под ударами превосходящих сил западных держав. Гитлер не мог рассчитывать на
склонность западных  держав  заключить  сепаратный  мир  в  ущерб  интересам
России, поэтому он отклонил это решение.
     Напротив, перенесение главных усилий  на  запад  создавало,  по  мнению
Гитлера,  при  своевременном  введении  в  бой  имеющихся  сил   и   средств
перспективу нанесения мощного удара по западным союзникам,  прежде  чем  они
выйдут к р. Рейн или форсируют ее.
     Это решение требовало соблюдения следующих предварительных условий:
     1) укрепление Восточного фронта и удержание его до  тех  пор,  пока  на
западе не закончится наступление с ограниченной целью и пока не представится
возможность перебросить на восток освободившиеся силы;
     2) проведение этого наступления по возможности в самое ближайшее время,
чтобы до наступления зимы (когда, вероятно, русские возобновят  наступление)
освободить резервы для Восточного фронта;
     3)  немедленное  сосредоточение  сил  для  наступления,  чтобы  создать
практические условия для выполнения принятого решения; \508\
     4) ведение успешной борьбы за выигрыш времени  на  Западном  фронте  до
начала наступления.
     Гитлер и главный штаб вооруженных сил планировали начать наступательные
действия уже в середине ноября с  тем,  чтобы  к  середине  декабря  создать
возможность для переброски сильных резервов на  восток.  Прогноз  на  теплую
осень с поздним наступлением холодов на востоке позволял ожидать, что зимнее
наступление русских начнется после нового года.  Учитывая  эти  предпосылки,
командование решило, что мои  опасения  относительно  Восточного  фронта  не
должны приниматься во внимание.
     Ясно, что меня, как одного из руководителей Восточного  фронта,  весьма
тревожил подобный план дальнейшего развития операций. После  того  как  было
принято решение относительно Западного фронта, я видел свою  задачу  в  том,
чтобы выполнить первое условие плана - укрепить Восточный фронт.
     Кроме уже упомянутых работ по созданию тыловых оборонительных рубежей и
укреплений, на фронте также всеми средствами начали оборудовать позиции. Все
танковые и моторизованные дивизии были сняты с  фронта  до  декабря  месяца,
разделены на четыре группы как подвижные резервы и пополнены свежими силами.
Однако  недостаток  пехоты  на  Восточном  фронте  позволил   снять   только
одну-единственную пехотную дивизию и сосредоточить ее в качестве  резерва  в
районе Кракова.
     Предмостные укрепления на Висле, захваченные русскими во  время  летних
боев, надо  было  ликвидировать  или,  по  крайней  мере,  сократить,  чтобы
оттянуть начало наступления противника или затруднить его действия.
     Наконец, в целях сокращения линии фронта и создания резервов нужно было
эвакуировать морем немецкие войска из Прибалтики, так  как  попытка  вывести
эти войска по суше не удалась.
     К сожалению, все пункты этого плана действий на \509\ Восточном  фронте
нам не удалось осуществить. Правда, сооружение укреплений проходило успешно,
но  предназначавшиеся   для   них   гарнизоны   и   вооружение,   вследствие
катастрофически быстрого изменения обстановки на западе, пришлось  отправить
на фронт вторжения. Отсюда значение  укреплений  было  ограничено.  Оно  еще
более уменьшилось после приказа Гитлера относительно создания так называемой
"Главной линии сопротивления" ("grosskampflinie"), которая должна была  быть
занята непосредственно перед крупным  наступлением  противника.  По  приказу
Гитлера она создавалась не на удалении 20 км от переднего края обороны  (как
предлагали я и командование групп армий), а на расстоянии всего. 2-4 км.
     На Висле удалось ликвидировать одно русское  предмостное  укрепление  и
сократить другие. Вследствие того, что ряд дивизий  был  снят  с  Восточного
фронта, а командующий 4-й танковой  армией,  неутомимый  генерал  Балк,  был
переведен на Западный фронт, на  этом  решающем  участке,  к  сожалению,  не
удалось  добиться  большего  успеха.  Предмостные  укрепления,  особенно   у
Баранува, оставались для нас опасными очагами.
     Особенно отрицательно  сказывалось  невыполнение  плана  по  сокращению
линии  фронта,  так  как  группа  армий  "Север"  продолжала  обороняться  в
Прибалтике.  Гитлер  отклонил   мое   повторное   предложение   эвакуировать
Прибалтику и создать сильные резервы из состава группы  армий  "Север".  При
этом   он   руководствовался   политическими   мотивами   и   неуверенностью
главнокомандующего  военно-морскими  силами  гросс-адмирала  Деница.  Гитлер
боялся,  что  эвакуация  наших  войск  окажет  неблагоприятное  влияние   на
нейтральную позицию Швеции и нанесет ущерб "учебному  району  для  подводных
лодок" в Данцигской бухте (бухте Гданьской). Кроме того, он думал удержанием
Прибалтики сковать на севере Восточного фронта достаточно большое количество
русских  дивизий,  которые  в  \510\  противном  случае  противник  мог   бы
использовать  на  более  опасных  для  нас   участках   Восточного   фронта.
Непрекращающиеся атаки русских в Прибалтике укрепили это его мнение.
     На основании этих и других подобных доводов Гитлер и штаб  оперативного
руководства  вооруженными  силами  отклоняли   также   все   предложения   о
немедленной эвакуации немецких войск с Балкан  и  из  Норвегии,  а  также  о
сокращении линии фронта в Италии.
     Но не только план действий на Восточном фронте оказался  невыполненным.
Еще плачевнее была обстановка на Западном фронте.
     Пренебрежение  западными  укреплениями,   включая   Западный   вал,   и
концентрация всех инженерных сил и средств, начиная с 1940 г., исключительно
на Атлантическом вале "мстили" теперь самым  серьезным  образом.  С  востока
были сняты все скудные, в лучшем случае третьестепенные силы,  созданные  по
инициативе командования Восточного фронта еще  осенью  1944  г.  Но  и  этих
подкреплений было недостаточно, и немецкий фронт во Франции рухнул,  поэтому
незанятые укрепления не имели никакого значения. Их быстрое падение вынудило
вести  маневренную  войну  на  оперативном   просторе   почти   неподвижными
соединениями, так  как  дорожная  сеть  была  разрушена  господствовавшей  в
воздухе авиацией противника. Когда имелись танковые соединения, в  Нормандии
вели  позиционную  войну.  Теперь  же,  когда  бронетанковые   войска   были
израсходованы,  пришлось  вести  маневренную  войну,   от   которой   раньше
отказывались.  Благоприятные  возможности,  которые  представлялись   иногда
вследствие слишком смелых действий американского командования, не могли быть
использованы.  От  первоначального  плана  -  наступать  на   южном   фланге
американцев - пришлось отказаться. Однако самым худшим  было  то,  что  срок
начала наступления, т. е. середина ноября, оказался  нереальным  и  пришлось
его передвинуть на середину декабря. Это  ухудшило  перспективы  на  \511  -
Схема 32\ \512\ своевременное высвобождение и переброску резервов на  восток
да и вообще на удержание ослабленного Восточного фронта.
     Развернуть силы для наступления  на  западе  своевременно  не  удалось.
Борьба за выигрыш времени  на  Западном  фронте  проходила  безуспешно.  Но,
несмотря  на  неблагоприятные  условия,  Гитлер  и  верховное   командование
вооруженных сил упорно держались за однажды принятое ими  решение  наступать
на западе. Свои планы они сохранили в секрете. Противника удалось  захватить
врасплох. Впрочем, сохранение планов  наступления  в  тайне  от  собственных
штабов и войск было доведено до такой крайности,  что  от  этого  пострадало
снабжение наступающих войск всем необходимым, особенно горючим.
     Операции на Восточном фронте
     В то время как Западный фронт был отброшен от  Атлантического  вала  на
Западный вал, на Восточном фронте  непрерывно  шли  тяжелые  бои.  На  южном
участке  этого  фронта  не  удалось  приостановить  продвижение  русских.  В
результате их наступления, проходившего с небольшими паузами, была захвачена
вся территория Румынии,  Болгарии  и,  наконец,  большая  часть  Венгрии.  В
Венгрии  сражалась  группа   армий   "Южная   Украина"   под   командованием
генерал-полковника  Фриснера,  которая  25  сентября  сменила  свое  ставшее
неточным название "Южная Украина" на "Юг". В октябре после  упорных  боев  в
районе  Дебрецена,  где  контратаки  наших  войск   временно   приостановили
противника, район Зибенбюрген (Семихолмье) полностью был захвачен русскими.
     В  районе  действий  группы  армий   "Юго-восток"   под   командованием
фельдмаршала барона фон Вейхса в этом месяце пал Белград.  Несмотря  на  то,
что Балканский фронт  фактически  уже  слился  с  Восточным  \513\  фронтом,
руководство которым осуществляло главное командование сухопутных войск,  эта
группа продолжала оставаться в  ведении  главного  командования  вооруженных
сил.  Граница  между  сферами  командования  вооруженных  сил   и   главного
командования сухопутных войск проходила между устьями рек Драва и  Бая.  Это
было совершенно бессмысленно. Южнее этой границы на северном  фланге  группы
"Юго-восток" русские форсировали Дунай, в то время как  командующий  группой
обращал  основное  внимание  на   слабый   участок   фронта   своих   войск,
расположенный значительно южнее.  29  октября  русские  подошли  вплотную  к
Будапешту, а 24 ноября они форсировали Дунай у Мохач.  В  это  время,  когда
германские войска стояли еще в Салониках и в Дураццо, Моравская  долина  уже
была в руках противника. Из-за партизанской войны на  Балканах  очищение  их
все больше усложнялось. 30 ноября русские прорвали фронт группы "Юго-восток"
у города Печь, севернее р. Драва, вышли к оз. Балатон и атаковали  дунайский
участок, оборонявшийся группой армий "Юг". До 5 декабря им удалось  вплотную
подойти к Будапешту с юга. В этот же  день  они  форсировали  реку  севернее
Будапешта, продвинулись до города Вац  и  с  трудом  были  остановлены  нами
восточнее р. Грон. Далее на северо-восток они захватили Мышкольц и  вышли  в
район южнее  Кашау  (Кошице).  Наши  войска  на  Балканах  отошли  на  линию
Подгорица, Ужице и далее на север.
     Наступление, начатое 21 декабря, привело в день  рождества  1944  г.  к
окружению Будапешта. Противник вышел на линию оз.  Балатон,  Штульвансенбург
(Секешфехервар), западнее Комарно, а  также  севернее.  Дуная  до  р.  Грон.
Оттуда линия фронта проходила почти по венгерской государственной границе. С
обеих сторон бои велись с большим ожесточением. Мы несли тяжелые потери.
     На участке фронта группы армий  "Северная  Украина"  генерал-полковника
Гарпе, которая с сентября \514\ месяца стала называться группой  армий  "А",
русские,  продолжая  наступление,  в  конце  июля  достигли  Вислы,  подойдя
вплотную к Варшаве. Южнее  ее  шли  ожесточенные  бои  между  реками  Сан  и
Вислока.  Группа  армий  состояла  в  это  время  из  1-й   танковой   армии
генерал-полковника Хейнрици,  которая  находилась  в  Карпатах,  17-й  армии
генерала Шульца в районе между Карпатами  и  Вислой  и  4-й  танковой  армии
генерала Балка (позднее ею стал командовать генерал Грезер), которая  стояла
на Висле. К 1  августа  русские  захватили  ряд  предмостных  укреплений  за
Вислой, причем самым важным из них было укрепление  у  Баранува,  поменьше-у
Пулавы, у Магнушева и четвертое в другом  районе.  Успехи  русских  в  горах
были,  естественно,  меньшими.  Особенно  критическим  стало  положение  5-9
августа на предмостном укреплении у Баранува. Здесь русские  могли  в  любой
день осуществить прорыв.  Только  благодаря  неутомимой  энергии  и  умелому
руководству генерала Балка удалось в этом районе  предотвратить  катастрофу.
Ожесточенными контратаками, длившимися неделями, Балку  удалось  значительно
сузить большое предмостное укрепление у  Баранува,  ликвидировать  еще  одно
небольшое предмостное укрепление и укрепиться у Пулавы. После этого  русские
перенесли главный удар своего наступления в горы. У Санок и Ясло им  удалось
вклиниться в нашу оборону, но  решающего  прорыва  осуществить  не  удалось.
Горный хребет Восточных Бескид  удерживался  до  тех  пор,  пока  события  в
Венгрии не вынудили повернуть 1-ю танковую армию на  линию  Кашау  (Кошице),
Ясло. К новому году линия фронта этой группы армий проходила вдоль словацкой
границы до района восточнее Кашау  (Кошице),  оттуда  через  Ясло,  западнее
Дембица, западнее Сташува, южнее Опатува, по Висле севернее устья р. Сан  до
Варшавы (исключая упомянутые предмостные укрепления).
     В группу армий "Центр" входила 9-я  армия  генерала  фон  Формана,  2-я
армия генерал-полковника Вейса, \515\  4-я  армия  генерала  Госбаха  и  3-я
танковая армия генерал-полковника Рейнгардта,  которой  с  15  августа  стал
командовать  генерал-полковник   Раус.   Этой   группой   армий   командовал
фельдмаршал Модель, а после перевода его 15  августа  на  Западный  фронт  -
генерал-полковник Рейнгардт. В августе противник подошел вплотную к Варшаве,
достиг  затем   линии   Остров   (Остров-Мазовецкий),   Судауен   (Сувалки),
восточнопрусская граница,  западнее  Шауляй,  западнее  Митава  (Елгава).  В
сентябре он продвинулся северо-восточнее Варшавы до р. Нарев, на  которой  в
октябре создал по обе стороны Остенбурга (Пултуск)  предмостные  укрепления.
За  период  с  5  по  19  октября  был  совершен  уже  упоминавшийся  прорыв
германского фронта западнее Шауляй. Группы  армий  "Центр"  и  "Север"  были
окончательно отрезаны друг от друга.
     Группа армий "Центр" повернула 19 октября свой левый  фланг  на  Мемель
(Клайпеда),  оставив  22  октября  удерживаемые  на  северном  берегу   реки
предмостные укрепления у Тильзита (Советск) и Рагнит (Неман).  С  16  по  26
октября русские наступали в Восточной Пруссии на фронте  Гумбиннен  (Гусев),
Гольдап. В тяжелых боях они были остановлены  и  местами  немного  отброшены
назад. Происходившие здесь события позволили  германскому  народу  составить
представление о том, что грозило ему в случае победы русских.
     Группа армий "Север", как уже указывалось, в период с 14 по 26 сентября
была отведена на  предмостное  укрепление  в  район  Риги  с  целью  быстрой
дальнейшей ее переброски к группе армий "Центр". Этот план провалился  из-за
противоречащего ему решения командующего  группой  армий  генерал-полковника
Шернера. Последний задержал свои бронетанковые силы в  районе  Риги,  Митавы
(Елгавы) вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шауляй, и  этим  дал
возможность противнику осуществить прорыв у города Шауляй, что  окончательно
отрезало группу армий от главной группировки войск. Группа армий состояла из
\516\ 16-й и 18-й армий, т. е. в этом районе у  нас  было  вначале  двадцать
шесть дивизий, а затем после неоднократных эвакуации  осталось  шестнадцать,
которых так сильно не хватало для обороны рейха. После того, как с 7  по  16
октября нами была оставлена Рига, линия фронта группы армий проходила (почти
без изменения до конца  года)  от  побережья  южнее  Либавы  (Лиепая)  через
Прекуле,  южнее  Фрауэнбурга  (Салдус),  восточнее  Тукума  (Тукумс)  и   до
побережья Рижского залива.
     Относительная стабильность сильно растянутого фронта между Карпатами  и
Балтийским морем позволила укрепить его и выделить танковые и моторизованные
дивизии  в  подвижный  резерв.   Разумеется,   двенадцать   слабых   дивизий
представляли собой весьма незначительный резерв  для  гигантского  фронта  в
1200 км и ввиду большого превосходства, которым теперь обладали русские!
     Сооружение  укреплений  на  Восточном  фронте  свелось,  между  тем,  к
созданию растянутых,  занятых  незначительными  силами  позиций,  достаточно
сильных для позиционных действий,  но  неспособных  выдержать  сильный  удар
противника. Мы прилагали все усилия, чтобы использовать опыт последних боев,
наталкиваясь при этом на сопротивление со стороны Гитлера.
     Одним из важнейших требований фронта было устройство за первой  полосой
обороны (HKL - "Hauptkampflinie"), создававшейся в обычных  боевых  условиях
еще и второй полосы обороны ("Grosskampflinie"), на которую  можно  было  бы
опереться в крупных оборонительных сражениях. Фронтовые командиры требовали,
чтобы примерно в 20 км в  тылу  от  переднего  края  первой  полосы  обороны
возводились для ведения крупных сражений сильные, тщательно  замаскированные
и занятые  войсками  позиции.  Далее,  они  желали  получить  инструкции  по
обороне,  которые  давали  бы  им  право   непосредственно   перед   началом
артиллерийской подготовки противника, отходить своими  основными  силами  на
вторую полосу обороны, оставляя на первой \517\  лишь  небольшое  прикрытие.
Такой маневр сделал бы артиллерийскую подготовку  ее  совершенно  напрасной,
свел бы на нет все продолжительные приготовления противника к  развертыванию
своих сил, заставил бы  его  натолкнуться  на  хорошо  подготовленный  рубеж
обороны  и  отступить.  Нет  сомнения,  что  это  требование   было   вполне
обоснованным. Я изучил его и доложил Гитлеру. Он вышел из себя и  совершенно
отказался мириться  с  таким  положением,  когда  без  боя  хотели  оставить
территорию глубиной  в  20  км.  Гитлер  приказал  создавать  главную  линию
сопротивления  в  2-4  км  от  переднего  края  обороны.  При  отдаче  этого
бессмысленного приказа он полностью  жил  воспоминаниями  о  первой  мировой
войне, причем никакие аргументы не могли заставить его отказаться от  своего
решения. Эта ошибка очень сильно дала себя знать, когда  в  январе  1945  г.
русским удалось осуществить прорыв, а резервы, опять  же  в  соответствии  с
категорическим приказом Гитлера  и  вопреки  моему  совету,  были  подтянуты
близко к линии фронта. Передний край обороны, главная линия сопротивления  и
резервы - все сразу попало под удары русских и было одновременно опрокинуто.
Гнев Гитлера обратился теперь на людей, строивших укрепления, а когда я стал
возражать  ему,  -  также  и  на  меня.  Он  приказал  принести  стенограмму
совещания, проведенного осенью 1944 г.,  на  котором  обсуждалось  положение
главной линии сопротивления, так как теперь он начал утверждать, что  всегда
стоял за расстояние в 20 км. "Какой дурак может приказать такую  ерунду?"  Я
обратил его внимание на  то,  что  это  он  сделал  сам.  Принесли  и  стали
зачитывать  стенограмму.  Но  после  нескольких  предложений   он   приказал
прекратить чтение. Это было ясное самоизобличение. К сожалению, пользы в нем
не было, так как прорыв фронта был свершившимся фактом.
     Мы еще вернемся к тактике Гитлера  при  описании  крупного  наступления
русских. Гитлер все еще жил \518\ верой, что только он является единственным
действительно боевым солдатом  в  главной  ставке,  и  поэтому  считал,  что
большинство его военных советников неправы, а прав только он. К тому  же  он
страдал манией величия, которая подогревалась  хвалебными  песнопениями  его
"партейгеноссен", начиная от фон Риббентропа и Геринга. Все это приводило  к
тому, что Гитлер считал себя полководцем и поэтому не терпел поучений:  "Вам
нечего меня поучать! Я командую германскими сухопутными  силами  на  фронтах
уже пять лет, я накопил за это время такой практический опыт, какой господам
из генерального штаба никогда не  получить.  Я  проштудировал  Клаузевица  и
Мольтке и прочел планы стратегического развертывания Шлиффена.  Я  больше  в
курсе дела, чем вы!" Это одно из многих его замечаний, которые  делались  по
моему адресу всякий раз,  когда  я  стремился  растолковать  ему  требования
современного момента.
     Несмотря на то, что у нас было полно своих собственных забот, тут еще и
венгры  доставляли  нам  заботы  своей   недостаточной   боеспособностью   и
сомнительной союзнической верностью.  Я  уже  упоминал  о  позиции,  занятой
регентом Хорти по отношению к Гитлеру. Пусть эта позиция с венгерской  точки
зрения и была понятной,  с  нашей  же,  германской  точки  зрения  она  была
ненадежной. Регент В