а  тайна  гроша  ломаного  не
стоит! Или я хуже всех? Или мне нельзя доверить серьезное дело? Или вы
хотите только использовать меня, а потом оставить в дураках?..
     - Хватит!  Успокойся!  -  наконец  перебил  его Ахун.  - Садись и
слушай!
     Наруз Ахмед сел за стол и закурил.
     Старик начал рассказ.

        "9"

     Немалых трудов   стоило   Керлингу    узнать    имя    советского
офицера-переводчика,  у  которого  он выменял клыч.  Керлинг побывал в
издательстве, которое устроило тогда прием корреспондентов, в редакции
газеты,  где  он  встречался  с  лейтенантом.  Но тщетно,  почти никто
офицера не помнил,  а те немногие,  что смутно  вспоминали,  не  могли
назвать его фамилию.
     И тут он вспомнил о  таджике,  владельце  ошханыЪ517Ъ0,  который,  по
словам лейтенанта, подарил ему клыч. Правда, прошло три года с лишним,
ошханщик мог умереть,  уехать из Тегерана или  бросить  дело.  Но  все
равно необходимо было попытаться отыскать его.  Быть может, он назовет
имя и фамилию лейтенанта.
     Керлинг обрядился  в  восточный  костюм,  надел  на  пояс  клыч и
отправился на поиски. Он обходил по очереди все ошханы и чайханы. Клыч
обращал на себя внимание, его разглядывали, щупали, вынимали из ножен,
но не нашелся ни один ошханщик,  который  признал  бы  в  клыче  вещь,
когда-то ему принадлежавшую.
     Керлинг напрасно исколесил  и  исходил  все  трущобы  и  закоулки
города. Надежды его угасали.
     Гуссейн принимал  близко  к  сердцу  неудачи   хозяина.   Он   не
переставал  расспрашивать  базарный  люд и однажды пришел с известием,
что где-то на южных окраинах города есть ошхана таджика Турдыева.  Был
ли там господин?
     Приунывший было Керлинг  воспрянул  духом  и  снова  двинулся  на
поиски.  Он нашел ошхану на кривой зловонной улочке. Правда, вид ее не
слишком обнадеживал:  не верилось,  что советский офицер мог  посещать
такую лачугу.  Но едва Керлинг,  переступив порог, уселся за низенький
столик,  как хозяин заведения, маленький старичок с колючими глазками,
выскочил из-за стойки и подбежал к нему.
     - Господин!  Где вы купили эту вещь?  - спросил он,  не  соблюдая
никаких церемоний и даже не приветствуя гостя.
     - Она знакома вам?  - хитро улыбнулся Керлинг, поправляя ремешок,
на котором висел клыч.
     - Гм... Кажется, была знакома...
     - Вот  потому-то  я и пришел сюда.  У вас найдется тут подходящее
местечко?  -  спросил  Керлинг  и  обвел  взглядом  комнату  с  низким
небеленым потолком.  В воздухе стоял чад,  пахло шашлыком и луком.  На
земляном полу восседала группа оборванных посетителей.
     Хозяин, приложив  руку к сердцу,  поклонился и пригласил Керлинга
следовать за ним.
     Он вывел  его  во  двор  и усадил на пустой ящик,  предварительно
сбросив с него сырую овечью шкуру.
     - Ваша фамилия Турдыев? - спросил Керлинг.
     - Ганифа  Турдыев,  уважаемый  господин,  Ганифа   Турдыев...   -
несколько испуганно подтвердил хозяин.
     - Скажите, этот клыч не принадлежал вам когда-нибудь?
     Хозяин, не понимая,  к чему ведет речь этот иностранец, на всякий
случай затягивал время и долго вертел клыч в руках.
     Керлинг потерял терпение и напомнил:
     - Мне сказали,  что в сорок шестом году  вы  подарили  этот  клыч
своему земляку...
     Сообразив, что,  собственно говоря,  опасаться ему нечего, хозяин
затараторил:
     - Да,  да,  да...  Вы напомнили... Это давно было... Подарил сыну
старого друга, Джуме Садыкову. А как попал клыч к вам?
     "Я старюсь,  - думал  в  это  время  Керлинг.  -  Джума  Садыков!
Конечно, Джума Садыков, Как я мог забыть?"
     Турдыеву он сказал:
     - Садыков мой хороший знакомый... Умный, образованный человек. Он
был моим гостем и перед отъездом на юг Ирана оставил клыч. На обратном
пути он не попал в Тегеран.  Клыч остался у меня. Вещь ценная, я давно
хотел вернуть ее Садыкову, но не знаю адреса. Где его искать?
     - Ну,  это беда небольшая,  - улыбнулся Турдыев.  - Садыкова надо
искать в Бухаре. Он и родился в ней, и живет там.
     - В Бухаре?
     - В Бухаре, - почему-то вздохнул хозяин.
     - А вы давно оттуда?
     - О!  Очень давно, с шестнадцатого года, еще до русской революции
уехал.  Вместе  с  отцом  Джумы  мы  бежали  в  Иран,  когда  началась
мобилизация на царскую службу.  Война тогда была, много народу уходило
из  Бухары.  Отец  Джумы умер десять лет назад,  не дождался встречи с
сыном, а я все живу и только собираюсь умирать...
     - Вам  еще  рановато,  -  вежливо  возразил Керлинг.  - Вы молодо
выглядите.
     Старик усмехнулся:
     - Сладкие слова...  Слушать их  приятно,  но  помолодеть  от  них
нельзя.
     Керлинг встал.
     - Что ж... Попытаюсь отыскать Садыкова. Большое вам спасибо...
     Этой же  ночью  Керлинг  выехал  на  машине  далеко  за  город  и
остановил машину в пустынном месте. Он вынул из небольшого чемоданчика
портативную  коротковолновую  радиостанцию,  установил  ее  на  заднем
сиденье  и  поднял  над  кузовом  автомобиля длинный и гибкий стержень
антенны.  Подключив питание,  он надел наушники и стал  настраиваться.
Через минуту рука его привычно запрыгала на малюсенькой пуговке ключа,
выстукивая шифр. В эфир полетели точки и тире. Они означали:
     "Отыщите в  Бухаре  Джуму  Садыкова,  бывшего в сорок шестом году
лейтенантом,  переводчиком в  Иране,  сделайте  все  возможное,  чтобы
клинок  с  головкой дракона,  вывезенный им из Тегерана,  попал к вам.
Слушаю вас через десять суток".
     Закончив передачу,   Керлинг   свернул  радиостанцию  и  помчался
обратно в город.
     Ровно через десять суток был получен ответ:
     "Джума Садыков     подарил     свой     клинок      единственному
восемнадцатилетнему  сыну  офицера  Саттара  Халилова.  Халилов  жил в
Бухаре и год назад выехал.  Куда - выясняю.  Слушайте меня через  семь
суток".
     Прошло семь суток,  еще семь,  шесть раз по  семи...  Прошло  три
месяца, телеграммы не поступило. Эфир молчал.
     Керлинг встревожился.   Что   случилось?   Радиоточка   была   на
централизованном   учете,   и   за   нее  следовало  два  раза  в  год
отчитываться.  После долгих раздумий  Керлинг  решил  принять  срочные
меры...

        "10"

     Когда тайна  клинка  стала  известна  Нарузу  Ахмеду,  он лишился
покоя,  день и ночь думал о ней,  решился на все,  вплоть до убийства,
лишь  бы  вернуть  клинок.  Он так горячился,  что старый Ахун в ужасе
хватался за сердце.
     - Ждать  нельзя,  -  мрачно  твердил  Наруз,  -  этот  несчастный
иностранец может опередить нас.
     - Но  ты же боишься выкрасть клинок?  - ехидно напоминал Ахун.  -
Как же мы его добудем?
     - Теперь я согласен на все! Только бы скорее!
     Оба они пришли к выводу,  что клинок хранится  в  городском  доме
Керлинга.  Однако  взять  его  оттуда  было  трудно.  В доме постоянно
находились хозяин, его жена, штат прислуги.
     За город Керлинг выезжал редко, обычно с субботы на воскресенье.
     Наконец, измученный думами и уже отчаявшийся,  Наруз Ахмед заявил
старику,  что  вдвоем  они  ничего  не  добьются  и  что надо привлечь
третьего - полотера Масуда.  Он  приятель  Наруза  Ахмеда,  он  должен
помочь,  а если откажется,  то уж во всяком случае не выдаст.  Поэтому
стоит рискнуть.
     Ахун задумался. Как и большинство людей, много поживших на свете,
он был очень осторожен и недоверчив.  Кто его знает,  этого  Масуда...
Однако  после  долгих  уговоров  и  доказательств  старик  сдался.  Но
поставил условие: прежде чем раскрыть Масуду дело, надо хорошенько его
проверить,  узнать  поближе.  Ведь  Ахун видел полотера только раз,  а
Наруз может ошибиться: молод, горяч.
     Масуд стал  частым  гостем  Наруза  Ахмеда.  Разговоры  велись на
разные посторонние темы,  но Ахун неизменно направлял  их  так,  чтобы
выведать главное в характере полотера:  жаден ли Масуд к деньгам,  как
он поступит,  если ему подвернется,  например,  случай заработать  без
особого  труда  за  несколько  часов  сумму,  превышающую его годичный
заработок.  Оказалось,  что  Масуд  не  прочь  рискнуть  и,   пожалуй,
согласится на любое выгодное дельце. Деньги не пахнут.
     Наконец старик успокоился и поручил Нарузу  Ахмеду  поговорить  с
Масудом с глазу на глаз и прямо пригласить его к участию в деле.
     Наруз Ахмед оказался добрым пророком: Масуд не только согласился,
но и очень обрадовался предложению.
     Разговор состоялся  три  дня  назад,  а  сегодня  предстояло  все
уточнить и наметить окончательный план.
     Масуд явился точно в назначенное время,  а вслед за ним приплелся
и Ахун.
     Теперь уж нечего было играть в прятки,  можно брать быка за рога.
И как только все трое расселись за столом,  Ахун откашлялся, разгладил
бороду и обратился к Масуду:
     - Наруз Ахмед сказал мне,  добрый человек, что ты согласен помочь
нам выйти из беды... Кхе-кхе... Так вот, надо браться за дело, если ты
не раздумал.
     - Почему не помочь  хорошим  людям,  достопочтенный  Ахун-ата,  -
солидно ответил Масуд.  - Помочь можно. Только Наруз обещал рассказать
мне, зачем вам понадобился этот клинок.
     - А  разве  он  не  объяснил?  -  с наигранным удивлением спросил
старик.
     Масуд покачал головой.
     - Что ж... Придется, видно, посвятить тебя в нашу тайну, - строго
и значительно произнес Ахун, подозрительно поглядев на дверь и окно. -
Только ты поклянешься памятью отца, деда и прадеда твоего, что ни одна
душа не узнает от тебя, почему нам нужен клинок...
     Масуд, то прижимая руки к  сердцу,  то  поднимая  их  к  потолку,
поклялся, что будет нем как рыба.
     Старик вплотную придвинулся к нему и с таинственным видом начал:
     - Я не знаю, каким образом украденный у нас клинок попал к твоему
хозяину.  Тут дело нечистое...  Но меня это теперь  не  интересует.  Я
просил  господина  Керлинга  продать  мне клинок,  давал за него много
денег,  втрое больше,  чем он стоит. Но Керлинг посмеялся надо мной. Я
просил  одолжить  клинок  под  денежный  залог  на короткое время,  он
отказал и в этом.
     - Значит, вы беседовали с хозяином? - удивился Масуд.
     - Да,  сын мой.  Но его не уговорить...  Злой человек и не  хочет
понять меня.  А ты мусульманин,  такой же, как и мы, и все поймешь. Ты
знаешь,  что такое шариат и что он означает для нас.  Так вот, слушай!
Отец  Наруза,  Ахмедбек,  был  моим  верным  и  преданным другом.  Ему
отрубили голову клинком,  который прячет у себя  твой  хозяин.  Я  дал
клятву аллаху, что от этого клинка умрет и тот, кто погубил Ахмедбека.
От клятвы никто меня не освободит. Клинок нужен скорее мне, чем Нарузу
Ахмеду.  Но  я уже стар,  и у меня нет сил,  я не смогу расправиться с
убийцей. За меня сделает это Наруз, сын Ахмедбека.
     - А где живет убийца? - поинтересовался Масуд.
     - Недалеко,  в Исфагани.  Клинок нужен нам не более  как  на  две
недели.  За это время свершится то, о чем будут знать лишь аллах да мы
трое...
     - Всего на две недели?
     - Не больше.
     - Это облегчает дело, - будто про себя заметил Масуд.
     - Возможно, и за неделю управимся, - подхватил Ахун. - Как только
свершится  праведная  месть,  мы водворим клинок через тебя на прежнее
место.
     - Понимаю... Но вы твердо уверены, что клинок у Керлинга?
     - Я держал его в руках!  - воскликнул Ахун.  - Видел его так, как
вот тебя сейчас!
     - Где же он прячет его? Может быть, увез на дачу?
     - Там его нет, - мрачно отрезал Наруз Ахмед.
     - Непонятно,  -  пожал  плечами  полотер.  -  Все  старое  оружие
развешано, я его знаю наперечет. А вашего клинка не видел...
     - Придется осмотреть все, - решительно заявил Наруз.
     - Понимаю, придется обыскать шкафы, - согласился Масуд.
     Договорились так:  в субботу, через три дня, Масуд будет натирать
полы  в  доме  Керлинга и задержится дольше обычного.  Когда стемнеет,
Наруз Ахмед подойдет  к  дому  и  у  окна,  которое  Масуд  специально
откроет,  свистнет.  Масуд  подаст ему клинок и оставит окно открытым.
Надо сделать так,  чтобы подумали,  будто в дом  проникли  воры  через
окно.
     Когда обо всем  договорились,  Ахун  предложил  полотеру  немного
денег вперед. Тот решительно отказался:
     - Не надо,  Ахун-ата.  Вы поверили  мне,  я  должен  верить  вам.
Рассчитаемся потом.
     ...В пятницу днем почтальон принес Нарузу Ахмеду  письмо,  первое
за  много  лет.  Наруз  не  мог даже сообразить,  от кого оно.  Быстро
надорвав край конверта, он вынул листок, развернул его и прочел:
     "Уважаемый! Придите  за своими документами в то место,  где вы их
оставили. Жду вас в субботу, ровно в восемь вечера".
     - Проклятие!  Керлинг!  - воскликнул Наруз Ахмед. - И главное - в
субботу!  Вспомнил же!  Не пойти?  Неудобно.  Черт знает что!  А может
быть,  это и к лучшему? Значит, в субботу Керлинг останется на ночь на
даче,  и Масуд может  действовать  смелее.  Но  мне  надо  до  темноты
вернуться  в  город.  Можно  успеть...  Скажу - тороплюсь.  Что-нибудь
придумаю.  Придется только взять арашкечи туда  и  обратно,  чтобы  не
опоздать. Ради такого дела можно и поизрасходоваться!

        "11"

     В субботу  в  начале  восьмого Керлинг сел в автомобиль и покинул
Тегеран.
     План действий Керлинг наметил раньше,  но сейчас,  сидя за рулем,
он в который раз уже  мысленно  отшлифовывал  его  начисто  и  уточнял
кое-какие изменения на случай непредвиденных происшествий.
     На полпути к загородному  дому  он  обогнал  извозчика  и  увидел
сидящего в экипаже Наруза Ахмеда.
     Керлинг съехал на обочину и затормозил.  Когда  экипаж  подъехал,
Керлинг поднял руку и спросил Наруза Ахмеда:
     - Вы куда, любезный?
     - К вам.
     - Прошу в автомобиль.
     Наруз Ахмед   смешался.   Как  быть?  Отказаться  -  неудобно,  а
отпустить арашкечи - значит опоздать в город  к  наступлению  темноты.
Наверно,  придется  попросить  арашкечи следовать за ними.  Да,  да...
Только так.
     - Я очень тороплюсь, - пробормотал он виноватым голосом.
     - Тем более!
     - Я хотел и обратно на арашкечи...
     - А чем хуже моя машина?  -  улыбнулся  Керлинг.  -  Я  могу  вас
подвезти в город.
     Наруз Ахмед пожал плечами, расплатился с арашкечи и отпустил его.
     До дачи   оба   они   молчали,  Керлинг  набрасывал  в  уме  план
предстоящего разговора,  а Наруз Ахмед думал о  том,  как  бы  ему  не
опоздать к условленному времени в город...
     В кабинете  хозяин  усадил  гостя  на  знакомую   ему   тахту   и
проговорил,  глядя  на  Наруза  Ахмеда  в упор своими желтовато-серыми
глазами:
     - Вы оказались человеком слишком настойчивым.
     - Что? - непонимающе переспросил гость.
     Керлинг повторил:
     - Да,  да...  очень настойчивым. Ну что ж... Это неплохо. Твердый
характер.
     В комнате появился Гуссейн.
     - Ужин накрывать, господин?
     - Накрывай. На двоих.
     Гуссейн вышел.
     - Я получил ваше письмо...  - робко заметил  Наруз  Ахмед.  -  Вы
пишете, что я могу взять свои документы...
     - Совершенно верно. Вот они! - Керлинг вынул из кармана документы
и подал их гостю.
     Тот поспешно встал, спрятал их и сказал:
     - Большое спасибо, господин. Мне можно идти?
     - Как хотите. А впрочем, куда вы торопитесь? Это не секрет?
     - Нет, почему же... - изобразив на лице смущенную улыбку, ответил
Наруз Ахмед.  - Ну,  как вам сказать...  Тут скрывать нечего.  Меня  в
городе ждет женщина. Я ведь холостяк... Для души...
     - Вполне понимаю вас,  - серьезно ответил Керлинг и встал. Пройдя
к  стенному шкафчику,  он открыл его,  вынул оттуда бутылку вина и два
бокала. - Но как сказал великий Омар Хайям:
                     Хмельная чаша нам хотя запрещена,
                     Не обходись и дня без женщин и вина;
                     На землю выливай из полной чаши каплю,
                     А после этого - все осушай до дна!..
     Наруз Ахмед  был  далек  от  поэзии  и пробормотал в ответ что-то
нечленораздельное.
     Подав бокал гостю, Керлинг наполнил его вином, затем налил в свой
и сказал:
     - Выпьем за женщину, которая вас ждет.
     Ошарашенный, ничего не понимающий Наруз Ахмед покорно выпил вино.
     Керлинг сощурил глаза и спросил:
     - Как? Хорошо?
     - М-м-м...
     - Вы правы,  чудесный напиток...  Присядьте  на  минутку.  Стоять
неудобно.  Я  вас  долго  не задержу,  - и Керлинг отнес вино и бокалы
обратно в шкафчик.
     "Значит, он  останется здесь ночевать,  - подумал Наруз Ахмед.  -
Иначе бы он не заказал ужина. Это мне на руку".
     - Вы,  как мне кажется, - начал Керлинг, покачиваясь на каблуках,
- назначили свидание избраннице своего сердца на улице Лалезар?
     Наруз Ахмед смотрел на него не мигая.
     - Вы,  по-моему, - продолжал в том же духе Керлинг, - должны, как
только стемнеет, подойти к одному дому на улице Лалезар и посвистать у
открытого окна. Так?
     Наруз Ахмед молчал. Он смотрел на Керлинга, как мышь на удава. Из
головы улетучились все мысли,  будто она начисто лишилась  возможности
рассуждать и понимать.
     Керлинг расхохотался.
     - Довольно  ломать  комедию!  Ваше  упрямство  можно использовать
умнее.  Вы ведете дурацкую игру: бросаете крупную ставку - собственную
голову,  а в банке медного гроша нет. Поняли? Я все знаю. Масуд продал
мне ваш разговор. Но предупреждаю: если с Масудом что-нибудь случится,
а впрочем...  Не стоит.  Вы сами поймете,  что вся ваша затея не стоит
бараньего хвоста.  Вы поверили на слово этому выжившему из ума старику
Иргашеву? Напрасно. Он солгал вам. Я не показывал ему клинка... По той
простой причине,  что его у меня нет.  Давно нет. Я показывал Иргашеву
фотоснимок, сделанный мною три года назад. А клинок, если уж вы хотите
знать, находится на вашей родине.
     Наруз Ахмед,  потупясь, слушал. Он не верил ни одному слову этого
человека, и бешенство отчаяния все больше овладевало им.
     - Вы  говорили  мне в прошлый раз,  - продолжал Керлинг,  - что в
сорок  первом  году  какой-то  немецкий  майор   обучал   вас   всяким
премудростям. Правильно?
     Наруз Ахмед машинально кивнул.  Он все еще не  пришел  в  себя  и
упрямо думал: "Надо этому белесому человеку вцепиться в горло..."
     - И топографии?
     Наруз Ахмед вновь кивнул.
     - И прыжкам с парашютом?
     - Да, - впервые разомкнул уста Наруз Ахмед и взглянул на хозяина.
- Я совершил шесть прыжков. Из них один затяжной.
     - Отлично!  Все  это пойдет на пользу и облегчит дело.  Вам очень
нужен клинок?
     - Он должен быть найден!
     - Я вам помогу в  этом.  Я  тоже  немного  заинтересован...  Вам,
надеюсь, известна тайна клинка?
     - В подробностях неизвестна, - покривил душой Наруз Ахмед.
     - Неужели Ахун Иргашев не рассказал?
     - Нет. И не скажет, пока клинок не будет найден.
     - Упрямый человек. Ну, до тайны мы и сами доберемся.
     - Трудно... Я видел чеканные знаки на клинке. Ничего не понять...
- смелея с каждой минутой, заявил Наруз Ахмед.
     - Поймем.  Ко всем тайнам,  имея голову,  можно подобрать  ключи.
Курите, - предложил Керлинг, подавая сигару. - И слушайте!
     Он подробно рассказал,  как купил клинок и  как  обменял  его  на
клыч.  Наруз  Ахмед  слушал  внимательно,  не  перебивая,  но  когда в
заключение услышал,  что клинок сейчас находится в руках единственного
сына  советского офицера Саттара Халилова,  он побледнел,  подскочил к
Керлингу и с силой схватил его за плечи.
     - Что с вами? - отступая, спросил испуганный Керлинг.
     - Вы сказали - Саттар Халилов?
     - Да...
     - И у него сын?
     - Да, это совершенно точно.
     Наруз Ахмед застонал и,  сжав руки в кулак, постучал им по своему
колену.
     - Эта фамилия что-нибудь вам говорит?
     - О да,  - скривив губы в злой улыбке, простонал Наруз Ахмед. - О
многом говорит! Саттар Халилов - бывший батрак моего отца.
     - Интересно...
     - О-о-о!  Он мой кровный враг.  Его тесть убил моего отца. Если у
него есть сын, да еще е