аз вскрикнула и отпрянула назад.
     - Нет, - сказала она и вытянула вперед руку, как бы ограждая себя от него. - Ты пытаешься подстегнуть меня. Мне это не нравится. Почему ты так внезапно изменился? Что тебе сказал мой отец!
     - Господи! - снова заорал Эллиот. - Ты вываляла свою честь в грязи, а теперь разглагольствуешь о том, что тебя подстегивают к замужеству!
     - Что ты сделал с ним, отец? - резко спросила Лайза. - Ты слишком доволен собой. Ты не должен обращаться с Джослином, как с каким-нибудь напыщенным пустозвоном.
     Эллиот учащенно дышал всей грудью. Его лицо покраснело и приобрело оттенок перезревшего томата. Он поднял руку и показал на Лайзу:
     - "Проститутка - это глубокая сточная канава", моя девочка. Мне очень жаль, что ты заставила меня говорить с женщиной таким тоном. Тебе следует прочитать Библию и провести эту ночь в молитвах, на коленях, так как Господь говорит, что мы должны воздерживаться от вожделений плоти.
     Эллиот умолк, исчерпав свои познания Библии. Джослин сделал несколько шагов вперед и встал между побледневшей Лайзой и молчащим отцом. Эллиот испуганно отступил назад и уперся спиной в каминную доску.
     Джослин медленно подошел к нему.
     - Если ты хоть когда-нибудь заговоришь с моей будущей женой в таком тоне, я воткну эту сигару тебе в горло.
     Эллиот открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Он так и не смог найти подходящих слов, чтобы достойно ответить Джослину.
     А Джослин тем временем подошел к Лайзе, взял ее руку и пристально посмотрел ей в глаза, опасаясь, что жестокость отца могла слишком глубоко ранить ее. Глаза Лайзы наполнились слезами. Он крепко сжал ее руку и поднес ее к своим губам.
     - Не слушай его, - сказал он. Она выдохнула воздух из груди и освободила свою руку.
     - Я уже давно его не слушаю. Я выйду за вас замуж, милорд, но без всякой спешки и не делая из этого секрета. Ведь твоя мать и сестра непременно захотят присутствовать при заключении брака.
     Упоминание о матери и Джорджиане больно кольнуло его, вызвав в памяти прежние страхи, которые, как он надеялся, уже преодолены им.
     - Черт возьми, Лайза, - сказал он, - почему ты так упряма?
     - Это не упрямство! - закричала Лайза, сделав шаг назад, а затем снова приблизившись к нему. Она вся дрожала и покачивала головой. - Это не то, чего я ожидала. Я планировала совсем по-другому...
     Джослину показалось, что весь этот громадный дом содрогнулся до основания при этих словах.
     - Планировала? Ты сказала - планировала?
     - Я имела в виду...
     - Подожди минутку, - сказал он, - подожди...
     Отец и дочь уставились на Джослина. А он тем временем пытался осознать значение услышанных слов, а затем гневно посмотрел на Лайзу.
     - Ты сказала "планировала", - его голос дрогнул и затих от подозрения, которое душило его. - Господи, ты же умная девушка, намного умнее, чем я мог себе представить. Ну ладно, ты хочешь устроить грандиозную свадьбу...
     - Конечно же, она хочет этого! - рявкнул Эллиот.
     - Одно это слово ни о чем еще не говорит, - сказала Лайза. - Ты не...
     Джослин остановил ее взмахом руки. Его голос был таким низким, что он едва мог слышать самого себя:
     - Одно маленькое слово выдало тебя с головой. Лайза прижала пальцы рук к губам и молча смотрела на Джослина, потом попыталась обратить все в шутку:
     - Господи! Мой дорогой милорд полагает, что я организовала против него изощренный заговор?
     - Не надо, Лайза, - раздраженно прошептал Джослин. - Не надо мне больше лгать. Лайза в отчаянии выбросила вперед руки.
     - Я не лгу, но, может быть, ты привык иметь дело со лжецами? Являются ли лжецами члены твоей семьи? Твой отец-герцог, твой дядя-лорд - они тоже лжецы?
     Наступило тягостное молчание. Джослин почувствовал, как кровь медленно отхлынула от лица. Он надеялся, что его гнев на Эллиота исчез окончательно. Но когда Лайза вновь упомянула его дядю, это обожгло его, как кислотой.
     - Ты знаешь?! - сказал он тихо, безуспешно пытаясь подавить в себе чувство всепроникающего ужаса. - Черт возьми, ты знала об этом с самого начала, и ты планировала использовать это...
     - Знала что?
     Лайза пристально смотрела то на отца, то на Джослина.
     Когда-то он уже был одурачен подобными льстивыми заверениями и этим налетом невинности. Господи, ну как он мог считать ее такой невинной?! Да после этого он сам - невинное дитя!
     Надо быть осторожным, вдруг подумал он. Крайне осторожным. Они все знают и могут причинить боль Джорджиане и матери.
     Через секунду ему удалось справиться с приступом гнева и загнать его вглубь. Взяв себя в руки, Джослин расслабился и почувствовал облегчение во всем теле.
     - Очень хорошо, - спокойно сказал он. - Теперь мы понимаем друг друга, что, безусловно, поможет нам всем.
     - Я ничего не понимаю, - сказала Лайза и показала на себя.
     Сдержанно усмехнувшись, Джослин продолжил, не обращая никакого внимания на ее слова:
     - Свадьба, ради которой вы трудились в поте лица, как крестьяне на пахоте, состоится завтра.
     Лайза ударила кулаком по кожаной обивке кресла.
     - Ну а теперь ты послушай меня, Джослин Маршалл. Я не даю своего согласия, поскольку ты ведешь себя, как сумасшедший.
     - Нет никакой необходимости строить из себя оскорбленную невинность, - сказал он. - В конце концов твои способы достижения цели лишь незначительно отличаются от тех, которые мне хорошо известны. Господи, женщины так примитивны в своем стремлении захомутать мужчину! И ради всего святого, я действительно теперь верю, что ты не остановишься и перед убийством.
     По мере того как он продолжал говорить, Лайза становилась все бледнее. Она сжала кулаки и вся дрожала, глядя на него.
     Эллиот также изумленно вытаращил глаза на Джослина.
     - Послушай, Радклифф...
     - Заткнись, отец! - грубо оборвала его дочь. От присущего ей обычного мягкого тона не осталось и следа.
     Кончик сигары Эллиота стал ярко-красным.
     - Я не потерплю, чтобы моя дочь говорила со мной в таком тоне.
     Лайза резко повернулась к отцу и заорала не своим голосом:
     - Заткнись же ты, черт тебя побери!
     После этого она снова повернулась к Джослину:
     - Что же касается вас, милорд, то что бы тут между вами ни произошло, я не имею к этому абсолютно никакого отношения.
     Она остановилась на минутку, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Через некоторое время она продолжала дрогнувшим голосом:
     - Однако я должна сказать следующее. Если ты любил меня, в чем неоднократно меня убеждал, если ты доверял мне - то ты должен был сначала обо всем спросить у меня, а не обвинять во всех смертных грехах. И тогда я сказала бы тебе всю правду. Но сейчас мне совершенно ясно, что ты не заинтересован в том, чтобы узнать эту правду. Ты не желаешь ничего знать обо мне. Я для тебя такая же, как и все остальные женщины. Я для тебя чуть более ценна, чем дойная корова на рынке. И поэтому, милорд, я вынуждена изменить свое намерение относительно замужества. Я не выйду за тебя замуж. Премного благодарна тебе за все.
     Джослин стоял, не зная, что делать. Эллиот в изнеможении плюхнулся в кресло.
     Лайза резко повернулась на каблуках и, не говоря им ни слова, гордо вышла из комнаты.

17

     Лайза громко хлопнула дверью, подобрала края своей шелковой юбки и побежала прочь, подальше от этого места. Слезы застилали ей глаза, и она почти ничего не видела. Пока она бежала по коридору, она слышала, как ее отец что-то громко кричал Джослину, и это ее пугало. Ей казалось, что они могут убить друг друга. "Господи, а что, если они побегут вслед за ней?"
     Лайза еще выше подняла подол юбки и повернула в другой коридор. Слезы заливали лицо, нос и щеки были совершенно мокрыми. Она прикрыла рот рукой, чтобы приглушить громкие всхлипывания, которые она не могла сдержать. Впереди показалась служебная лестница, и она стала быстро спускаться по ней. Отец никогда не будет искать ее в том крыле дома, где живут слуги.
     Двигаясь ощупью мимо оружейной и комнаты стражников, она свернула в коридор управляющего домом, повернула направо и оказалась на пороге кухни. В помещении было темно, но высокие потолки позволяли проникать сюда отблескам лунного света.
     Лайза наткнулась на раковину для стока воды, затем вытянула вперед руки и осторожно прошла к одному из больших центральных столов. Там она обессиленно опустилась на пол, ударившись головой о выдвижной ящик. Обхватив руками колени, она сидела в темноте и плакала, погрузив лицо в пышные складки юбки.
     Обида сдавливала ее сердце. Она уже почти получила то, о чем даже не мечтала, - Джослина. И вот теперь она его потеряла. Отец разрушил их любовь. Любили ли они друг друга? Что касается ее, то она любила его. А Джослин забыл об их любви при первых же признаках опасности. Он бросил ее в ужасающие волны морского шторма и выстрелил по ней из всех пушек, вместо того чтобы попросить ее сражаться на его стороне. А при первых же признаках беды он оттолкнул ее, обвинив в каких-то ужасных замыслах и осудив ее за это.
     Лайза застонала от боли. У нее было такое ощущение, будто Джослин вырвал из ее груди трепыхающееся сердце и пропустил его через мясорубку, превратив в кучу бескровных и обезображенных кусков. Она боялась его. Боялась, что снова встретит его, что ощутит на себе его презрительный взгляд.
     Ее отец смотрел на нее таким взглядом всю ее жизнь. Но терпеть такой взгляд со стороны Джослина было совершенно невыносимо. Она потратила многие годы на то, чтобы убедить себя, что она не какая-то сверхъестественная, особая, что она не является объектом ненависти. А Джослин в течение нескольких минут доказал ей, что все ее тайные опасения подтвердились, что они были обоснованны.
     Прошло несколько минут. Лайза воспользовалась перчатками вместо носового платка и смахнула слезы с лица. Постепенно ей удалось взять себя в руки, боль утихала. Вероятно, прошло немало часов, так как темнота стала постепенно редеть. Она потеряла ощущение времени и не заметила, как наступил рассвет. Она дольше не могла здесь оставаться. Она больше вообще не могла оставаться в Стрэтфилд-Корте.
     Она знала, что где-то перед шестью часами должен быть поезд. У нее сразу созрело решение - уехать! Лайза осторожно выползла из-за стола и медленно поплелась через весь дом к своей комнате. Дом казался совершенно безлюдным, так как все давно спали.
     Лайза разбудила Эммилайн и послала ее поднять главного конюха. Они должны добраться до станции, прежде чем проснутся хозяева дома.
     Таким образом она исчезнет из жизни Джослина до того, как он получит возможность нанести ей новый удар. Ведь если он нанесет его, ода просто не переживет этого.

***

     Прошло несколько недель, в течение которых Лайза пыталась возобновить свой прежний образ жизни, находясь в "Пеннантсе".
     Покидая свой дом, она оставила родителям записку, в которой сообщила без лишних деталей, что решила не выходить замуж за Джослина и не принуждать его к женитьбе.
     Несколько дней спустя ее мать ответила ей, что отец страшно разгневан ее бегством. Она также жаловалась Лайзе, что совершенно ничего не понимает и не находит никакого объяснения ее поступку. Лайза была слишком расстроена, чтобы проявить к записке матери хоть какой-нибудь интерес.
     На смену марту пришел апрель, но она так и не заметила, когда появились первые листья на деревьях и когда в саду, окружавшем дом с трех сторон, расцвели ярко-желтые нарциссы. Она не обратила внимания и на певчего дрозда, свившего в саду свое гнездо. Ее настроение не располагало к лирике.
     К тому же Лайзу стали снова тревожить старые проблемы. Убийца все еще был на свободе и, возможно, снова совершал свои преступления. Граф Холлоуэй был похоронен, а Тоби старался добыть для нее хоть какую-то информацию. Несчастный случай с каретой произошел из-за того, что кто-то вырыл огромную яму на дороге и замаскировал ее грязью и талым снегом. К тому же ось кареты оказалась на удивление слабой. Тоби предположил, что кто-то специально подпилил ее.
     Однажды утром в середине апреля Лайза сидела за своим письменным столом и просматривала записи, касающиеся интересующих ее людей. Холлоуэй и Стэплтон уже погибли. Она отобрала всю информацию об их гибели и сложила эти бумаги в отдельные конверты, на которых были написаны их имена. А сейчас она аккуратно складывала листы бумаги в конверт, на котором было выведено имя Джослина.
     Лайза случайно наткнулась на рисунок, изображавший ее в широком платье с накладками. Этот рисунок набросала Бетти в последнюю ночь перед тем, как она отправилась в дом Джослина. Лайза внимательно присмотрелась к рисунку. Бетти нарисовала ее в профиль, из-за чего Лайза выглядела более полной, чем она была в этом платье на самом деле. Но, несмотря на это, Лайза без труда могла узнать свое лицо, отчасти скрытое под украшенной узорчатыми кружевами шляпкой. Она вспомнила, что очень боялась того, как бы Джослин не узнал ее в этом наряде. Лайза закрыла глаза и представила его сильные руки и взгляд его зеленоватых глаз.
     Взяв себя в руки, она положила рисунок в конверт и бросила его в стопку своих досье на людей, находящихся вне подозрений. Перебирая конверты, она думала о том, что ей предстоит решить, в чей дом ей нужно наняться на работу. Эшер Фокс и лорд Винтроп жили неподалеку от Джослина. Если она направится в любой из этих домов, то ей придется изменить свою внешность, чтобы никто не мог узнать ее. Возможно, ей следует вначале пойти в дом Артура Терстонз-Кумеса.
     Лайза пролистывала досье на Артура Терстонз-Кумеса, когда за дверью послышались шум и чьи-то голоса. Затем неожиданно без стука распахнулась дверь. Лайза оторвала голову от своих бумаг и увидела, что на пороге ее комнаты стоит Джослин. Он был взволнован и тяжело дышал. Тоби тут же метнулся к двери и встал перед ним, загораживая ему путь в глубь комнаты.
     - Послушай, парень, - сказал Тоби, - это наглость. Ну-ка быстро убирайся отсюда, пока я тебя не спустил с лестницы!
     Джослин смотрел на Лайзу, затем перевел взгляд на Тоби.
     Лайза вскочила на ноги и поспешила вмешаться, чтобы Джослин не сломал ему шею.
     - Ничего страшного, - сказала она. - Я поговорю с ним.
     Тоби пристально посмотрел на нее, нерешительно переступил с ноги на ногу и вышел из комнаты. Проходя мимо Джослина, он что-то проворчал в его адрес, на что тот ответил ему едва заметным кивком головы. Дверь комнаты закрылась, и Джослин подошел к Лайзе. Она по-прежнему стояла за письменным столом и молчала.
     Джослин поклонился.
     - Как ты нашел меня?
     - Это мой сыскной агент. Ему не всегда везет в поисках пропавших домашних животных, но он способен выследить очаровательную даму, даже когда она переодета мужчиной. Я хотел выяснить твое местонахождение у твоего отца, но ему очень не хотелось этого. Он сказал, что найдет способ вернуть тебя домой. И я решил, что постараюсь найти тебя без его помощи.
     - Поздравляю. А теперь уходи.
     - От тебя по-прежнему пахнет лимоном.
     - А ты по-прежнему глупец.
     Она чуть было не улыбнулась, заметив, как его рот скривился от обиды. Но сдержалась. Расправив свои юбки, она снова села за письменный стол. С видом делового человека она взяла ручку, открыла бухгалтерскую книгу и стала что-то писать.
     - Когда мой агент сообщил мне о тебе и о "Пеннантсе", я сначала не мог в это поверить, - продолжал Джослин, показывая вытянутой рукой на ее комнату. - Как ты можешь заниматься таким неблагодарным и скучным делом?
     - Я зарабатываю себе на хлеб, и к тому же мне не приходится ночевать на улице, - сказала Лайза, не поднимая головы от стола.
     - Ну ладно, - сказал Джослин. - Не думай об этом сейчас. Оставь все свои дела. Нам нужно обсудить более важные проблемы.
     - Мне нечего сказать вам. Всего доброго, сэр.
     - Не "сэр", а "милорд", - уточнил Джослин. Лайза спокойно продолжала записывать какие-то цифры и перевернула страницу.
     - Всего доброго.
     На странице появилась тень от головы Джослина. Она посмотрела вверх и увидела, что он наклонился над ней. Это была ее ошибка. Ей не следовало бы смотреть на него. Он выдержал ее взгляд и, казалось, проник в самые потаенные уголки ее души.
     - У нас есть незаконченные дела, - мягко сказал он.
     Она вздрогнула, но затем взяла себя в руки.
     - Правильно ли я понимаю, что речь идет о свадьбе?
     - Ты слишком умна для женщины.
     Лайза бросила ручку на стол и с шумом закрыла бухгалтерскую книгу.
     - Ради всего святого, веди себя как серьезный человек.
     - Я просто стараюсь быть более чутким, - сказал Джослин и глубоко вздохнул. - Я очень расстроился и несомненно сделал ошибочные выводы, но ты сейчас демонстрируешь только тупое упрямство.
     Лайза медленно встала из-за стола.
     - Упрямство? Я демонстрирую упрямство? Я полностью доверяла тебе. Я любила... Да черт с тобой! Послушай меня внимательно. Мне не нужны твои титулы. Мне не нужны все твои богатства. Да и сам ты мне не нужен.
     Добродушная улыбка исчезла с лица Джослина, и это ее изрядно напугало. Он отошел от ее письменного стола и недобро взглянул на нее.
     - Я очень сожалею, мадам, - сухо сказал он. - Но вы должны стать моей женой. Мы тихо и спокойно поженимся, и ты переедешь со мной в мой дом в Кенте. Мне не хочется провести весь сезон в Лондоне рядом с тобой и...
     Он неожиданно замолк, а Лайза посмотрела туда, куда был направлен его взгляд. Его рука легла на стопку конвертов. Как она могла забыть их на столе? Ее охватил безумный страх, когда Джослин прочитал на верхнем конверте свое имя. Импульсивным движением она попыталась убрать конверты в стол. Но он отбросил в сторону ее руки и взял верхний конверт. Открыв его, он стал медленно просматривать его содержимое.
     Пока он читал бумаги, Лайзе казалось, что часы на каминной полке тикали громче, чем Биг Бен. Через секунду листы бумаги выпали из его рук и разлетелись по всей комнате. Джослин подхватил один из них, на котором, к несчастью, оказался рисунок Бетти. Он посмотрел на рисунок, затем на Лайзу. Лайза вцепилась в край стола и напряженно молчала, не находя слов. Его лицо побледнело. Он снова посмотрел на рисунок, потом на нее. Лайзе показалось, что он смотрит на нее сквозь ствол своего любимого кольта.
     - Значит, все-таки я был прав относительно твоей ловушки с замужеством. Я испугал тебя, когда обнаружил твой план? Ты из-за этого сбежала из дому? Ты осознаешь, насколько это опасно - заставлять меня насильно делать что-либо?
     Лайза молча покачала головой, но Джослин, кажется, совершенно не заметил этого. Он безотрывно смотрел на нее.
     - Какая же последовательная маленькая сучка, мисс Эллиот, в своем стремлении заполучить мужа! - не отрывая от нее глаз, Джослин свернул рисунок и засунул его в свой внутренний карман. - Моим единственным утешением является то, что, став моей женой, ты будешь находиться под моим неусыпным контролем. Тебе придется заплатить за все, Лайза. И не думай, что ты увильнешь от меня.
     Преодолевая испуг, Лайза одной рукой держалась за край стола, а другой указала ему на дверь.
     - Я не выйду за тебя замуж и не собираюсь платить за то, чего я не делала. Убирайся отсюда, или я сейчас же позову Тоби.
     Ей очень не хотелось, чтобы он улыбался именно сейчас. Но он улыбался, и эта улыбка напомнила ей слова Данте:

     То адский ветер, отдыха не зная,
     Мчит сонмы душ среди окрестной мглы
     И мучит их, крутя и истязая.
     <Данте Алигьери. Божественная комедия. Ад, V, 31. (Перевод М. Л. Лозинского.)>

     - Ты должна быть в моем доме ровно через час, Лайза, - решительным тоном произнес Джослин. - Не заставляй меня ждать.
     Она промолчала, когда он посмотрел на нее не терпящим возражения взглядом, повернулся и вышел из комнаты. Она почувствовала, что болит рука. Она посмотрела вниз и поняла, что до сих пор что есть мочи сжимала край стола, причем так сильно, что завтра, вероятно, на пальцах будут синяки. Усилием воли она заста