лости у нее даже спина задеревенела.
   - Ну что ж, тогда ты больше не дождешься от меня поцелуев.
   - Нет, жена, ты будешь меня целовать.
   Разговор резко оборвался, когда он прижал ее лицо к своей груди.
   - Ты наконец прекратишь? Это грубо!
   Он не ответил на ее упрек и не обмолвился с ней ни единым  словом  до
позднего вечера, пока они не остановились на ночлег.
   Коннор ожидал, когда Бренна заметит, что Джилли  нет  среди  лошадей,
привязанных  к  деревьям.  Может,  она  собирается   устроить   скандал,
зарыдать? В таком случае он готов был не дать разразиться буре.
   Жена не произнесла ни слова, но, увидев  ее  лицо,  он  подумал,  что
лучше бы уж она кричала на него - такая безмерная печаль поселилась в ее
глазах.
   Он испытывал неподдельное страдание оттого, что она разочаровалась  в
нем, весь ужин мучился этим чувством, полный решимости не  объяснять  ей
ничего, но через час передумал. Он сказал себе, что сделает на этот  раз
исключение - жена слишком любила свою лошадь. Черт побери,  она  возвела
животное в ранг члена семьи!
   Он подождал, пока они останутся одни у воды, и обратился к ней:
   - Бренна, я не обманул тебя. Я хочу, чтобы ты перестала так  на  меня
смотреть. Мне просто было некогда отправить кого-то с  Джилли  к  родным
Куинлена.
   - Понимаю.
   Голос ее звучал ровно, безжизненно. Она уставилась в землю, чтобы  не
встречаться с ним глазами.
   - Нет, ты не понимаешь, - забормотал он. - Мак-Нейр и члены его клана
гнались за нами по пятам. И хотя я не прочь схватиться с ними, сейчас  я
не могу позволить себе такое удовольствие из-за тебя. Я  не  имею  права
подвергать тебя опасности. - Коннор поднял руку,  когда  она  попыталась
прервать его, и продолжал:
   - Однако как только мы доберемся до  дома,  я  пошлю  кого-нибудь  из
солдат отыскать твою лошадь и отвести ее к отцу Куинлена.
   - Спасибо, Коннор. А враги в самом деле близко?
   - Достаточно близко, - ответил он.
   - Но я не слышала их.
   - Они не настолько близко, чтобы их можно было слышать. Он уже  готов
был закончить разговор и повернулся, чтобы уйти.
   Но она не собиралась на этом заканчивать.
   - Коннор!
   - Что?
   Она  поспешила  за  ним,  но  тут  же  остановилась.  Бренна   хотела
поцеловать его в щеку, чтобы дать ему знать, как ценит его внимание к ее
просьбам  даже  в  такой  сложной  ситуации,  но,  вспомнив  болезненное
отношение мужа к ее поведению  в  прошлый  раз,  она  решила  больше  не
раздражать его.
   - Спасибо, что ты сообщил мне об этом.
   - Вообще-то тебе лучше к этому не привыкать. Я  никому  не  собираюсь
объяснять свои действия. И сомневаюсь, что это повторится.
   Казалось, каждое проявление доброты он готов был тут же  перечеркнуть
какой-нибудь  отвратительной  фразой.  У  него  была  также  невежливая,
раздражающая привычка уходить в тот момент,  когда  он  считал  разговор
оконченным, заставляя ее плестись за ним.
   - А сейчас мы в безопасности?
   - Да.
   Он не намерен был уточнять, почему им нечего бояться  именно  теперь.
Бренна уже устала улаживать с ним отношения, уговаривать сказать  что-то
еще, объяснить, и поэтому она не задала больше ни одного вопроса.
   Она отправилась к ручью и наскоро помылась в нем. Вода была  холоднее
вчерашней. Переодеваясь во все чистое  и  натягивая  свежие  чулки,  она
почувствовала, что у нее  даже  голова  одеревенела  от  холода.  Бренна
поискала свой сундук с вещами, не нашла  его,  но  обрадовалась,  что  в
дорожной сумке обнаружилась пара чистого белья, хотя и сильно мятого.
   Холодный ночной воздух отнимал у нее последние силы.  Бренна  бросила
короткую тунику на пышный куст, надеясь, что она расправится от влажного
воздуха, и  села  расчесывать  волосы.  Она  быстро  прочитала  вечернюю
молитву, одновременно занимаясь прической, а когда  закончила,  то  едва
сумела собраться с силами, чтобы обуться и встать на ноги.
   Она подумала, как здорово было бы сейчас заснуть в теплой постели, но
ее укололо чувство вины перед  Джилли  -  сегодня  бедняжка  ночует  под
открытым небом, одна.
   Внезапно внимание ее привлек незнакомый шум.  Он  походил  на  слабый
шепот и, казалось, доносился с другого берега  ручья.  Впрочем,  что  же
показалось ей  необычным?  Все  оставалось  по-прежнему:  те  же  густые
деревья, тот же глубокий  мрак  -  луна,  как  ни  старалась,  не  могла
пробиться сквозь толщу веток и листьев, но Бренна была уверена, что  она
слышала то, чего здесь не должно быть.
   Несколько минут она стояла совершенно  неподвижно,  закрыв  глаза,  и
терпеливо выжидала, пока чужеродные звуки не повторились  вновь.  Теперь
ей отчетливо был слышен чей-то крик, знакомый скрежет  металла...  Точно
кто-то точит один нож о другой.
   Значит, подошли вооруженные люди. Боже мой! Это были чужие. Друзья бы
так не крались, они бы выкрикивали приветствия.
   Бренна не могла определить, сколько их, но чувствовала, что немало.
   Она боролась со страхом, навалившимся на нее и лишившим ее  рассудка.
Ей хотелось кинуться бежать со всех ног, чтобы предупредить  Коннора  об
опасности, но она решила красться словно вор в ночи. Если  она  слышала,
как приближаются враги, точно так же могли услышать и ее шаги.
   Бог свидетель, Бренна очень  сильно  испугалась.  Увидев  мужа  возле
деревьев, она тихонько окликнула его, но  он  не  отозвался,  увлеченный
спором с Куинленом. Судя по всему, мужчины намеренно отошли  в  сторону,
чтобы поговорить в отдалении от других солдат.
   По их напряженным позам Бренна поняла, что разговор  между  ними  шел
серьезный. Коннору явно не нравились слова Куинлена, так  как  он  то  и
дело отрицательно качал головой.
   Она поспешила вперед и снова  окликнула  мужа,  но  он  поднял  руку,
жестом приказывая не перебивать его, и даже не взглянул в ее сторону.
   Бренна не могла ждать, пока они закончат, ведь  промедление  было  бы
смерти подобно. Приготовившись к тому, что Коннор неминуемо рассердится,
она дернула его за руку.
   Он не мог не обратит"  внимания  на  столь  смелый  поступок  жены  и
наконец  соизволил  взглянуть  на  Бренну.  Раздражение  Коннора  тотчас
исчезло, когда он посмотрел на ее испуганное лицо.
   - В чем дело?
   - Коннор, приближаются солдаты. Я не видела,  сколько  их,  но  я  их
слышала. Они крались по другому берегу ручья.
   К ее величайшему конфузу, ее сообщение не потрясло ни Коннора, ни его
друга. Более того, муж улыбнулся.
   - Ты действительно их слышала?
   Было ясно, что он не думает о возможных последствиях.
   - Да, я их слышала. И не верю, что это друзья. Они бы так не таились.
Нам надо уходить отсюда, и поскорее. Почему ты  улыбаешься?  Ведь  мы  в
опасности!
   До сих пор она не  подозревала,  что  он  туповат.  Но  и  друг  его,
оказывается, страдает тем же недостатком! И  наверное,  даже  в  большей
степени, чем Коннор, иначе бы Куинлен не расхохотался.
   Она в отчаянии всплеснула руками, а потом сцепила их перед собой.
   - Коннор, я... беспокоюсь.
   - Для беспокойства нет причин.
   Раньше Коннор никогда не обращал внимания  на  женские  прически,  но
сейчас он не мог отвести глаз от волос жены. Что такое  она  пыталась  с
ними сделать? Честное слово, он такого никогда не видел!
   Считая себя очень  тактичным  мужчиной  и  учитывая  чувствительность
Бренны, он  решил  не  делать  ей  замечаний,  а  проявить  лишь  легкое
любопытство и попросить ее объяснить, что она с собой натворила.
   - Черт побери, а что ты сделала с  волосами,  жена?  Ты  что,  решила
навязать узлов по всей голове?
   Бренна не поверила своим ушам - он интересуется ее внешностью?  Хочет
обсудить с ней ее прическу? - Моя коса? Тебя занимает моя коса?
   - Так это коса? -  Он  вытаращил  глаза.  -  А  я  не  понял.  Бренна
попятилась от мужа. Она качала  головой,  а  коса  от  этого  постепенно
расплеталась.
   - Разве ты не видишь, в каком я волнении? - закричала она.
   Коннор никак не мог понять причину ее беспокойства. Он же ясно сказал
ей - волноваться незачем. Она не слышала или не верит ему?
   Нет, он не станет вступать с ней в спор, как бы она ни  провоцировала
его. Он просто поможет ей кое-что понять. Жена у него  умная,  ей  нужно
только дать немного времени.
   - А что именно тебя беспокоит?
   Бренна была вне себя от ярости. Она даже онемела. Ну нельзя  же  быть
таким тупым, хоть ты и полководец!
   Куинлен больше не мог молчать. Он лучше своего  лаэрда  разбирался  в
женщинах и попытался дать совет, прежде чем господин заткнет ему  рот  и
тем самым оскорбит нежные чувства леди.
   - Я думаю, твою жену беспокоит шум, который она  услышала  на  берегу
ручья. Она наверняка подумала, что мы в опасности.
   Бренна энергично закивала головой в знак согласия, но Коннор  тут  же
отмел предположение друга.
   - Нет, моя жена не посмеет так оскорбить меня, - ответил он, глядя ей
прямо в глаза. - Она знает, что я способен защитить ее от  всякой  беды.
Разве не так, Бренна?
   Нет, не так. Откуда ей знать, может ли он хоть кого-нибудь  защитить?
Внешне  походить  на  полководца  -  вовсе  не  значит  уметь  сражаться
по-настоящему, подумала Бренна, но не произнесла вслух  эту  мысль.  Его
взгляд посоветовал ей быть осторожнее, и, выбрав более  мудрый  вариант,
она снова согласно закивала.
   Теперь коса расплелась до конца, и локоны мягкими волнами рассыпались
по плечам.
   Бренна уже собиралась уйти, когда ее осенило.
   - Так ты знал, что там люди?
   Коннор молча посмотрел на жену.
   - И давно ты знал? - спросила она.
   - С тех пор, как они присоединились к нам.
   - Так это не враги?
   - Конечно, нет.
   - А почему ты мне не сказал? Ты должен был сказать.
   - Я должен?
   - Ты должен говорить жене обо всем важном.
   Коннор поджал губы. Где она нахваталась подобных идей?
   - А я думаю - нет.
   - А я думаю - да.
   Коннор не верил своим ушам. Она ему противоречит!  Муж  посмотрел  на
жену тяжелым взглядом и скрестил руки на груди.
   Куинлен хорошо понимал, что это значит.  Лаэрд  сердится  Очень.  Еще
немного - и Коннор скажет что-то такое, о чем потом пожалеет. Как лучший
друг, Куинлен не мог этого позволить.
   - Миледи, могу я предложить вам ваш плед? - решился он подать  голос.
- Ваш муж наверняка не захотел бы, чтобы вы простудились.
   Казалось, она его не слышала, ее внимание было целиком  сосредоточено
на муже. Напряжение  нарастало,  их  взгляды  скрестились,  как  клинки.
Коннор смотрел вызывающе, Бренна  -  строптиво,  и  никто  не  собирался
отступать.
   - Сегодня очень влажно, - вклинился Куинлен, еще раз пытаясь  отвлечь
внимание госпожи. - Будет гроза.
   Последнее замечание возымело действие. Куинлен  облегченно  вздохнул,
когда леди Бренна наконец перевела взгляд на него.
   - Конечно, дождь собирается, - сказала она. - Сегодня  был  чертовски
тяжелый день, и заканчивается, он так, что лучше и не надо. Ты не  видел
мой сундук, Куинлен? Мне нужна моя теплая накидка.
   - Накинешь мой плед, - велел Коннор. Он не  повысил  голоса,  но  она
отшатнулась.
   - Где мой сундук, Куинлен? - повторила она.
   - Мы оставили его с вашим седлом, миледи.
   - Пожалуйста, пойди и принеси.
   Куинлен повернулся к Коннору, надеясь, что тот ответит жене сам.
   Лаэрд покачал головой, но продолжал упрямо молчать, к ужасу Куинлена,
брошенного хозяином на произвол судьбы. Придется защищаться самому.
   - Я никак не могу пойти  и  принести  ваш  сундук.  Мы  оставили  его
несколько часов назад и за это  время  уже  далеко  отъехали.  Леди,  мы
вынуждены были его оставить, - быстро добавил он, заметив  выражение  ее
глаз, - потому что тогда бы не одолели тяжелый подъем. Тропа была  очень
узкая, вы заметили?
   - Почему же вы оставили его без моего разрешения?
   - Так приказал лаэрд, - сказал Куинлен, полагая,  что  уж  этот  факт
положит конец спору.
   Но он ошибся. Леди Бренна вовсе не собиралась на этом успокаиваться.
   - Неужели никому из вас в голову не  пришло,  что  я  почему-либо  не
захочу расстаться с ним? Что он мне еще понадобится?
   Если бы она дала  ему  время,  Куинлен  наверняка  бы  придумал,  что
ответить. Но нет,  в  следующую  же  секунду  она  разразилась  яростным
криком:
   - Моя сестра Джоан подарила мне этот сундук! Я  собиралась  класть  в
него одежду моих детей! Он мне дорог как память о моих родных!
   Куинлен с чувством неловкости повернулся к лаэрду, посмотрел на  него
тяжелым взглядом и легонько  толкнул  локтем,  давая  понять,  что  пора
самому выходить на поле боя. Черт побери, в конце концов не он, Куинлен,
женат на этой ненормальной, а Коннор. Вот пускай он и страдает.
   Но Коннор молчал, как камень.
   - Миледи, это было необходимо, - сказал Куинлен. - Правда, лаэрд?
   Бренне, похоже, было все равно, что мог  сказать  об  этом  муж.  Она
больше  ничего  не  хотела  слышать.  События  и  переживания  последних
нескольких дней, несправедливое  отношение  к  ней  Коннора  -  все  это
сказалось на ее теперешнем состоянии, и она почувствовала, что если  сию
же минуту не отойдет от мужа, то просто сорвется на визг.
   Не извиняясь, Бренна хотела направиться  прочь.  Но  внезапная  мысль
удержала ее.
   - А мое седло, Куинлен? Ты сказал, что седла, подаренного мне сестрой
Рейчел, тоже нет? И его оставили?
   - А у тебя что, еще одно было, Бренна? -  насмешливо  поинтересовался
Коннор.
   Боже, как отвратителен этот снисходительный тон!
   - Нет, не было.
   - Миледи, седло вашей сестры  мы  тоже  были  вынуждены  оставить,  -
признался Куинлен.
   - Я его очень любила, - прошептала Бренна. Плечи Куинлена поникли. Он
знал, что она так скажет.
   - Я не могу понять, почему вы не посоветовались со мной.
   Куинлен поклялся молчать. Он уставился на своего  господина,  который
замер в угрожающей позе, со скрещенными на груди руками.
   Но Коннор не собирался помогать другу.
   - Может, ты ответишь своей жене? - в отчаянии завопил Куинлен.
   Коннор сперва выказал  свое  раздражение  другу,  смерив  его  хмурым
взглядом, и лишь потом, повернувшись к жене, процедил сквозь зубы:
   - Я не был бы лаэрдом,  если  бы  спрашивал  совета,  перед  тем  как
принять решение. А особенно по пустякам. Ты просто проявила любопытство,
не так ли? Ты ведь не хотела продемонстрировать  друзьям  мужа,  что  не
одобряешь его действий, верно?
   Бренна удивила его. Она с неожиданной легкостью согласилась с ним.
   - Да, я просто полюбопытствовала. Конечно, я не стала бы делать  тебе
замечания в присутствии твоих людей. У тебя хватит терпения еще на  один
вопрос, муж мой?
   - Какой?
   - А когда ты предполагаешь так же оставить и меня? Коннор разъярился.
Он шагнул вперед и резким голосом велел ей подойти к нему.
   Куинлен отступил подальше и стал молиться, возведя  глаза  к  небу  и
призывая на помощь божественное вмешательство. Его хозяйка  еще  никогда
не видела Коннора, потерявшего терпение.  Куинлен  знал,  что  лаэрд  не
тронет пальцем ни одну женщину, но может нанести сокрушительный удар  ее
сердцу.
   Куинлен не собирался останавливать своего  господина,  зная,  что  он
человек не жестокий. Но Бренна подлила масла в огонь, намеренно разозлив
мужа последним вопросом. Конечно, она поплатится за  свое  поведение,  и
Куинлен, отойдя в сторону, дал понять, что он не придет ей на помощь.
   А между тем Коннор вовсе не собирался выходить из себя. Он  прекрасно
понимал, как устала  жена.  Темные  тени,  легшие  у  нее  под  глазами,
говорили об этом совершенно ясно, а он отвечал за ее состояние. Он знал,
что сейчас лучше всего было бы отправить Бренну спать,  но  прежде  надо
дать  ей  расслабиться.  Добиться  этого  будет  нелегко.   Она   должна
освободиться от внутреннего напряжения, и, может быть, их  спор  поможет
это сделать. Ему всегда помогала разрядиться хорошая  битва,  но  сейчас
Коннор вынужден был признаться себе, что даже не представляет,  как  это
происходит со столь нежными женщинами,  как  Бренна.  Ну  что  ж,  пусть
выплеснет все на него, а после того как она отдохнет  и  сможет  разумно
рассуждать - он надеялся на это, - она попросит у него прощения.
   - Бренна, ты теряешь рассудок.
   - А я считаю, что я в своем уме.
   -  Тогда  объясни,  почему  ты  задаешь  мне  такие   вопросы.   Твои
добродетельные родители никогда и нигде тебя не оставляли? Не теряли?
   Он был уверен, что жена станет это  отрицать,  но  вместо  этого  она
честно призналась:
   - Да, такое случалось. - Едва эти слова у нее вылетели, Бренна тотчас
об этом  пожалела.  Теперь  Коннор  будет  плохо  думать  о  ее  дорогих
родителях. -  Но  они  не  нарочно  это  делали,  они  просто  забывали.
Понимаешь разницу?
   - И ты хочешь, чтобы я поверил, что они тебя просто забывали? Никогда
и нигде родители не забывают своих детей. Даже англичане.
   - Но твоя жена, похоже, знает, о чем говорит, - вмешался  Куинлен.  -
Ведь они оставляли вас дома, миледи?
   Она покачала головой:
   - Я поторопилась...
   - И немного преувеличила, да? - спросил Коннор, полагая, что он очень
тактично задает вопрос, не требуя признаться во лжи.
   - Ты придаешь этому слишком большое значение. Мне  вообще  не  стоило
ничего говорить. Теперь ты будешь плохо думать  о  моих  родителях.  Это
случилось всего раза два. На самом деле они очень любят меня. Но  у  них
восемь детей, и, конечно, они  могли  забыть  кого-то  из  нас.  Я  сама
виновата, не надо было убегать от всех.
   - Так они дважды оставляли  тебя?  Казалось,  эта  новая  подробность
поразила его.
   - Я не понимаю, что приводит тебя в такую ярость. Ведь это не тебя, а
меня оставляли, но я нисколько не обижаюсь на них.
   - А других  детей  тоже  оставляли?  -  не  унимался  Коннор.  -  Еще
кого-нибудь они забывали?
   - Нет. Но у меня была привычка бродить  в  одиночестве...  Но  он  не
желал слушать никаких оправданий.
   - И где же оставляли тебя любящие родители?
   Этот тупица никогда ее не поймет.  Бренна  вдруг  почувствовала,  что
устала объясняться с ним. Боже милостивый,  какое  испытание!  Если  она
хоть немного не побудет в покое, она закричит как сумасшедшая.
   Коннор, похоже, не собирался уходить, и тогда Бренна решила удалиться
сама.
   Однако у ее мужа были совершенно иные намерения. Он  и  не  думал  ее
отпускать, не удовлетворив своего любопытства.
   - Я жду ответа.
   - Мне больше нечего тебе сказать. Его взгляд заставил ее передумать.
   - Ну честно, Коннор, ты как блоха, приставшая к собаке! Мои  родители
оставили меня в лесу. Доволен? Или ты еще что-то хочешь узнать?
   Она не стала ждать его ответа и не побеспокоилась спросить разрешения
удалиться, но все же, уходя, поклонилась обоим мужчинам, осудив  за  это
свою матушку, которая неустанно воспитывала из  своих  дочерей  истинных
леди.
   Когда она проходила мимо Оуэна, он окликнул госпожу:
   - Миледи, если вы ищете воду, то она в другом направлении.
   Она ответила ему так тихо, что на другом конце поляны ничего не  было
слышно.
   - И что теперь? -  спросил  Коннор,  увидев,  что  Оуэн  ошарашен  ее
словами.
   Солдат бросил взгляд в его сторону и кинулся за госпожой. Куинлен  не
смел  улыбаться,   хотя   прозвучавшее   в   голосе   Коннора   смирение
по-настоящему развеселило его.
   - По-моему, у Оуэна  очень  странный  вид.  Должно  быть,  твоя  жена
сказала ему что-то такое, что разволновало парня.
   - Конечно, сказала, - отозвался Коннор. - Честное слово, Куинлен, она
настоящая зануда.
   Куинлен как раз считал, что Бренна -  сплошное  совершенство.  Коннор
пока не понимает своего счастья,  но  по  ошеломленному  взгляду,  каким
лаэрд смотрел на жену, было ясно, что он у  нее  в  плену.  Наблюдая  за
госпожой, Куинлен пришел к заключению, что ее отношения с мужем  вызовут
толки и пересуды. Куинлен решил осторожно предупредить его:
   - Ее появление в доме может вызвать волнение.
   - Я не допущу этого.
   - Не уверен, что тебе удастся этому помешать, - с  сомнение