контрнаступление {5 декабря войска Калининского фронта, а 6  декабря  войска
Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов перешли  в  контрнаступление
(Прим, ред.)}. Начатое 6 декабря, оно было направлено против  двух  танковых
групп, расположенных северо-восточнее Москвы. Это был поворотный пункт нашей
Восточной кампании - надежды вывести Россию из войны в 1941 г. провалились в
самую последнюю минуту.
     Теперь политическим руководителям Германии важно было понять,  что  дни
блицкрига канули  в  прошлое.  Нам  противостояла  армия,  по  своим  боевым
качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо
приходилось встречаться на поле боя. Но  следует  сказать,  что  и  немецкая
армия продемонстрировала высокую  моральную  стойкость  в  преодолении  всех
бедствий и опасностей, обрушившихся на нее.
     Каждому солдату немецкой армии было ясно, что от исхода битвы за Москву
зависит наша жизнь или смерть. Если здесь русские нанесут нам  поражение,  у
нас не останется больше никаких надежд. В 1812 г. Наполеону все  же  удалось
вернуться во Францию с жалкими остатками своей разгромленной Великой  армии.
В 1941 г. немцам оставалось или выстоять, или же быть  уничтоженными.  В  то
время русская пропаганда сводилась к разбрасыванию с самолетов  листовок  со
скучным, грубо выполненным  изображением  покрытых  снегом  русских  степей,
усеянных трупами немецких солдат. Эта  пропаганда  не  производила  должного
впечатления на  наши  войска.  Четыре  батальона  французских  добровольцев,
действовавших в составе 4-й армии,  оказались  менее  стойкими.  У  Бородина
фельдмаршал фон Клюге обратился к ним  с  речью,  напомнив  о  том,  как  во
времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок  против  общего
врага. На следующий день французы смело пошли в бой,  но,  к  несчастью,  не
выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного  мороза  и  метели.  Таких
испытаний им еще никогда не приходилось переносить. Французский  легион  был
разгромлен, понеся большие потери от огня  противника  и  от  мороза.  Через
несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад.

       Положение армий

     Прежде  чем  перейти  к  рассмотрению   дальнейших   боевых   действий,
необходимо рассказать о немецких и русских войсках, участвовавших в сражении
под Москвой в 1941  г.,  а  также  об  условиях,  в  которых  происходила  ч
Московская битва.
     На нашем фронте ограниченная видимость ежедневно устанавливалась только
на несколько часов. До 9 часов утра окрестности обычно бывали окутаны густым
туманом. Постепенно пробивалось солнце, и только к 11 часам дня  можно  было
кое-что увидеть. В 15 часов наступали сумерки, а через час опять становилось
темно. В районе Малоярославца у нас был  аэродром,  куда  изредка  прибывали
транспортные  самолеты  из  Смоленска,  Орши  и  Варшавы.   Они   доставляли
пополнения, но совершенно недостаточные для  того,  чтобы  компенсировать  и
ежедневные потери Прибывавшие на самолетах  солдаты  были  одеты  в  длинные
брюки и  ботинки  со  шнурками.  Часто  у  них  не  было  шинелей  и  одеял.
Транспортные  дивизий  ожидали  пополнения  на   аэродромах   и   сразу   же
перебрасывали их на фронт, где в них чувствовалась острейшая  необходимость.
Нередко они оказывались на фронте в ту же ночь. Таким образом,  люди,  всего
два дня назад жившие в уютных казармах Варшавы, через 48 часов  попадали  на
Московский фронт, который уже начал распадаться.
     Еще в конце лета, когда фельдмаршал фон Браухич  понял,  что  война  на
Востоке продлится и зимой, он убеждал Гитлера вовремя приготовить для  наших
войск необходимое зимнее снаряжение. Гитлер отказался внять здравому совету,
так как был твердо убежден, что  русских  удастся  победить  до  наступления
холодов. Теперь даже в ставке Гитлера вдруг поняли, что война  в  России  по
сути дела только начинается и что придется, как это ни ужасно, воевать почти
без зимней одежды. Гитлер начал отдавать категорические  приказы  о  срочной
отправке на Восточный фронт теплой одежды. В Германии повсеместно проводился
сбор меховых и других теплых  вещей.  Но  слишком  поздно!  Чтобы  доставить
войскам собранную одежду, нужны были не  дни  и  даже  не  недели,  а  целые
месяцы. Таким образом, солдатам суждено было провести  свою  первую  зиму  в
России в тяжелых боях, располагая только летним обмундированием, шинелями  и
одеялами. Все, что  имелось  в  оккупированных  районах  России  -  валенки,
меховые шапки и шерстяное обмундирование, - было реквизировано, но оказалось
каплей в море и почти не облегчило положения огромной массы наших солдат.
     Со снабжением войск дела  обстояли  неважно.  К  нашему  району  боевых
действий подходило всего несколько железных дорог, да и их часто  перерезали
партизаны.  В  паровых  котлах  паровозов,  не  приспособленных  к  условиям
русского климата, замерзала вода. Каждый паровоз мог тащить только  половину
обычного количества вагонов. Многие из них, покрытые снегом и льдом,  целыми
днями  простаивали  в  тупиках  железнодорожных   станций.   Наша   огромная
потребность в артиллерийских снарядах удовлетворялась  с  трудом.  В  то  же
время, чтобы подбодрить  солдат,  из  Франции  и  Германии  доставлялись  на
Восточный фронт целые поезда с красным  вином.  Вы,  конечно,  представляете
себе, какое отвратительное чувство возникало  у  солдат  и  офицеров,  когда
вместо снарядов, без которых войска буквально задыхались, им привозили вино.
Впрочем, и вино нередко попадало на фронт в непригодном виде: при  перевозке
оно замерзало, бутылки лопались, и от него оставались только куски  красного
льда.
     Наши оборонительные позиции были почти лишены укрытий. Это сказалось на
тактике обеих сторон, которые вели  упорные  бои  за  овладение  населенными
пунктами, где можно было найти хоть какое-нибудь укрытие от ужасного холода.
Однако в конце концов такая  тактика  приводила  к  тому,  что  обе  стороны
подвергали эти деревни артиллерийскому обстрелу и поджигали деревянные  дома
и  дома  с  соломенными  крышами,  лишая  противника  элементарных  удобств.
Закапываться же в землю нечего было  и  пытаться  -  земля  затвердела,  как
железо.
     Суровый климат оказывал воздействие  и  на  оружие.  Смазка  на  оружии
загустевала так, что часто невозможно было открыть затвор, а  глицерина  или
специальных масел, которые можно было  бы  использовать  в  условиях  низких
температур, у нас не было. Под танками ночью приходилось поддерживать слабый
огонь, чтобы двигатели не замерзали и не выходили из  строя.  Нередко  танки
скользили по замерзшему грунту и скатывались под откос.
     Вероятно, это краткое описание помогло читателю составить представление
об условиях, в которых зимой 1941/42 г.  немецкой  армии  приходилось  вести
боевые действия.
     Русские находились в лучших условиях. Самое главное, что сильный  холод
не был для них новинкой - они привыкли к нему. Кроме того, сразу  же  позади
них находилась Москва. Следовательно, линии снабжения были короткими. Личный
состав  большинства  русских  частей  был  обеспечен  меховыми  полушубками,
телогрейками,  валенками  и  меховыми  шапками-ушанками.  У   русских   были
перчатки, рукавицы и теплое нижнее белье.  По  железным  дорогам  у  русских
курсировали паровозы, сконструированные с учетом эксплуатации их  в  Сибири,
при низких температурах. Русские грузовые автомобили и танки,  как  и  наши,
были неудобны, но не до такой степени, они были лучше наших приспособлены  к
русским условиям. До сих пор мы еще мало видели русских самолетов, хотя в то
время линия фронта проходила всего в нескольких минутах полета от московских
аэродромов. Таковы были условия, когда 6 декабря маршал Жуков принял роковое
для нас мощное контрнаступление на Московском фронте.

       Русское контрнаступление

     Ожесточенные боевые действия на подступах к Москве, которые  чуть  было
не привели к распаду большей части немецкого фронта, хронологически, в целях
лучшего понимания происходивших событий, можно объединить в отдельные  серии
боев. Чтобы разобрать их детально, потребовалось бы написать целую книгу. Но
чтобы понять битву за Москву в  целом,  их  следует  рассматривать  в  общих
чертах. Строго говоря, Московская битва продолжалась до середины апреля 1942
г.
     Русское  контрнаступление  началось  с  того,  что  превосходящие  силы
русских нанесли удар севернее Москвы. Они форсировали канал Москва - Волга с
востока в направлений на  Клин  и  атаковали  левый  фланг  танковой  группы
генерала Рейнгардта в районе южнее волжских озер. Одновременно они атаковали
и 4-ю танковую  группу,  расположенную  южнее.  Особенно  сильный  удар  был
нанесен из района Москвы  в  западном  направлении  вдоль  шоссейной  дороги
Москва - Смоленск по стыку 4-й танковой группы и 4-й армии. В  тех  скверных
условиях немецкие танковые войска не смогли  выдержать  сильнейшее  давление
русских и вынуждены были медленно отступать, продолжая вести упорные  бои  в
глубоком снегу и надеясь восстановить единый фронт  дальше  на  западе.  При
отступлении мы оставили много тяжелого  вооружения.  Редкие  в  этих  местах
дороги, покрытые толстым слоем снега, часто  оказывались  непроходимыми  для
наших орудий и танков. В боях с противником мы понесли  тяжелые  потери,  но
еще большими были потери от  мороза.  Особенно  часто  солдаты  обмораживали
ступни ног, так как неудобная, плотно прилегающая к ногам  обувь  не  давала
возможности надевать больше одной пары носков. В конце  концов  даже  Гитлер
вынужден был дать согласие на отход двух танковых групп. В середине  декабря
русское наступление расширилось к югу. Новые атаки были  предприняты  против
4-й армии между Серпуховом и Тучково. Здесь противнику удалось добиться пока
только местных успехов, и 4-я армия сумела удержать общую линию фронта.
     Большая угроза нависла над  южным  участком  фронта  4-й  армии.  Здесь
потрепанная в прежних боях 2-я танковая армия Гудериана (бывшая 2-я танковая
группа) была атакована  превосходящими  силами  противника.  Русские  начали
сильное наступление в районе Тулы, задержать которое 2-я танковая армия была
не в состоянии. Одна группа русских войск продолжала наступать на  запад,  а
другая повернула на  северо-запад  в  направлении  Калуги.  Русские  войска,
расположенные в районе Таруса - Алексин, тоже перешли в  наступление.  Здесь
опять одна их группа устремилась на запад, в то время как  другая  повернула
на северо-запад в направлении на Малоярославец и Медынь.
     Намерения  русских  были  понятны.  Они  планировали  широкое   двойное
окружение 4-й армии путем нанесения ударов на севере и юге. Их окончательной
целью было окружение и  уничтожение  этой  армии  на  ее  позициях  западнее
Москвы. Немецкое  командование  почти  не  надеялось  избежать  окружения  и
разгрома огромной южной группировки. Русские медленно расширяли брешь  между
2-й танковой и 4-й  полевой  армиями.  У  фельдмаршала  фон  Клюге  не  было
резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую  над  его  южным  флангом.
Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна  дорога.  Она  проходила
через Юхнов, Медынь, Малоярославец и Подольск. Все остальные дороги в районе
армии скрылись под толстым снежным покровом. Если  бы  русские,  наступая  с
юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, с 4-й армией было
бы покончено.

       "4-я армия будет драться!"

     Сложилась такая обстановка,  что  командование  группой  армий  "Центр"
должно было подумать об организации планомерного отхода всей  усиленной  4-й
армии в западном направлении.  Необходимость  этого  логически  вытекала  из
того, что 2-я танковая армия, расположенная южнее, вынуждена была  отступать
за Оку в районе Белева. На карте была проведена линия, проходящая  грубо  от
Белева через Юхнов на р. Угра, на Гжатск и далее на север. На  эту  линию  и
должны  были  отойти  войска  4-й   армии.   Был   отдан   приказ   провести
рекогносцировку передовой линии обороны.  Одна  моторизованная  дивизия  уже
выступила в район Юхнова. Фельдмаршал фон Клюге со  своим  штабом  намеренно
оставался  еще  в  Малоярославце,  хотя  теперь  городу  угрожала  серьезная
опасность. В  середине  декабря  он  вызвал  на  совещание  своих  корпусных
командиров и их начальников штабов для детального  обсуждения  плана  отхода
соединений  4-й  армии,  занимавших   оборону   южнее   московско-смоленской
шоссейной дороги. Все казалось совершенно ясным.
     Вдруг  позвонил  начальник  штаба  группы  армий  "Центр"  генерал  фон
Грайфенберг, мой близкий друг. Он желал говорить  с  начальником  штаба  4-й
армии. Я подошел к телефону. Грайфенберг сказал: "Лучше оставайтесь там, где
находитесь теперь. Только что получен новый приказ  Гитлера.  4-я  армия  не
должна отступать ни на шаг".
     Читатель поймет, какое впечатление произвел на нас этот приказ. По всем
расчетам он мог означать только разгром 4-й армии. И все-таки  пришлось  ему
подчиниться. Части и соединения, уже отходившие на  запад,  были  возвращены
назад. 4-я армия готовилась к своим последним боям. Теперь ее  могло  спасти
только чудо.
     Однако это было еще  не  все.  В  самый  критический  момент  произошла
кардинальная замена одних командующих другими.

       Смена командования

     Командующий группой армий "Центр" фельдмаршал фон Бок уже давно страдал
болезнью желудка. Физическое состояние фон Бока резко ухудшилось в  связи  с
поражением его группы армий под Москвой, и теперь  он  должен  был  хотя  бы
временно передать командование группой армий другому человеку. На его  место
был назначен фельдмаршал фон Клюге -  человек  железной  воли.  Покинув  4-ю
армию 18 декабря, он принял командование группой армий "Центр", штаб которой
располагался в лесу западнее Смоленска.
     Таким образом, в  момент  тяжелых  испытаний  4-я  армия  осталась  без
командующего. Клюге считал, что он сможет руководить своей старой армией  по
телефону и радио из Смоленска. Поэтому он посылал мне,  как  своему  бывшему
начальнику штаба, приказы и инструкции, за выполнение которых я  нес  личную
ответственность. Такое положение продолжалось до 26 декабря,  когда  в  штаб
4-й армии прибыл новый командующий генерал  горно-стрелковых  войск  Кюблер.
Некоторое время командующим армией был генерал танковых войск Штумме.
     Нетрудно себе представить, как пагубно сказалась эта смена  командующих
на боевых действиях армии.
     Еще   более   значительные    изменения    происходили    в    Берлине.
Главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал фон  Браухич  давно  был  в
немилости у Гитлера. Уже несколько лет  он  страдал  болезнью  сердца  и  не
выдержал поражения наших войск под  Москвой.  Браухич  ушел  в  отставку,  и
Гитлер  стал  полновластным  главнокомандующим   сухопутными   силами.   Его
единственным советником, хотя и без всяких прав, был начальник  генерального
штаба генерал Гальдер, оставшийся после этой чистки на своем посту.
     Гитлер верил, что он один сможет избавить  свою  армию  от  катастрофы,
которая неотвратимо надвигалась под Москвой. И если говорить откровенно,  он
этого действительно добился.
     Его фанатичный приказ, обязывавший войска стойко  держаться  на  каждой
позиции и в самых неблагоприятных  условиях,  был,  безусловно,  правильным.
Гитлер инстинктивно понял, что любое отступление  по  снегам  и  льду  через
несколько дней приведет к распаду  всего  фронта,  и  тогда  немецкую  армию
постигла бы та  же  участь,  что  и  Великую  армию  Наполеона.  Дивизии  не
разрешалось отступать больше чем на 5-10 километров за одну  ночь.  Большего
нельзя было и требовать от войск и  гужевого  транспорта  в  тех  невероятно
тяжелых условиях.  Так  как  все  дороги  были  занесены  снегом,  отступать
приходилось по открытой местности. После нескольких ночей такого отступления
солдаты настолько изнемогали, что, останавливаясь, просто ложились на снег и
замерзали. В тылу не было заранее подготовленных позиций, куда войска  могли
бы отойти, и оборонительной линии, которую нужно было удерживать.
     Таким образом, в течение многих недель поле боя  медленно  отодвигалось
на  запад.  Упорно  обороняясь,  наши  армии  постепенно  отходили.  Русские
несколько раз прорывали нашу оборону,  но  мы  всегда  находили  силы  опять
восстанавливать линию фронта. Численность личного состава рот в  большинстве
случаев сократилась до 40  человек.  Мы  понесли  большие  потери  в  боевой
технике. До конца декабря в угрозе, нависшей над левым флангом армии, видели
главную опасность.
     Но вот счастье улыбнулось Гитлеру. Хотя противник был  гораздо  сильнее
нас,  темп  его  наступления  стал  замедляться.  Несомненно,  русские  были
разочарованы, что до сих  пор  еще  не  добились  распада  немецкого  фронта
западнее Москвы. Их удивляла стойкость сильно потрепанных немецких  дивизий,
сражавшихся в условиях сурового климата.
     Русское  командование  безжалостно  посылало  свои  войска  вперед.   В
Малоярославце за несколько дней до рождества мы  перехватили  переданные  по
радио донесения, которые небезынтересно  привести  здесь.  Русский  командир
полка  сообщал  по  радио:  "Сейчас   продолжать   наступление   невозможно.
Необходимо на двенадцать часов задержаться  на  достигнутом  рубеже".  Ответ
старшего командира гласил: "Атакуйте противника немедленно. Если вы этого не
сделаете, пеняйте на себя".
     Что-то вроде чуда  произошло  на  южном  фланге  4-й  армии.  Нам  было
непонятно, почему русские, несмотря  на  их  преимущество  на  этом  участке
фронта, не перерезали дорогу Юхйов - Малоярославец и не лишили 4-ю армию  ее
единственного пути снабжения. По ночам кавалерийский корпус Белова,  который
во второй половине декабря причинил нам так много беспокойства,  продвигался
в нашем глубоком тылу по направлению к Юхнову. Этот корпус  достиг  жизненно
важной для нас коммуникации, но к счастью, не  перерезал  ее.  Он  продолжал
продвигаться в западном направлении и скрылся где-то в огромных Богородицких
болотах.
     В  конце  декабря  1941  г.  штаб  4-й  армии  все  еще   находился   в
Малоярославце. В канун рождества всю ночь шли  бои  рядом  с  нашим  штабом.
Между нами и русскими находилась только 19-я танковая дивизия,  вызванная  с
фронта, в которой насчитывалось всего 50 танков.
     В течение этих недель авиация не могла оказывать нам такую  эффективную
поддержку, как прежде.  Еще  в  ноябре  в  Северную  Африку,  где  потерпели
поражение   войска   фельдмаршала   Роммеля,   были   переброшены   наиболее
боеспособные части 2-го воздушного флота Кессельринга.
     25 декабря штаб 4-й армии  в  самый  последний  момент  переместился  в
Юхнов. К 22 декабря 4-я и 3-я танковые группы были выведены из  состава  4-й
армии. Теперь 4-я армия могла рассчитывать только на свои силы.
     Сравнительные данные о силах и средствах немецких и  русских  войск  по
состоянию на конец декабря весьма поучительны. 4-я армия, занимавшая оборону
между Калугой и Тучкове, насчитывала в своем  составе  13  пехотных  и  одну
танковую дивизию. Однако  эти  соединения  имели  такой  некомплект  личного
состава,  что  многие  дивизии  по  сути  дела  являлись  боевыми  группами,
состоявшими из подразделений различных родов войск. Перед фронтом 4-й  армии
были сосредоточены следующие русские соединения: 24 стрелковые дивизии,  три
танковые  и  две  посадочно-десантные  бригады.  Основная  часть  этих   сил
действовала на южном фланге 4-й армии. Южнее  Калуги  наступали  в  западном
направлении еще шесть стрелковых дивизий, одна  танковая  бригада  и  четыре
кавалерийские дивизии. В районе Тулы сосредоточивались три стрелковые,  одна
моторизованная, две танковые дивизии и две танковые бригады.
     Эти цифры говорят сами за себя. Правда, не  все  русские  дивизии  были
укомплектованы по штатам во