ется открывать. Сэнди Рэндолф обещал заехать за мной. Так  мило  с
его стороны, не правда ли? Я призналась ему, что в последнее время редко
выбираюсь на прогулку.
   Каролина побежала вниз. Она  знала,  что  у  элегантного,  улыбчивого
Сэнди Рэндолфа сумасшедшая жена, но в обществе ходили слухи о его романе
с Петицией Лайтфут.
   Будучи еще  совсем  маленькой,  Каролина  гостила  в  Уильямсберге  у
тетушки Пет и однажды, сидя у окна  в  Зеленой  гостиной,  слышала,  как
тетя, прикрывая лицо веером, тихо говорила своей знакомой, что родителям
Петиции не следовало доводить дочь до необходимости бежать  с  Филдингом
Лайтфутом.  Своими  недовольными  высказываниями  и  попытками  насильно
выдать ее за старого вдовца они превратили  невинное  девичье  увлечение
очаровательным кузеном Рэндолфом в открытое неповиновение  родителям.  И
пострадали все. Почему они не могли подождать, пока красавица  Летти  не
устанет от своей привязанности к женатому человеку? В конце  концов  она
бы все равно вышла замуж. Но тогда хотя бы Филдинг благополучно  женился
на мисс Брамвей, которая сходила по нему с ума. А Летти могла  бы  стать
прекрасной женой  любому  из  местных  плантаторов.  Любому,  только  не
Филдингу. Ему нужна женщина, похожая на виноградную лозу, чтобы послушно
склоняла хорошенькую головку, поддакивала каждому его слову, но уж никак
не Петиция, готовая спорить до конца, если с чем-то не согласна.  И  что
из этого получилось? Два сильных характера никак не  могут  ужиться,  до
сих пор еще не поладили, их препирательствам нет конца!
   В тот день Каролина с любопытством  поглядывала  на  Сэнди  Рэндолфа,
который ехал верхом на большой серой лошади под окнами тетушкиного дома.
Высокий и красивый, он держался в седле с грацией  истинного  наездника.
Настоящее имя Рэндолфа было Лизандр. Его мать, весьма образованная дама,
читавшая по-гречески и по-латыни, всех сыновей  назвала  именами  героев
Эллады. Как и те герои, все ее сыновья погибли, став жертвами  индейских
набегов, во время  которых  на  еще  не  укрепленных  западных  границах
Виргинии сгорели их дома и погибли все домочадцы. Та же участь  постигла
и их мать. Остался только Сэнди, получивший свое прозвище за  необычайно
светлые волосы.
   В юности они были у него почти белыми, как песок  на  берегу,  но  со
временем стали походить на белый металл.
   Когда любопытные глаза маленькой Каролины изучали  всадника  из  окна
тетушкиной гостиной, его волосы неожиданно блеснули  на  солнце,  словно
рыцарский шлем, ибо в тот момент Сэнди повернул голову в сторону их дома
и приподнял шляпу. Наверное, приветствовал кого-то, возможно,  ее  мать,
вышедшую в сад прогуляться среди благоухающих цветов.
   "Жилось бы ей счастливее с Сэнди?" - подумала девочка.  Даже  ребенок
мог заметить волнение Петиции, когда та оказывалась в  одной  комнате  с
Рэндолфом.  Ее  темно-голубые  глаза  вспыхивали,  она  горделивее,  чем
обычно, несла свою красивую голову.
   В детской головке Каролины выбор матери был как-то  связан  с  цветом
волос Сэнди. Девочка считала, что если бы ее  светловолосая  мать  вышла
замуж за блондина,  то  все  у  них  стало  бы  хорошо.  Так  же  как  у
темноволосого  Филдинга  Лайтфута  и  жгучей  брюнетки  Аманды  Брамвей,
которая сходила по нему с ума. И тогда  не  возникло  бы  никакой  войны
между ее родителями.
   Эта мысль так прочно засела  у  нее  в  голове,  что  Каролина  стала
испытывать неприязнь ко всем темноволосым мужчинам.

***

   Петиция  вернулась  с  прогулки  веселая,  разрумянившаяся   и   была
встречена грозным окриком мужа:
   - Тебе непременно требуется скандал, Летти!
   Филдинг бросился к жене, грубо отпихнув с дороги Каролину и бросив на
нее такой взгляд, что девочка просто оторопела. Зато на Пенни,  стоявшую
в  дверях  гостиной,  он  взглянул  совсем  по-другому.   Как   же   это
несправедливо и жестоко, ведь Каролина искренне старалась любить  своего
отца.
   - Сегодня в таверне все умолкли при моем появлении.
   Не сомневаюсь, что они болтали о твоей прогулке с Сэнди! - еще больше
разъярился Филдинг.
   Петиция покраснела от гнева. Ну конечно, им нет  дела  до  событий  в
мире. Пусть в феврале внезапно умер  Карл  II,  пусть  со  дня  на  день
ожидается возвращение из Голландии его незаконнорожденного сына, герцога
Монмута, который собирается воевать со своим дядей, недавно коронованным
Яковом II. Но жителей Уильямсберга больше всего  интересуют  скандалы  у
Лайтфутов.
   - Ты не можешь обвинять меня за дневную прогулку с  моим  кузеном!  -
высокомерно заявила Петиция.
   - Когда я имел несчастье с тобой познакомиться, вы уже были не просто
родственниками! - с горечью бросил Филдинг, поднимаясь по лестнице.
   - Несчастье? - возмутилась его супруга. - Надеюсь,  сплетни  о  твоих
заигрываниях с девицей Роланд - всего лишь досужие домыслы!
   - У молодой госпожи Роланд и без меня хватает обожателей, - рявкнул с
верхней площадки Филдинг. - А ты, Летти, просто хочешь отвлечь  меня  от
своего собственного поведения!
   Каролина с Пенни молча смотрели, как  мать,  подхватив  юбки,  вихрем
промчалась мимо дочерей по лестнице и начала молотить кулаками  в  грудь
мужа.
   - Я не позволю  тебе  так  разговаривать  со  мной!  -  кричала  она,
задыхаясь от гнева. - Я не бросила тебя в самые  тяжелые  времена!  Была
хорошей женой!
   Тут Филдинг утащил ее в спальню,  откуда  доносились  только  громкие
выкрики.
   - С какой радостью  я  уеду  от  всего  этого,  -  сказала  Пенни.  -
Наконец-то  избавлюсь  от  постоянных  ссор  из-за  мелочей,   от   этой
ненависти!
   "Дело тут не столько в ненависти, сколько в ярости, которая привела к
несчастливому браку",  -  подумала  тогда  Каролина.  Сначала  запретная
любовь матери к женатому кузену, потом отъезд Сэнди Рэндолфа  и  желание
родителей  выдать  непокорную  дочь  за  старика,  а  в  результате   ее
неожиданное бегство с Филдингом Лайтфутом. Ничего хорошего из  этого  не
вышло. У обоих слишком вспыльчивый характер и чересчур острый язык.
   - И ты должна уехать отсюда. - Пенни с тревогой взглянула на  младшую
сестру. - Обещай, что сделаешь  это  при  первой  же  возможности!  Тебе
нельзя оставаться здесь ни одного лишнего дня, Кэрол.
   - Мне не с кем бежать, - возразила та, удивляясь горячности Пенни.
   - Всему свое время. Но как только появится такой человек, не теряй ни
минуты, сразу беги. Ты никогда не будешь счастлива в этом доме. Разве ты
не видишь, что отец... - Пенни осеклась.
   - Нет, не вижу, - ответила Каролина, встревоженная ее тоном.
   - Я имела в виду... - Сестра внимательно посмотрела  на  нее,  словно
впервые осознала, как еще юна и невинна стоящая рядом девочка. - Я имела
в виду эти постоянные ссоры. Тебе не кажется, что наше присутствие  лишь
подогревает их?
   - Твое присутствие - нет, - откровенно  сказала  Каролина.  -  Но  я,
похоже, их раздражаю.
   - Бедная маленькая Кэрол, - вздохнула Пенни, крепко обнимая сестру.
   И больше они на эту тему не разговаривали.

***

   Пытаясь  ухватить  отчаянно  рвущуюся  с  веревки  мокрую   простыню,
Каролина снова подумала о Мэрридж-Триз. Ей  бы  тоже  хотелось  убежать,
только не с бестолочью вроде Эммета, а с золотым незнакомцем из ее сна.
   - Ну же, Кэрол! - нетерпеливо крикнула Вирджиния. - Что ты возишься с
этой тряпкой? Снимай ее поскорее и не гляди все время  на  север,  а  то
мама еще больше разозлится. Из-за Пенни она уже переколотила чуть ли  не
половину посуды.
   Летицию девочки очень  боялись,  хотя,  может,  не  так,  как  своего
красивого, но вспыльчивого и вечно сердитого отца.
   Упоминание  о  матери  подстегнуло  Каролину,  она  быстро   сдернула
простыню с веревки, ветер в отместку сорвал с ее  головы  ленту,  отчего
длинные  волосы  разлетелись,  а  подол   голубого   платья   вместе   с
накрахмаленной нижней  юбкой  задрался  выше  колен.  Девочка  принялась
укрощать его, потому что из окна столовой могла смотреть  мать,  которая
не одобрила бы такого конфуза. Петиция частенько выказывала недовольство
по поводу легкомыслия дочери, столь похожей на нее в юности.
   Между тем непокорная мокрая простыня  никак  не  хотела  сдаваться  и
безжалостно хлестала девочку прямо по лицу.
   "Ну и  денек  выбрала  Пенни",  -  думала  Каролина,  хотя  все  было
рассчитано заранее. Сестры выбрали именно день большой  стирки,  которая
устраивалась каждые два месяца, и все с утра до вечера занимались делом,
включая Летицию. Но погода вдруг оказалась не менее ретивой, чем  сердца
влюбленных: с Карибского моря приближался настоящий  ураган.  Деревянный
хозяйский дом, стоящий почти у самого берега, давно  не  видел  ремонта,
ибо Лайтфуты собирались вскоре  переехать  в  новый  кирпичный  особняк,
который Филдинг строил недалеко от Йорктауна.
   Слуги уже  развесили  снятое  белье  на  чердаке,  поэтому  Каролина,
поднявшаяся туда со своей  злополучной  простыней,  увидела  в  полутьме
только Вирджи.
   - Очень романтично бежать с любимым человеком, правда? -  восторженно
прошептала та, хихикнув от волнения.
   Она была на два дюйма ниже Каролины и гораздо полнее, с синими, как у
матери, глазами, но без присущего Петиции огня, а  чертами  лица  Вирджи
напоминала тетушку Пет. Столь  непримечательное  лицо  подходило  больше
старой женщине, чем молоденькой девушке.
   - Как жаль, что это не я убежала в Мэрридж-Триз, - вздохнула она.
   - Ты еще даже не нашла себе жениха, - возразила Каролина, ошеломленно
глядя на старшую сестру. Пенни, Вирджи и она всегда были заодно, младшие
пока не входили в их компанию из-за своего малолетства.
   - Знаю. Но все-таки умчалась бы отсюда в любую  минуту!  Ты  слышала,
как мама бьет посуду?  Наверное,  уже  не  осталось  ни  одной  тарелки,
придется нам сегодня  есть  из  оловянных  мисок.  -  Ветер  завыл,  ища
какую-нибудь щелку,  чтобы  пробраться  в  дом,  и  Вирджи  настороженно
прислушалась. - В конце концов, ураган даже кстати, он помешает лошадям,
и папа вряд ли сумеет догнать Пенни.
   - Но ведь Пенни с Эмметом ветер тоже мешает, - заметила Каролина.
   - Не забывай, они выехали раньше, когда погода еще не испортилась,  -
пожала плечами Вирджи, помогая сестре расправиться с простыней.  -  Вряд
ли папа вернется сегодня, если только не простится с надеждой.  Хотя  ты
же знаешь, он никогда не сдается.
   Не успели девочки спуститься в холл, как услышали повелительный голос
матери:
   - Каролина, Вирджиния, идите сюда.
   Дочери послушно направились в столовую, где возле  обшитой  сосновыми
панелями стены замерли в благоговейном молчании их младшие сестры, Делла
и Фло, а напротив, среди осколков посуды, стояла мать.
   Летиция Лайтфут, высокая, стройная и  грозная,  устремила  взгляд  на
старших дочерей. Гневное выражение ее синих  глаз  не  шло  ни  в  какое
сравнение с кротостью взора Каролины. Даже когда та сердилась, ее  глаза
становились лишь немного ярче и холоднее, а сейчас она невинно  смотрела
на мать.
   "В чем я ошиблась? - спрашивала  себя  Летиция.  -  Почему  моя  дочь
бежала, да еще с таким никудышным мальчишкой!"
   Но, может,  все  еще  поправимо.  Даже  если  Филдинг  не  успеет  до
венчания, то остается надежда на аннулирование брака. Ведь  Пенсильвания
(Петиция никогда не называла дочерей  уменьшительными  именами,  которые
они сами себе придумали), выйдя замуж в другом штате, наверняка вернется
в Уильямсберг, где Эммет служит клерком.
   - Вирджиния, - наконец обратилась она ко второй и теперь  старшей  из
оставшихся дочерей, - я хочу, чтобы вы с Каролиной рассказали мне все  о
побеге вашей сестры Пенсильвании. - Она кивнула в сторону девочек, молча
подпиравших стенку. - Делавэр и Флорида уже рассказали мне то, что знают
они.
   Старшая  поморщилась.  В  свое  время  даже   кроткая   тетушка   Пет
возмутилась, когда племянница вместо  имен  для  своих  дочерей  выбрала
названия колоний. В глубине души тетушка надеялась, что девочек  назовут
Петула (в ее честь), Саманта (в честь матери Филдинга)  или  по  крайней
мере  дадут  им   какие-нибудь   человеческие   имена.   Сестры   быстро
переименовали себя, и только Летиция упорно называла их по-своему.
   - Но я правда ничего не знаю, мама, - забеспокоилась Вирджи.
   - Вздор! Конечно, знаешь!
   - Нам известно, что Пенни и Эммет поехали  на  север,  -  вступила  в
разговор Каролина.
   - Тогда вы знали о побеге, - холодно сказала Летиция.
   - Но, мама, откуда нам было  знать?  -  дрожащим  голосом  отозвалась
Вирджиния.
   Каролина бросила на сестру насмешливый взгляд и не менее холодно, чем
мать, заявила:
   - Да, я знала об их планах.
   Вирджи от ужаса издала какой-то странный визг.
   - И ты не сочла нужным предупредить  меня?  -  Холодные  синие  глаза
матери будто пришпилили Каролину к стенке.
   - Ты была очень занята, - мужественно выпалила девочка.
   - Занята? - удивилась Петиция. - По-твоему, я не  нашла  бы  времени,
чтобы выслушать известие о готовящемся побеге собственной дочери?
   - В это время ты ссорилась с отцом.
   - Чепуха! Я всегда с ним ссорюсь. Он даже святого  выведет  из  себя!
Так почему ты не потрудилась найти подходящий момент?
   -  Мы  боялись  вас  перебивать,  -  решилась  наконец  Открыть   рот
Вирджиния.
   - Каролина не боялась. Она похожа на меня и ничего не  боится.  Ну  и
каковы же их планы?
   - По-моему, никаких планов у них не было, - не кривя душой,  ответила
Каролина.  Ведь  сестра  говорила  им  только  о  намерении   бежать   в
Мэрридж-Триз, а после венчания уехать подальше в Мэриленд  и  затеряться
там, чтобы разъяренный Филдинг Лайтфут не смог их найти.
   - Что известно тебе, Вирджиния? - повернулась к ней мать.
   - Ничего, правда, - чуть не плача, сказала та.
   Петиция какое-то время изучала обеих дочерей и уже мягче сказала:
   - Я верю вам. Оставайтесь дома, на улице сейчас опасно.
   Но сегодня вы ляжете спать без ужина и будете  на  коленях  молиться,
чтобы Пенсильванию нашли вовремя.
   Каролина мигом уставилась на дубовый  пол,  иначе  мать  заметила  бы
непокорный блеск в ее глазах. Уж если она и станет молиться, так за  то,
чтобы Пенни с Эмметом навсегда скрылись от Филдинга Лайтфута!

Глава 2

   Когда  девочки  вышли  из  комнаты,  -Петиция  повернулась  к   окну,
размышляя над тем, что из всех дочерей одна Каролина похожа на нее. Даже
не внешне, а своим отношением к жизни. Она такая же прямая, решительная.
"И конечно, это принесет ей только несчастье", - вздохнула Летиция.
   Тяжело иметь одних дочерей. Когда  родилась  последняя,  тетушка  Пет
сказала: "Как плохо, что это не сын. Филдинг был бы  доволен!  Я  думаю,
поэтому вы с ним и не ладите..."
   Тогда, лежа рядом с новорожденной дочкой, Летиция криво  усмехнулась.
Она-то знала, почему не ладит с мужем, однако не собиралась ни с кем это
обсуждать, тем более с впечатлительной тетушкой Пет.
   - Ладно, - вздохнула та, заметив усмешку племянницы. - Может, у  тебя
еще будет и мальчик!
   Вряд ли.
   Две первые дочери родились, когда у супругов все шло тихо и мирно.  В
то время Петиция еще стремилась полюбить мужа, хотя брак парня из  Йорка
и девушки из  Джеймстауна  был  чистой  случайностью.  Девушка  обратила
внимание на Филдинга лишь назло  Сэнди,  который,  поссорившись  с  ней,
умчался невесть куда, а ее родители воспользовались их размолвкой, чтобы
поскорее устроить брак дочери с Мартином  Спилдингом,  вдовцом,  имеющим
девятерых детей.
   Родители же Филдинга мечтали женить его на Аманде Брамвей, наследнице
соседней плантации. И если учесть старую вражду Лайтфутов с  Рэндолфами,
возникшую из-за пустого недоразумения на скачках, то любые  связи  между
двумя  семьями  были  совершенно  немыслимы.  Однако  юная  Петиция,  не
желавшая выходить замуж за старика, остановила свой пламенный взгляд  на
самом подходящем, по  ее  мнению,  молодом  человеке,  которым  оказался
Филдинг Лайтфут.
   Они тайно встречались, затем  столь  же  тайно  обручились,  а  когда
приехали в гости к общему знакомому, то воспользовались его  лошадьми  и
умчались в Мэрридж-Триз, где их связал узами брака пьяный судья.
   Сначала они жили в Филадельфии и были счастливы. Первую дочь  Петиция
назвала Пенсильванией, в честь  штата,  где  прошел  их  медовый  месяц,
вторую - Виржинией в память о родительском доме,  по  которому  она  так
скучала.  Но  потом  все  пошло  кувырком.  Попытки  Филдинга   заняться
коммерцией успеха не принесли, видимо, в душе он был плантатором,  а  не
торговцем. Из гордости он не признался  жене,  и  та  не  могла  понять,
отчего муж так переменился, начал язвительно критиковать ее  друзей,  ее
бесхозяйственность, даже ее наряды.
   Своевольная Петиция платила супругу той же монетой, поэтому  ссоры  в
их доме не утихали. В конце концов ей это надоело, она  собрала  вещи  и
уехала вместе с обеими дочерьми  к  отцу,  в  Виргинию.  Но  потом,  как
выразилась тетушка Пет, племянница все же "пришла в себя" и вернулась  к
мужу.
   Неизвестно, пришла Легация в себя или нет, однако слова Филдинга  "Мы
разорены",  которыми  он  встретил  жену,  подвигли  ее  на  решительные
действия.  Она  проявила  чудеса   настойчивости   и   предприимчивости,
самостоятельно организовав переезд семейства в дом  родителей  Филдинга,
что только ухудшило положение. Лайтфуты считали невестку  авантюристкой,
а сына - одураченным слепцом. Исправить отношения могли бы такт и умение
вести себя в  такой  обстановке,  но  как  раз  этим  никто  из  них  не
отличался. Перед рождением третьей дочери  Летиция  была  уже  настолько
измучена войной с мужем, что однажды призналась тетушке Пет, что назвала
девочку Каролиной из-за страстного желания убежать на юг.
   Вскоре семья переехала в заброшенный дом на берегу залива, и  Петиция
назвала поместье Фарвью за открывавшийся отсюда вид, которое  шутники  в
Уильямсберге, наслышанные о ссорах Лайтфутов, переименовали в Бедлам.
   Злясь на себя,  вспыльчивые  супруги  осыпали  друг  друга  ядовитыми
насмешками. Филдинг в ярости уезжал  из  дома,  безжалостно  пришпоривая
лошадь, а Петиция могла разодрать в клочья любимое  бальное  платье  или
разбить попавшиеся под руку вазы. Однажды их ссора в  таверне  буквально
потрясла весь город,  Летиция  обиделась  на  какое-то  замечание  мужа,
вскочила с места и,  не  обращая  внимания  на  окружающих,  швырнула  в
Филдинга бокал с портвейном. Очевидцы потом рассказывали,  что  глаза  у
нее сверкали ярче алмазов, украшавших лиф ее синего  бархатного  платья.
Изрыгая проклятия, Филдинг тоже вскочил на ноги, ухватил свою  Летти  за
волосы и поволок через всю таверну к выходу. Он бросил строптивую жену в
коляску и уселся прямо на нее, чтобы не дать  ей  вырваться,  а  Петиция
только  молотила  его  кулаками  да  визжала  от  ярости.  Под  смех   и
рукоплескание публики они покатили к берегу, где их ждала лодка.
   Но когда у четы появились еще  двое  детей,  Уильямсберг  загудел  от
удивления,  словно  растревоженный  улей.   Правда,   человек,   знающий
Лайтфутов, не стал бы так  удивляться.  Просто  они  любили  друг  друга
по-своему, их любовь походила на острый клинок,  и,  выясняя  отношения,
они размахивали им, как мечом. Летиция  обвиняла  мужа  в  том,  что  он
притащил ее на этот дикий берег, где ей почти не удавалось повидаться  с
живыми людьми. Филдинг не мог простить жене, что она своим  злым  языком
восстановила против него отца, который оставил все младшему  сыну,  хотя
прежде именно Филдинг был его любимцем.
   После ссоры они могли целыми днями и даже неделями не  разговаривать,
общаясь через слуг  или  дочерей.  Потом  бурные  сцены  возобновлялись,
причем Филдинг  так  выходил  из  себя,  что  был  способен  на  ужасные
поступки. Как-то он схватил жену во дворе усадьбы и, перегнув через край
колодца, кричал, что сейчас  утопит,  чтобы  избавиться  от  нее  раз  и
навсегда. Летиция  висела  над  холодной  бездной  и  пыталась  одер