меньше,  чем  у  русских  и
американцев.  Около 350  человек  являются  разведчиками,  в  число  которых
стремились  попасть  и  мы.  Около  800  заняты  в  основном  технической  и
административной   работой.   Остальные   сотрудники   -   это   секретарши,
канцеляристы, охранники, повара, водители, уборщицы и механики.
     Около  половины  разведчиков  и  большая  часть   технического  состава
находятся в Лондоне. Главная задача их - поддерживать  тех, кто работает  за
границей,   планировать  операции,   осуществлять   связь   с   иностранными
разведслужбами  и  поставлять разведданные тем,  кто  принимает  решения  на
Уайтхолле. Разведывательная  "продукция"  МИ-6 именуется  СХ, это анахронизм
тех времен,  когда  Шефом был Мэнсфилд Каммингс. Служба тогда была настолько
секретной,  что донесения  разведчиков не  выходили за стены  МИ-6  и потому
помечались  "Каммингсу  исключительно",  сокращенному  до  СХ.  Разведданные
ничего не стоят, если их не  сообщают тем, кто  принимает  решения, и сейчас
донесения СХ распространяются  гораздо шире.  Министерство иностранных дел и
Министерство  обороны являются самыми  важными "клиентами",  однако СХ может
получить  любой правительственный департамент, если материал  имеет  к  нему
отношение. Даже  некоторые крупные  британские компании,  такие  как "Бритиш
аэроспейс",  "Шелл",  "Бритиш пейтент",  "Бритиш  эйрвейз", держат  в  штате
офицера связи МИ-6, получающего СХ.
     Большую  часть  СХ  собирают  разведчики,  подвизающиеся  в  британских
посольствах под  дипломатической  крышей. Обычно  они работают  в  маленьких
укромных  секциях  в  здании  посольства,  где  размещаются  так  называемые
резидентуры. Они имеют собственную надежно  защищенную связь с Центром, вход
в  комнаты  поста  разрешен  только  сотрудникам  МИ-6.  Эти  комнаты  часто
проверяются  на наличие подслушивающих устройств, и во  многих  резидентурах
есть специальные "надежные" комнаты для важных совещаний.
     Во  всем мире около пятидесяти резидентур. Размер их отражает  важность
принимающей  страны  для  британских  интересов.   Резидентуры  в  шпионских
столицах мира - Женеве, Москве,  Вене, Нью-Йорке и  Гонконге - могут иметь в
своем  составе до пяти разведчиков, трех-четырех  технических  служащих  и с
полдюжины секретарш. В большинстве из них в Западной Европе работают два-три
человека, а в Третьем мире  обычно - один разведчик и секретарша, хотя  есть
исключения.  В  Джакарте,  например,  работают трое,  поскольку  Индонезия -
выгодный клиент для британской военной промышленности, в Лагосе  - тоже трое
благодаря  британской заинтересованности в нефтяной индустрии Нигерии. Глава
резидентуры  -  обычно  старший офицер  сорока с лишним лет,  работающий под
видом  советника  Министерства  иностранных  дел. Как правило, он "засвечен"
секретной службе  принимающей страны  и занимается главным  образом  связью,
другие  разведчики  большей  частью  "незасвечены"  и  часть  своего времени
шпионят против принимающего государства.
     Одни  резидентуры, например  в  Москве  и в Пекине, существуют  главным
образом для шпионажа против принимающей страны,  другие не шпионят совсем. У
Австрии нет  интересных для Британии секретов,  однако МИ-6 содержит в  Вене
большую  резидентуру для шпионажа за иранской и русской  общинами, торговлей
оружием  и  международным агентством  по атомной  энергии,  расположенным  в
окрестностях города. Точно так  же нью-йоркская резидентура  существует лишь
затем, чтобы руководить агентурой в ООН.
     Резидентурам оказывают  помощь  из Центра в Лондоне. На каждой  есть  P
офицер,  занимающийся  "продукцией", он  определяет  ее  стратегию  и  цели,
планирует  операции  и  руководит  ими,  распоряжается  бюджетом. R  офицеры
занимаются  распределением  разведпродукции клиентам.  Эти  Р  и  R  офицеры
организованы в пирамидальные  структуры,  "управления",  с региональным  или
функциональным центром.
     Когда я поступил  в МИ-6, там было семь  управлений,  самыми крупными и
мощным являлись Восточноевропейское и  Западноевропейское. Ближневосточное и
Дальневосточное управления  увеличивались,  в  то  время как  Африканское  и
Западное  полушария (Латинская  Америка  и Карибский  бассейн)  уменьшались.
Глобальное управление занималось расширяющейся торговлей оружием,  торговлей
наркотиками в крупных масштабах и международным отмыванием денег.
     Управления  образуют   "зубы"  ведомства,   группируются  в  директорат
продукции и распределения. Наряду  с  ним существуют два крупных, громоздких
директората,  они занимаются  административным  руководством  и  техническим
обеспечением. Четверо директоров из Правления осуществляют контроль за общей
стратегией и административное руководство директоратами; ими командует Шеф.

x x x
     Одну из  первых  лекций  в Боро прочитал нам  Болл. Речь  шла об охране
нашей  "крыши" как  работников  дипломатической службы.  Сообщать  ближайшим
родственникам  о своем  подлинном занятии нам  дозволялось после  того,  как
получим  письменное  разрешение  из  отдела  личного  состава,  но  говорить
случайным знакомым, что мы служим в МИ-6, было запрещено. Болл объяснил - им
нужно   говорить,   что   работаем  в  FCO   на   Кинг  Чарльз-стрит.  Чтобы
соответствовать  "легенде", мы должны  были  знать,  как  вести  себя, и  со
знанием дела говорить о жизни и работе настоящего дипломата.
     Болл  приписал   каждого  из  нас   к   определенному   департаменту  в
Министерстве. Потом несколько дней подряд мы ездили на Уайтхолл, знакомились
с "коллегами",  разузнавали  подробности их  работы,  запоминали  обстановку
комнат,  маршруты проезда на автобусах и метро  от наших домов до Уайтхолла,
названия лучших местных пивных.
     Однажды после очередной лекции Болл пригласил нас к себе на вечеринку.
     - У моей жены день рождения, -  сказал он, - и  я до  того доволен тем,
как  весь  курс  ладит  друг  с  другом,  что  хотел  бы дать ей возможность
познакомиться со всеми вами.
     В МИ-6  тесное общение  офицеров и  их  жен -  дело обычное, особенно в
IONЕС, поэтому приглашение Болла не показалось нам странным.
     -  Жена зовет  и нескольких  своих  друзей,  а  поскольку никто  из них
отношения  к МИ-6  не имеет, вам предоставляется возможность опробовать свои
"легенды" в компанейской обстановке, - добавил Болл.
     В назначенный вечер мы явились толпой к уютному дому Болла в Айлингтоне
с букетами цветов и поздравительными открытками  имениннице. Началась долгая
попойка, друзья  его жены  оказались веселыми, общительными,  интересными. Я
долгое время разговаривал  с водолазом, организовавшим судоремонтный бизнес.
Хейр  обнаружил  собрата,  бывшего  офицера  армейской  разведки.   Маркхем,
любитель  хорошего вина, нашел родственную душу,  виноторговца.  Лестно было
видеть, что  все гости  живо  интересуются нашей работой на  дипломатическом
поприще. Однако после уроков Болла отвечать на их вопросы было нетрудно.
     Среди  гостей  была привлекательная блондинка,  и  Спенсер,  осмелевший
после нескольких баночек пива, вскоре с головой ушел в оживленный разговор с
ней. Она  работала  продавщицей  дамского белья и  манекенщицей и  приводила
Спенсера  в  восторг  описанием  некоторых  своих  товаров.  Они  обменялись
номерами телефонов и условились встретиться на будущей неделе.
     Наутро мы собрались  в  Боро, как обычно, к десяти утра.  Все разговоры
велись  только  о  прошлом вечере. Бывший армейский разведчик впечатления на
Хейра  не  произвел: "Нес какую-то  чушь. Не  носил он камуфляжной робы, это
дважды  два".  Маркхем  тоже скептически  отзывался  о  невежестве,  которое
проявил виноторговец.  Спенсер, пыжась от гордости, пересказал свой разговор
с блондинкой  и с сияющей  улыбкой объявил, что  она приняла его приглашение
поужинать в ресторане.
     Сразу после десяти Болл  вошел в класс  и поздоровался. Выглядел он  не
таким веселым, как обычно, и все внезапно притихли.
     -  Надеюсь,  вчера вечером  вы недурно провели время,  -  сказал  Болл,
поеживаясь  с  неловкостью,  будто  скрывал  что-то.  Спенсер так и  лучился
самодовольством. - Однако я должен извиниться. - Он сделал паузу. - Гости на
вечеринке  были не друзьями  моей жены,  а офицерами  из МИ-5.  Целью  этого
учения было убедиться, что вы все усвоили уроки, касающиеся "легенды".
     Когда стало ясно,  что  нас  так легко  обвели  вокруг пальца, в классе
воцарилась гробовая тишина. Забавно было обманывать людей с улицы, ничего не
подозревающих в БЕЗУПРЕЧНОМ НЕЗНАКОМЦЕ, однако меняться с ними ролями нам не
понравилось. Хейр очень расстроился из-за того, что остался в дураках.
     - Когда я  был в армии, - заявил он негодующе, - студенты быстро теряли
доверие к руководству, если их вводили в обман.
     Только Фортон сообразил,  как развеять  гнетущую атмосферу,  со смешком
указав на Спенсера.
     - Как настроение, Алекс?  - насмешливо спросил  он. - Все-таки идешь на
свидание?
     Бедняга Спенсер, посерев, уставился в пол.
     Впоследствии, когда  друзья или  родственники спрашивали нас  о работе,
отделаться  от их любопытства не  составляло  труда.  Поначалу  было забавно
"лгать в интересах национальной безопасности", но это привело к  переменам в
моих  отношениях  с  друзьями. Утверждение Карла Юнга: "Обладание  секретами
действует,  как  духовный  яд,  отчуждающий  их  обладателя от  сообщества",
справедливо.

x x x
     Основу работы разведчика составляют отбор людей,  готовых выдавать  или
продавать  секреты  своей  страны,  сближение  с  ними,  вербовка,  а  затем
руководство  этими информантами. Первые  недели  занятий  мы  осваивали  это
мастерство  в  серии  кратких  учений.  Из  Сенчури-хаус  приезжали  опытные
разведчики  представляться   бразильскими  генералами,   русскими   учеными,
иранскими  революционерами или теми, кто  требовался по  условиям учения. Мы
выступали  в  роли  выполняющих задание разведчиков,  овладевали  искусством
знакомиться с объектами,  сближаться, вербовать  их  и вытягивать  сведения.
Учились писать  отчеты  о  контактах,  описывали  обстоятельства  встречи  и
составляли псевдодонесения СХ с добытой информацией. Затем исполнители ролей
устраивали нам опрос, а Болл и  Лонг оценивали наши успехи. Некоторые учения
проводились  на  публике,  и человеку,  случайно  слушавшему нас,  разговоры
должны были казаться странными, особенно  когда исполнители самых колоритных
ролей использовали одеяния и акцент своих персонажей.
     Типичное учение представлял БЕЗУПРЕЧНЫЙ ПАССАЖИР.  После усвоенных нами
в БЕЗУПРЕЧНОЕ НЕЗНАКОМЦЕ уроков решено было двинуться дальше, проверить нашу
способность сближаться с  объектом. Зачастую  разведчики из  МИ-6 пользуются
для этого ограниченностью пространства в общественном транспорте, особенно в
самолетах,  потому что объекту там деваться некуда. В  этом задании нам дали
установку:   МИ-6   получила   сообщение,   что   южноафриканский  дипломат,
поддающийся влиянию из-за финансовых проблем,  в пятницу вечером выезжает из
Портсмута  в Лондон.  Нам поручалось сесть в тот  же поезд,  разыскать этого
дипломата  среди пассажиров, втянуть его в разговор и так  с ним сблизиться,
чтобы  он  принял предложение  выпить по стаканчику, когда приедем на вокзал
Ватерлоо. Болл описал нам внешность  нашего объекта  и в дополнение  сообщил
лишь, что он радикальный  сторонник политики  апартеида и  не  расстается  с
журналом "Экономист", эта привычка поможет  нам отыскать его в переполненном
поезде.
     Мне  повезло,  мой  объект,  когда я  его нашел,  сидел  в  купе  один.
"Южноафриканский дипломат" оказался приветливым,  покладистым, и я уладил  с
ним вопрос о выпивке на вокзале без проблем. У Баркинга учение прошло не так
гладко. Он тоже обнаружил свой объект без труда и втянул в разговор. Вскоре,
едва  Баркинг, изображавший  из  себя студента-политолога, "узнал",  что его
собеседник  южноафриканский  дипломат,  речь  зашла  о  политике  апартеида.
Баркинг  решил, что  лучший  способ  склонить  собеседника  пойти  выпить  -
притвориться общительным единомышленником. И они  принялись горячо обсуждать
достоинства раздельного обучения  цветных и белых,  недопустимость смешанных
браков и невозможность предоставления цветным права участвовать в выборах.
     Баркинг  сосредоточился  на задании,  радовался сочувственной  реакции,
которую его экстремистские взгляды вызывали у мнимого южноафриканца, поэтому
почти не обращал  внимания  на вошедших  в  купе двух мужчин с бородками,  в
твидовых  пиджаках. Не замечал, что его  речи их раздражают. В конце  концов
эти    преподаватели    политологии   из   Портсмутского   политехнического,
придерживавшиеся  левых  взглядов,  не  смогли  больше  выносить  расистской
болтовни Баркинга и  яростно ринулись в  спор.  Баркинг, памятуя  о недавней
"вечеринке", решил,  что это  люди из МИ-6, отправленные посмотреть,  как он
поведет себя в таком сложном положении, и оценить его  действиям. Сдать свои
позиции  он отказался,  и  учение  из  спокойной попытки  завоевать  доверие
дипломата  перешло  в ожесточенную  перебранку четырех человек, длившуюся до
конца пути.

x x x
     В  последующие  две  недели мы  усиленно занимались в Форте  "техникой"
шпионажа.  Этот  термин  обозначает способность разведчика  встречаться  или
поддерживать связь с агентом,  не  вызывая подозрений у  контрразведки. Сюда
входят  наблюдение,  антинаблюдение,  контрнаблюдение,  скоротечный контакт,
закладка писем в тайники и извлечение  их оттуда. Все это требует  хитрости,
сноровки,  некоторых   актерских  способностей,  но  главное  -  тщательного
планирования и подготовки.
     Отправляясь на  тайную встречу  с информантом,  разведчик должен первым
делом  убедиться,  что за ним  не следят,  но  делать это  нужно  незаметно.
Нервозные оглядывания или частые  остановки,  дабы завязать шнурки на обуви,
четко  подскажут  наблюдателям,  что  объект   что-то  затевает.  Мастерство
антинаблюдения заключается  в  том,  чтобы выглядеть безобидным дипломатом и
вместе с тем  распознавать  любой  "хвост". Этому служат  походы или поездки
якобы  совершенно невинного свойства, например, объезд  магазинов по заранее
намеченному   маршруту,   имеющему   "наблюдательные   ловушки".   Например,
эскалаторы  во  многих  универмагах  расположены  рядом,  и с  одного  можно
обозревать другой, не  вызывая  никаких подозрений. На  маршруте  может быть
пять-шесть таких наблюдательных ловушек, и, чтобы проделать его весь, иногда
уходит  несколько часов. В каждой  из них разведчик должен запоминать  всех,
кто находится позади. Большинство  будут обычными покупателями, но среди них
могут  находиться ведущие слежку сыщики.  Болл учил  нас,  что для опознания
сыщика нужно заметить одно и то же лицо не менее трех раз.
     Группы наблюдения стараются затруднить опознание,  используя для слежки
неприметных  "серых людей", не слишком рослых и  не слишком низких, неброско
одетых,  ничем  не  привлекающих  внимания  в  толпе.   Наиболее  изощренные
наблюдатели, например в России, используют такие уловки, как одежда, которую
можно носить на обе стороны и  изменение внешности, что затрудняет повторное
обнаружение.  В  Москве  строго соблюдаются  правила  антинаблюдения,  и  на
избавление от "хвоста" может уйти целый день "езды по  магазинам" с женой  и
детьми. "Московские правила" используются также  в Иране и Южной Африке, так
как  контрразведки   там   работают   мастерски.   А   вот   в   большинстве
южноамериканских стран антинаблюдение труда не  составляет, наблюдатели  там
словно бы учились своему ремеслу  по детективным фильмам и щеголяют кожаными
куртками, усищами и темными очками.
     Иногда  единственными способами связи с агентами могут быть скоротечный
контакт или тайник. Скоротечный контакт -  это мимолетная встреча с агентом,
при которой передаются сведения или  инструкции. Она основана  на тщательной
координации,  обе   стороны   прибывают  в  указанное  место   одновременно.
Наблюдатели  не могут подойти слишком  близко  из  опасения засветиться. Это
дает возможность сойтись с  агентом в "мертвом  пространстве", например,  за
поворотом коридора или перехода. Нас учили следить за приближением  агента к
мертвому пространству с наблюдательного пункта,  например, из-за  столика  в
кафе.  Предварительно  рассчитав  с  точностью  до секунды, сколько  времени
потребуется  каждому,  чтобы  подойти  к  условленному  месту,  теоретически
возможно встретиться в нужной  точке незаметно для наблюдателей. На практике
проводить  скоротечные  контакты  без  сучка,  без  задоринки  трудно,  и мы
старательно отрабатывали их.
     Большинство этих учений проходило в Портсмуте, где мы поочередно играли
роли   разведчика   и  агента,  "Разведчик"  находил  подходящее  место  для
скоротечного  контакта, затем в  Форте писал "агенту"  инструкции о том, где
оно  расположено.  За  нами  обычно следили  сотрудники  МИ-5,  специального
управления  портсмутской  полиции,  таможенники  или  армейские  разведчики,
поэтому перед  попыткой контакта приходилось "избавляться от хвоста", иногда
мы  опознавали наблюдателей, иногда  нет. Во  время  одного из учений играть
агента настала очередь Спенсера, я тщательно спланировал скоротечный контакт
с ним на черной лестнице портсмутской ратуши. Наблюдателей я засек по пути в
библиотеку, но, рассчитывая, что они не пойдут вплотную за мной по безлюдной
лестнице, дабы  зафиксировать  скоротечный контакт, я не отказался от своего
плана.  Спенсер,  перед тем как я вышел  с  лестницы на  улицу,  в  холодный
декабрьский день, вместо обычных кассеты  с фотопленкой или конверта  вручил
мне  бросающееся  в  глаза мороженое. Наблюдатели  заметили  мое причудливое
приобретение и доложили о нем руководству.
     Осваивали  мы  и  технику  пользования  тайником.  Требуется  незаметно
спрятать туда письмо, откуда потом его сможет извлечь другая сторона. Письмо
обычно  кладется в  маленький контейнер, например,  в кассету от фотопленки,
место выбирается такое, чтобы ее можно было спрятать или забрать даже будучи
под наблюдением.  Такие места подбирать гораздо  легче, чем для скоротечного
контакта. Находить тайник в незнакомом  окружении требовалось меньше, чем за
час,  за вынимающимся  кирпичом в стене, в трухлявом  пеньке или  в  трещине
выступающей  скалы. Недостаток  тайников заключается  в  том, что их  подчас
обнаруживают   случайные  люди,  обычно  дети,  которые  могут  поставить  в
известность полицию. В таком случае  вынимать письмо из тайника  рискованно,
потому что контрразведка может устроить засаду.
     Несколько дней спустя во время учений с тайниками  Я отомстил Спенсеру.
В  Винчестерском  соборе  возле четвертой  от  западной стены  скамьи  стоит
небольшая статуя святого Иуды. Сидя на скамье, будто в молитве или раздумье,
можно  незаметно  запустить руку за ноги статуи.  Я решил использовать  ее в
качестве тайника, но вместо кассеты положил туда взведенную мышеловку.
     Бедняге  Хейру  пришлось еще хуже. Вопреки  совету Болла не  устраивать
тайников  в общественных туалетах, которые часто осматривает  контрразведка,
Баркинг оставил  ему  письмо  в  сливном бачке  туалета  портсмутской пивной
"Мистер Пиквик".  Бачок расположен высоко на  стене, и Хейру пришлось влезть
на унитаз, чтобы до  него  дотянуться.  К  несчастью, джентльмену в соседней
кабинке это не  понравилось, и  он  в  ярости вызвал полицию.  Хейру учинили
допрос.  Поскольку  сказать  правду  было  нельзя,  он униженно  признался в
гомосексуализме и, слава Богу, отделался предупреждением.

x x x
     Каждый  вечер  после  дня лекций  или  беготни по всему  Портсмуту  для
отработки техники  антинаблюдения  мы слушали  приезжавших  лекторов, обычно
сотрудников нашего ведомства.  Они рассказывали о  тех операциях,  в которых
принимали участие, чтобы  мы поняли,  как можно применять полученные зна