авы  и
наставления. Естественно, что действия этих достойных сожаления солдат  были
ограничены. Только этим объясняется тот факт, что все мои предшественники на
посту генерал-инспектора бронетанковых войск не смогли разрешить  ни  одного
важного  вопроса.  Опытные  офицеры-фронтовики  не  стремились  занять   эти
должности, а если все же их вынуждали  к  этому,  то  они  всеми  средствами
пытались попасть снова на фронт, где они могли  проявить  себя.  Однако  мое
назначение на должность генерал-инспектора изменило положение  бронетанковых
войск. Неудивительно,  что  генеральный  штаб,  особенно  его  начальник,  и
главное командование сухопутных войск мало были восхищены новой директивой и
восприняли ее как нарушение своих священных прав. Впоследствии  мне  не  раз
приходилось преодолевать чинимые ими трудности  и  препятствия.  Даже  после
окончания войны они не оставляли меня в  покое,  причем  не  останавливались
перед извращением фактов.  Однако  эта  реорганизация  не  причинила  ущерба
интересам великого дела, и бронетанковые войска оставались до  самого  конца
боевым и вполне современным родом войск, способным выполнять свои задачи.
     Но в директиву, пока  она  следовала  из  Растенбурга  (Растенборка)  в
Винницу на письменный стол Адольфа Гитлера, вкралась одна крупная ошибка:  в
сноске к пункту 1, разъясняющей  термин  "бронетанковые  войска",  я  назвал
части самоходных орудий, которые раньше всегда  причислялись  к  артиллерии.
Это имело свое основание, так как выпуск самоходных орудий  \402\  составлял
значительную часть выпуска танков; напротив, эффективность самоходных орудий
как противотанкового средства была незначительной, ибо  они  были  вооружены
пушками, имеющими незначительную пробивную силу. Конечно, боевые возможности
"противотанковых" подразделений, специально  созданных  для  противотанковой
обороны, были еще меньше. Эти подразделения должны были  довольствоваться  в
борьбе с  танками  противника  орудиями  с  недостаточной  пробивной  силой,
которые  буксировались  полугусеничными  тягачами.  Практически  эти   пушки
никакой пользы не приносили. В этой области  я  и  хотел  добиться  коренных
изменений.  Протащенное  без  моего  ведома   в   сноску   слово   "тяжелый"
ограничивало  самоходные  орудия,  подлежащие  передаче  генерал-инспектору,
частями  тяжелых  самоходных  орудий,  которые  находились  еще   в   стадии
формирования. Их должны были вооружить самоходными орудиями,  созданными  на
базе танков "тигр" и "пантера". Уже на первом докладе я заметил, что со мной
сыграли злую шутку, т. е. не со мной лично,  а  с  противотанковой  обороной
сухопутных войск, а тем самым и с самими сухопутными войсками.
     Пока инструкция шла по бюрократическим каналам, я направился в  Берлин,
чтобы сформировать себе штаб и сделать его работоспособным. Я обосновался  в
моем старом служебном помещении на Бендлерштрассе, в котором я  работал  еще
до войны, будучи командующим бронетанковыми войсками.  Начальником  штаба  я
выбрал себе опытного офицера-фронтовика и  убежденного  танкиста  полковника
Томале,  который  с  величайшим  усердием,  не  покидавшим  его   до   самой
катастрофы, приступил к выполнению своих новых обязанностей. При  назначении
на эту самую ответственную должность  в  моем  штабе  я  учитывал  личные  и
деловые качества офицера. Ко мне прибыли  два  офицера  генерального  штаба,
специалисты в области организации и применения  бронетанковых  войск,  \403\
один - непригодный  для  использования  на  фронте  из-за  тяжелого  ранения
подполковник Фрейер, другой - молодой майор Кауффман.  Последний  позже  был
заменен майором бароном фон  Вельвартом.  Адъютантом  был  утвержден  тяжело
раненый подполковник принц Макс  цу  Вальдек.  Из  числа  опытных  фронтовых
офицеров были назначены сотрудники, ответственные за разработку вопросов  по
каждому виду бронетанковых войск. Как  правило,  это  были  тяжело  раненые,
нуждавшиеся в некотором отдыхе, пожилые офицеры. Время от времени их меняли,
после того как они полностью оправлялись от своих ран и высказывали  желание
сменить пыльный воздух канцелярии на свежий ветер  фронта.  Благодаря  такой
системе замены офицеров генерал-инспекция  все  время  поддерживала  тесный,
живой контакт с фронтом.
     Для запасных бронетанковых частей  была  создана  должность  инспектора
бронетанковых войск тыла, которую некоторое время занимал  генерал  Эбербах.
Его штаб также располагался в Берлине; начальник штаба полковник Больбринкер
одновременно занимал должность  начальника  шестой  инспекции  в  управлении
общих дел командующего армией резерва. Это совмещение обязанностей я ввел по
договоренности с генералом Фроммом с целью  координировать  мои  действия  с
действиями армии резерва во имя наших общих интересов.  Оно  оправдало  себя
вплоть до самого конца войны. Училища  бронетанковых  войск  были  подчинены
начальнику управления  училищ,  которым  долгое  время  был  тяжело  раненый
генерал фон Хауеншильд. Наконец, я прикомандировал к моему  штабу  некоторое
количество офицеров для  поручений  из  числа  выздоравливающих,  признанных
ограниченно годными для несения службы в тылу, но негодными для фронта.  Эти
офицеры должны были заниматься собиранием и изучением опыта боевых действий,
а также расследованием чрезвычайных происшествий на фронте.
     Отдел военных  уставов  и  наставлений  был  поручен  \404\  полковнику
Тейссу, известному мне еще по 1938 г., когда он был командиром  австрийского
танкового батальона. Он занимал этот пост до  конца  войны  и,  кроме  того,
собрал громадный военно-исторический материал.
     В Берлине я посетил военные учреждения, с которыми в будущем  я  должен
был работать. Между прочим, я нанес визит фельдмаршалу Мильху в министерстве
авиации, которого я хорошо знал и ценил, встречаясь  с  ним  еще  до  войны.
Мильх дал мне  подробную  и  весьма  поучительную  характеристику  тогдашним
руководящим лицам. Из большого круга  национал-социалистских  сановников  он
только некоторых считал видными деятелями, имеющими влияние  на  Гитлера,  и
рекомендовал мне их посетить. Это были Геббельс, Гиммлер и Шпеер; последнего
мне и без того пришлось бы посетить как министра вооружения и боеприпасов.
     Следуя предложению  Мильха,  6  марта  я  нанес  первый  визит  доктору
Геббельсу  и  представился  ему  как  вновь  назначенный   генерал-инспектор
бронетанковых войск. Я был  очень  радушно  принят  и  немедленно  втянут  в
продолжительную беседу о политическом и военном положении.  Доктор  Геббельс
был, вне всякого сомнения, одним из  умнейших  людей  из  личного  окружения
Гитлера. От него, может быть, и следовало ожидать содействия, которое  могло
бы улучшить  наше  положение.  Поэтому  я  особенно  стремился  внушить  ему
правильное понимание нужд фронта и изменений,  которые  следовало  внести  в
руководство военными действиями. В этой первой беседе со мной он держал себя
очень просто, и я обратил его внимание на плохую организацию наших верховных
военных органов и еще более плохой подбор  людей  на  руководящие  посты.  Я
попросил его подумать над  тем,  что  существование  различных  инстанций  -
верховного командования  вооруженных  сил,  штаба  оперативного  руководства
вооруженными  силами,  главного  командования  сухопутных  войск,   главного
командования   военно-воздушных    \405\    сил,    главного    командования
военно-морских  сил,  командования  войск  СС,  министерства  вооружения   и
боеприпасов - создает путаницу в руководстве вооруженными силами. Гитлер все
увеличивает количество инстанций, подчиненных непосредственно ему, но он  не
сможет  длительное   время   осуществлять   руководство   таким   множеством
учреждений. Гитлер не является профессиональным офицером генерального штаба,
поэтому ему следует опираться в своей работе на  начальника  главного  штаба
вооруженных сил, который хорошо разбирается в оперативных вопросах  и  может
их разрешить лучше, чем фельдмаршал Кейтель.
     Я попросил доктора Геббельса взять на себя  задачу  сообщить  обо  всем
этом в соответствующей форме Гитлеру, так как  я  считал,  что  этот  важный
вопрос имеет больше перспектив на успешное  разрешение,  если  его  поставит
гражданское лицо из ближайшего окружения Гитлера, а не генерал, к  которому,
как я знал из собственного опыта, Гитлер не питает особого  доверия.  Доктор
Геббельс  сказал,  что  ковать  придется  чересчур  горячее  железо,  но  он
попытается при удобном случае  завести  об  этом  речь  и  побудить  Гитлера
создать более эффективную организацию  верховного  командования  вооруженных
сил.
     Затем через несколько дней я направился к Шпееру,  который  оказал  мне
дружеский прием. С этим проницательным и  простым  человеком  я  сотрудничал
впоследствии самым теснейшим образом. Шпеер в своих размышлениях и  решениях
руководствовался простым здравым смыслом, он был чужд  болезненного  личного
тщеславия и ведомственного  патриотизма.  Конечно,  в  то  время  Шпеер  еще
находился под обаянием Гитлера, но он обладал столь  независимым  суждением,
что замечал все ошибки  и  недостатки  существующей  системы  и  пытался  их
устранить.
     Чтобы получить представление о состоянии производства танков, я посетил
заводы фирм "Алкет" в Шпандау и "Даймлер-Бенц" в Берлин-Мариенфельде. \406\
     Наконец, я разработал проект новых штатов военного времени для танковых
дивизий и моторизованных частей, входивших в состав этих дивизий, на 1943 г.
и, насколько можно было предвидеть, на 1944 г.  Я  хотел  добиться  экономии
личного состава и материальной  части  при  одновременном  повышении  боевой
способности частей путем обеспечения  их  более  совершенным  вооружением  и
применения более целеустремленной тактики. На этом я  построил  свой  первый
доклад, с которым я хотел явиться к Гитлеру 9 марта. Для этой цели я вылетел
вместе с полковником Томале в Винницу.  Прибыв  на  место  назначения  в  16
часов, я увидел целое собрание офицеров и генералов, желавших присутствовать
при моем дебюте. Я был неприятно удивлен, увидев такое множество людей,  ибо
я надеялся, что смогу доложить свои соображения в самом узком  кругу.  Но  я
совершил ошибку, сообщив тезисы моего доклада  адъютантуре  Гитлера.  И  вот
прибыли все заинтересованные лица: весь состав  главного  штаба  вооруженных
сил, начальник генерального штаба сухопутных войск с некоторыми начальниками
отделов, генерал-инспекторы пехоты и  артиллерии  и,  наконец,  шеф-адъютант
Гитлера Шмундт. Все находили в моих планах какие-нибудь недостатки, особенно
им не нравилось мое желание подчинить самоходные  орудия  генерал-инспектору
бронетанковых войск  и  вооружить  ими  противотанковые  дивизионы  пехотных
дивизий, сняв с вооружения этих дивизионов  пушки  на  полугусеничной  тяге.
Вследствие этого непредвиденного  упорного  сопротивления  доклад  длился  4
часа; я был так утомлен, что, покинув помещение, потерял сознание и упал  на
землю. К счастью, обморок моментально прошел и не был никем замечен.
     Конспект этого доклада, т. е. отдельные тезисы, которые я составил  для
лучшего  изложения  и  захватил  с  собой,  благодаря  случайному   стечению
обстоятельств уцелел. Ниже я  помещаю  этот  конспект,  ибо  его  содержание
характерно для многих моих бесед с  Гитлером,  имевших  место  впоследствии.
\407\

КОНСПЕКТ ДОКЛАДА
     1. Задача на 1943 г. состоит в том, чтобы создать некоторое  количество
полностью  боеспособных  танковых  дивизий  для  проведения  наступления   с
ограниченными целями.
     В 1944 г.  мы  должны  быть  в  состоянии  вести  наступление  крупного
масштаба. Полностью боеспособной танковая дивизия считается  в  том  случае,
когда число ее танков находится  в  соответствующей  пропорции  к  остальным
боевым средствам и машинам. Немецкая танковая  дивизия  состоит  из  четырех
батальонов и насчитывает 400 танков. Если число  танков  станет  значительно
меньше 400, то обслуживающий аппарат (количество людей и колесных машин)  не
будет  соответствовать  подлинной  ударной  силе  дивизии.  К  сожалению,  в
настоящее время у нас нет уже  ни  одной,  полностью  боеспособной  танковой
дивизии. Однако успех боевых действий, как этого года, так и последующих лет
зависит от того, удастся ли нам снова создать  такие  соединения.  Если  нам
удастся разрешить эту задачу, то мы во  взаимодействии  с  военно-воздушными
силами и подводным морским  флотом  одержим  победу.  Если  не  удастся,  то
наземная война станет затяжной и дорогостоящей.
     Речь идет  о  том,  чтобы  немедленно  создать  полностью  боеспособные
танковые дивизии, при этом лучше иметь немного  полноценных  дивизий  вместо
большого количества  плохо  оснащенных  соединений.  Последние  требуют  для
оснащения несоразмерно много автомашин, расходуют  много  горючего  и  живой
силы без должного эффекта, затрудняют управление и снабжение  и  создают  на
дорогах заторы.
     2. Для достижения поставленной организационной цели я предлагаю принять
на  1943  г.  следующее  штатное  расписание  (схема  1,  к  сожалению,   не
сохранилась).
     Относительно вооружения танков необходимо сказать следующее. \408\
     В настоящее время на вооружение поступает только  танк  T-IV.  Учитывая
текущие  потребности  в  пополнении   материальной   частью   Восточного   и
Африканского фронтов, а также  потребность  в  учебной  материальной  части,
нужно ежемесячно формировать или полностью вооружать один танковый батальон.
Далее, в 1943 г. можно рассчитывать на  формирование  небольшого  количества
танковых батальонов, вооруженных танками "пантера" и "тигр", которые, однако
(это касается танков "пантера"), не следовало бы использовать на фронтах  до
июля- августа.
     Для того,  чтобы  повысить  боеспособность  подлежащих  укомплектованию
танковых дивизий, следует использовать легкие самоходные орудия, имеющиеся в
относительно большом количестве.
     Я считаю неотложным  делом  обеспечить  формирование  одного  дивизиона
легких самоходных орудий в месяц  с  включением  этих  дивизионов  в  состав
танковых дивизий до тех пор, пока не будет налажено  производство  танков  в
таком количестве, которое полностью удовлетворило  бы  потребности  танковых
дивизий в танках.
     Далее, в течение 1944-1945 гг. следует усиленно продолжать производство
танков Т-IV, не сокращая при этом выпуск танков "пантера" и "тигр".
     3.  На  1944  г.  я  предлагаю  штатное  расписание  военного  времени,
указанное на схеме 2 (к сожалению, не сохранившейся). Эта схема содержит,  в
отличие от схемы 1,  требование,  относящееся  только  к  танкам:  доведение
танкового полка до бригады четырехбатальонного состава.
     4. Количество танков, предусмотренное предложенной  мною  организацией,
может быть достигнуто путем увеличения  выпуска  танков  T-IV,  "пантера"  и
"тигр", а до тех пор, пока мы не будем располагать  достаточным  количеством
этих танков, использовать легкие самоходные орудия  на  базе  танка  T-IV  с
75-мм пушкой L-48.
     Соответствующее количество танков будет \409\  достигнуто  лишь  в  том
случае, если будут созданы  основы  для  продолжительной  службы  отдельного
танка. Для этого необходимо:
     а) довести до конца новые конструкции ("пантера");
     б) улучшить обучение экипажей (участие в сборке танков,  индивидуальное
обучение и обучение в составе подразделений);
     в) снабдить  учебные  подразделения  необходимой  учебной  материальной
частью (приложение не сохранилось); письмо генерала Хубе об  опыте  обучения
во фронтовых условиях не сохранилось;
     г)  проводить  обучение  систематически  и  предоставлять   для   этого
необходимое время (не  перемещать  вновь  сформированные  части  с  их  мест
расположения, а сохранять их поблизости от заводов).
     5. Успех в бою может быть достигнут только большой  концентрацией  всех
танковых сил и средств в  решающем  районе  на  танкодоступной  местности  и
сохранением момента внезапности в отношении количества и тактико-технических
данных материальной части.
     Для этого необходимо:
     а) отказаться от  снабжения  второстепенных  театров  военных  действий
танками новой конструкции,  ограничиваясь  использованием  на  этих  фронтах
танковых частей, имеющих на вооружении трофейную материальную часть;
     б) свести все танковые подразделения и  части  (включая  танки  "тигр",
"пантера", T-IV и временно также часть легких самоходных орудий) в  танковые
дивизии и танковые корпуса, находящиеся под компетентным командованием;
     в) принимать во внимание условия местности при использовании  танков  в
наступлении;
     г) держать в резерве новую материальную часть (т. е. в настоящее  время
танки "тигр" и "пантера", а также тяжелые самоходные  орудия)  до  тех  пор,
пока мы не будем иметь  этой  техники  в  количестве,  обеспечивающем  успех
решающего внезапного  удара;  преждевременное  \410\  рассекречивание  новой
техники может привести  к  тому,  что  уже  в  следующем  году  мы  встретим
эффективную оборону противника, против которой за такой  короткий  срок  нам
нечего будет противопоставить;
     д)  отказаться  от  новых  формирований;  основу  старых   танковых   и
моторизованных  дивизий  составляют  хорошо  обученные  солдаты  и  неплохая
техника, что обеспечивает необходимую помощь при обучении новых  пополнений;
этого нельзя сказать о новых формированиях.
     Продолжительное использование танковых дивизий исключительно в  обороне
является в настоящее время расточительностью. Это мешает пополнению  дивизий
и снижает их готовность к наступлению.
     Из вышеизложенного можно сделать вывод о необходимости снять  с  фронта
большое количество танковых дивизий и направить их в тыл на пополнение.
     6. Противотанковая оборона  все  больше  и  больше  становится  главной
задачей  самоходных  орудий,  так  как   другие   противотанковые   средства
недостаточно эффективны в борьбе с новыми танками противника и несут слишком
большие потери.
     Все дивизии, находящиеся  на  основных  фронтах,  нуждаются  поэтому  в
определенном  оснащении  их  этим  видом  оружия,  в   то   время   как   на
второстепенных фронтах следует удовлетворяться созданием резерва  самоходных
орудий при главном  командовании,  а  дивизии  вооружить  в  первую  очередь
противотанковыми орудиями на самоходных лафетах. В  целях  экономии  личного
состава  и  материальной  части  следует  постепенно  осуществлять   слияние
дивизионов самоходных орудий с противотанковыми дивизионами.
     Новые тяжелые самоходные орудия следует использовать только на  главных
фронтах и для выполнения особых задач. Именно они являются в первую  очередь
противотанковым средством.
     Эффективность 75-мм самоходного орудия L-70 еще неизвестна. \411\
     7. Танковые разведывательные батальоны превратились в пасынков танковых
дивизий. Если их значение в Африке  бесспорно,  то  на  Восточном  фронте  в
настоящее время  оно  уменьшилось.  Однако  это  не  должно  вводить  нас  в
заблуждение. Если  мы  в  1944  г.  снова  предпримем  наступление  большого
масштаба, на что  будем  надеяться,  то  нам  необходимо  иметь  эффективную
наземную разведку.
     Для этого необходимо:
     а)  достаточное   количество   легких   однотонных   бронетранспортеров
(находятся в производстве и уже выпускаются);
     б) бронеавтомобиль с большой  скоростью  передвижения  (60-70  км/час),
надежной броней и хорошим вооружением.
     В  настоящее  время  такие  машины  больше  не  выпускаются.  Я   прошу
полномочий на изучение этого вопроса вместе с министром Шпеером, чтобы затем
сделать конкретное предложение.
     8. Для оснащения  моторизованных  частей  танковых  дивизий  необходимо
продолжать  выпуск  3-тонных  бронетранспортеров  и  наладить  их   серийное
производство, отказавшись от всяких конструктивных изменений.
     Этими машинами также должны