горючего   для   многочисленных
механизированных частей. Было ясно, что  имевшихся  в  6-й  армии  предметов
снабжения хватит ненадолго.
     Точно установить количество окруженных  войск  невозможно.  Указывались
различные цифры - от 216 тысяч до  более  чем  300  тысяч  человек.  Причина
такого большого расхождения заключается  в  том,  что  самая  высокая  цифра
отражает численность личного состава не  только  6-й  армии,  но  и  частей,
приданных  ей  перед  началом  русского  наступления.  Некоторые   части   и
подразделения 6-й армии не попали в окружение,  в  то  время  как  части  из
состава других армий оказались в котле. В первые несколько недель обстановка
была настолько запутанной, что назвать точные цифры  совершенно  невозможно.
Во всяком случае, командиры окруженных войск думали о более важных  задачах,
чем сбор сведений о численности личного состава, состоящего на довольствии.
     Средствами сообщения и связи окруженной армии с внешним миром  остались
только самолеты и радио. Сначала в котле  было  три  или  четыре  аэродрома.
Вскоре после окружения была установлена работавшая  в  первое  время  вполне
надежно радиотелефонная связь между генералом Паулюсом и командующим группой
армий.

     Должна ли 6-я армия выходить из окружения?

     Когда 6-я армия была окружена, командующий  6-й  армией  и  командующий
группой армий попытались добиться у  Гитлера  разрешения  на  прорыв  кольца
окружения и соединение. С главными немецкими силами, находившимися западнее.
Гитлер упорно отказывался санкционировать отступление, для которого уже были
разработаны планы  с  учетом  оценки  вероятного  хода  событий.  Но  теперь
обстановка так ухудшилась, что,  как  полагали  Вейхс,  Паулюс  и  командиры
корпусов 6-й  армии,  новые  условия  заставят  Гитлера  действовать  иначе.
Поэтому,  не  дожидаясь  его  ответа,  командование  отдало  предварительный
приказ, чтобы, как только разрешение на отступление будет получено, выход из
окружения начался без всяких задержек.
     Но разрешение не приходило. День за днем я  убеждал  Гитлера  разрешить
6-й армии выйти из окружения. Почти каждую ночь мы  подолгу  обсуждали  этот
вопрос. Разговоры наши были то спокойными, то  язвительными,  когда  мы  оба
повышали голос. Если Гитлер кричал на меня, я тоже кричал в ответ: когда  он
раздражался, это был единственный способ заставить его слушать.
     Однажды мне уже показалось, что я  добился  своего.  Гитлер  как  будто
готов был подписать приказ, разрешавший 6-й армии выход из окружения. Все  с
облегчением вздохнули и принялись за разработку предварительных  инструкций.
Но когда приказ был представлен Гитлеру на подпись, он долго  не  подписывал
его, а затем сказал мне, что передумал. Все было  напрасно:  снова  придется
начинать бесконечные разговоры и  споры.  Казалось,  нервы  наши  больше  не
выдержат. Чтобы показать, какая была атмосфера в это  время,  я  остановлюсь
здесь на двух особенно важных разговорах,  которые  я  имел  с  Гитлером.  В
некоторых местах я постараюсь привести подлинные слова Гитлера и свои.
     Первый разговор произошел вскоре после  того,  как  сомкнулись  русские
клещи. Я попросил диктатора дать мне аудиенцию для  продолжительной  беседы.
Моя просьба была удовлетворена.  Гитлер  принял  меня  поздно  ночью,  и  мы
разговаривали почти до утра. Я начал с того, что показал  Гитлеру  на  карте
точное расположение войск и описал вероятный ход событий. Но тут он  прервал
меня, сказав, что обстановка не будет развиваться так,  как  предполагаю  я,
что ее коренным образом изменит атака танковой  дивизии,  перебрасываемой  с
Кавказа, а также ввод в бой новых тяжелых танков "Тигр".
     Старая история! С заводов  начали  поступать  первые  танки  "Тигр",  а
Гитлер имел привычку каждое новое оружие считать чудодейственным  средством.
Он считал, что первый же батальон "Тигров" сможет прорвать  кольцо  русского
окружения. Гитлер был прямо-таки  опьянен  своим  планом.  Он  действительно
верил, что стоит ввести один такой батальон, как  обстановка  у  Сталинграда
немедленно изменится.
     Возбужденный, с горящими глазами, Гитлер пытался  заразить  меня  своим
энтузиазмом. Казалось, он жаждал моего одобрения. Я сказал:
     - Разумеется, танки "Тигр" имеют высокие  боевые  качества,  и  от  них
можно ожидать многого. Но мы не знаем, как они будут действовать в  условиях
русской зимы. К тому же они еще не были испытаны в бою. До сих пор в  первых
боях у новых видов  оружия  неожиданно  обнаруживались  дефекты,  ликвидация
которых надолго затягивалась. Поэтому мы не можем рассчитывать, что "Тигр" с
самого  начала  будет  на  сто  процентов  удовлетворительным.  Кроме  того,
"Тигров" еще недостаточно. Возможно,  одному  батальону  удастся  прорваться
через кольцо русского окружения и установить контакт с 6-й  армией,  но  он,
вероятно, будет не в состоянии держать коридор открытым. Кроме  того,  когда
новые танки будут введены в бой, наш основной фронт {В данном  случае  автор
имеет в виду фронт группы армий "Б", откатывавшейся  на  запад  под  ударами
советских войск (Прим, ред.)} окажется значительно дальше от  сталинградской
армии, чем сейчас. Таким образом, из-за огромного расстояния, которое танкам
придется преодолевать, провести операцию тогда будет  гораздо  труднее,  чем
теперь.
     Вот то, что касалось танков "Тигр". Я закончил следующими словами:
     - Так как операция по деблокированию 6-й  армии  не  может  состояться,
необходимо отдать этой армии приказ с боем выйти  из  окружения.  Это  нужно
сделать немедленно, пока еще не поздно.
     Я говорил, а Гитлер становился все мрачнее. Он не раз пытался  прервать
меня, но я не давал ему, так как понимал,  что  у  меня  осталась  последняя
возможность высказать ему все свои соображения. Когда я, наконец,  закончил,
он закричал:
     - 6-я армия останется там,  где  она  находится  сейчас!  Это  гарнизон
крепости, а обязанность крепостных войск - выдержать осаду. Если нужно,  они
будут находиться там  всю  зиму,  и  я  деблокирую  их  во  время  весеннего
наступления.
     Это была нелепейшая фантазия, и я не мог не возразить:
     - Сталинград - не крепость, да и снабжать 6-ю армию просто невозможно.
     Гитлер закричал еще яростнее и громче:
     - Но Геринг обещал снабжать армию по воздуху!
     Теперь и я крикнул:
     - Чепуха! Гитлер сказал:
     - Я не уйду с Волги! Я громко ответил:
     - Мой фюрер, оставить 6-ю  армию  в  Сталинграде  -  преступление.  Это
означает гибель или пленение четверти  миллиона  человек.  Вызволить  их  из
этого котла будет уже невозможно, а потерять такую огромную армию  -  значит
сломать хребет всему Восточному фронту.
     Гитлер побледнел, но ничего не сказал и, бросив на меня ледяной взгляд,
нажал кнопку на своем столе. Когда в дверях появился его адъютант  -  офицер
СС, он сказал:
     - Позовите фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля.
     До их прихода мы не проронили ни слова. Впрочем, они пришли так быстро,
словно ожидали вызова в соседней комнате.  Если  так,  то  они,  несомненно,
слышали наши сердитые голоса через тонкие стены кабинета,  а  следовательно,
были в курсе нашего спора.
     Кейтель и Йодль  официально  приветствовали  фюрера.  Гитлер  продолжал
стоять. Он был все еще бледен, но внешне держался торжественно  и  спокойно.
Он сказал:
     - Я должен принять очень важное решение. Прежде чем сделать это, я хочу
услышать ваше мнение.  Эвакуировать  или  не  эвакуировать  Сталинград?  Что
скажете вы?
     Начался военный совет, если  его  можно  так  назвать.  Никогда  раньше
Гитлер не прибегал к такой форме обсуждения вопросов. Вытянувшись, словно по
команде смирно, Кейтель ответил:
     - Мой фюрер, не оставляйте Волгу.
     Йодль говорил тихо и объективно, взвешивая каждое слово.
     - Мой фюрер, - начал он, - это действительно очень важное решение. Если
мы отступим от Волги, мы потеряем большую часть территории, захваченной нами
во время летнего наступления ценой огромных потерь. Но если  мы  не  отведем
6-ю армию, ее положение станет крайне тяжелым. Операция по ее деблокированию
может пройти успешно, но может и провалиться. До тех пор, пока мы не  увидим
результатов этой операции, на мой взгляд, надо удерживать позиции на Волге.
     - Ваша очередь, - обратился Гитлер ко мне.
     Очевидно, он думал, что слова  двух  других  генералов  заставили  меня
изменить мнение. Хотя Гитлер  сам  принимал  решения,  он  всегда  стремился
получить одобрение, пусть даже формальное, своих технических советников.
     Встав по стойке смирно, я сказал:
     - Мой фюрер, я не изменил своего мнения. Оставить армию  там,  где  она
находится сейчас, - преступление. Мы не сможем ни деблокировать, ни снабжать
ее. Она будет бессмысленно принесена в жертву.
     Внешне Гитлер казался спокойным, но в душе у него, видимо, все  кипело.
Он сказал мне:
     - Обратите внимание, генерал, что я  не  одинок  в  своем  мнении.  Его
разделяют эти два офицера,  которые  по  должности  выше  вас,  поэтому  мое
решение остается неизменным. Он  сделал  холодный  поклон,  и  мы  вышли  из
кабинета.
     Второй разговор, который я описываю здесь так  же  подробно,  состоялся
следующей ночью.
     Несмотря на прямой отказ Гитлера согласиться с  моими  доводами,  я  не
хотел сдаваться в борьбе за спасение 6-й армии. Из своего опыта я уже  знал,
что теперь нужно подойти к этому вопросу с другой стороны. Решение  Гитлера,
окончательное   и   неизменное,   основывалось,   вероятно,   на    каких-то
стратегических концепциях.  В  ближайшее  время  не  имело  смысла  пытаться
возобновлять с ним разговор на эту тему - Гитлер просто  откажется  слушать.
Но я полагал, что если его не убедили мои доводы, касавшиеся  стратегической
стороны вопроса, то аргументы, доказывающие трудность  снабжения  окруженной
армии, окажутся более действенными.  Мне  все  еще  казалось,  что  я  смогу
уговорить Гитлера принять мою точку зрения, если я нарисую  ему  безотрадную
картину снабжения 6-й армии и с помощью неопровержимых фактов и цифр докажу,
что регулярное снабжение этой армии по воздуху невозможно. Статистика всегда
производила на Гитлера сильное впечатление.
     Оперативное управление моего  штаба  и  офицеры  различных  служб  были
убеждены, что Сталинград удержать нельзя, а регулярное  снабжение  армии  по
воздуху  наладить  невозможно.  Я  приказал  по   каждому   виду   снабжения
подготовить данные, на которых основывались  эти  выводы,  в  форме  таблиц,
диаграмм, схем и т. д. Теперь не  могу  привести  по  памяти  точные  цифры,
приведенные офицерами  штаба,  но  общее  количество  необходимых  предметов
снабжения я помню.
     Если  учесть  запасы  предметов  снабжения,   находившиеся   в   районе
окружения, то 6-я армия нуждалась в доставке по воздуху ежедневно  600  тонн
грузов. Минимум предметов снабжения, на который 6-я армия могла существовать
(испытывая большие лишения  и  прибегая  к  такому  крайнему  средству,  как
использование всех лошадей для питания личного состава), составлял 300 тонн.
Но этот минимальный груз нужно было  доставлять  каждый  день,  несмотря  на
условия погоды, которые вряд ли могли быть благоприятными в это время  года.
Поэтому, чтобы поддерживать боеспособность 6-й  армии,  следовало  ежедневно
доставлять ей по крайней мере 500 тонн предметов снабжения в те  дни,  когда
самолеты могли садиться и взлетать в районе окружения.
     Эти факты и были отражены в  таблицах,  подготовленных  моими  штабными
офицерами. Как только таблицы  были  готовы,  я  опять  попросил  у  Гитлера
аудиенции, и снова он принял меня поздно  ночью.  Гитлер  держался  холодно:
очевидно, наш спор прошлой ночью не был забыт.  Мне  удалось  заинтересовать
его цифрами, и он позволил мне закончить доклад, необходимый для того, чтобы
разъяснить значение приведенных мною статистических данных. Свои  объяснения
я закончил словами:
     - Детальное изучение фактов заставляет сделать вывод, что снабжение 6-й
армии по воздуху невозможно. Холодно взглянув на меня, Гитлер сказал:
     - Рейхсмаршал заверил меня, что  это  возможно.  Я  повторил,  что  это
неосуществимо, и тогда Гитлер произнес:
     - Очень хорошо. Пусть он сам убедит вас. Он послал за главнокомандующим
военно-воздушными силами. Когда Геринг пришел, фюрер спросил:
     - Геринг, можно ли осуществлять снабжение 6-й армии по воздуху?
     Подняв правую руку, Геринг торжественно продекламировал:
     - Мой фюрер, я не сомневаюсь,  что  ВВС  справятся  со  снабжением  6-й
армии.
     Гитлер торжествующе взглянул на меня, но я еще раз повторил;
     - Военно-воздушные силы не справятся с выполнением этой задачи.
     Рейхсмаршал сердито нахмурил брови и сказал:
     - Вы не  компетентны  в  данном  вопросе.  Повернувшись  к  Гитлеру,  я
спросил:
     - Мой фюрер, разрешите задать рейхсмаршалу вопрос?
     - Пожалуйста.
     - Господин рейхсмаршал, - начал я, - вы знаете, сколько тонн  предметов
снабжения необходимо будет перебрасывать по воздуху каждый день?
     Очевидно, Геринг был смущен моим вопросом. Бросив  на  меня  негодующий
взгляд, он сказал:
     - Я не знаю, но офицерам моего штаба это известно. Я продолжал:
     - Учитывая запасы у 6-й армии предметов снабжения, а также принимая  во
внимание, что будут удовлетворяться только  минимальные  потребности  войск,
ежедневно потребуется перебрасывать 6-й армии 300 тонн грузов.  Но  так  как
летать можно будет не каждый день (в этом я сам убедился прошлой зимой), нам
придется доставлять 6-й армии около 500 тонн грузов в каждый летный день.
     Геринг ответил:
     - Я могу это сделать.
     Тут я не выдержал и крикнул:
     - Мой фюрер, это ложь!
     Гробовая тишина воцарилась в  комнате.  Геринг  побелел  от  бешенства.
Гитлер, недоумевая и удивляясь, смотрел то на меня, то на Геринга.  Наконец,
он обратился ко мне:
     - Рейхсмаршал представил мне свои соображения, и я не  могу  не  верить
ему, поэтому мое решение остается неизменным.
     - Тогда у меня к вам другая просьба, - сказал я.
     - Что же вы хотите?
     - Вы мне позволите каждый  день  доставлять  вам  сводку  о  количестве
предметов снабжения, переброшенных 6-й армии за предыдущие сутки? -  спросил
я.
     Геринг возражал, говоря, что это меня  не  касается,  но  на  этот  раз
Гитлер не согласился с ним. Мне было дано разрешение ежедневно  представлять
фюреру сводки. Так кончилось наше совещание.  Опять  моя  попытка  потерпела
неудачу. В результате нашего ночного разговора  я  добился  лишь  того,  что
заслужил ненависть рейхсмаршала. Между  прочим,  многие  штабные  офицеры  и
командиры соединений  ВВС  с  самого  начала  разделяли  мою  точку  зрения.
Некоторые из них даже письменно изложили свои  взгляды,  но  им  не  удалось
убедить своего главнокомандующего. Игнорируя их рапорты, он следил  за  тем,
чтобы они не попали на стол Гитлера.

       В ожидании наступления Манштейна

     Таким образом, все мои попытки спасти 6-ю армию потерпели неудачу. Но я
еще надеялся. Гитлера могли убедить изменить решение, пожалуй,  два  будущих
события: во-первых,  провал  наступления,  рассчитанного  на  деблокирование
окруженной армии, и, во-вторых, провал ВВС в  снабжении  этой  армии.  Самое
большее, что  могло  дать  наступление,  -  это  несколько  приблизить  наши
основные силы к 6-й армии, создав более благоприятные условия для  успешного
выхода ее из окружения. Я молил бога, чтобы  Гитлер  изменил  свое  решение,
когда наступление с целью прорыва основных сил к 6-й армии  провалится.  Что
касается снабжения по "воздушному мосту", то я надеялся на  свои  ежедневные
сводки. Они должны были заставить Гитлера отбросить иллюзии,  внушенные  ему
Герингом и другими.
     Но прежде чем  все  это  станет  реальной  действительностью,  которая,
возможно, убедит Гитлера изменить решение  и  оставить  Сталинград,  пройдет
время, а время работало против 6-й армии.  Через  10-15  дней  ее  положение
сильно ухудшится. За это время сократится  количество  предметов  снабжения,
необходимых для прорыва кольца окружения, особенно  запасы  горюче-смазочных
материалов. Следует также указать, что войска группы  армий  "Б"  постепенно
отходили на запад и расстояние, которое нужно  было  преодолеть  6-й  армии,
увеличивалось. Таковы были две основные проблемы.
     Но пока приходилось напрягать все усилия для увеличения  боеспособности
6-й армии или по крайней мере  для  отсрочки  ее  ослабления,  а  также  для
проведения в ближайшее время наступательной операции с целью  деблокирования
окруженных войск.
     Гитлер согласился перестроить структуру командования на  южном  участке
Восточного фронта. Между группами армий "А" и "В" была создана новая  группа
армий, получившая название "Дон".
     В результате этой реорганизации группа армий "Б" передала  южную  часть
своего  обширного  фронта  группе  армий   "Дон",   которая   могла   теперь
сосредоточить все свои усилия на предстоящем  деблокировании  сталинградской
армии, не отвлекаясь для решения других задач.  27  ноября  в  группу  армий
"Дон" были включены 6-я армия,  4-я  танковая  армия,  которая  должна  была
деблокировать окруженные войска, а  также  3-я  и  4-я  румынские  армии,  в
результате наступления русских откатившиеся на запад и  теперь  удерживавшие
участок фронта перед Сталинградом.
     Приказы Гитлера командующему группой армий "Дон"  были  отражением  его
взглядов, высказанных мне. Сталинград было приказано удерживать, а  связь  с
окруженными немецкими войсками восстановить путем проведения  наступательной
операции в направлении Сталинграда. Манштейн сразу понял, что полученные  им
приказы выполнить невозможно. В своем четком докладе он писал, что 6-я армия
должна прорваться в западном направлении  одновременно  с  наступлением  4-й
танковой армии на восток. После этого дальше на запад должен быть  образовал
новый фронт.
     Таким  образом,  Манштейн  в  несколько  видоизмененной  форме  выразил
взгляды, уже высказанные мною и командующим группой армий "Б".
     Однако Гитлер остался непреклонным, и Манштейн по  существу  был  лишен
оперативного руководства 6-й армией.  Правда,  фюрер  попытался  подсластить
пилюлю, пообещав Манштейну  дополнительные  силы  для  усиления  его  войск,
готовившихся к наступлению. Для этого предусматривалось перебросить части  и
соединения с Кавказа и Западного фронта. Хотя  эти  силы  в  конечном  счете
могли быть полезны  Манштейну,  они  прибыли  бы  слишком  поздно,  так  как
подготовка к операции уже шла полным ходом.
     Несмотря на  то  что  Манштейну  помешали  осуществить  его  планы,  он
постарался как можно лучше  выполнять  полученные  им  приказы.  Не  касаясь
неуместных в данном случае подробностей, можно утверждать, что  штаб  группы
армий "Дон"  сделал  все  возможное  для  организации  наступления  в  самых
благоприятных условиях и с минимальной задержкой. Манштейн  надеялся  начать
его между 8 и 10 декабря.
     Окруженную  под  Сталинградом  армию  мы  снабжали  по   воздуху.   Как
показывали  сводки,  которые  я  ежедневно   представлял   Гитлеру,   тоннаж
перевозимых на самолетах грузов, как правило,  составлял  110,  120  и  лишь
иногда 140 тонн. Последняя цифра превышалась очень редко, и чаще  всего  6-я
армия получала в день менее 100 тонн грузов. Итак, 6-й армии не  доставлялся
даже ежедневный минимум предметов снабжения,  не  говоря  уже  об  обещанных
Герингом 500 тоннах. Как я и предсказывал, много дней подряд грузы совсем не
поступали. Таким образом, не удовлетворялись  даже  минимальные  потребности
6-й армии. В этом  не  были  повинны  ни  экипажи  самолетов,  ни  командиры
авиационных подразделений и частей, ибо они делали все, что было в их силах.
Геринг взялся за выполнение задачи, превосходившей возможности немецких ВВС.
     На ежедневных совещаниях с Гитл