тебя выгнали из этой модной школы?
   - Да нет же, мама разве не говорила тебе? Она сама за мной послала.
   - Господи, она ничего не говорила! - Друзи снова  обняла  девушку.  -
Какая приятная новость!
   Реба наконец высвободилась из объятий старушки и спросила:
   - А где папа?
   - Уехал в Лондон на все Рождество. У него там важное дело. Я  слышала
его разговор с твоей матушкой, хотя ничего  не  поняла.  Вроде  какой-то
проигравшийся молодой лорд готов продать имение за долги.
   Реба вздохнула:
   - Папа всегда уезжает по делам. Кэрол, это Друзи, наша экономка.  Она
постоянно спасала меня от неприятностей! А  это  Каролина  Лайтфут,  моя
школьная подруга. Она приехала из колоний.
   - Ты красивая девочка, Каролина, - с одобрением сказала  экономка.  -
Значит, из колоний? Но ты, конечно, родилась тут?
   - Нет, я родилась в  Виргинии,  -  ответила  девушка,  удивленная  не
столько ее вопросом, сколько манерой обращения, хотя  Реба  воспринимала
это как должное.
   - А я думала, там одни краснокожие индейцы! - воскликнула  пораженная
Друзи, Каролина засмеялась, но снова отметила про  себя,  как  чуждаются
колонистов на родине их предков. Она ощутила это еще в  школе,  пока  ее
соседкой по комнате не стала богатая Реба.
   Экономка ушла, и девушки медленно направились к широкой лестнице.
   - Нужно было привезти с собой мокасины, - пробормотала Каролина.
   - Неплохая мысль, - согласилась Реба. - Они  бы  произвели  фурор,  а
потом из них получились бы неплохие домашние тапочки.
   Сама Реба, конечно,  ходила  в  очаровательных  атласных  туфлях  без
задника. Каролина решила закончить обсуждение мокасин.
   - Наверное, Друзи очень давно служит у вас?
   - Она кузина моей  матери.  Помнишь,  я  говорила,  что  теперь  мама
общается лишь с одной из своих родственниц?
   Это и есть Друзи. У мамы было пятнадцать братьев и сестер, в основном
девочки, поэтому родители не сумели выдать их всех замуж. Друзи из  тех,
кому не повезло, и она еще до моего рождения приехала  жить  к  нам.  Но
мама говорит, что ее никогда не примут в приличном  обществе,  а  потому
нельзя говорить о ней как о родственнице.  Друзи  пришлось  стать  нашей
экономкой. Она не возражала. Только не говори маме, что я  открыла  тебе
семейную тайну.
   Каролина недоумевала.  Почему  Друзи  не  возражала?  Неужели  ее  не
обидело, что с ней обращаются как с прислугой?
   Она же член семьи. У них в Виргинии тоже всякое бывало.
   Можно порвать с родственниками, если этого требовала честь, исключить
из завещания, демонстративно отворачиваться от них, не  здороваться  при
встрече, но  они  все  равно  оставались  кровной  родней.  Каролина  не
представляла, чтобы кузина матери жила с ними в одном доме и ее  держали
за прислугу!
   Теперь ясно, почему  Реба  с  таким  равнодушием  говорила  о  смерти
маркизы. Просто она была дочерью своих родителей.
   Служанка, которая забрала их накидки, вернулась со  свечой,  но  Реба
сказала:
   - Не беспокойся, Рамзи. Мы сами посветим себе,  а  по  пути  я  успею
показать тебе дом, Кэрол.
   Каролина, вспомнив о своем дорожном наряде и поношенных  башмаках,  с
мимолетной завистью поглядела на роскошно  одетую  подругу.  Сейчас  она
жалела об атласных туфлях на высоких каблуках  и  о  платье,  сшитом  по
парижской моде.
   Даже костюм Джорджа больше подходил для настоящего  момента,  чем  ее
убогая одежда.
   На площадке между этажами подруги остановились перед  довольно  грубо
написанным портретом слишком богато одетой дамы, очень похожей на Ребу.
   - Это моя мать,  хотя  сходство  невелико.  Она  приказала  художнику
сделать ее помоложе, покрасивее  и  постройнее.  Ему  оставалось  только
согласиться, ведь он хотел получить деньги за свою работу.
   Широкую лестницу венчала балюстрада с колоннами. Предполагалось,  что
она образует прекрасный балкон, с которого можно смотреть на холл внизу,
однако теперь между колоннами висели гобелены с  изображением  батальных
сцен, не только  закрывавшие  обзор,  но  и  отделяющие  стеной  мрачный
коридор от пространства главной лестницы.
   - Весной мама собирается вернуть их на прежнее место.
   Правда, она считает, что так наверху меньше сквозняков.
   - А как считает твой отец? - поинтересовалась Каролина.  В  рассказах
постоянно фигурировала мать, а хозяин дома куда-то пропал.
   - Ему все  равно,  -  засмеялась  Реба,  освещая  темный  гобеленовый
коридор. - Его волнуют лишь деньги. И еще, наверное, как выдать  дочерей
за состоятельных и надежных мужчин.
   Каролина вздохнула. Кажется, все родители сговорились  вмешиваться  в
сердечные дела своих детей. Видимо, Англия очень нуждается в собственных
Мэрридж-Триз, хотя бы по одному на каждой границе между графствами.
   Когда девушки наконец дошли до комнаты миссис Тарбелл,  взволнованная
Реба обернулась к подруге:
   - Только не говори много, с ней надо вести себя  очень  осторожно.  К
тому же она болеет.
   Реба тихонько постучала.
   - Войдите, - раздался резкий голос.
   Изящная мебель  не  соответствовала  монументальности  самой  хозяйки
комнаты. Бледно-розовые портьеры  закрывали  высокие  окна,  на  кровати
лежало розовое покрывало,  отороченное  кремовыми  кружевами.  Это  было
модное сооружение под балдахином  на  резных  столбиках  с  ангелочками,
напоминающее огромный свадебный торт.  Позолота  французского  гарнитура
выглядела неуместной в большой английской  спальне  с  панелями  темного
дерева и очень высокими потолками.
   Но мощная дама в элегантном  розовом  платье  вполне  соответствовала
габаритам старинной комнаты. Она сидела перед изящным трюмо, а горничная
укладывала ее густые оранжевые кудри.
   - Значит, вы  сумели  добраться  даже  по  этому  ужасному  снегу?  -
приветствовала дочь миссис Тарбелл.
   - Да, мама, - кротко отозвалась Реба.
   - А я решила, что вы останетесь в Лондоне, пока не кончится метель.