овершенство?  Безупречной  белизны
кожа, ясные, искрящиеся голубые глаза,  полные  розовые  губы,  невольно
наводившие на мысль о чувственных удовольствиях, которые она  могла  ему
дать. Едва Коннор понял, что с ним творится, он сразу перевел взгляд  на
ее лоб, чтобы собраться с мыслями.
   Ему понадобилось некоторое время, чтобы заставить себя дышать  ровно,
но наконец он овладел собой. И хотя Коннор  чувствовал,  что  отныне  он
обретает в ней такое дразнящее искушение, которое нарушит его покой,  он
остался ею доволен. Ну а то, что девушка оказалась столь хороша, сделает
оскорбление, нанесенное этой свинье Мак-Нейру, еще ощутимее. Он  слышал,
из Англии редко прибывали красивые женщины, но  в  его  руках  оказалась
потрясающая драгоценность.
   И надо же - все произошло на удивление легко. Никто из ее  солдат  не
сопротивлялся, ему даже не пришлось поработать кулаками. Он просто вошел
в  лагерь,  приказал  всем  стать  на  колени,  и,  Бог  свидетель,  они
повалились как подкошенные. Никто даже не пикнул. Кроткие как  овечки  и
такие же трусливые. А некоторые слабаки сами поспешили бросить оружие.
   Только один солдат попытался, да и то весьма  нерешительно,  крикнуть
хозяйке, предупредить ее. Коннор слышал. Этот воин как раз  наблюдал  за
леди Бренной у ручья, чтобы ничего плохого с ней не  случилось.  Но  его
человек, Куинлен, заставил солдата замолчать. Леди Бренна услышала  шум,
уронила ленту и бросилась в лагерь. Любопытство подгоняло ее, но,  когда
другая англичанка пыталась забить ей голову россказнями про демонов, ей,
конечно, понадобилось немалое мужество, чтобы войти в лагерь.
   Он понимал - она верила, что бежит навстречу своей смерти. На ее лице
отражался ужас, охвативший  ее.  Но  как  она  сказала?  Одна  жизнь  за
двенадцать... Кажется, так?
   Коннора смутило ее поведение. Она ведь дочь Хейнсуорта, не так ли? Но
она ничуть не была похожа на знакомых англичан. За все годы сражений  он
ни разу не видел  ни  одного  случая  проявления  истинного  мужества  у
представителей этой нации... Вплоть до сегодняшнего дня.  Коннор  решил,
что надо сказать ей об этом, но потом передумал. Вряд ли стоит  говорить
с ней сейчас на подобную тему. Надо дать женщине возможность  преодолеть
страх перед  ним,  иначе  она  не  поймет  ни  слова.  Гораздо  разумнее
помолчать.
   Коннор заложил руки за спину, ожидая, когда  Бренна  придет  в  себя.
Интересно, неужели она все еще  принимает  его  за  дьявола?  Взгляд  ее
подсказывал - скорее всего именно так. Он  с  трудом  сдерживал  улыбку.
Смешно!
   Она должна привыкнуть к его присутствию. А вообще-то он  намерен  уже
сегодня лечь с ней в постель. Но  конечно,  о  своих  планах  Коннор  не
собирался говорить девушке. Она будет его женой,  и  не  важно,  сколько
времени уйдет на уговоры предстать перед священником. Если  понадобится,
он потратит целый день, чтобы она успокоилась и выслушала его.
   Бренна старалась вести себя сдержанно, тщательно скрывая свой страх и
полагая при этом, что это ей удается. Она не могла понять,  хорош  собой
дьявол  или  уродлив,  -  синяя  краска  на  лице  не  позволяла   этого
определить.  Она  видела  его  темные  глаза,  они  смотрели   тепло   и
успокаивающе. Лицо было чистое, без шрамов. Еще она заметила, что у него
прямой нос, высокие скулы, четко очерченный рот. Он носил длинные, почти
до плеч, волосы, они были цвета ночи. Как ни странно, чисто вымытые.
   Бренна понятия не имела, сколько времени она разглядывала незнакомца.
Он не шевелился. Внезапно ее рука оказалась в его руке. С  глупым  видом
Бренна посмотрела вниз, наблюдая, как он спокойно вытащил ее руку  из-за
спины, вынул из нее кинжал, легко разжав побелевшие пальцы. Она ожидала,
что он отнимет у нее оружие или выбросит его,  демонстрируя  собственное
превосходство, и очень удивилась, когда вместо этого он засунул кинжал в
кожаный чехол у нее на поясе. - Спасибо, - прошептала она.
   В конце концов, что с ней творится? За что  она  благодарит  его?  Он
только что до полусмерти напугал ее.  Не  должна  ли  она  накричать  на
него?
   Боже, да она выжила из ума, если сейчас собирается выговаривать  ему!
Она даже не в силах заговорить - у нее пропал голос.  А  что,  если  она
набросится на великана со своим маленьким кинжалом? Но этот человек даже
не  потрудился  отнять  его,  считая  нож   совершенно   бесполезным   и
безвредным. Такой силач и не вздрогнет, если она попытается  замахнуться
на него.
   На самом деле великан не был ни Богом,  ни  дьяволом,  а  всего  лишь
обыкновенным мужчиной, притом весьма примитивным.  Любой,  у  кого  есть
хоть капля разума, понимает - женщина всегда изворотливее мужчины.  Мать
Бренны делилась  с  дочерьми  житейской  мудростью  довольно  часто,  по
никогда - в присутствии  отца.  Она  всегда  была  честной,  порой  даже
слишком. И очень доброй. Поэтому  не  произносила  при  мужчинах  ничего
обидного или оскорбительного для них.
   Но сейчас Бренна вовсе не собиралась следовать примеру  матери.  Она,
конечно, постарается быть подобрее, но абсолютно честной и  правдивой  -
нет уж, увольте. Иначе ей не выбраться из этой ситуации.
   - Я вас не помню.
   Он пожал плечами. Ему было все равно, помнит она его или нет.
   - Вероятно, произошло недоразумение. Я вовсе не ждала от  вас  ответа
на свое предложение. - Голос ее понемногу окреп. - Я  была  ребенком,  и
едва ли вы отнеслись к моей просьбе настолько серьезно,  что  обдумывали
ее все эти годы. - Ему что, больше не о чем было подумать? - Ваши  люди,
должно быть, шутят со мной?
   Он покачал головой.
   У Бренны даже горло перехватило от желания  тут  же  раскричаться  на
него. Совершенно ясно, он такой же сумасшедший, как и его парни,  только
выглядит еще мрачнее. Как же ей добиться, чтобы он услышал ее?
   Отец, конечно, убил бы ее на месте, если бы знал, что в  детстве  она
просила незнакомца жениться на ней. Да это наконец было  просто  смешно.
Отец все за нее решил, нашел мужа и... Мак-Нейр! Боже мой,  про  него-то
Бренна напрочь забыла. Он впадет в ярость,  узнав  о  дерзком  поведении
невесты. Бренна видела для себя  один-единственный  выход.  -  Я  должна
отправляться дальше. Лаэрд  Мак-Нейр  не  сможет  понять  причину  моего
опоздания. Он собирался выслать мне навстречу сопровождение, и я  бы  не
хотела, чтобы кто-то из вас пострадал из-за этого недоразумения.
   Незнакомец вдруг потянулся к  ней  и  схватил.  Его  огромные  ручищи
стиснули ее плечи, и Бренна поняла - никуда она отсюда не тронется, пока
он не захочет ее отпустить. Впрочем, он не причинил ей боли,  он  держал
ее мягко, даже нежно.
   Девушка хмуро посмотрела на  дикаря,  пытаясь  отыскать  хоть  что-то
разумное в происходящем.
   - Ваше появление на моем пути  не  имеет  никакого  отношения  к  тем
смешным  детским  предложениям.  Не  так  ли?  Вы  оказались  здесь   по
совершенно иным причинам.
   Молчание. Он не проронил ни слова, не кивнул,  даже  ресницы  его  не
дрогнули. Она что, говорит с деревом?
   Бренна ощутила, как кровь прилила к щекам. Это было полное  крушение!
И тогда громко, совсем не так, как подобает леди,  она  закричала.  Даже
нет, не закричала, у нее вырвался стон с рычанием.
   - Ну хорошо-о! Допустим, вы явились  сюда  из-за  моего  предложения.
Давнего, детского предложения! Но  я  уже  объяснила  вам:  я  не  помню
никакой встречи с вами и вас тоже! Одна из сестер, свидетель  всех  моих
проделок, рассказывала, будто ребенком я очень  боялась,  что  не  найду
себе мужа, хотя очень сомневаюсь, что тогда я вообще понимала,  что  это
такое. И, желая успокоить меня, Джоан научила,  как  поступить.  Но  она
никогда не думала, что я всерьез восприму ее совет. Теперь я  знаю,  это
ошибка  отца.  Он  говорил,  что  никогда  не  сможет  найти  мне  мужа,
способного справиться со мной. Ну и вы, сэр,  тоже  виноваты,  вы  тогда
улыбнулись мне. Я не помню ничего о той встрече, но вашу  улыбку  -  да,
помню. Всегда буду помнить. В Англии, поймите же наконец, настоящие леди
никого не просят жениться на них. Они так  не  поступают!  -  выкрикнула
Бренна. - И Бог свидетель, у меня нет сил еще раз объяснять вам это.
   - Что  вы  говорили  посланцу,  миледи?  Вы  помните  свое  последнее
предложение?
   По голосу, раздавшемуся за спиной, Бренна узнала Куинлена.
   Да черт побери! Откуда ей помнить? Они что, не слушали ее сейчас?  Ее
речь, громкую, с пафосом?
   Она не могла повернуться и  посмотреть  на  Куинлена,  их  хозяин  не
собирался ее отпускать.
   - Ну может, я спросила, женитесь ли  вы  на  мне.  Коннор  улыбнулся,
привлек ее к себе, наклонился и, ошеломив ее поцелуем, поднял  голову  и
произнес:
   - Да, Бренна. Я женюсь на тебе.

Глава 3

   Этот мужчина явно сумасшедший. Он твердо решил на ней  жениться.  Все
ее объяснения падали в пустоту. Одному Богу известно -  она  испробовала
все, кроме физической силы, чтобы  заставить  его  образумиться.  Бренна
спорила, умоляла, молилась.
   Но все было напрасно.
   Тогда Бренна решила прибегнуть к средствам, которыми истинные леди не
пользуются. Изо всех сил она пнула его в ногу,  рассчитывая  хоть  таким
способом заставить его внять ее доводам. Он даже не шелохнулся, зато  ее
собственная нога так заныла от удара, что  Бренна  перегнулась  от  боли
пополам, и великану пришлось поддержать девушку, чтобы  она  позорно  не
шлепнулась на землю. К счастью, через пару минут ей удалось взять себя в
руки.
   Она начала все снова.
   Сейчас Бренна могла гордиться собой. Ни разу не  повысив  голоса  она
привела сотню разумных доводов, почему  их  брак  невозможен.  Но  каков
результат? С тем же успехом она могла выйти в чистое поле и беседовать с
ветром! Этот дикарь даже ухом не повел. Она не была уверена,  слышал  ли
он ее. Он стоял, скрестив руки на груди,  и  смотрел  так,  будто  хотел
сказать: ох и надоела же ты  мне!  А  когда  она  принялась  перечислять
ужасающие последствия его сумасшедшего поступка, он спокойно взял ее  за
руку и потащил к лошадям.
   Во что бы то ни стало она должна выбраться из этой переделки. Пытаясь
найти хоть какой-нибудь выход, Бренна, как обычно, обратилась к Богу, но
ее мысли и молитвы прервал внезапным вопросом Куинлен.
   -  А  с  этими  что  делать?  -  Куинлен  махнул  рукой   в   сторону
солдат-англичан.
   Горец даже не счел нужным остановиться, он лишь бросил на ходу  через
плечо:
   - Убейте их!
   - Нет! - потрясенно закричала Бренна. Ее волнение не на шутку удивило
его.
   - Что?
   - Нет! - закричала она снова.
   - А почему нет?
   Боже мой! Что он за человек, если задает такие вопросы? Как бы то  ни
было, но наконец-то он обратил на нее внимание и теперь терпеливо ожидал
ее ответа, но руку по-прежнему не отпускал.
   - Но они ведь беззащитны. Вы отобрали у них оружие.
   - Нет. Они сами бросили его, как только увидели нас. Так объясни мне,
почему они должны остаться в живых. - Голос его  звучал  вполне  вежливо
для подобных обстоятельств. - Их главная задача какая?  И  единственная,
кстати? Их святая обязанность?
   Бренна  почувствовала  -  он  начинает  сердиться.  Голос  становился
суровее с каждым вопросом, он сильнее и сильнее  сжимал  ее  пальцы,  до
боли.
   - Их главная задача - защищать. Он ослабил руку.
   - И кого они должны защищать? - поинтересовался он.
   - В первую очередь  короля.  Потом  барона,  которому  присягнули  на
верность...
   - И... - подсказал он.
   Бренна слишком поздно поняла, куда он клонит. Боже, помоги ей! Она не
могла придумать, как перевести разговор на другую тему.
   - Меня.
   - Ну, и они защитили?
   - Защитили или нет - моя забота.
   - Это моя забота, - поправил он.  -  У  этих  людей  нет  чести.  Они
заслуживают смерти.
   - Но не вам это решать.
   - Именно мне, - возразил он. - Потому что ты будешь моей женой.
   - Это вы так думаете.
   - Я это знаю, - ледяным голосом заявил он. - Я  не  могу  оставить  в
живых таких трусов.
   - Есть еще одна причина, почему вы не можете их убить. Боже,  помоги,
помоги сообразить что-нибудь!
   Бренна опустила  голову  и  уставилась  в  землю,  пытаясь  придумать
что-нибудь убедительное.
   - Я жду.
   Она тоже ждала. Но Бог, видно, был не в настроении помогать ей.
   - Вы не поймете, - прошептала она.
   - Чего это я не пойму?
   - Если вы убьете солдат моего отца, тогда я вряд ли  смогу  выйти  за
вас замуж.
   - Как это?
   Ей вдруг показалось, что он едва не расхохотался. Она  посмотрела  на
него, надеясь увидеть улыбку на его лице. Но ошиблась. Он смотрел  хмуро
и угрожающе.
   - Ну да,  я  же  сказала  -  вы  не  поймете.  Если  бы  вы  не  были
язычником...
   - А я не язычник.
   Она не поверила. Боевая раскраска - языческий ритуал.
   Коннор, посчитав, что уже  и  так  потратил  слишком  много  времени,
перевел взгляд на Куинлена, собираясь приказать ему отпустить солдат. Но
не из-за ее протестов. Просто он  не  хотел  пугать  Бренну.  Пусть  его
боятся враги, но не жена.
   Однако Бренна помешала ему проявить великодушие.
   - Подождите! - закричала она. - А вам так важно жениться на мне?
   Он пожал плечами.
   Она истолковала этот жест как подтверждение того, что да, важно.
   - И вы не хотите объяснить почему?
   - Мне незачем тебе что-то объяснять.
   - Но может, в таком случае я объясню, что думаю? - спросила Бренна. -
Тогда вам будет легче меня понять. Итак, если вы не язычник, то  как  вы
собираетесь заставить меня выйти за вас замуж? Просто объявите родным  и
друзьям, что взяли себе жену? Или предстоит  церемония  со  священником,
который выслушает наши клятвы и благословит наш союз?
   - Будет священник. Она нахмурилась:
   - А он на хорошем счету в церкви?
   Мужчина улыбнулся. Больше он не мог  справиться  с  собой.  Ну  какая
подозрительная!
   - Да, на хорошем.
   Казалось, Бренна ухватила победу за хвост.  Она  наскоро  помолилась,
благодаря Бога за помощь, пообещала ему позже встать на колени и просить
прощения за то, что она подумала, будто он не внял ее мольбам,  а  потом
спросила:
   - И как вы намерены заставить меня поклясться перед лицом Господа?
   - Поклянешься.
   - Да неужели?
   Тут-то она его и поймала. Она даже не подозревала, насколько важно ее
согласие. Коннору плевать на поведение священника или  самой  Бренны  на
церемонии. Он знал, что, когда надо, он способен нагнать страх  на  кого
угодно, но его смущал Алек Кинкейд. Коннор и так уже  расходился  кое  в
чем с братом. А если Бренна даст Алеку понять, что она не  согласна,  то
может произойти черт знает что. Но если Алек захочет, чтобы  эта  свинья
Мак-Нейр заполучил ее в жены, тогда Коннору  придется  выступить  против
брата.
   Бренна с радостью заметила, как улыбка исчезла с его лица.
   - Теперь, я думаю, вы поняли, - сказала она. - Я бы хотела, чтобы  вы
отпустили моих солдат целыми и невредимыми. Пускай они отправляются  или
к лаэрду Мак-Нейру, или к моему отцу.
   Наивная женщина и впрямь думала, что спасает жизнь солдат. Но  Коннор
лучше знал, чем это может кончиться.  Мак-Нейр  наверняка  замучает  их,
прежде чем окончательно разделается с ними. И хотя ее отец, возможно, не
станет пытать их, Коннор почти не сомневался, что он все равно их  убьет
- ведь они его обесчестили.
   - А если я  соглашусь  на  эту  сделку?  -  спросил  он,  старательно
сохраняя серьезный вид, но в душе смеясь  над  ней.  -  Ты  примешь  мое
предложение? Мне нужно твое согласие.
   - А это важно?
   - Да, - ответил он. - Со временем сама поймешь.
   - Вы ожидаете, что я дам обещание, не зная точно, на что иду?
   - А ты ждешь, что я позволю двенадцати трусам остаться в живых, чтобы
они отравляли воздух, которым я дышу?
   Коннор нахмурился, и  Бренна  заволновалась,  что  он  передумает.  И
решила не искушать судьбу. Она и так немало выиграла, разве нет?
   Но победу праздновать рано - это Бренна знала точно.
   - Я даю добровольное согласие.
   - У тебя доброе сердце. Она удивилась комплименту.
   - Спасибо.
   - Это не похвала, - резко перебил ее он. - Я хочу,  чтобы  впредь  ты
избавилась от подобной слабости.
   Девушка потеряла дар речи. И что можно на это сказать?
   Его люди были не менее странными, чем их предводитель. Когда он велел
им отпустить солдат, не тронув их пальцем, они даже не  пытались  скрыть
разочарования. Надулись как дети. Бренна изумленно уставилась на горцев,
а их главарь уже тащил ее за руку к лошадям. У Куинлена хватило дерзости
улыбнуться ей.
   Мужчина, которому она только что дала свое согласие, молчал, пока они
не отошли подальше от всех.
   - Бренна!
   - Да?
   - Я не всегда буду таким любезным и уступчивым.
   Он говорил серьезно, а ей хотелось то ли  смеяться,  то  ли  плакать.
Самообладание  покидало  ее,  и  она  собирала  все  свои  силы,   чтобы
успокоиться. Ей нужна ясная голова, чтобы найти выход из этого кошмара.
   О Боже, во что она вляпалась?
   Черт побери, в конце концов, не  она  во  всем  виновата.  Кто  решил
отдать ее Мак-Нейру? Кто нашел  ей  такого  мужа?  С  рыданиями  покидая
родной дом и отправляясь к жениху, Бренна пригрозила что-нибудь сделать.
Теперь отец наверняка решит, что она выполнила свое обещание.
   - Если отец станет меня осуждать за брак с вами, вы  должны  ему  все
объяснить. Не я подстроила это. Обещайте сказать ему правду.
   Он промолчал. Бренна знала, он слышал каждое ее слово - она  говорила
громко, а не шептала себе под нос. - Дайте обещание, - потребовала она.
   Он посадил ее на лошадь, и, хотя ей следовало  поблагодарить  его  за
заботу, она не проронила ни слова.
   Бренна схватила его руку, едва он убрал ее с ее талии.
   - Так вы обещаете мне? - повторила она.
   - Вряд ли тебе когда-нибудь доведется  увидеть  свою  семью.  Поэтому
твои переживания напрасны.
   Он не сомневался в разумности высказанного довода.
   А Бренна решила, что он намеренно груб с ней.  Глаза  ее  наполнились
слезами при мысли, что никогда больше она не увидит свою семью.
   Она оттолкнула его руку.
   - Нет, я увижу своих родных. Не можете же вы ожидать...  Да  куда  же
вы?  Неужели  ваша  мама  никогда  вам  не   говорила,   что   невежливо
отворачиваться и уходить, когда с вами разговаривают?
   Коннор не верил своим ушам. Она его критикует? Никто  никогда  раньше
не говорил с ним откровенно неодобрительным тоном. А чтобы женщина могла
так вести себя с ним - это вообще было за пределами его понимания!
   Видит Бог, он не знал, как ему реагировать. Будь она мужчиной, он  бы
не сомневался, как поступить. Но она  не  мужчина.  И  Коннор  смутился.
Бренна нисколько не была похожа на знакомых дам. Большинство из них  его
избегали, а те, кто посмелее, вели себя с ним смирно и осторожно.
   Коннор  удивлялся  собственной  реакции  на  Бренну.  Ему  все  время
хотелось улыбнуться, даже когда она  злилась  на  него.  Честно  говоря,
таких девушек он еще не встречал. Казалось, она совсем не боится его.  И
хотя ее странное поведение не было ему неприятно, он понимал,  что  было
бы ошибкой позволить ей думать, будто она имеет право вести себя  с  ним
так вызывающе. Нельзя разрешить ей  с  самого  первого  дня  быть  такой
дерзкой. Он ее хозяин, и она должна понять, что это значит. Ничего,  она
поймет, и очень скоро.
   Коннор положил руку ей на бедро и заглянул в глаза.
   - Ты пока ничего не понимаешь. Только поэтому я стараюсь быть с тобой
терпеливым.
   - А чего такого я не понимаю?
   - Своего положения в моем доме.  Но  скоро  поймешь,  как  высоко  ты
должна ценить великую честь, которую я оказал тебе, взяв в жены.
   Глаза Бренны потемнели и  стали  фиолетово-синими.  Боже,  какая  она
хорошенькая, когда сердится!
   - Я? - спросила она.
   - Да, ты.
   Она положила свою руку на его и  стиснула.  Пожатие  было  далеко  не
нежным.
   - Может, тебе лучше осчастливить кого-то  другого,  кто  в  состоянии
оценить столь великую честь? - предложила она.
   Коннор не обр