возражать.
     Вечером я прибыл в Цоссен. Жена встретила меня словами: "Почему же  так
поздно?!" Я ответил: "Зато в последний раз. Я ушел в отпуск".  Мы  бросились
друг другу в объятия. Для нас это было спасение.
     29 марта я распрощался со своими коллегами, передав  все  дела  Кребсу,
собрал все свои вещи (их было очень немного)  и  30  марта  вместе  с  женой
покинул Цоссен, сев на поезд, отправлявшийся на юг. Я  отказался  от  своего
первоначального намерения поселиться в Обергохе, в горах  Тюрингского  леса,
так как  американцы  быстро  продвигались  в  этом  направлении.  Мы  решили
остановиться в  санатории  Эвенхаузен  под  Мюнхеном,  где  я  мог  заняться
лечением своего сердца. 1 апреля меня  принял  там  врач  доктор  Циммерман,
крупный специалист по сердечным заболеваниям. В санатории  двое  полицейских
полевой полиции охраняли меня от надзора со стороны гестапо, о чем мне  было
сообщено моими друзьями. \593\
     1 мая я перевез свою жену в Дитрамжель, где она  была  тепло  встречена
супругой фон Шильхера;  сам  я  направился  в  Тироль,  чтобы  там  в  штабе
генерал-инспекции бронетанковых войск дождаться окончания  войны.  Вместе  с
этим штабом 10 мая 1945 г. после  подписания  безоговорочной  капитуляции  я
сдался в плен американцам.
     За событиями, которые происходили после 28 марта, я следил по радио.  О
них я не намерен говорить. \594\


ГЛАВА XIII. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЯТЕЛИ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА

     В своей служебной деятельности я нередко сталкивался с рядом  деятелей,
оказывавших большое влияние на ход истории  германского  народа.  Поэтому  я
считаю своим долгом рассказать о тех впечатлениях, которые сложились у  меня
об этих личностях при непосредственном общении с ними. При этом я отдаю себе
полный отчет в том,  что  мои  впечатления  являются  субъективными.  Это  -
впечатления солдата, но отнюдь не впечатления  политика;  они  не  могут  не
отличаться во многих отношениях, в том числе и по своей  направленности,  от
впечатлений политических деятелей; отправными  моментами  моих  воспоминаний
являются ставшие традиционными для нашей  армии  понятия  воинской  чести  и
солдатской доблести.  Ясно,  что  мои  солдатские  впечатления  нуждаются  в
дополнении  наблюдениями  и  суждениями  других  людей,   чтобы,   сравнивая
многочисленные источники, создать более  или  менее  достоверный  образ  тех
людей,  от  разумных  действий  или  ошибок  которых  зависел  ход  событий,
оказавшихся для нас роковыми и приведших к катастрофе.
     Если до сих пор  я  стремился  к  тому,  чтобы  передать  свои  личные,
непосредственные переживания и  \595\  впечатления,  не  прибегая  к  другим
источникам, то в заключительной главе  я  хотел  бы  использовать  материал,
ставший  известным  мне  после  нашей  катастрофы  из  бесед   и   различных
произведений.

       Гитлер

     В центре круга людей, влиявших на нашу судьбу, стоит  личность  Адольфа
Гитлера.
     Перед нами - человек  из  народа,  выходец  из  мелкобуржуазной  семьи,
получивший  небольшое  школьное   образование   и   недостаточное   домашнее
воспитание, человек, который  со  своим  грубым  языком  и  грубыми  нравами
чувствует себя на месте лишь в узком кругу своих земляков.  Вначале  он  без
предубеждения относился к высшим, культурным кругам  общества,  особенно  во
время бесед об искусстве, музыке и на другие подобные темы.  Только  позднее
некоторые  лица,  составлявшие  ближайшее  окружение  Гитлера  и   сами   не
отличавшиеся  высокой  культурой,  сознательно  вызывали  у  фюрера  чувство
глубокой антипатии к  этим  кругам.  Эти  люди  стремились  противопоставить
Гитлера интеллигентным людям и  людям  высокого  происхождения  и  исключить
возможность их влияния на фюрера. Этому  способствовало  то  обстоятельство,
что в Гитлере жило злопамятство, он хотел мстить за свое низкое положение  в
детские и юношеские годы. Считая себя крупным революционером, он думал,  что
защитники различных традиций не только мешают ему, но и стремятся  заставить
его отказаться от своего пути. Здесь мы находим первый ключ к душе  Гитлера.
Она, будучи комплексом чувств, и породила его все увеличивающуюся  неприязнь
к князьям и дворянам, ученым  и  юнкерам,  чиновникам  и  офицерам.  И  если
вначале, после взятия власти в свои руки,  он  иногда  и  стремился  усвоить
нормы поведения в хорошем  светском  обществе  и  международный  этикет,  то
потом, в годы войны, он окончательно от этого отказался. \596\
     Гитлер - в высшей степени  умный  человек,  он  обладал  исключительной
памятью, особенно на исторические даты, разные технические данные,  цифры  и
сведения  хозяйственных  статистических  отчетов.  Он  читал  все,  что  ему
попадалось на глаза, и восполнял таким образом пробелы  своего  образования.
Он  все  больше  и  больше  удивлял  своей  способностью   абсолютно   точно
воспроизводить то, что он когда-то читал или когда-нибудь  слышал  во  время
доклада. "Шесть недель тому назад вы говорили  мне  совсем  другое!"  -  эти
слова будущего канцлера и верховного главнокомандующего  наводили  страх  на
его подчиненных. Если подчиненный осмеливался возражать,  Гитлер  немедленно
проверял его данные по стенограммам, которые велись на каждом совещании.
     Он обладал даром облекать свои мысли в легко доступные формы и убеждать
слушателей в их правильности беспрестанным повторением. Почти все свои  речи
и выступления, независимо  от  того,  выступал  ли  он  перед  многотысячной
аудиторией или перед небольшим кругом людей, он начинал словами: "Когда я  в
1919 г. решил стать политическим деятелем...", так же как свои  политические
речи и нравоучения он всегда заканчивал словами: "Я не пойду  на  уступки  и
никогда не капитулирую!"
     Гитлер обладал необыкновенным ораторским талантом; он умел убеждать  не
только  народные  массы,  но  и  образованных  людей.  В  своих   речах   он
исключительно умело подделывался под образ мышления своих слушателей.  Перед
промышленниками   он   говорил   иначе,   чем   перед    солдатами,    перед
последовательными национал-социалистами по-другому,  чем  перед  скептиками,
перед гаулейтерами иначе, чем перед мелкими чиновниками.
     Самым выдающимся его качеством была его  огромная  сила  воли,  которая
притягивала к нему людей. Эта сила воли проявлялась столь  внушительно,  что
действовала на некоторых людей почти гипнотически. Я \597\ сам  лично  часто
переживал такие минуты. В главном штабе  вооруженных  сил  ему  почти  никто
никогда не возражал; его сотрудники находились или в  состоянии  постоянного
гипноза, как  Кейтель,  или  в  состоянии  разочарования,  как  Иодль.  Даже
самоуверенные, храбрые перед лицом врага люди попадали под влияние Гитлера и
отказывались от своих возражений, когда последний произносил речь  со  своей
почти  не  опровергаемой  логической  последовательностью.  Выступая   перед
небольшим кругом людей, он наблюдал за каждым  слушателем,  точно  определяя
результаты воздействия своих  слов.  Если  он  видел,  что  тот  или  другой
слушатель не поддается силе внушения, что он не стал еще его "медиумом",  то
Гитлер говорил до тех пор, пока не убеждался в укрощении  этого  строптивого
духа.  Если  ожидаемой  реакции  не  наступало,  то  этот  стойкий  характер
подвергался нападкам гипнотизера: "Этого человека я  не  убедил".  От  таких
личностей Гитлер всегда стремился избавиться. Чем дальше он  продвигался  по
пути успеха, тем нетерпимее он становился.
     Из того факта, что Гитлеру удавалось сильно  воздействовать  на  людей,
сделали неправильный вывод о якобы особо впечатлительном характере немцев. У
всех народов  всегда  находились  такие  выдающиеся  личности,  перед  силой
внушения которых не могли устоять люди, хотя действия этих  личностей  и  не
всегда соответствовали духу христианского учения. Из новейшей истории  можно
привести французскую революцию с ее крупными деятелями, затем  после  нее  в
качестве такого же примера можно взять личность Наполеона; французы  шли  за
своим великим корсиканцем до наступления полной катастрофы, хотя  они  давно
уже должны были знать, что его путь ведет  к  поражению.  Народ  Соединенных
Штатов поддавался во время обеих мировых войн, несмотря на  свое  миролюбие,
силе внушения своих президентов, стремившихся  участвовать  в  этих  войнах.
Итальянцы преданно шли за Муссолини.  О  России,  где  народ-гигант  вопреки
своему первоначальному \598\ убеждению стал  большевистским  благодаря  силе
идей Ленина, нечего и говорить.
     Тот факт, что немцы послушно следовали  за  Гитлером,  имел  тоже  свои
причины; эти причины были созданы  в  первую  очередь  ошибочной  политикой,
которую проводили державы-победительницы после  первой  мировой  войны.  Эта
политика и создавала  предпосылки,  питательную  среду,  на  которой  смогло
взойти семя национал-социализма, приведшее к безработице,  тяжелым  налогам,
унизительным передачам части территорий страны другим  государствам,  потере
свободы,  отсутствию  равенства  и  военной   беспомощности.   Пренебрежение
четырнадцатью пунктами президента Вильсона во время заключения  Версальского
договора со стороны стран-победительниц в первой мировой войне  подорвало  у
немцев доверие к великим  державам.  Стало  быть,  человек,  который  обещал
народу освободить его от цепей Версаля, играл в  сравнительно  легкую  игру,
тем более, что формально существовавшая Веймарская демократия,  несмотря  на
честные стремления, не могла добиться каких-либо крупных  внешнеполитических
успехов и не в состоянии была преодолеть внутренние трудности  в  стране.  В
таких  условиях  Гитлер  смог,  обещая  благоприятные  внутриполитические  и
внешнеполитические перспективы, собрать большое количество голосов,  создать
демократическим путем самую сильную в стране  партию  и  по  демократическим
законам прийти к власти.  Питательная  среда  была  налицо,  поэтому  нельзя
упрекать немцев в том, что они якобы более чувствительны  к  убеждению,  чем
другие народы.
     Обещания Гитлера по внешнеполитическим вопросам состояли в  том,  чтобы
освободить  немцев  от  гнета  несправедливого  Версальского  договора,   по
внутриполитическим вопросам - уничтожить безработицу и  политические  склоки
партий. Эти цели были сокровенными желаниями каждого честного немца.  И  кто
только об этом не мечтал? Выдвигая эти ясные цели, за  \599\  которые  готов
был пламенно бороться каждый порядочный немец, он объединил вокруг себя  уже
в начальный период своей деятельности миллионы людей, начавших сомневаться в
способностях своих государственных деятелей  и  в  доброжелательстве  бывших
противников Германии. Чем больше  конференций  оканчивалось  безрезультатно,
чем  больше  увеличивался  гнет  репарационных   платежей   и   чем   больше
увеличивалось неравенство, тем больше немцев собирала вокруг себя  свастика.
Попробуйте перенестись мысленно  в  1932-1933  гг.  и  представить  себе  то
отчаянное положение, в котором находилась тогда Германия. Более 6  миллионов
безработных, т. е. вместе с семьями около  25  миллионов  голодающих  людей,
рост беспризорности среди детей  рабочих,  которые  скитались  без  дела  по
улицам Берлина и  других  крупных  городов,  рост  преступности  -  все  это
позволило коммунистам собрать 6 миллионов голосов. Вне всякого  сомнения,  в
дальнейшем они собрали бы еще больше голосов, если бы национал-социалистская
партия Гитлера не увлекла за собой и эти миллионы, убедив  их  в  полезности
нового идеала и новой веры.
     Каждый  помнит,  как  незадолго  до  этого  Франция  и   Великобритания
запретили экономическое сотрудничество Германии и Австрии, которое,  правда,
весьма незначительно, но все же облегчило бы положение обеих стран, при этом
совершенно не подвергая  какой-либо  опасности  политическую  мощь  западных
держав. Экономика Австрии также находилась  в  то  время  на  краю  пропасти
вследствие Сен-Жерменского договора - документа Версальской системы; Австрия
не может  существовать  без  экономического  союза  с  крупной  промышленной
страной. Надо надеяться, что эта проблема  будет  также  решена  Европейским
экономическим   союзом.   В   то   время    запрещение    австро-германского
экономического союза в высшей степени  ожесточило  в  Германии  даже  весьма
умеренных людей так называемой  "западной  ориентации",  так  как  это  было
знаком   \600\   полнейшего   безрассудства   и    произвола,    проводимого
державами-победительницами 12 лет  после  окончания  войны  и  6  лет  после
принятия Германии в Лигу наций. Оценивая сложившуюся в то время  обстановку,
умеренные  критики   заявили,   что   такая   политика   стран-победительниц
чрезвычайно способствовала успеху Гитлера на выборах в 1931-1932 гг.
     Во всяком случае, Гитлеру удалось собрать под свое знамя такую  сильную
партию,  мимо  которой  уже  нельзя  было  безразлично  пройти.   Президент,
престарелый   фельдмаршал   фон   Гинденбург,   назначил    Гитлера    после
продолжительной душевной борьбы рейхсканцлером. Несомненно, что он с большим
трудом решился на это, а вместе с ним и многие немцы отрицательно относились
к личности Гитлера и к его методам прихода к власти.
     Придя к власти, Гитлер устранил оппозицию. Бесцеремонность,  с  которой
он расправился со  своими  противниками,  раскрыла  еще  одну  важную  черту
характера будущего диктатора. Он мог открыто проявлять  это  свое  качество,
ибо оппозиция была слабой и разрозненной и развалилась почти без борьбы, как
только он начал против нее энергично  действовать.  Благодаря  этому  Гитлер
смог провести законы, опираясь на которые он  свел  по  существу  Веймарскую
конституцию к диктатуре одной партии.
     Бесцеремонность,  проявляемая  Гитлером  при   подавлении   внутреннего
сопротивления, перешла в  жестокость  при  расправе  с  Ремом.  Правда,  ряд
убийств  лиц,  которые  не  имели  никакого  отношения  к  Рему,   но   были
нежелательны по другим причинам, был совершен без ведома  Гитлера;  впрочем,
никаких раскаянии в связи с такими  злодеяниями  не  последовало.  Президент
фельдмаршал Гинденбург,  находясь  уже  на  пороге  смерти,  не  мог  больше
вмешиваться в дела Гитлера. В то время Гитлер все же вынужден был извиниться
перед офицерским корпусом за  убийство  генерала  фон  Шлейхера,  обещая  не
допускать повторения подобных случаев. \601\
     Тот факт, что за упомянутыми злодеяниями, совершенными 30 июня 1934 г.,
не последовало никакого раскаяния, означал, что над германским  государством
нависла серьезная угроза. Кроме того, это в высшей степени укрепляло Гитлера
в сознании своего могущества. Урегулирование вопроса  преемственности  после
смерти  Гинденбурга  путем  умело  проведенного  закона,   а   также   умело
обоснованного плебисцита привело, наконец, к тому, что  Гитлер,  пусть  даже
сначала формально, встал во главе рейха.
     Перед Гитлером  был  поставлен  вопрос,  не  хочет  ли  он  укрепить  и
узаконить свои позиции путем восстановления монархии.  Позднее  в  одном  из
своих выступлений перед  офицерами  в  Берлине  он  заявил,  что  он  весьма
тщательно обдумывал этот вопрос. Он нашел якобы во всей истории только  один
пример, когда умный  монарх  терпел  рядом  с  собой  выдающегося  канцлера,
признавал его заслуги и считал его своим крупным  партнером  в  политической
игре до самой своей смерти; это были кайзер Вильгельм I и  Бисмарк.  Но  все
другие известные ему исторические примеры не дают монархов с таким  величием
души и с таким умом. Он, Гитлер, беседовав, со  своим  другом  Муссолини  по
этому вопросу, который рассказал ему о тех  трудностях,  которые  приходится
преодолевать в  Италии  из-за  короля;  вот  почему  он,  Гитлер,  не  хочет
восстанавливать монархию.
     Гитлер избрал диктатуру!
     В  результате  этого   он   достиг   значительных   успехов:   устранил
безработицу,  поднял   дух   рабочих,   оздоровил   национальное   сознание,
ликвидировал партийный хаос. Было бы неверно не признавать эти его заслуги.
     Укрепив свою власть внутри страны, Гитлер перешел  к  выполнению  своей
внешнеполитической программы. Возвращение Саарской  области,  восстановление
военного суверенитета, военная оккупация Рейнской области, аншлюсе Австрии -
все эти действия совершались с одобрения германского народа.  Их  терпела  и
\602\ даже признавала заграница, проявляя тем самым  понимание  справедливых
претензий германского народа. Это в  первую  очередь  относится  к  западным
народам,  осознавшим,  руководствуясь  настоящим  чувством   справедливости,
трагические ошибки Версальского договора.
     Значительно труднее было действовать Гитлеру при освобождении судетских
немцев, воспитывавшихся более двадцати лет  в  духе  чешского  национализма.
Кроме того, чешское государство было связано договорными  обязательствами  с
Французской  республикой.  Установленные  в  1918  г.  в   нарушение   права
самоопределения народов границы этого государства отрицались Германией,  что
вело к расторжению союза с Францией, а возможно  даже  и.  к  войне.  Гитлер
оценивал государственных деятелей  западных  держав,  руководствуясь  своими
впечатлениями.  Сильно   развитый   политический   инстинкт   позволил   ему
определить, что большинство  французского  народа  и  все  более  или  менее
умеренно  настроенные  государственные  деятели  Франции  не  будут  считать
урегулирование этой когда-то несправедливо разрешенной проблемы поводом  для
войны. Так же  внимательно  следил  Гитлер  и  за  настроениями  английского
народа, с которым он хотел жить в мире. И он  не  ошибся.  Вместе  с  другом
Гитлера Муссолини в Мюнхен прибыли английский  премьер-министр  Чемберлен  и
французский  премьер-министр   Даладье,   которые   заключили   с   Гитлером
соглашение,  легализирующее  политику  Германии  в  отношении  Чехословакии.
Гитлер руководствовался при этом теми  заключениями,  которые  были  сделаны
дальновидным  политическим   экспертом,   английским   наблюдателем   лордом
Рансиманом. Это соглашение сохранило мир, но одновременно усилило у  Гитлера
чувство  собственного  достоинства  и  сознание  своего   могущества   перед
западными державами. Может быть, эти  государственные  деятели  Запада  были
достойными представителями своих  стран,  но  в  глазах  Гитлера  их  полная
готовность идти на компромисс была обесценена тем, что она проявилась  \603\
сразу под давлением его личности. Предостережения немцев,  о  которых  знали
англичане, не встречали никакой реакции; более того, они  укрепляли  позиции
Гитлера.
     К началу 1938 г. все государственные органы всецело находились в  руках
Гитлера, кроме армии, - единственной организации, со стороны которой он  все
еще  боялся  встретить  серьезное  сопротивление  своему   режиму.   Поэтому
незадолго до аншлюсса Австрии  армия  была  насколько  ловко,  настолько  же
необдуманно лишена своего командования (кризис Бломберга-Фрича) и втиснута в
орбиту  успехов.  Все  тогдашние  военные   руководители,   правда,   хорошо
понимавшие события, но лишенные власти, молчали. Об истинном положении вещей
не  знало  подавляющее  большинство  генералов,  а  тем  более  войска.  Все
намерения тех немногих лиц, которые были более или менее  посвящены  в  дела
государства, оказать сопротивление Гитлеру держались если не  в  голове,  то
уж, во всяком случае, где-нибудь в письменном столе авторов, если  намерения
были изложены на бумаге. Внешне такие люди создавали  видимость  лояльности.
Слова  предостережения  громко   не   произносились,   мысли   об   оказании
сопротивления фюреру не высказывались; таких случаев не было и  в  вермахте.
Оппозиция в армии слабела с каждым годом, ибо теперь каждый новый  призывной
возраст приходил из организации "гитлерюгенд"; ее  члены,  отбывая  трудовую
повинность и уже состоя в  партии,  обязывались  служить  Гитлеру.  Также  и
офицерский корпус с каждым