крытый испариной лоб барона.

***

     ...Так продолжалось два дня и две ночи. Девушка не отходила от раненого, постоянно меняла повязки и, как учила мать, промывая рану отваром шалфея и паслена, двенадцать раз читала "Отче наш".
     Она ела в этой же комнате и выходила за порог лишь в случае острой необходимости.
     Однажды, спускаясь по лестнице, Элизабет заметила в большом зале Томаса. Мальчик посмотрел на нее и отвернулся. Она поняла, что брат ее не узнал. Но девушка не дала воли чувствам. Она еще успеет помочь брату, а теперь, может быть, и к лучшему, что память ему изменила. Томас тоже видел, как убивали отца и мать, и, если Бог добр и милосерден, он сделает так, чтобы мальчик обо всем забыл.
     Элизабет перевела взгляд на стоящего рядом Джозефа. Слуга красноречиво посмотрел на Томаса и чуть заметно кивнул, и Элизабет поняла: старик выполнил все, что от него требовалось. Она, в свою очередь, кивнула и продолжала путь.
     Девушка решила подождать еще один день, а потом исчезнуть. Ночью, когда воины заснут, Джозеф уведет Томаса. Если бы только барон согласился помочь! Если бы он очнулся и хотя бы выслушал! С такими мыслями она возвратилась к постели раненого.
     О собаках заботился Роджер: следил, чтобы страшным охранникам приносили еду и вовремя за ними убирали и, судя по ворчливому тону, делал это совершенно неохотно. Причина крылась в странном поведении животных, не подпускавших рыцаря к постели раненого.
     - Ведут себя так, словно я способен причинить вред своему господину, - недовольно жаловался он.
     - Они его стерегут, - смеялась Элизабет, но сама удивлялась необычайной верности собак и не могла ее объяснить.
     На второй день он несколько раз оставлял ее наедине с бароном, и Элизабет поняла, что ей все же удалось заслужить доверие рыцаря.

***

     ...Это случилось на вторую ночь. Девушка не спала у постели сэра Джеффри и решила обтереть его лоб.
     Сон воина теперь казался спокойным, дыхание сделалось глубже. Элизабет была довольна тем, как он поправлялся, хотя ее слегка тревожило, что лихорадка пока не отпускала больного.
     - Что ты за человек? - прошептала девушка. - Тот, кому столько людей хранят свою верность? - Тишина убаюкивала, и она опустила веки, а когда вновь взглянула на рыцаря, вздрогнула от неожиданности: ее внимательно изучали темно-карие глаза.
     Машинально она потрогала лоб мужчины. Тот перехватил ее запястье левой рукой и медленно, но без видимых усилий притянул к себе. Грудь Элизабет оказалась прижатой к его широкой груди, губы - в дюйме от его рта.
     - Храни меня, прекрасная нимфа, - вдруг проговорил он.
     Элизабет улыбнулась. Слова, без сомнения, были сказаны в бреду. Девушка и рыцарь смотрели друг на друга целую вечность. Но вот другая рука барона обхватила ее затылок, нежно надавила, и их губы встретились.
     Его губы были жаркими и податливыми, и Элизабет их прикосновение понравилось. Но как только девушка это подумала, целомудренный поцелуй прекратился, и они снова стали изучать друг друга.
     Девушка не могла оторвать взгляда от его глаз - глубоких, темных и бархатистых. Их бездонность зачаровывала.
     Словно уверенный в своей безнаказанности ребенок, Элизабет расхрабрилась и дала волю невинному любопытству - провела пальцами по его лицу и волосам. Они показались удивительно мягкими, и руки невольно принялись массировать кожу. Оба по-прежнему смотрели друг на друга. И если бы в Элизабет было больше проницательности, она бы поняла, что лихорадка отступила.
     Подчиняясь необъяснимому порыву, она притянула голову рыцаря к себе и нежно коснулась губами его губ. Но неискушенная в любви, она не представляла, что делать дальше, и, словно совершающий первые шаги малыш, пробовала то одно, то другое. По телу разлилась жаркая дрожь, и Элизабет наслаждалась новым ощущением.
     Любопытство было удовлетворено, и она уже собиралась отстраниться, но в этот миг руки рыцаря ожили, объятия окрепли, рот стал требовательным, язык, проникая внутрь, настойчиво ласкал ее полураскрытые губы. Тело девушки моментально отреагировало на его чувственный призыв, его язык встретился с ее, начав вечную, как мир, дуэль. Элизабет и не подозревала, что в ее теле таятся такие чувства, но теперь они властно заявили о себе. Ее больше испугал не порыв Джеффри, а собственная реакция, и она быстро выскользнула из его слабеющих объятий. Потерла припухшие губы, стараясь справиться с дрожью.
     Элизабет боялась смотреть барону в лицо, ее щеки пылали от смущения.
     Лишь через несколько минут она заставила себя опустить глаза и с облегчением вздохнула - рыцарь спал.
     Девушка тихонько рассмеялась:
     - У тебя жар, милорд. Лихорадка пройдет, и ты все забудешь.
     К ее ужасу, воин улыбнулся.

Глава 2

     Барон проснулся на шестой день.
     Пелена навеянного лекарствами сна спадала неохотно, и пробуждающееся сознание сбивалось и путалось. Открыв глаза, сэр Джеффри попытался охватить взглядом пространство у постели, лихорадочно вспоминая, как здесь очутился. Все казалось до боли знакомым и в то же время чужим. Перед глазами вспыхнули картины сражения, но что было потом, вспомнить не удалось.
     Чертыхаясь от бессилия, барон перекатился на спину. Полыхнула боль, он глубоко вздохнул, пытаясь унять судорогу. Лишь потемнели зрачки, но изо рта не вырвалось ни звука - воин давно привык побеждать боль. Застонать значило проявить слабость. А именно несгибаемая, железная воля составляла могущество лорда Джеффри. Ее противоположность - слабость - он ненавидел; слабость была уделом ничтожных людишек.
     - Добро пожаловать в мир живых, милорд.
     Грубый голос верного вассала согнал с его лица гримасу сосредоточенности. Уж теперь-то он получит ответы на все вопросы. Заметив, насколько Роджер изможден, барон удовлетворенно кивнул: преданный вассал явно не смыкал глаз у его постели, и его верность обрадовала господина.
     - Какой сегодня день? - спросил Джеффри хриплым голосом.
     - Шестой, считая день, когда вас ранили.
     Блуждающий взгляд приковало висящее над камином знамя. Он долго-долго изучал вышивку, и внезапно все мысли затмило видение. Она настоящая, она живая. Ярко, как зарождающийся день, в сознании вспыхнули сцены того, что случилось в комнате.
     - Где она?
     - Разве вы помните? - удивился Роджер.
     - Да, - тихо ответил барон. - Приведи ее сюда. - Твердость приказа прозвучала неожиданным контрастом мягкому тону признания.
     - Она исчезла.
     Бешеный крик был слышен далеко во дворе. Он пугал и в то же время радовал сердце, показывал, насколько разгневан барон, и вместе с тем свидетельствовал, что господину значительно лучше. Роджер привычно встречал словесные удары, прекрасно зная, что поток ругательств вскоре иссякнет и он получит возможность все объяснить. Лорд Джеффри вспыхивал моментально, но человеком он слыл справедливым.
     Надо выждать, ухмылялся про себя верный вассал, а потом уж излагать дело.
     - Рассказывай все с начала! - наконец приказал сэр Джеффри.
     Роджер заговорил быстро и перевел дух лишь тогда, когда закончил рассказ. Хотя он служил господину уже пять лет, но до сих пор терял способность складно мыслить, когда видел его в таких расстроенных чувствах.
     - Милорд, я пошел бы на сделку и с дьяволом, только бы спасти вашу жизнь, - заверение прозвучало, как жаркая клятва, и барон не обиделся на друга - верность Роджера не вызывала сомнений. - Я все же хотел узнать, где она живет, - продолжал вассал, - но кого бы ни спрашивал, никто ничего о ней не знает.
     - Они говорили правду?
     - Не думаю. Скорее старались ее защитить. Но не понимаю зачем.
     - А этот мальчик, о котором она просила... Приведи-ка его сюда.
     Усилием воли лорд Джеффри подавил разочарование и тревогу: девушка одна, беззащитная за стенами замка...
     Роджер поспешил передать приказ часовому.
     - Мальчишка хотел улизнуть, - покачал он головой. - Охрана перехватила слугу девицы, который пытался увести его отсюда. Слугу я допросил, но он молчит. И я решил дождаться, когда вы придете в себя, чтобы во всем разобраться.
     - Мальчик расскажет мне все, - сказал Джеффри.
     - Но он по-прежнему не говорит, милорд. Как же...
     - Нечего задавать вопросы, - резким тоном прервал барон. - Я должен все знать.
     Не прошло и нескольких минут, как Томас предстал перед лордом. Он не проявлял ни страха, ни смущения и в ответ на испытующий взгляд широко улыбнулся. Бесстрашие его показалось Джеффри поразительным: даже у взрослых начинали трястись поджилки, когда барон останавливал на них свой взор, а этот только что не хохотал. На нем была крестьянская одежда, и он давно не мылся.
     Нет, мальчик не боялся, скорее он испытывал острый интерес: его спаситель, воин, уничтоживший подстерегавшую его на пустынной дороге в Лондон банду, наконец очнулся. Память ребенка не распространялась дальше того эпизода, но лорд Джеффри об этом не знал и был тронут невинным доверием, сквозившим в глазах малыша.
     - Вы теперь не умрете?
     Вопрос Томаса поразил обоих мужчин: они думали, что мальчик немой.
     - Нет, не умрете. Во дворе слышали, как вы кричали. И теперь все улыбаются, - закончил свою мысль Томас.
     В голосе мальчика звучало такое облегчение и такая уверенность, что лорд Джеффри невольно рассмеялся.
     - Как тебя зовут?
     Мальчик открыл было рот, но, тут же нахмурившись, пожал плечами:
     - Не знаю.
     - Откуда ты и как сюда попал? - спросил Роджер.
     Томас повернулся в его сторону.
     - Он меня спас, - показал он на лорда Джеффри, - и привез сюда. Я буду рыцарем.
     Томас, видимо, это твердо решил и сейчас горделиво расправил плечи.
     Барон переглянулся с Роджером и снова обратился к мальчику.
     - Ты чей? - спросил он, хотя заранее знал ответ.
     - Ваш?..
     В этом мальчик не был уверен и, сцепив от волнения руки, ждал, что скажет барон.
     Его нервозность не ускользнула от Джеффри. И хотя он не имел опыта общения с детьми, в нем жил инстинкт оберегать беззащитных и покровительствовать им.
     - Мой, - ответил барон и сам внутренне содрогнулся от того, как грубовато прозвучал его голос. - А теперь оставь меня одного. Поговорим позже.
     Томас облегченно вздохнул и бросился к двери, а барон обрадовался, что ребенок улыбнулся и больше не хмурится, и сам удивился собственным чувствам: видимо, жар ослабил не только его тело, но и дух.
     - Ответьте, милорд. - Мальчишка остановился на пороге, но не повернул головы, так что Джеффри не видел выражения его лица.
     - Да... - нетерпеливо проговорил он.
     - Вы мой отец? - Томас взглянул на рыцаря, и тот ясно различил муку в его глазах.
     - Нет.
     Из глаз мальчика мгновенно брызнули слезы. Лорд повернулся к Роджеру, как бы спрашивая:
     "Ну что теперь делать?"
     Воин пробормотал.
     - Он тебе не отец. Он - твой господин. Твой отец был вассалом лорда Джеффри.
     - Значит, он умер?
     - Да, - признался барон. - Но теперь ты под моей опекой.
     - И благодаря вашему покровительству я могу стать рыцарем?
     - Сможешь.
     - Вы не отец, вы господин. Но разве это не одно и то же? - как само собой разумеющееся заметил мальчик и испытующе посмотрел на Джеффри. - Правда?
     - Правда, - с чувством ответил воин. - Одно и то же.
     Пока за мальчиком не закрылась дверь, ни барон, ни Роджер больше не проронили ни слова. Было слышно, как парнишка хвастается перед часовыми в коридоре. Первым улыбнулся вассал:
     - Да, Томасу хватало хлопот с этим малышом. А ведь если мне не изменяет память, когда он появился на свет, лорд был уже немолодым человеком.
     - Как я мог забыть? - подхватил барон. - У Томаса было несколько детей - и все девочки. Они уже подросли, когда родился сын. Томас с рождением сына так возгордился, что вести об этом событии дошли до Лондона.
     - А девушка?.. - Брови Роджера поползли вверх.
     - Без сомнений, его сестра. Посмотри внимательно в его глаза. Точная ее копия.
     Джеффри свесил ноги с кровати и встал. Колени дрожали. Он глубоко вздохнул, страстно желая побыстрее обрести прежнюю силу.
     - Она прячется от меня, Роджер, и я выясню почему.
     - Нам сообщили, что истреблена вся семья, - заметил вассал. - А вот кто и зачем вырядил мальчишку в крестьянское платье...
     - Явно из предосторожности. Ведь он - наследник Монтрайта.
     - Тот слуга, что пытался его увести... Может быть, он поможет нам разгадать загадки? - предположил Роджер.
     - Скорее всего... Уверен, он знает, где прячется его госпожа. И объяснит, отчего она так напугана.
     - Напугана? - рассмеялся вассал. - Да она никого и ничего не боится. Послушайте Горация. Он только и твердит, как златокудрая появилась в большом зале и всех очаровала. Всех, кроме меня, - добавил он с улыбкой.
     - А ты устоял? - усмехнулся барон.
     - Меня она просто покорила. Я слитком стар, чтобы кто-нибудь взялся меня очаровывать, - застенчиво улыбнулся Роджер.
     Джеффри только хмыкнул и, подойдя к окну, молча слушал рассуждения слуги, всматриваясь в лес.
     - Сначала я разозлился. Не думал, что такая пигалица умеет лечить. К тому же я был убежден, что вы умираете. Но она не сдавалась, и ее бесстрашие меня заинтриговало. Перечила во всем. Дрогнула лишь тогда, когда просила за мальчишку. Но в то время я был слишком измотан и не сумел сообразить, что к чему. А вот сейчас все прекрасно поднимаю.
     - Но почему она скрылась именно теперь, когда ее дом в безопасности? Рисковать жизнью за стенами замка, когда можно прекрасно жить под охраной здесь... - Джеффри повернулся от окна. - Я выясню, в чем тут дело.
     - И что тогда? - поинтересовался Роджер.
     - Сделаю ее своей. - Рыцарь произнес это твердым, уверенным тоном. - Она будет моей.
     Клятва была дана.
     Потребовалось меньше часа, чтобы наладить все дела по восстановлению Монтрайта. Роджер был знающим и расторопным помощником, а его люди, укрепляя стены, старались изо всех сил.
     Лорд Джеффри же, одетый под стать своему мрачному настроению во все черное, нетерпеливо ожидал в большом зале слугу Элизабет.
     Барона одолевали гнев и сомнения, и он был сильно расстроен. Мысль, как найти девушку, не давала ему покоя. Это он сознавал, но не мог докопаться до причин своего беспокойства о ней. Чувствовал только, что ее появление в лесу перед сражением за Монтрайт стало добрым знаком. И вдруг знамение воплотилось в реальность: разве не она ухаживала за ним, когда он очнулся? Такие размышления сильно отдавали суеверием, но Джеффри ничего не мог с собой поделать: впервые за двадцать семь лет им правило чувство, а не рассудок. Открытие получилось не из приятных - в жизни лорда никогда не находилось места эмоциям. Они всегда подчинялись разуму. Барон руководствовался железной дисциплиной и логикой, острой, как меч, которым он отстаивал свои права. И так будет и впредь, нужно лишь, чтобы девушка нашлась и он сделал ее своей.
     - Вот он, милорд, - раздался от дверей возглас Роджера, и на середину зала вытолкали дрожащего слугу.
     Лорд Джеффри стальным взглядом уперся в старика:
     - Имя?
     - Меня зовут Джозеф, верный слуга сэра Томаса, - старик почтительно опустился на колени и склонил голову.
     - Странный способ хранить верность своему господину. Попытка вывезти наследника Монтрайта за пределы его родных стен может стоить тебе головы.
     - Я не замышлял против него ничего дурного, - прошептал старик. - Наоборот, хотел уберечь.
     - От меня?! - Рев барона вовсе смутил слугу. Несчастный замотал головой, стараясь справиться с голосом:
     - Вовсе нет... Просто хотел укрыть в безопасном месте, пока вы не поправитесь.
     - Видимо, считал, что здесь он находится в опасности?
     - Прошел слух, что послали за Белвейном, дядей Томаса-младшего. Госпожа уверена, что он замешан в убийстве ее семьи, и она не хотела, чтобы брат был здесь, когда он приедет.
     Лорд Джеффри задумчиво потер подбородок:
     - Вот почему она скрылась.
     - Именно поэтому, милорд. - Джозеф еще больше ссутулился, но все же решился поднять глаза на страшного господина.
     - А ты мне верен?
     - Да, милорд. - Слуга ударил кулаком в грудь - туда, где бешено колотилось сердце.
     - Тогда поднимись и докажи свою верность, - властно распорядился барон.
     Старик моментально повиновался: вскочил на ноги и, слегка понурив голову, ждал следующего приказа. И он не заставил себя ждать:
     - Признайся, где прячется твоя госпожа?
     - У водопада, в часе езды отсюда, милорд, - не задумываясь, ответил Джозеф и торопливо добавил:
     - Как только госпожа узнает, что вы очнулись, она сама приедет, чтобы с вами поговорить.
     - Как ее зовут?
     Джеффри понял, что слуга с готовностью отвечает правду, и его тон стал несколько мягче.
     - Элизабет, младшая дочь сэра Томаса.
     Старик ощутил сильную боль в кистях и только тут понял, что изо всех сил сцепил руки. Он судорожно, но глубоко вздохнул и попытался успокоиться.
     - Она была здесь во время нападения?
     - Да, милорд. - Воспоминания заставили старика содрогнуться. - Убили всех, кроме нее и ее младшего брата. Их я сумел вывести. Но до этого они видели, как их мать...
     - Знаю, - перебил барон. - Мне докладывали, как выглядели тела и... как они погибали. - Он вспомнил, как недавно рассказывал Роджер об исковерканных трупах. - И ты утверждаешь, что она все это видела?
     - И она, и брат. С тех пор до сегодняшнего дня мальчик молчит. Мне кажется, он ничего не помнит.
     - Ты кого-нибудь подозреваешь? Кто организовал нападение?
     - Сам я никого не узнал. Многие бандиты носили черные капюшоны. Но миледи считает, что за всем стоит Белвейн. Позвольте, милорд, я ее сюда привезу.
     - Нет, - возразил Джеффри, - привезу ее я.
     Их разговор прервал Роджер:
     - Прибыл священник, милорд.
     Джеффри облегченно вздохнул, - тела были преданы земле без отпевания.
     - Займись им, Роджер, - кивнул он на Джозефа. - Пусть побудет здесь, пока я не вернусь.
     Барон уже собирался уходить, как его остановил робкий голос старика:
     - Разрешите, я покажу вам дорогу к водопаду?
     - Нет. - Джеффри покачал головой. - Я еду один. Ее отец был верным вассалом. Это мой долг. Ты долго молчал, старик, и этим оказал госпоже нехорошую услугу. Но я тебя не виню - наслышан, насколько она упряма. К тому же ты спас ей жизнь, и я этого не забуду. Но теперь я сам позабочусь о ее благополучии.
     Джозеф почувствовал себя так, словно с плеч свалилась тяжелая ноша. Он проводил глазами выходящего из зала лорда Джеффри и решил, что у Элизабет в самом деле появилась надежная защита. Барон точно выкован из стали, и его сила послужит надежным щитом против любого, кто захочет причинить госпоже зло. Оставался один лишь вопрос, который не давал старику покоя: кто убережет леди Элизабет от лорда Джеффри?

***

     До самого горизонта голубизну неба не омрачало ни единое облачко. Лорд Джеффри искал в лесу водопад. Он ехал уже больше часа и наконец различил сквозь пышную листву шум низвергающегося потока. Барон быстро соскочил с коня, привязал его к дереву и стал продираться сквозь чащу пешком. В послеполуденном зное мелкие брызги от устремляющегося с кручи потока рассеивались водяной пылью и покрывали его с головы до пят.
     От Джозефа Джеффри знал, что хижина спряталась в чаще деревьев у озерца, внизу, у подножия водопада. Туда он и направился, как вдруг всплеск и тихое покашливание заставили его замереть. Рука Джеффри машинально потянулась к рукояти меча.
     Он ждал, когда враг выдаст себя новыми звуками, но неожиданно сквозь ветви деревьев различил золотое сияние. Он шагнул вперед и задохнулся от представшего его взору. Прежнее видение - та, которую его воины метко прозвали златокудрой, - Афродитой выходила из воды. Лорд завороженно смотрел, как она выбралась на мелководье и остановилась: ноги широко расставлены, руки томно подняты к голове. Солнечные лучи, струящиеся сквозь кроны деревьев, окутывали богиню золотой пеленой