итическим мотивам, которые казались
верховному командованию важными,
     Люди, руководившие немецкими ВВС, по сути дели не имели ни определенных
целей, ни здравого  представления  о  стратегии.  Впрочем,  этот  недостаток
относился не только к периоду битвы за Англию. Геринг слепо верил в доктрину
генерала Дуэ, по крайней мере в свою интерпретацию этой доктрины И все же он
бросал самые оскорбительные упреки своим летчикам,  когда  планы  срывались.
Так было, например, после двух налетов на Ливерпуль, во время которых  бомбы
были сброшены на ложные сооружения, специально построенные англичанами.
     В течение  зимы  интенсивность  боевых  действий  в  воздухе  постоянно
повышалась. Немецкие бомбардировщики наносили удары по Ковентри,  Ливерпулю,
Гуллю, Портсмуту, Манчестеру и многим другим  городам,  дымящиеся  развалины
которых были доказательством стремления немецких летчиков к  победе.  Каждую
ночь специально оборудованные  самолеты  незаметно  сбрасывали  смертоносные
мины на подходах к крупным портам и  в  устье  Темзы.  Постепенно  противник
лишался возможности использовать для торгового судоходства южные  порты.  На
восточном побережье к югу от Гулля, на всем протяжении южного побережья,  на
западном побережье вплоть до Бристоля  -  везде  немецкая  авиация  наносила
серьезный урон английскому торговому флоту.
     Но целей было слишком  много.  Одновременные  действия  против  портов,
промышленных центров и Лондона привели  к  распылению  усилий,  так  как  ни
против одной из этих целей не могли быть сосредоточены  крупные  силы,  и  к
чрезвычайно тяжелым потерям в бомбардировщиках. В те  зимние  месяцы  потери
были  непропорционально  высоки  по  сравнению   с   достигнутыми   в   ходе
бомбардировок результатами. Хотя экипажи наших бомбардировщиков были  хорошо
подготовлены и всегда без колебаний  принимали  бой,  техническое  оснащение
немецкой авиации не обеспечивало полетов над морем и ведения боевых действий
на предельном радиусе.  Прежде  всего  нам  не  хватало  хорошо  вооруженных
четырехмоторных бомбардировщиков с радиусом действия около 2000 километров и
рабочим потолком свыше 9000 метров.
     В феврале 1941 г. рейхсмаршал Геринг прибыл с большой  свитой  в  Париж
для обсуждения с фельдмаршалами Кессельрингом и  Шперрле  будущих  воздушных
операций против Англии.
     Совещание с большой помпезностью проходило на Кэ-д'Орсе в  историческом
Зале Часов. Геринг, как всегда, был недоволен недостаточными, по его мнению,
успехами  немецкой  авиации  и  в  самых  сильных  выражениях  отзывался   о
командующих и летном  составе  обоих  воздушных  флотов.  Оба  фельдмаршала,
проявляя должное уважение, пытались отклонить обвинения и убедить Геринга  в
том, что их воздушные флоты ведут тяжелые бои и что поставленные перед  ними
задачи слишком  сложны.  Геринг  отказался  выслушать  их.  Даже  поездки  в
действующие части и беседы с Галландом, чей  боевой  опыт  был  уже  признан
всеми, не произвели на Геринга должного впечатления. Необходимо было  срочно
принять новое решение на  основе  сложившейся  к  тому  времени  обстановки,
однако это не было сделано, и бомбардировочное наступление  продолжало  идти
по старым планам.
     Авиационные  школы  выпускали  много  летчиков,  так  что  теперь  было
достаточно летного состава для замены вышедших из строя экипажей. Но  именно
молодые летчики, не имевшие боевого опыта, чаще всего  становились  жертвами
английских   ночных   истребителей,   постоянно   совершенствовавших    свое
мастерство. Часто они погибали в  свой  первый  боевой  вылет,  несмотря  на
дополнительную тренировку, которую проходили в действующих частях.
     В феврале 1941 г. 3-му воздушному флоту была поставлена новая задача, а
именно: разработать подробные планы операции "Феликс". Эта операция, которую
можно  было  осуществить,   лишь   заручившись   предварительным   согласием
испанского правительства,  предусматривала  переброску  через  Испанию  ряда
сухопутных и авиационных частей с целью захвата Гибралтара.
     Как известно, операция "Феликс" так и не  вышла  из  стадии  разработки
прежде  всего  из-за  неудачных  переговоров  Гитлера  с  главой  испанского
государства в октябре 1940  г.  в  Монтуаре,  на  франко-испанской  границе.
Переговоры не дали положительных результатов. Так же неудачно  окончились  и
последовавшие  вслед  за  этим  переговоры  немецких  и  испанских   штабных
офицеров. Осторожный и хитрый генерал Франко не хотел замешивать в это  дело
себя и свою страну, Поэтому планирование операции "Феликс" оказалось  пустой
тратой бумаги. Тем временем штабы воздушных флотов, действовавших на Западе,
совместно со штабами группы армий "А"  под  командованием  фельдмаршала  фон
Рундштедта и группы армий "Д" под командованием фельдмаршала фон  Витцлебена
продолжали  разрабатывать  планы  вторжения  в  Англию  в  1941  г.  Нас  не
информировали о резком изменении планов верховного командования.
     Только в марте 1941 г. некоторые высшие офицеры  узнали  о  возможности
столкновения  между  Германией  и  Россией,   что   должно   было   означать
окончательный отказ от битвы за Англию.
     Несмотря на такое развитие событий, в  марте  Геринг  вновь  прибыл  во
Францию. В сопровождении фельдмаршала Шперрле он  осмотрел  новейшую  модель
бомбардировщика  "Юнкере"  Ju-88.  Геринг  не  смог  оценить  действительные
возможности Ju-88 и приказал группе этих самолетов нанести удар по Абердину.
Фельдмаршал Шперрле ответил, что это равносильно приказанию  экипажам  новых
самолетов совершить самоубийство. Завязался спор. Фельдмаршал Шперрле  вышел
из себя, и только с большим трудом мне удалось уговорить его не  подавать  в
отставку.
     Битва в воздухе продолжалась. Наши  потери  в  бомбардировщиках  росли,
хотя мы и добились некоторых  успехов.  В  этот  период  было  совершено  65
крупных налетов на Лондон. Посылая на Лондон одни и  те  же  бомбардировщики
дважды в длинные  зимние  ночи,  иногда  удавалось  бомбардировать  его  800
самолетами, что было выдающимся достижением для того периода войны.
     Наше взаимодействие с  военно-морским  флотом,  особенно  с  подводными
силами, становилось все теснее. Это привело к учреждению  в  марте  1941  г.
должности командующего авиацией в атлантической зоне со штабом в  Бордо.  Он
нес ответственность за организацию воздушной разведки в интересах  подводных
сил.   В   его   распоряжении   находились    также    эскадрильи    тяжелых
бомбардировщиков, действовавших совместно  с  немецкими  подводными  лодками
против английского судоходства. Совершая полеты в  Атлантике,  эти  самолеты
часто огибали самую  северную  точку  Шотландии  и  производили  посадку  на
аэродромы в Норвегии, откуда они затем вылетали на очередное боевое задание.
     Именно эти самолеты, вооруженные  авиационными  торпедами,  пытались  в
конце мая 1941 г. прийти на помощь линейному кораблю "Бисмарк", когда  после
победы над линейным крейсером "Худ" и линейным кораблем "Принц Уэльский"  он
был окружен превосходящими силами противника примерно  в  750  километрах  к
западу от Бреста.
     После  гибели  "Бисмарка"  борьба   немецких   надводных   сил   против
военно-морского флота Англии  по  существу  прекратилась.  Теперь  мы  могли
рассчитывать только на наши подводные лодки и авиацию.

     Высшие офицеры постепенно приходили к убеждению, что  битва  за  Англию
будет прекращена летом 1941 г. По мере  поступления  в  различные  штабы  во
Франции длинных списков авиационных и других частей, подлежащих переводу  на
Восток, становилось все яснее, что  оставшиеся  на  Западе  силы  не  смогут
продолжать  битву  за  Англию.  Более  того,  казалось  маловероятным,   что
оставшейся   у   нас   истребительной   авиации   хватит    для    прикрытия
голландско-бельгийско-французского побережья.
     На Восток отбыл  фельдмаршал  Кессельринг  со  штабом  2-го  воздушного
флота. Теперь 3-й воздушный флот нес ответственность за  боевые  действия  в
воздухе на всем Западном театре военных действий.
     Перебазирование происходило в  мае.  Летчики,  улетавшие  на  Восточный
фронт, покидали наш театр военных действий с чувством облегчения: оставшиеся
силы были слишком немногочисленны, чтобы выполнить  задачи,  возложенные  на
них.  Особенно  слабы  были  обслуживающие  части.  Нам  удалось  скрыть  от
противника переброску основных сил немецкой авиации на Восток путем введения
в заблуждение его службы радиоперехвата (объем радиообмена поддерживался  на
прежнем уровне), а также путем интенсивного использования тех  сил  авиации,
которые оставались в  нашем  распоряжении.  Таким  образом,  нам  удалось  в
течение нескольких недель скрывать от противника переброску наших войск.
     Так, без фанфар, без настоящей развязки закончилась битва за Англию.

     Известный английский  военный  писатель  генерал-майор  Дж.  Ф.  Фуллер
описывает битву за  Англию  как  одну  из  самых  роковых  в  стратегическом
отношении кампаний. Он указывает, что, несмотря на все уважение к мастерству
немецких солдат, Гитлер и его советники находились в  плену  континентальной
концепции войны Фуллер убежден, что немецкое верховное командование верило в
возможность   нанесения   поражения   Англии   с   помощью   одних    только
военно-воздушных сил
     Я считаю неправильным это  последнее  утверждение  Фуллера.  Во  всяком
случае руководители немецких  ВВС  никогда  не  считали,  что  Англию  можно
завоевать с помощью одной авиации Но мы действительно  верили,  что  сильная
авиация может нанести решающий удар по Соединенному Королевству, если только
для вторжения будут полностью использованы также армия  и  флот.  Но  уже  к
осени 1940 г. такая возможность перестала существовать. Принимая во внимание
боевой состав ВВС Англии и производственную мощность английской  авиационной
промышленности, можно думать,  что  немецкие  ВВС  были  тогда  в  состоянии
выполнить ту роль, которая отводилась им в операции  "Морской  лев".  Однако
армия  и  флот  не  были  готовы  к  выполнению  своих  задач,  и  верховное
командование, очевидно, почти потеряло  всякий  интерес  к  проведению  этой
операции.  Настойчивые  возражения  рейхсмаршала   Геринга   против   такого
положения1 дел лишь прикрывали его  собственные  сомнения,  потому  что,  по
правде говоря, сам он никогда не верил в успех операции "Морской  лев",  так
как находился под сильным влиянием идей генерала Дуэ. Мне кажется,  впрочем,
что он никогда не понимал всей их глубины.
     Я согласен с мнением  генерала  Фуллера,  что  в  то  время  идеальными
объектами для немецких вооруженных сил были  Египет  и  Суэцкий  канал.  Как
говорит Фуллер, если бы вместо использования немецких ВВС против Англии  вся
мощь  немецкой  военной  машины  была  направлена  на  Ближний  Восток,   то
Британской империи в целом мог бы быть нанесен смертельный удар.

     Ясно одно: хотя воздушные бои  над  Англией  были,  возможно,  образцом
мастерства и героизма немецких  летчиков,  со  стратегической  точки  зрения
битву за Англию вообще не следовало начинать. Решение начать битву за Англию
была поворотным пунктом в истории второй мировой войны. Немецкие ВВС,  перед
которыми  верховное  командование  не  поставило  четкой   задачи,   понесли
настолько большие потери, что их так и не удалось восполнить до конца  войны
{С этим утверждением Крейпе согласиться нельзя.  Он  преувеличивает  потери,
понесенные немецкими BBG в период воздушных  боев  над  Англией.  Германская
авиационная промышленность быстро  восполнила  потери  Производство  военных
самолетов в Германии составляло - в 1941 г. - 11030, 1942 г. -  14700,  1943
г. - 25220 и 1944 г. - 37950. (Прим. ред.}.}.
     В заключение я хочу отметить, что, на мой взгляд, именно опыт воздушной
войны над Англией  заставил  сначала  английских,  а  затем  и  американских
руководителей принять твердое решение о превращении авиации в  самое  мощное
оружие, определяющее исход войны.

ВОЙНА РАСШИРЯЕТСЯ

     Генерал-лейтенант ЗИГФРИД ВЕСТФАЛЬ

     Неудача немецких ВВС в битве за Англию убедила нас, что отважную страну
невозможно поставить на колени путем одних только бомбардировок  с  воздуха.
Особенно показательной в этом отношении была оборона Лондона, а впоследствии
это подтвердила стойкость  немецкого  населения,  мужественно  переносившего
самые сильные бомбардировки. Немецким ВВС не удалось подавить  и  английскую
истребительную авиацию. А это означало, что не обеспечено одно  из  решающих
условии для вторжения в Англию: военно-морские силы и истребительная авиация
Англии не  уничтожены,  и  немецкие  силы  вторжения  неизбежно  понесли  бы
чрезвычайно высокие потери. Так как  условия  погоды  позволяли  производить
высадку десантов не позже первой половины октября, Гитлер решил не проводить
операцию "Морской лев" в 1940 г.
     Собственно говоря, Гитлеру вообще не  особенно  хотелось  доводить  эту
операцию  до  конца.  Он  находился  под  сильным  влиянием   стратегических
концепций  континентальной  войны  и   весьма   неприязненно   относился   к
перспективе амфибийной войны. Это вновь проявилось позже, в 1942  г.,  когда
встал вопрос о захвате острова Мальта в Средиземном море. Нежелание  Гитлера
начинать  операцию  "Морской  лев"  объяснялось  также  тем,  что  (на   это
совершенно справедливо указывало руководство  немецких  военно-морских  сил)
немецкий флот не смог  бы  обеспечить  прикрытие  сил  вторжения  от  ударов
превосходящих сил английского флота, зато  главное  командование  сухопутных
сил было настроено оптимистически. Оно рассматривало операцию "Морской  лев"
просто как форсирование реки в  очень  крупном  масштабе.  Кроме  того,  оно
считало, что сопротивление противника на английской территории не может быть
сильным и продолжительным, так как англичане потеряли в  Дюнкерке  громадное
количество боевой техники. Несмотря на  превосходство  английского  флота  и
ограниченность  имевшихся  в  нашем  распоряжении  транспортных  средств  (в
основном речные  суда),  командование  немецкой  армии  надеялось,  что  ему
удастся за  сравнительно  короткий  срок  перебросить  на  побережье  Англии
крупные силы. Правда, даже в то время казалось  сомнительным,  что  успешным
вторжением удастся вывести Англию из войны, так как  англичане  -  смелый  и
упрямый  народ.  Мы  должны  были  предусмотреть  и  возможность  переброски
английского правительства и части  вооруженных  сил  в  Канаду,  откуда  они
смогли бы продолжать войну.
     Однако решающим для планов Гитлера было совершенно иное обстоятельство.
Спустя некоторое время после окончания кампании на Западе он  сообщил  своим
ближайшим военным советникам,  что  вскоре  может  возникнуть  необходимость
ликвидировать "красную опасность" на Востоке. Его убеждение в  необходимости
разгрома России было подкреплено целым рядом  событий.  Особенно  беспокоила
Гитлера угроза русских Румынии, что могло сорвать поставки румынской нефти в
Германию.
     Гитлер немедленно послал военную миссию в Румынию, где в то время царил
авторитарный режим Антонеску. Это в свою очередь усилило недоверие России  к
Германии. Когда в ноябре 1940 г. на конференции с участием Молотова не  было
достигнуто никакого соглашения  о  разграничении  сфер  влияния  Германии  и
России, Гитлер решил действовать. Через месяц он издал известную  "директиву
э 21",  согласно  которой  вооруженные  силы  должны  были  приготовиться  к
"молниеносной  кампании"  для  разгрома  Советской  России.  На  Румынию   и
Финляндию он рассчитывал как на союзников. Так вновь был брошен жребий.
     В соответствии с этим решением находившиеся на Западе немецкие  дивизии
стали  постепенно  сосредоточиваться  у  восточных  границ,  где  до   этого
практически не было войск. Это означало, что  для  Англии  угроза  вторжения
стала  уменьшаться.  Главный  штаб  вооруженных  сил  приказал   имитировать
продолжение подготовки к вторжению, однако этим нельзя  было  долго  держать
противника в заблуждении, хотя всю  зиму  1940/41  г.  продолжались  сильные
налеты на английские города.
     Начали активизироваться и боевые действия на  юге.  После  сравнительно
спокойных летних месяцев  Средиземноморский  театр  военных  действий  снова
привлек к себе внимание. Несмотря на свои высокопарные заявления,  Муссолини
не решился немедленно штурмовать опасную крепость на острове  Мальта,  чтобы
одним ударом перерезать основную линию коммуникаций между Англией и  Дальним
Востоком и в то же время обеспечить коммуникационные линии Италии с Северной
и Восточной Африкой.  Однако  в  сентябре  восемь  итальянских  дивизий  под
командованием маршала Грациани все же перешли египетскую  границу.  Грациани
дошел до Сиди-Баррани и там остановился. Как  показали  дальнейшие  события,
нерешительность Грациани была вполне оправдана. В  декабре  генерал  Уэйвелл
начал контрнаступление против плохо оснащенных  итальянских  войск,  которые
вскоре оказались  на  грани  катастрофы.  Стремительно  продвигаясь  вперед,
английские войска захватили Бардию,  сильную  крепость  Тобрук,  Бенгази.  К
концу января 1941 г. англичане находились всего в нескольких стах километрах
от Триполи. В этот крайне тяжелый для Италии час, когда  уже  было  взято  в
плен 140 тысяч итальянских солдат и офицеров и когда  вся  Ливия,  казалось,
была потеряна, Муссолини, наконец, принял военную помощь со стороны  немцев,
которая ему предлагалась еще в прошлом году и  от  которой  он  в  то  время
отказался. В феврале в Северной  Африке  высадился  генерал  Роммель.  Своим
блестящим полководческим мастерством и безупречным  характером  он  завоевал
себе мировую славу.  К  концу  марта  в  ходе  замечательно  организованного
контрнаступления он отбросил  английские  войска  к  египетской  границе.  О
Роммеле будет рассказано ниже.
     Поздней осенью итальянцы начали  активные  боевые  действия  на  другом
театре военных действий. Надеясь добиться быстрой победы, итальянские войска
27  октября  1940  г.  пересекли  греко-албанскую  границу.   Они   серьезно
недооценили оборонительные способности греческой  армии  и  скоро  попали  в
очень тяжелое положение. Над ними нависла угроза быть  сброшенными  в  море.
Еще раньше Германия предупреждала Италию, что не следует  предпринимать  эту
операцию с недостаточными силами. И вот теперь события на  греко-итальянском
фронте потребовали  вмешательства  Германии.  В  середине  декабря  в  южную
Румынию было переброшено семь немецких дивизий. Выйти из трудного  положения
итальянцам помогла весенняя кампания против  Югославии,  которая  "изменила"
странам оси, а также против высадившихся в Греции английских войск.
     В ходе этой кампании, за  которой  последовала  известная  операция  по
захвату  Крита  воздушнодесантными   войсками,   были   быстро   разгромлены
югославская и греческая армии, а англичане  были  изгнаны  из  юго-восточной
части европейского континента. Но все это не привело к умиротворению Балкан.
До самого конца войны Балканы оставались нашим больным  местом  и  сковывали
большое количество войск.
     Это была не  последняя  неудача  Италии.  Герцог  Аоста,  командовавший
итальянскими войсками в Эфиопии, в мае был вынужден  сдаться  англичанам.  В
Ираке в это время было  подавлено  восстание  против  англичан,  а  Сирия  -
французская мандатная территория, которая со времени подписания перемирия  в
Компьене находилась под контролем Италии, - перешла  на  сторону  союзников.
Так было ликвидировано всякое немецкое влияние на Ближнем и Среднем Востоке.
     Необходимые для завоевания Балкан войска перебрасывались,  естественно,
из восточных районов. Это было крайне неблагоприятно для нас, так как начало
вторжения в Россию  пришлось  отложить  на  добрых  шесть  недель  короткого
восточноевропейского лета - самого  подходящего  времени  года  для  ведения
боевых  действи