ных угрозах безопасности Великобритании, как в случае
с  Фортоном,  МИ-6  активно  проводит  разведоперации против  ее  союзников.
Шпионажем  в  европейских  странах  занимается  управление  UKB,  в  котором
примерно  15  офицеров,  не  считая  вспомогательного персонала.  Управление
работает в непосредственном контакте с ЦРУ, которому нравится использовать в
своих целях европейскую агентуру МИ-6. Основные направления работы UKB - это
Германия  и Франция. В Германии  МИ-6  ведет главным  образом  экономический
шпионаж,  а  во  Франции  ее  в  первую  очередь  интересует  информация  из
дипломатических и военных источников о торговле оружием, ядерном потенциале,
разработках  новых видов вооружений. Причем при проведении операций в Европе
U KB  частенько пользуется "чужим  флагом". К  примеру, несколько лет  назад
Австрия   снабдила  МИ-6  чистыми   бланками  паспортов,  и  сотрудники  UKB
пользуются  ими,   когда  под  видом  консультантов  или  журналистов  ведут
разработку граждан Германии, ведь немец  охотнее доверится австрияку, нежели
англичанину.
     В штате UKB  есть  и отставной  офицер BND. Его завербовали  примерно в
1992  году. По каким-то  причинам его принудили  досрочно уйти из германской
разведки,  а ему так  нравилась  работа  шпиона,  что  он с радостью  принял
предложение поступить на службу к британцам. Через своих  бывших  коллег  он
добывает  информацию  о деятельности BND, но привлекают  его  и к проведению
прямых операций против  Германии,  часто  используя  для  этого  австрийский
паспорт.
     В число  шпионских целей  UKB  входят  и  различного  рода  организации
Объединенной  Европы.  Когда   создавался  Центральный  банк   Европы,  МИ-6
предпринимала  активные  попытки  проникновения  в  него,  и,  вероятно,  на
сегодняшний  день  она  уже  вполне  в  этом  преуспела.  Кроме  того,  МИ-6
располагает  штатным секретным агентом в расположенной в Париже  Организации
экономического сотрудничества и развития.

x x x
     Вскоре после моего  возвращения из  Белграда Ник Фиш,  офицер из секции
планирования операций и помощник Щеголя, вызвал меня к себе.
     -  Не  хочешь  ли поработать  над  моим  планом  физической  ликвидации
Слободана Милошевича? - спросил он меня так небрежно,  словно  интересовался
моим мнением о результатах прошедших в выходные крикетных матчей.
     - Э, нет,  брось! Я  на  такие розыгрыши не покупаюсь, - отмахнулся  я,
полагая, что Фишу просто захотелось меня подразнить.
     - А почему бы и нет? - спросил он, явно задетый моей недоверчивостью. -
Мы ведь сговорились с  янки убрать Саддама в ходе войны в Заливе, а во время
Второй мировой наша SOE строила планы устранения Гитлера.
     -  Да, но оба они были вполне  легитимными целями  в условиях  военного
времени,  -  возразил  я.  -  А с Сербией мы  не  воюем,  да  и Милошевич  -
гражданский лидер. Он не может быть вашей целью.
     Но на Фиша мои слова не произвели впечатления.
     - Еще как может, и, кстати, такое уже бывало в прошлом. Я обговорил это
с нашим Санта-Клаусом там, наверху. -  Он  пренебрежительно мотнул головой в
сторону кабинета  Бидда на десятом этаже.  Фиш вечно со  всеми конфликтовал,
даже с седовласым весельчаком - начальником отдела безопасности операций.
     - Он рассказал мне,  что  мы пытались  пришить Ленина в 1911  году,  но
какой-то алкаш  в последний момент  все разболтал, и премьер-министр - тогда
это был Асквит  - наложил на операцию запрет. - Фиш был этим фактом  заметно
расстроен. - Санта-Клаус держит  документы  по этому поводу у  себя, но  под
замком. По  крайней мере,  мне он их не показал. Они,  как я понял,  все еще
более секретны, чем пижама, в которой спит Папа Римский.
     Совершала ли когда-нибудь МИ-6 убийства гражданских лиц в мирное время?
Этот вопрос некоторые из  нас  обсуждали между  собой на  учебе по программе
IONЕС, но никто тогда не  решился задать его ни  одному из  инструкторов. То
была запретная тема, на  которую инструкторы не распространялись, а курсанты
воздерживались от вопросов. И все же однажды вечером в баре Форта, пропустив
несколько  кружек пива и  убедившись,  что нас никто не слышит, я спросил об
этом Болла.
     -  Нет,  никогда,  - ответил  он,  весь наморщившись от потуги казаться
искренним. Меня его слова  не  убедили, потому что к  тому  времени  он  уже
показал свою способность убедительно лгать. Да и в любом  случае, если  даже
подобные убийства  планировались, лишь горстка сотрудников знала об  этом, а
Болл,  даже будь он  в числе посвященных,  не стал бы делиться столь  важной
информацией с каким-то слушателем.
     Я не слишком серьезно отнесся к предложению Фиша, но уже несколько дней
спустя, когда  я снова  оказался  в его  офисе, чтобы согласовать финансовый
отчет  по белградской поездке,  он небрежно бросил  передо мной  пару листов
бумаги.
     - Вот, прочти-ка это.
     Двухстраничный  меморандум  был озаглавлен:  "Предложения по физической
ликвидации    сербского    президента    Слободана    Милошевича".    Желтая
сопроводительная   карточка,   прикрепленная  к  нему,   означала,  что  это
официальный документ, а не  простой  черновик.  С  правой стороны карточки в
колонку были  указаны  те,  кому надлежало направить  копию:  Щеголь, С/СЕЕ,
MODA/SO  (это был майор  SAS,  прикомандированный к  МИ-6 для координации) и
H/SECT, личный секретарь самого Шефа. Для начала я взглянул  на дату в левом
верхнем углу и, убедившись, что это не первое апреля,  сел в гостевое кресло
рядом  с  заваленным бумагами  столом  Фиша  и  углубился  в чтение.  Первую
страницу  Фиш потратил на  доказательства  необходимости убийства Милошевича
при  помощи ссылок на его  дестабилизирующую идею построения Великой Сербии,
его  тайную  и  противозаконную  поддержку  Радована  Караджича и  его  план
геноцида в отношении албанского населения Косова. Вторая  страница содержала
собственно схему организации убийства.
     Фиш предлагал  три  варианта,  рассуждая о достоинствах  и  недостатках
каждого из  них. Первый  предусматривал  использование  нашего спецназа  для
обучения и снабжения оружием  полувоенной группировки  сербских диссидентов,
чтобы ликвидировать Милошевича  их руками. Достоинство этого плана Фиш видел
в  том, что  нам легко  было бы  откреститься  от  причастности  к  нему,  а
недостаток в том,  что такую операцию невозможно проконтролировать. Согласно
его второму предложению, группа спецназовцев должна была проникнуть в Сербию
и убрать  Милошевича с помощью бомбы или выстрела  из засады. Этот план,  по
мнению  Фиша, имел  высокие  шансы быть осуществленным,  но,  если  случится
непредвиденное, отрицать свою причастность будет невозможно.  Третий вариант
заключался  в  том,  чтобы   устроить  Милошевичу  автомобильную  аварию  со
смертельным  исходом.  Для  этого можно  было  использовать,  например,  его
участие в Международной конференции по проблемам  бывших республик Югославии
(ICFY),  проходившей  в  Женеве.  План  Фиша   предусматривал  использование
специального стробоскопического (импульсного) ружья,  яркая вспышка которого
ослепит  и дезориентирует водителя машины Милошевича, когда его кортеж будет
находиться в  туннеле. Преимущества  катастрофы именно в туннеле, писал Фиш,
заключались бы в малом количестве случайных  свидетелей  происшествия. Кроме
того, повышалась вероятность гибели участников аварии.
     - Ты просто спятил, -  пробормотал я, возвращая ему документ.  Поражали
неслыханные дерзость  и  жестокость  задуманного Фишем. Между тем  он  самым
серьезным образом собирался сделать в МИ-6  карьеру и не стал бы выходить на
начальство с подобными  предложениями из чистого легкомыслия.  - Этого никто
не одобрит, - добавил я.
     - Много ты знаешь! -  бросил в ответ Фиш, глядя на меня снисходительно,
как на школьника, который только-только начинает постигать жизнь.
     Больше  об  этом  плане  я  ничего  не  слышал  да,  собственно,  и  не
рассчитывал  услышать,  независимо  от  того,  как  на  него  прореагировали
наверху. Ведь список посвященных, скорее всего, сократили бы до Шефа, С/СЕЕ,
Р4,  и MODA/SO. Даже Фиша, и того исключили бы, по всей  вероятности, уже на
самой  ранней стадии детальной разработки операции.  Соответствующие  бумаги
ушли бы  в аппарат министра иностранных  дел, чтобы заручиться  политической
поддержкой,  и  уже затем  MODA/SO  и  спецназ  начали  бы  непосредственную
подготовку к реализации плана. Впрочем, если и была сделана попытка провести
эту  операцию,  то  цель ее явно  не была достигнута,  и  Слободан Милошевич
продолжал жить и править страной еще немало лет.

x x x
     По  мере того  как  разгорался  вооруженный конфликт в  Боснии, угрожая
стабильности на юго-востоке Европы, от МИ-6 все  более  настойчиво требовали
увеличить  объем собираемой там разведывательной информации. К середине 1992
года  единственными  сотрудниками отдела FRY (бывшие  республики  Югославии)
оставались двое офицеров из белградской резидентуры и один  - из загребской.
Достаточно насыщенные информацией донесения о положении в  регионе присылали
и некоторые другие резидентуры - особенно в Афинах и Женеве, -  работавшие с
приезжими и беженцами, но в  целом сбор разведданных  оставлял желать  много
лучшего.  МИ-6  срочно  нуждалась  в  расширении   сети  своих   сотрудников
непосредственно  на местах, но делу мешало отсутствие  финансовых и  людских
ресурсов, а  также затруднения с прикрытием. У нашего FCO не было  посольств
ни  в  Боснии, ни  в  Черногории,  ни  в  Косове,  ни  в Македонии, так  что
разведчиков нельзя было разместить там под обычной дипломатической "крышей".
Проблема требовала нестандартного решения.
     С  неожиданно творческой  идеей  расширения  сети наших  сотрудников  в
регионе  выступил  Колин  Мак-колл.  Он  предложил  создать  во  всех  вновь
образованных  независимых  республиках  распавшейся  Югославии  своего  рода
"мини-резидентуры",   состоящие   из   единственного   офицера,  оснащенного
портативным  компьютером  с  заложенной  в него  шифровальной  программой  и
спутниковым  факсом размерами  с  чемоданчик-"дипломат".  Сотрудник подобной
резидентуры был бы официально представлен местной тайной полиции и полагался
бы на  ее  защиту,  а  не  на  крепкие  стены  посольства и  дипломатический
иммунитет.  Такие  сотрудники  не  смогут  иметь обычных привилегий офицеров
разведки за  рубежом в виде  оплаченных  за казенный  счет  комфортабельного
жилья, автомобиля  и ежегодного  отпуска, а потому  служить они будут только
шесть месяцев,  получая  потом  щедрую  денежную компенсацию за перенесенные
лишения. Начальство восприняло этот  план  без особого  восторга, но в конце
концов пришло к выводу, что альтернативы ему нет.
     Первого "мини-резидента" отправили в Тирану в сентябре 1992 года. Выбор
пал на уже немолодого Руперта  Бокстона, бывшего офицера-десантника, который
только  вернулся после трехгодичной командировки в тихую заводь Намибии. Его
считали слегка туповатым, и должность в центральном аппарате ему не цветила.
Задача, поставленная перед Бокстоном в  Тиране,  была нелегка и малоприятна.
Притом, что албанский президент Бериша проявлял желание улучшить отношения с
МИ-6, сотрудники его тайной  полиции все  еще продолжали мыслить категориями
тех дней, когда Албания прозябала в своей коммунистической изоляции. Они  не
доверяли Бокстону, не хотели, чтобы он задерживался в Тиране, и отказывались
предоставлять ему информацию или  вербовочные  наводки. К тому же германская
BND успела влезть туда первой,  установив с албанцами  весьма прочные связи.
Запоздалые  попытки  МИ-6  втиснуться на уже  занятое  место  ни  к  чему не
привели. Всего через несколько месяцев  Бокстона отозвали и попросили подать
рапорт  о досрочной отставке. Фиаско в  Тиране убедило  наше начальство, что
"мини-резидентуры" смогут существовать  и  успешно работать только  там, где
местные  спецслужбы будут  зависимы  от МИ-6, от ее денег, инструкторов  для
подготовки   персонала  и   разведывательной   информации.   Гораздо  лучшие
перспективы для создания "мини-резидентуры" открывались, например, в Скопье.
От экономики Македонии остались руины: торговля с северным соседом, Сербией,
прекратилась с введением санкций ООН, южный сосед - Греция - закрыла границу
и  доступ  к  порту Салоники, опасаясь,  что  появление Македонии как  нации
вызовет волнения в ее собственной  провинции с тем  же названием, а торговым
связям  с расположенной западнее Албанией мешало отсутствие нормальных дорог
через  горы. Отношения с Болгарией - восточным соседом  - были получше, но и
тут  возникла почва для взаимного недоверия  из-за экспансионистских  планов
определенных политических группировок  в Софии.  Македония оказалась,  таким
образом, полностью отрезанной от внешнего мира и срочно нуждалась в  сильных
союзниках.
     Денег на содержание македонской тайной полиции выделялось мало, а стало
быть, ее можно было соблазнить финансовой подачкой. Увидев в этом свой шанс,
МИ-6  взялась за дело, опередив BND и ЦРУ. После некоторой бумажной волокиты
на  Уайтхолле  представители   FCO  и  Департамента  по  развитию  заморских
территорий  провели переговоры  о  предоставлении Великобританией  Македонии
срочного груза медицинского оборудования  и лекарств,  в которых  она  остро
нуждалась.  В  качестве   ответного  жеста  Македония  согласилась   принять
резидента  МИ-6.  Македонскую  тайную полицию  удалось еще больше задобрить,
организовав для ее сотрудников недельные  курсы  переподготовки в Форте, где
было сделано все возможное,  чтобы  ошеломить  гостей.  Их особенно поразила
демонстрация суперсовременной  системы спецсвязи, и МИ-6 с неохотой пришлось
согласиться предоставить  им такую же, хотя никакой реальной нужды  в  ней у
них не было.
     В декабре  1992 года  открывать "мини-резидентуру" в  Скопье отправился
Джонатан Смолл -  энергичный и толковый  офицер из персонала GS.  У него уже
был опыт работы в резидентуре с одним сотрудником в Валлетте  на Мальте, так
что  он   идеально  подходил  для  подобной  миссии.  Поскольку  македонские
спецслужбы были официально поставлены в известность о  характере его работы,
он не нуждался в "легенде" и прикрытии, однако, чтобы ему не задавали лишних
вопросов случайные знакомые, он стал выдавать себя за социального работника,
заручившись     фальшивым    удостоверением    одной     неправительственной
благотворительной  организации.   Используя   спутниковую   антенну-тарелку,
установленную  на балконе его однокомнатной  квартиры  в  Скопье,  Смолл уже
вскоре  начал  бомбардировать центр  донесениями  главным образом  о  связях
президента Глигорова с Милошевичем.
     МИ-6  оперативно  открыла  "мини-резидентуры"  еще  в  двух  точках  на
Балканах. Высокого ранга офицер  был на три  месяца  отправлен в  Косово под
видом  наблюдателя от  ОБСЕ,  но больших успехов  он не  добился,  поскольку
безжалостная и вездесущая сербская охранка делала любые попытки организовать
агентурную сеть слишком опасными.
     Чтобы  иметь своего человека  в  Боснии, МИ-6 остановила  свой выбор на
Клайве Мэнселле, офицере среднего звена, владевшем курдским языком,  который
служил  "гражданским  советником"  при  подразделениях  королевской  морской
пехоты при проведении операции "Безопасная гавань", разработанной союзниками
для защиты  курдского населения  от репрессий  со  стороны иракских  властей
после окончания войны в Заливе 1990 года. Он много общался тогда с беженцами
в Курдистане, добывая информацию о нарождавшемся Курдском националистическом
движении. Теперь МИ-6 решила использовать ту же тактику в Боснии и направила
его в Сплит в составе британских подразделений UNPROFOR (Войска безопасности
ООН), чтобы он открыл там "мини-резидентуру", получившую наименование Н/ВАР.
     К началу 1993  года все эти силы были уже  задействованы, и работа МИ-6
на  Балканах стала гораздо больше отвечать предъявляемым  к ней требованиям.
Тем временем  Щеголь принял  решение послать  меня  в  Скопье, чтобы  помочь
Смоллу.  Имея тесные  связи  с  македонскими спецслужбами,  Смолл тем  самым
отрезал  себе всякую  возможность  работать по  одной  из  основных  местных
разведывательных целей -  партии  PRI, состоявшей  из  этнических  албанцев.
Македонская тайная полиция относилась к PRI, как и к албанскому  населению в
целом, -  с глубочайшим недоверием. А потому разведданные о партии, которыми
она снабжала Смолла, были не беспристрастны, и МИ-6 нуждалась  в независимом
источнике  информации.  Вот  Щеголь и поручил мне разработать  "легенду" для
того, чтобы отправиться в Скопье и поработать кое с кем из руководства PRI.
     После того как  "ушел в отставку" Бен Пресли, центр снабдил  меня новым
псевдонимом  Томас  Пэйн,  а  прикрытием  я вновь  выбрал личину  свободного
журналиста. Памятуя о нервотрепке во время моей поездки в Белград, начальник
службы безопасности  проведения операций  настоял,  чтобы  я заручился более
надежными документами:
     - Сходи к оперативникам и спроси, нет ли у них кого-нибудь,  кто сможет
с этим помочь.
     В отделе  I/OPS мне добыли рекомендательное письмо от агента SMALLBROW,
в  котором  говорилось,  что  мне поручено  подготовить  статью  о том,  как
повлияли санкции ООН на экономику Македонии, для журнала "Спектейтор".
     - Если кто-нибудь из PRI позвонит, чтобы проверить тебя, твою "легенду"
поддержат, - заверил  меня начальник отдела.  К поездке в Скопье я был готов
уже через пару дней.

x x x
     Уже успели сгуститься сумерки,  когда потрепанное такси с  единственной
работавшей фарой  преодолело  десятикилометровый путь от аэропорта Скопье до
центра  македонской  столицы,  но  даже  в полумраке  были отчетливо заметны
шрамы,   оставленные  землетрясением  1963  года,  которое  почти  полностью
разрушило  город.  Стрелки  часов  на  центральном  железнодорожном  вокзале
застыли, показывая без десяти пять - тогда начались первые подземные толчки,
и даже 30 лет спустя в центре города все еще зияли пустыри там, где когда-то
стояли дома. Хотя шедшая на севере война Скопье напрямую не затронула, следы
экономического кризиса были очевидны. Неубранный мусор валялся на улицах, на
всех  углах  праздно  околачивались  мужчины, оборванные беженцы  из  Косова
играли в футбол  во дворах покинутых обитателями домов  албанского квартала,
где теперь разместились они.
     Сравнительно  благополучным выглядел  македонско-болгарский квартал,  в
котором жил Смолл, но и  там завидовать было особенно нечему.  Его квартира,
принадлежавшая македонским спецслужбам, находилась в мрачной бетонной  жилой
коробке неподалеку от гостиницы "Гранд-отель", в котором я забронировал себе
номер.  Смолл  пригласил меня пропустить с ним по стаканчику и обсудить план
действий. Строго говоря, из соображений безопасности мне  не следовало с ним
встречаться. Скопье  -  небольшой  город,  и  если  бы  нас  увидели  вместе
сотрудники других спецслужб, скомпрометирован оказался  бы либо один из нас,
либо  мы оба. Однако в этом  случае Щеголь  и начальник отдела  безопасности
операций  отошли от твердых правил, посчитав, что риск невелик, а Смоллу так
одиноко и  тоскливо, что  нечаянный гость  поможет  поднять его боевой  дух.
Кроме того, он уже провел на своем посту почти три  месяца, и накопленный им
опыт был бы полезен.
     - Привет, поднимайся на четвертый этаж,  - обрадовано произнес Смолл по
домофону,  который,  как  ни  странно,   работал.  Перешагивая   через  кучи
человеческих экскрементов, я поднялся по лестнице.
     - Добро пожаловать  в солнечный Скопье! - Смолл приветствовал меня, как
друга,  с которым сто лет не виделся. На  то, чтобы показать мне маленькую и
почти  не обставленную  квартирку, много времени не потребовалось, уже скоро
он хрустнул пробкой на бутылке виски, и мы принялись за дело. Смолл  обладал
острым  умом и был отличным оперативником.  В подразде