за. Он одобрительно кивнул и потребовал копье и щит с гербом.
     Слуги бросились к господину - вдвоем с тяжелым щитом - и встали рядом, ожидая, когда он примет оружие. Но, к их смущению, рыцарь медлил, только уголки губ тронула едва заметная улыбка. А потом сделал то, что удивило не только слуг, но всех ратников: наклонился и указательным пальцем обвел вырезанный на щите силуэт ястреба.
     Затем откинул голову и, раскатисто рассмеявшись, без видимых усилий поднял левой рукой щит, а правой - копье.

Глава 1

     Длинные, тонкие пальцы солнечных лучей коснулись земли, ознаменовав наступление нового дня.
     Прислонившись к ветхому дверному косяку, несколько долгих минут Элизабет наблюдала за появлением солнца. Потом вышла из хижины.
     Высоко над деревьями, распластав крылья, парил ястреб.
     Заметив девушку, птица ринулась к земле и с пронзительным криком и громким хлопаньем крыльев уселась на ближайший валун.
     - Вот и ты, мой гордый друг, - мягким голосом поприветствовала ястреба девушка. - Сегодня что-то рано. Тоже не спится?
     Она нежно улыбнулась птице и протянула навстречу правую руку так, что ладонь оказалась чуть выше пояса.
     - Садись.
     Ястреб, склоняя голову то на один, то на другой бок, не сводил с ее лица пронизывающего взгляда, из горла полились клекочущие звуки. Бархатные глаза казались дикими и злыми, но Элизабет это не испугало. Доверчиво глядя на птицу, она вновь позвала ее. Ястреб вмиг опустился на обнаженную руку хозяйки.
     От прикосновения длинных и острых, как клинки, когтей не было больно. Девушка знала, что птица не поранит ей кожу.
     - Ну что мне с тобой делать? - Голубые глаза Элизабет искрились весельем. - Растолстел, дружок, обленился. Я тебя выпустила, а ты отказываешься от свободы. Если бы только люди так же хранили преданность, как ты, моя верная птичка. - Радость ее внезапно сменилась всепоглощающей печалью.
     Вдруг тишину нарушил стук копыт.
     - Лети! - быстро сказала Элизабет.
     Ястреб взмыл в небо. Девушка бросилась к лесу, на бегу окликая волкодавов. В ее голосе слышался страх.
     Собаки подоспели в тот самый момент, когда она застыла за толстым стволом ближайшего дерева. Элизабет подала им знак замереть. Ее сердце бешено колотилось, она напряглась в ожидании.
     Везде рыскали мародеры, целые банды бездомных бродяг и безродных нищих, и всякий осмелившийся выйти за пределы своего жилища рисковал подвергнуться грабежу и насилию. Элизабет ругала себя за то, что не захватила из дома кинжал.
     - Миледи!
     Сквозь пелену страха сознания достиг голос верного слуги, и Элизабет почувствовала облегчение. Подавшись вперед и склонив голову, она никак не могла отдышаться.
     - Миледи! Это я, Джозеф! Вы здесь?
     Тревожные нотки заставили ее поспешить из укрытия. Элизабет обошла дерево, юркнула за спину слуги и дрожащей рукой похлопала по сутулому плечу старика.
     От неожиданности Джозеф подпрыгнул и, что-то воскликнув, быстро обернулся, чуть не сбив госпожу.
     - Ух, у меня прямо сердце оборвалось, - проворчал было он, но, заметив, что миледи сама напугана, улыбнулся беззубым ртом. - Уж такое у вас красивое личико, что, если даже когда и хмуритесь, я размякаю.
     - Ах ты старый плут, - усмехнулась Элизабет.
     Слугу, как всегда, пленил ее чарующий с хрипотцой голос. Джозеф проследил взглядом затем, как девушка направилась к хижине. В который уже раз старик удивился, что ее красота до сих пор способна его поражать, - а ведь он знал госпожу с самого младенчества.
     - Заходи, выпей со мной чего-нибудь. А кстати, что привело тебя сегодня?
     Элизабет встрепенулась.
     - Я ведь не перепутала? Сегодня ты не должен был привозить мне еду. Или мне изменило чувство времени?
     Джозеф, уловив в ее голосе отчаяние, захотел обнять и утешить свою любимицу. Но это было невозможно: Элизабет оставалась его госпожой, а он ее смиренным слугой.
     - Скоро месяц, как моя семья...
     - Не надо об этом, миледи. Не терзайте себя и не раздражайтесь. У вас светлая голова. Я приезжал два дня назад, а сегодня я приехал, чтобы сообщить вам важное известие и предложить план.
     - Но если ты снова посоветуешь мне ехать к дедушке, знай, что напрасно приехал сюда. Ответ будет тот же. Никогда! Я останусь здесь до тех пор, пока не найду способа отомстить за убийство родных. Я дала клятву!
     Она в упор смотрела на старика. Упрямо вздернутый подбородок подтверждал решительность. Не выдержав сквозящего в ее взгляде леденящего холода, Джозеф опустил глаза.
     Элизабет сложила руки на груди и ждала.
     - Так что же ты, говори, - уже мягче продолжала она. - Радуйся, что я отправила в безопасное место малютку Томаса. Но этого вполне довольно.
     Однако слуга ответил вовсе не то, что она ожидала услышать. Сгорбившись сильнее обычного, старик прочистил горло.
     - Злодеев больше нет.
     - Нет? Что ты хочешь сказать? Как это может быть? Куда они подевались? - С каждым вопросом Элизабет повышала голос, не замечая, что, ухватившись за плащ, немилосердно трясет верного слугу.
     Джозеф попытался осторожно высвободиться:
     - Помилосердствуйте, госпожа! Войдем в дом, и я расскажу все, что знаю.
     Кивком головы девушка дала понять старику, что согласна, и попыталась успокоиться - хозяйке не пристало так вести себя со слугой. Но разум отказывался подчиняться: оставшиеся без ответов вопросы вызвали целую бурю противоречивых чувств.
     Хижина состояла из единственной комнаты. Мебели почти не было. Элизабет устроилась на краешке одного из двух деревянных стульев и наблюдала, как старик разводит огонь в очаге.
     Казалось, минула целая вечность, прежде чем слуга уселся напротив.
     - Все произошло вскоре после того, как я уехал отсюда. В тот самый день, когда разразилась гроза. Я увидел их с холма. В туче пыли всадники, а их было человек двести, неслись прямо к замку и выглядели непобедимой силой. Да что говорить, я прямо чувствовал, как земля под копытами лошадей дрожит. Их предводителя я распознал сразу - он без шлема ехал впереди. По тому, как нападающие взломали ворота и ворвались внутрь, я понял, что они даже не сочли нужным застать врага врасплох - на неожиданность удара они не рассчитывали. Любопытство заставило меня отбросить всякую предосторожность, и я выбрал наблюдательный пункт получше. К тому времени предводитель расставил свое войско полукругом и, прикрываясь щитами, они пошли в атаку. Вот это было зрелище! Стоило посмотреть, как он бьется: гигант, с огромным мечом - такой обыкновенным людям двоим поднять не под силу - уложил очень многих. Тогда-то и разразилась буря...
     - Они прибыли от лорда Джеффри? - Элизабет произнесла вопрос шепотом, но Джозеф расслышал.
     - Да, это были люди лорда Джеффри. Вы ведь знали, что он должен послать воинов.
     - Разумеется, я это понимала, - вздохнула девушка. - Отец был вассалом лорда Джеффри, а господин всегда востребует назад то, что принадлежало ему. Но мы не отправляли лорду Джеффри никаких вестей. Разве он мог прибыть так быстро?
     - Не знаю, - признался слуга.
     - Белвейн! - Имя криком отчаяния сорвалось с девичьих губ.
     Элизабет вскочила и принялась нервно расхаживать по хижине.
     - Ваш дядя? - удивился старик. - Но ему-то зачем...
     - Конечно, он, - прервала слугу госпожа. - Мы оба прекрасно понимаем, что именно дядя стоит за убийством моей семьи. И он же кинулся к лорду Джеффри. Боже мой, предал своих, чтобы заслужить его милость. Какую же ложь он там наговорил?
     Джозеф покачал головой:
     - Я всегда знал, что он нехороший человек, но чтобы докатиться до такого...
     - Мы проиграли, Джозеф. - Голос девушки задрожал. - Лорд Джеффри поверит россказням дяди. Меня и Томаса передадут в руки Белвейна, и Томаса тут же убьют. Ведь дядя лишь тогда станет полноправным господином в нашем доме, когда умрет мой маленький братик. Только тогда...
     - Но лорд Джеффри может разрушить планы Белвейна, - предположил слуга. Элизабет покачала головой:
     - Сама я ни разу не видела лорда Джеффри, но слышала, что характер у него бешеный, а временами вовсе несносный. Нет, он мне не поверит.
     - Миледи... - начал было снова слуга.
     - Если бы речь шла только обо мне, - прервала его Элизабет, - я, не задумываясь, отправилась бы к господину. Все должны знать о злодеяниях Белвейна. Но мне следует оберегать Томаса. Дядя думает, что мы оба мертвы.
     Девушка мерила комнату большими шагами.
     - Я приняла решение, Джозеф. Завтра мы отправляемся в Лондон, к дедушке.
     - А как же Белвейн? - Старик весь напрягся, страшась услышать ответ. Он слишком хорошо знал характер своей госпожи: Элизабет не простит дяде злодеяний.
     - Я его убью.
     В хижине воцарилась тишина. В очаге зашипело и затрещало полено. Холод пробрал старика до костей. Он не сомневался, что хозяйка сдержит слово. Но не все еще новости ей были известны. И, сцепив на коленях высохшие ладони, Джозеф быстро договорил:
     - Люди Джеффри захватили Томаса.
     Элизабет остановилась так резко, точно натолкнулась на препятствие.
     - Не может быть! Сейчас он уже у дедушки. Ты сам отправил его с Роландом. Тут, без сомнения, какая-то ошибка.
     - Нет, миледи. Я видел его в замке собственными глазами. Томас спал у огня, и это был именно он. Мальчика там считают немым, - заметив, что госпожа его вот-вот перебьет, Джозеф предостерегающе поднял руку и быстро продолжил рассказ:
     - Как он там очутился, не знаю. Люди Джеффри мне ничего не сказали. Ясно только одно: они еще не поняли, кто этот мальчик, но заботятся о нем хорошо, несмотря на то что человек, спасший Томасу жизнь, при смерти.
     - Джозеф, ты говоришь загадками! Кто еще при смерти? - В отчаянии Элизабет убрала со лба мешавшую прядь золотистых волос.
     Слуга тяжело вздохнул и, прежде чем объяснить в чем дело, подергал себя за длинную бороду.
     - Во время сражения их предводителя ранили в голову. Теперь, говорят, он умирает.
     - А зачем тебе понадобилось рисковать и идти в имение?
     - Мейнард, главный конюх, сообщил, что мальчик в замке, и я хотел убедиться в этом, - объяснил слуга. - Узнав, что предводитель людей лорда Джеффри при смерти, я отыскал его помощника. - Джозеф снова прокашлялся. - Мне в голову пришел замечательный план. Я сообщил ему, что могу привести опытного лекаря, но с одним условием: когда их предводителю полегчает, лекарь беспрепятственно покинет замок. Сначала воин заартачился, сказал, что не обязан давать никаких обещаний, но я не сдавался, и он в конце концов согласился.
     Элизабет внимательно слушала, потом сердито возразила:
     - А если предводитель не поправится? Что тогда?
     Джозеф развел руками:
     - Это все, что пришло мне в голову. Я подумал, если вы окажетесь в замке, то, быть может, найдете способ освободить Томаса. Ну, не хмурьтесь, миледи. Ваша мать умела лечить, и я видел вас вместе с ней у постели больных. Уж кое-чему она вас наверняка научила.
     Девушка раздумывала над словами старого слуги, и от мысли, что придется что-то предпринимать, внутри у нее холодело. Но освобождение Томаса стало теперь главной задачей. Стоит людям лорда Джеффри узнать его истинное имя, и они заберут мальчика с собой к господину. По закону после смерти отца право на управление имением переходило к Томасу. Но скорее всего до достижения совершеннолетия его оставят под опекой дяди, а Белвейн уж позаботится, чтобы устранить единственное препятствие на пути к власти. Что ж, закон и для него закон.
     Другого выхода нет. Элизабет повернулась к слуге:
     - План хорош. Бог даст, их предводитель выздоровеет. А нет, сделаем все, что в наших силах, - она медленно перекрестилась, Джозеф поспешно последовал ее примеру.
     - Бог даст. Бог даст, - эхом повторил он.
     - Буду готовиться к отъезду, а ты пока оседлай мою кобылу. - Улыбка смягчила тон ее приказа.
     Джозеф тотчас же вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Обойдя хижину, он вывел лошадь, и через несколько минут животное было готово к дороге. Элизабет к тому времени уже успела переодеться. Теперь на ней было простое по покрою, но сшитое из дорогого материала синее платье, которое очень шло к ее голубым глазам.
     Она подала старику пучок каких-то трав, и Джозеф помог ей вскочить в седло. Мысли о побеге все время вертелись у него в голове, и это не ускользнуло от Элизабет. Девушка наклонилась и нежно похлопала морщинистую руку:
     - Не тревожься, Джозеф. Все будет хорошо.
     Старик перекрестился и вскочил в седло.
     Менее чем через час всадники по петлявшей дороге достигли разбитых в сражении ворот замка. Здоровенные стражники опасливо отступили при виде страшных волкодавов Элизабет. На их лицах отразилось явное удивление, но, с ухмылкой перемигнувшись, они пропустили путешественников за крепостные стены.
     Во внутреннем дворе замка Джозеф спешился первым и бросился к госпоже. Элизабет подала ему руку, и старик, почувствовав, как дрожат пальцы девушки, понял, что она боится. Но заглянув ей в глаза, старый слуга ощутил гордость - внешне Элизабет оставалась абсолютно спокойной.
     - Вся в родителя, - прошептал он, снимая ее с седла.
     Девушка в самом деле унаследовала от отца исключительную храбрость. Поистине это он, старик, умирал от страха, а хрупкая хозяйка ободряла его и успокаивала.
     Когда они входили в ворота, со всех сторон их окружил какой-то гул: это повсюду работали люди. Но теперь во дворе воцарилось гробовое молчание - и от этой абсолютной тишины мороз пробегал по коже. Море незнакомых лиц, чужие глаза внимательно следили за каждым движением. Мгновение, собираясь с духом, Элизабет стояла у лошади.
     Но лишь мгновение, и вот с высоко поднятой головой она уже идет прямо через толпу.
     Джозеф, кажется, говорил, что людей лорда Джеффри едва ли наберется две сотни. Нет, решила про себя девушка, их по крайней мере в два раза больше. И все бесстыже таращатся на нее. Но грубые манеры не испугали Элизабет, наоборот, подхлестнули гордость, и она царственно выпрямилась. Ветер, подхватив капюшон, сорвал его с головы, и освобожденные густые золотисто-солнечные волосы разметались по плечам.
     С тем же спокойным достоинством девушка вошла в большой зал, задержавшись только для того, чтобы снять плащ и передать подскочившему Джозефу. При этом она успела заметить, что старик изо всех сил сжимал в кулаке пучок ее целебных трав - так что от напряжения вздулись и почернели вены, - и чтобы успокоить его, ободряюще улыбнулась.
     Внешне равнодушная к восхищенным взглядам мужчин, в сопровождении верных волкодавов Элизабет направилась в дальний конец зала, к очагу. Никто не проронил ни звука, пока она согревала ладони над пламенем. Руки вовсе не замерзли, но девушка хотела собраться с духом, перед тем как лицом к лицу столкнуться с недругами. Когда медлить дальше стало неприлично, Элизабет посмотрела в лица чужаков. Собаки сели у ее ног.
     Медленно-медленно Элизабет обвела глазами зал. Ничего от родного дома в нем не осталось. Изрубленные гобелены и знамя, напоминая, что в Монтрайт вступила смерть, клочьями свисали с сырых каменных стен. В душе Элизабет не отзывался когда-то звеневший здесь смех, лишь мучительно звучали смертные стоны. Пустое помещение казалось чужим. Неужели за этим длинным дубовым столом сидели отец и мать? Предстала вдруг совершенно иная картина: опускающийся на мамину шею меч...
     Ее мысли прервал чей-то кашель. Тяжелое молчание было нарушено. Девушка с трудом оторвала взгляд от закопченных лохмотьев знамени и посмотрела на стоявших перед ней людей. От группы у стола тут же отделился нагловатый рыжеволосый парень и встал перед Элизабет. Оруженосец, решила она: для пажа велик, а для рыцаря молод. Глядя на его самоуверенную ухмылку, девушка чуть не расхохоталась, но, вспомнив, что следует сохранять показное равнодушие, вовремя сдержалась.
     Оруженосец заглянул в ее голубые глаза и громко заметил:
     - Красивая. Как же ты собираешься лечить нашего господина?
     Элизабет промолчала. Честно говоря, она сама не очень-то знала, что ответить. Парень повернулся к товарищу:
     - Ее волосы рождены от солнца. Бьюсь об заклад, на ощупь они мягкие, как тончайший шелк. - Он протянул руку, чтобы коснуться ее локона, но пальцы замерли на полдороге: тихий, но властный голос полоснул, как кинжал:
     - Тебе надоела жизнь?
     Улыбка сползла с лица оруженосца; парень так и остался стоять с приподнятой рукой - чуткое ухо уловило глухое ворчание. Он посмотрел на собак: готовы к прыжку - шерсть на холках встала дыбом, острые, как сабли, клыки оскалены.
     Оруженосец побледнел, нахмурился и очень тихо сказал:
     - Ты под защитой Ястреба, и я не причиню тебе вреда. Меня тебе нечего бояться.
     - Тогда и меня не бойся, - в свою очередь, Элизабет произнесла это так тихо, что расслышал один оруженосец. Девушка улыбнулась, и от его гнева не осталось и следа. Юноша понял, что, хотя солдаты смотрели на них во все глаза, они не разобрали их короткого разговора и его честь была спасена. Он тоже благодарно улыбнулся в ответ. Элизабет подала собакам знак, и волкодавы, успокоившись, забили тугими хвостами по застланному тростником полу.
     - Где находится ваш предводитель? - Вопрос был задан обычным голосом.
     - Следуй за мной, я отведу тебя к нему, - оруженосец сказал это так, чтобы слышали все.
     Элизабет согласно кивнула и направилась вслед за юношей. У лестницы она остановилась, приняла у Джозефа травы и ободряюще улыбнулась старому слуге. Ей пришлось напрячь все душевные силы, чтобы прогнать незваные мысли о прошлом, - память настойчиво рисовала картины, как она бегала по этой самой лестнице с сестрами и братом. Но время оплакивать мертвых еще не настало. Теперь от ее выдержки зависела судьба Томаса.
     На первой площадке их встретил рыцарь постарше. Резкие черты его лица выражали явное недовольство, и Элизабет приготовилась к новому столкновению.
     - Так ты женщина! Послушай, если ты замышляешь какой-нибудь подвох...
     - Подвоха не будет, - перебила воина девушка. - Я сведуща в травах, которые способны исцелить твоего предводителя, и сделаю все, чтобы его спасти.
     - Почему ты решила ему помогать? - рыцаря явно терзали сомнения.
     - На этот вопрос я не хочу отвечать. - Элизабет ощутила, как ее захлестывают раздражение и усталость, и всеми силами старалась не показать своих чувств. - Так ты принимаешь мою помощь?
     Рыцарь минуту-другую не сводил с нее глаз, не в силах избавиться от подозрений, но Элизабет упрямо решила его не успокаивать и выдержала взгляд.
     - Собак оставь здесь и пошли, - мужчина почти выкрикнул короткий приказ.
     - Нет, - отчетливо произнесла Элизабет. - Они отправятся со мной и никому не причинят вреда, пока я буду в безопасности.
     Рыцарь, к ее удивлению, не возразил, хотя по тому, как запустил в каштановые, тронутые сединой волосы длинные пальцы, было ясно, насколько он раздражен.
     Они не повернули налево к трем большим спальням. Провожатый вынул из держателя на каменной стене факел и заспешил по коридору направо - прямо к ее комнате.
     У входа дежурили два стражника. Заметив Элизабет, оба, как по команде, удивленно вскинули головы. Не без внутренней дрожи девушка переступила вслед за рыцарем порог. Быстро обвела глазами помещение и поразилась тому, что комната выглядела точно так, как в тот день, когда она ее покинула.
     Спальня была меньше других, но нравилась Элизабет тем, что из небольшого окна открывался восхитительный вид на лес.
     Большую часть стены занимал камин. По обеим его сторонам стояли два деревянных табурета с яркими синими подушками, которые ей сшила сестра Маргарет.
     Взгляд скользнул по висящему над камином знамени с изображением двух волкодавов: голубые нити великолепно сочетались с цветом подушек. Еще один тон - ярко-красный - выделял силуэт любимого ястреба. Сердце заныло: Элизабет вспомнила, сколько вечеров они работали с матерью над этим полотнищем.
     "Не смей, - остановил ее внутренний голос. - Не время"